***
Гермиона не удивилась, когда ровно в семь часов в кафе вошёл Малфой, хотя она сомневалась, что он появится, поэтому заключила пари с Шеннон. Та как раз сейчас крутила завязки своего фартука в замысловатом победном танце за прилавком, пока Малфой направлялся к столику Гермионы. Она не могла сдержать улыбки, несмотря на то, что на следующий девичник вино приносить придётся ей. — Доброе утро, — весело поздоровалась она, когда он сел напротив. Малфой нахмурился: её бодрое настроение напрягло его. Ей это нравилось. — Доброе, — неуверенно ответил он. Она мгновение смотрела на него, а затем приподняла бровь. — Разве ты не должен был принести мне чашечку кофе? На его щеках выступили два симметричных розовых пятна. — О, так вы все вместе участвуете в этом плане, да? Ты хоть представляешь, как это унизительно? — огрызнулся он. Улыбка Гермионы стала шире. Она оперлась локтями на стол и положила подбородок на сцепленные руки. — Конечно. Как ты думаешь, почему я здесь? Малфой ничего не сказал, но она заметила, как напряглась его челюсть. Наконец он встал, снял пальто, бросил его на спинку стула и подошёл к прилавку. Он стоял к Гермионе спиной, пока Шеннон готовила им напитки. Трёх дней было более чем достаточно, чтобы Гермиона смирилась с тем, что хочет услышать извинения от Малфоя. Когда накал противостояния спал, ей стало ясно, что произошло. Очевидно, Малфоя смущала мысль о том, что его друзья узнают, каким он был в школе. В той ситуации у неё было право: рассказать им или нет. Неудивительно, что он так плохо отреагировал на чувство беспомощности. Гермиона думала, что в его жизни было довольно много подобных ситуаций, поэтому, естественно, он как можно быстрее перевёл стрелки на неё. Малфой спровоцировал её тем, что, как он точно знал, сильнее всего причинит ей боль. Она попалась в его ловушку. По иронии судьбы, он тоже попал в свою ловушку, после того как начал преследовать её на улице. Гермиона знала, что он никогда бы намеренно не признался в зависти, особенно к ней, Гарри и Рону. Она бы не сказала ему этого, но его случайное признание охладило пламя её гнева больше, чем любые извинения. У неё были сильные подозрения, что Малфой никогда не был настоящим последователем Волан-де-Морта. Возможно, у него были унаследованные предрассудки, но он никогда не казался солдатом Тьмы. Гермиона думала, что его отказ опознать их троих в поместье был самым конкретным доказательством, которое она когда-либо получала. Она никак не ожидала услышать эти слова из его уст. Малфой вернулся с двумя чашками. Она снова улыбнулась, гадая, сколько его однокурсников ходят на лекции в костюмах-тройках. Его костюм был аспидно-серого цвета. Белая рубашка, тёмно-зелёный галстук, а покрой на плечах настолько идеальный, что Гермиона успела начать очаровываться. Пока он нёс чашки, согнув обе руки в локтях, сквозь безупречный крой рукавов были отчётливо видны бицепсы. Ей стало интересно, чем он занимался, чтобы поддерживать форму без квиддича. Когда Малфой подошёл к столу, её щёки уже залил румянец, и Гермиона перестала пялиться, отдав всё своё внимание кофе. Он молчал, пока она размешивала сахар, откладывала ложку и делала первый робкий глоток. Когда Гермиона поставила чашку и подняла взгляд, Малфой заговорил: — Я прошу прощения за своё поведение в пятницу, — он произнёс эти слова быстро и коротко вздохнул, как будто почувствовал облегчение оттого, что закончил предложение. — Я не имел права так говорить о твоих личных делах. — Он на мгновение замолчал, выглядя задумчивым. — Несмотря на то, что я сказал, меня на самом деле не беспокоит, что ты предаёшь доверие Уизела. Вообще-то, я нахожу это довольно приятным и надеюсь, что ты будешь продолжать делать это при любой возможности в будущем. Она закатила глаза. — Однако это к делу не относится, — продолжил Малфой. — Я приношу извинения за то, как с тобой разговаривал. Было ясно, что он закончил, но она молчала. Гермиона просто смотрела на него, не моргая. Его глаза бегали по её лицу в поисках хоть какой-то реакции. Спустя почти минуту Малфой поёрзал на стуле. — Ну? — взволнованно спросил он. — Что ну? — спросила она, сохраняя непроницаемое выражение лица. — Ты не хочешь ничего сказать? — Нет, — беспечно ответила она, наконец позволив улыбке медленно расползтись по своему лицу. — Я буду продолжать запечатлять этот момент в памяти. — Она под прямым углом подняла большие и указательные пальцы, имитируя рамку. Гермиона закрыла один глаз и поместила лицо Малфоя в квадрат. — Драко Малфой… робеет. Трудно было сказать, какая из эмоций, отразившихся на его лице, была преобладающей: шок или возмущение. Его глаза расширились, но на щеках снова появились розовые пятна. И на этот раз они сопровождались гневным румянцем на шее. — Я не робею, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Немного. — Я н… Гермиона перебила его, громко отхлебнув из чашки. — Кстати, спасибо за кофе, — она просияла. Казалось, Малфой едва сдерживался, чтобы не швырнуть ей чашку в лицо. Гермиона наигранно пристально посмотрела на настенные часы позади него. — Что ж, как бы мне ни нравилось смотреть, как ты вымаливаешь у меня прощение, мне, к сожалению, пора на работу. Он беззвучно шевелил губами, пока она поднималась на ноги. Когда Гермиона взяла сумку и направилась к двери, Малфой обрёл дар речи: — Я не вым… — О, Малфой, — сказала она, перекидывая волосы через плечо и оглядываясь. — Извинения приняты.***
Дерзкая маленькая ведьма. Очевидно, никакой необходимости в извинениях не было. Вся эта шарада была просто предлогом, чтобы сбить с него спесь. Может, в гриффиндорской храбрости и был толк. Не прошло и четырёх дней с тех пор, как она стояла перед ним и плакала о потере своих друзей. А сегодня утром у неё хватило наглости не просто посмотреть ему в глаза, но и поддразнить его. Драко был уверен, что, если бы ситуация была обратной и Грейнджер увидела бы его слёзы, он, скорее всего, сел бы на ближайший грузовой корабль до Антарктиды. Он был впечатлён. И тут же сморщил от этого нос. Но, Мерлин, если Грейнджер была способна так быстро перейти от такого уровня уязвимости к тому, чтобы снова подкалывать его, то она и правда ему не по плечу. Грейнджер приняла его извинения. Драко вышел из себя, накричал на неё, заставил её плакать, и она простила его. Возможно, они могли бы стать друзьями. Если он не мог справиться с ней, возможно, она сможет. — Налить ещё? — Шеннон возникла рядом со столом. Драко понял, что слишком долго вертелся на стуле, глядя Грейнджер вслед. Он опустил взгляд на нетронутый кофе. — Нет, спасибо. Хватит с меня. Шеннон бросила быстрый взгляд на пустой прилавок, а затем села на освободившееся место Грейнджер. — Знаю, у меня абсолютно никаких шансов получить прямой ответ, но я ничего не могу с собой поделать. — Она наклонилась к нему. — Что между вами двумя? Он посмотрел на неё, даже не пытаясь скрыть свои мысли. Противоречивые эмоции, которые она, несомненно, могла прочесть на его лице, только подкрепили бы его следующее заявление. — Всё сложно. У Шеннон хватило наглости хихикнуть. — Что? — огрызнулся он. — О, ничего, — беззаботно ответила она. — Просто иногда я забываю, как сильно мне нравится быть правой. Драко уставился на неё, когда она встала, чтобы поприветствовать клиента. Проходя мимо, Шеннон положила руку ему на плечо. — Она ответила мне точно так же.***
Гермиона подняла глаза, услышав стук в стену своей кабинки. Гарри высунулся в проём. — Есть минутка? — спросил он. Она отложила перо. — Конечно, что такое? — У тебя есть планы на пятницу? В голове быстро всплыл разговор, который у неё состоялся с Малфоем этим утром, и Гермиона подумала о возможности увидеть его на пятничной посиделке. — Э-э, — она засомневалась. Гарри шагнул внутрь. — Понимаю, всё в последнюю минуту, но я не был уверен, что ты… — он резко замолчал. — День рождения Рона. Вечеринка в Норе. Пожалуйста, приходи. Конечно, день рождения Рона. Боже, неужели уже почти март? — О, точно. — Она посмотрела на полное надежды лицо Гарри. На прошлой неделе Гермиона, вероятно, придумала бы оправдание, но её ссора с Малфоем кое-что прояснила. Тогда она впервые вслух оправдывалась перед кем-то за свои поступки, и оказалось, что ей самой нужно было услышать это больше, чем кому-либо другому. То, что произошло между ней и Гарри в той палатке, было вопросом выживания. Она кивнула. — Да, конечно, я приду. — Отлично! — воскликнул он так, будто действительно был рад. — Гермиона, это здорово. Мы… — Гарри снова оборвал себя. — Будет здорово, если ты придёшь. Начало в семь. — Хорошо, — она слегка улыбнулась. Он повернулся, чтобы уйти. — Гарри? Он остановился в проёме и оглянулся. — Спасибо.