Bloodline

      Солнечная вспышка разрезала тьму. Ее легкие наполнились воздухом, ребра разошлись так широко, что она непроизвольно выгнулась навстречу теплым лучам солнца, спуская с пересохших губ тихий стон, прежде чем открыла глаза. Щурясь от яркого света, пробивающегося сквозь ярко-зеленую листву дерева, она поднесла руку к глазам.       — Микаса…       Эрен.       Она все пыталась увидеть его, но свет был слишком ярким.       — Все хорошо, Микаса. Я рядом. Я в твоем сердце. Всегда.       Микаса села, потягивая спину, пытаясь вспомнить, что же это был за сон, но в голове было пусто, только сердце все еще билось часто и громко, словно она пробежала марафон. В комнате было темно, близился подъем. Отросшие черные волосы соскользнули с плеч, обрамляя ее лицо с почти исчезнувшими детскими чертами. Ее девятнадцатый день рождения наступит уже завтра.       Зябко поежившись, Микаса обвела комнату взглядом. Саша спала у противоположной стены, полностью накрывшись одеялом. Им приходилось спать одетыми, так как зима в этом году выдалась намного холоднее. Микаса задержала на коконе из одеяла, под которым спряталась от холодного мира Саша, тревожный взгляд. Сердце неприятно сжалось без причины. Нахмурившись, она бесшумно спустила ноги на деревянный пол и встала, подходя к окну. Младшие курсанты уже чистили снег. Видимо, кому-то не повезло нарваться на капитана Леви. Ханджи Зоэ поручила ему обучить новых солдат, чему старший Аккерман был явно не рад.       «Своих балбесов мне что ли не хватает? — фыркнул капитан, невозмутимо отпивая чай из белоснежной фарфоровой чашки. — Поручи кому-нибудь другому».       «Ты будешь оспаривать мой приказ?» — как-то раздраженно кинула Ханджи, гневно сверкнув новыми очками с тонкими линзами (которые шли ей куда больше).       Леви посмотрел на нее поверх перехваченной в излюбленном жесте чашки. В последнее время между этими двумя ощущалось явное напряжение. Сидевшие между ними за столом ребята лишь молча переглянулись, нервно сглотнув.       «Подчиняюсь, главнокомандующий Зоэ», — процедил сквозь зубы Леви, с громким звуком ставя на блюдце чашку и резко поднимаясь.       Впрочем, они все были немного на взводе, ведь с материка пришла неожиданная новость: Эрен Йегер вернулся. Микаса помнила, как долго они смотрели на белый конверт, переданный им Еленой, не решаясь открыть его.       «Чего застыли? Читать разучились?» — недовольно буркнул Леви, прорываясь между ними и беря конверт в руки. Оказавшаяся за его спиной Ханджи нахмурилась, стискивая челюсти. Леви бесцеремонно разорвал бумагу и развернул письмо. Его глаза быстро забегали по неровным строчкам, будто написанным на коленке. Микаса видела, как кончики его тонких губ дергаются от отвращения.       «Гребанный придурок… я сотру этого мальчишку в порошок».       Ханджи выхватила письмо из рук капитана и принялась читать, неразборчиво бурча.       «Что там, мисс Зоэ?» — осторожно спросил Армин. У него руки чесались от желания выхватить этот клочок бумаги и впиться в него голубыми глазами.       «Он… он сошел с ума?!» — только вскрикнула Ханджи, растерянно смотря поверх листка на стоящую перед ними невозмутимую Елену.       Жесткий взгляд Ханджи прошелся по женщине, кивком головы она указала за дверь. Леви резко развернулся на каблуках армейских сапог и направился к выходу. Командование удалилось, оставив "ребятню" в неведение. Вечером в мрачной обстановке им был объявлен замысел Эрена.       — Мика… ты чего… не спишь? — широко зевая, потянула Саша. Ее растрепанные ото сна каштановые волосы забавно топорщились в разные стороны.       — Да так… выспалась, — сухо ответила Микаса, отворачиваясь от окна. Проходящий мимом капитан Леви успел резануть по ней суровым взглядом.       На кухне не было никого, кроме дежурных удрученных новобранцев, которые сполна познавали тяжелую школу жизни от Аккермана. По их мрачным сонным лицам было понятно, что воспитательная программа неустанно совершенствовалась. А может быть, Микаса и ее товарищи просто были чуть более ответственными и серьезными в их года? В конце концов, они росли в страхе перед титанами и в полной уверенности в том, что они и есть все оставшееся в живых человечество. Оказалось, что это далеко не так. Страх стал отступать.       Микаса и Саша спустились вниз раньше всех, решив помочь бедолагам успеть накрыть на столы до того, как зал начнет заполняться другими голодными солдатами. Следя за тем, чтобы Саша не подворовывала еду, Микаса краем глаза заметила, как с улицы зашел капитан, отряхивая у двери снег с длинного армейского шерстяного пальто. Он и раньше не особо улыбался, но в последние дни его брови постоянно были сведены к переносице, а темно-серые глаза периодически светились от вспышек гнева, которые он подавлял где-то глубоко внутри. Сняв пальто, мужчина вошел на кухню, смерил девушек нечитаемым взглядом.       — Сегодня примерка вашей новой экипировки. Сразу после завтрака, — сухо кивнул он, сверля взглядом лицо Микасы.       Стоявшие за ее спиной новобранцы о чем-то тихо перешепнулись. Что-то про то, что им интересно взглянуть на новую форму группы капитана Леви. На их месте она бы задала другой вопрос: а для чего им новая форма?       — Я думала, она еще не готова. Мерки сняли на той неделе, — пожала плечами Саша, становясь рядом. — Значит, и тренировки начнутся раньше?       — Проницательно, картофельная голова, — мрачно усмехнулся Леви, вновь вызывая перешептывание новобранцев. Только члены группы капитана могли разговаривать с ним чуть менее формально. — Надеюсь, вы не растеряли все свои навыки за это время.       — Никак нет! — обе выпрямились, вытянулись, расправляя руки по швам.       Капитан остался доволен. Он в них не сомневался.       — А вы чего встали? Все сделали? Отлично. Нужно прибраться в кладовой. Живо, — переведя взгляд за спины девушек, отчеканил Аккерман. Новобранцы пулей бросились в указанном направлении.       — Доброе утро, — раздался сонный голос Армина. — Капитан Леви!       Блондин тут же отдал честь, успевая поправить свой внешний вид. Он не ожидал столкнуться с ним в такую рань, потому что обычно Аккерман либо уже позавтракал, либо вовсе не спускался вниз до обеда.       — Жду вас всех после завтрака в моем кабинете. Не опаздывайте, — кивнул Леви, замечая подходящих к ним Жана и Конни.       Мужчина удалился, оставляя ребят одних. В обеденный зал начали стекаться другие курсанты и солдаты.       — Вам не кажется, что он сегодня еще суровее? — усмехнулся Конни, беря свою порцию и усаживаясь за их длинный стол. — Интересно, с чем это связано?       — Может, снова с мисс Зоэ разругался? — вкрадчиво проговорила Саша, озираясь по сторонам, чтобы никто не услышал.       Микаса и Армин переглянулись, явно сконфуженные этим.       — Так, не за столом, пожалуйста, — удрученно помахал головой Жан. — С утра и так в горло ничего не лезет.       — А что такого? Капитан Леви — живой человек, между прочим. Ему не чужды человеческие слабости, — возразила Саша, запихивая в рот любимую картошку.       — Только ему так не говори, — фыркнул Конни. — Слабости… Ха!.. Да он и слова такого не знает.       — Даже если так, мы не должны обсуждать их отношения, — краснея, пробормотал Армин, замечая, как в зал входит главнокомандующая разведывательным корпусом. Следом за ней серой тенью зашел капитан. Оба тихо о чем-то переговаривались. Женщина была бодра и весела, а вот мужчина был заметно раздражен. Заметив ребят, Ханджи кивнула им в знак приветствия. Капитан смерил их быстрым взглядом, от которого всем стало не по себе.       — Он словно знает, о чем мы тут болтаем, — тихо произнес Жан, провожая парочку взглядом.       — Не исключено.       Они крутились друг перед другом в новой экипировке, которая и правда была в разы лучше. До этого Леви собрал их в своем кабинете, коротко объяснив, что команда Ханджи (он как-то странно поморщился на этих словах) модифицировала УПМ старого образца на основе УПМ отряда Кенни Аккермана.       — Но это еще не все, — добавила чуть позже сама Ханджи, когда они пришли в тренировочный зал, где уже сидели другие члены их операции. Она буквально светилась изнутри, и свет просачивался сквозь ее кожу, освещая все вокруг нее. Один живой глаз лихорадочно блестел, и это блеск отбивал внимание от темного круга под нижним веком и бледной кожи — результата бессонных ночей. Женщина легким жестом руки сбросила с себя темно-зеленый плащ, представ перед ребятами в точно такой же черной экипировке. Парни аж рты раскрыли, что не осталось не замеченным ни девушками, ни капитаном Леви. Последний недовольно сложил руки на груди и нахмурился. Костюм выгодно подчеркивал округлости ее стройного тела, которые обычно она скрывала под грубыми почти мужскими костюмами.       — Капитан? — она игриво приподняла одну бровь.       — Я все еще не верю в эту затею, — пробормотал он, выходя вперед. Настала очередь девушек разинуть рты, когда Леви скинул со своего плеча черный плащ, представ перед всеми в точно таком же костюме. — Мы не тестировали это в полном объеме.       — Значит протестируем сейчас, — усмехнулась Ханджи, а затем обратилась к присутствующим. — Всем вам известно, что там, за стенами, за морем — другой мир. Большинство из вас там не были, но, поверьте нам на слова, люди, живущие в том мире, шагнули далеко вперед. Долгое время мы сражались с титанами, но теперь нам предстоит сразится с людьми. Наши методы ведения боя совсем не эффективны, но!.. мы можем обыграть наш недостаток в преимущество!..       Она еще говорила, говорила, и ее слушали внимательно, с открытыми ртами и умными глазами. Она говорила воодушевленно, четко, честно, открыто, и он видел перед собой тень за ее спиной. Тень Эрвина Смита. Она стояла прямо за ней, наклонившись вперед, почти касаясь ее уха своими открывающимися губами в так ее словам. Она словно тоже это почувствовала и непроизвольно дернула плечом, продолжая свою речь. Леви замер, широко распахнув глаза, глядя за ее спину, где стоял Смит. Тот поднял голову, встретился с ним взглядом и… грустно улыбнулся.       — …мы с капитаном продемонстрируем вам возможности новой экипировки и элементы введения ближнего боя с применением усовершенствованного УПМ!       Леви моргнул. Смит исчез. Зоэ встала в боевую стойку. Упрямая. Решительная. Сумасшедшая. Леви дернулся вперед. Быстро и резко. Взвился в воздух, цепляясь тросом за железные балки под высоким потолком. Ханджи ринулась ему навстречу. Миг, и в воздухе вспышкой сверкнули лезвия, раздался гром метала, посыпались яркие искры. Все замерли с открытыми ртами, задрав головы.       Леви был быстрее и сильнее. Ханджи была хитрее и проворнее. Они оттолкнулись друг от друга, пикируя вниз, приземляясь кто на ноги, кто на спину с перекатом. Леви оказался рядом быстрее, Ханджи увернулась от нацеленного на нее кулака и нанесла удар ногой, который Леви ловко заблокировал.       — Ух, черт! — Конни и Жан с трудом могли усидеть на месте. Все вокруг оживились.       Микаса бросила быстрый взгляд на сидящую на другом конце Елену. Женщина не выглядела особо впечатленной, но ее глаза неотрывно следили за двумя лучшими солдатами разведки и… лихорадочно думали. О чем? Эта женщина не вызывала у нее доверия.       — Мисс Зоэ!.. О!..       Вдруг прокатился гул. Микаса почувствовала, как Саша вцепилась ей в руку, заставляя посмотреть в центр. Леви замахнулся коротким клинком, но Ханджи не успевала увернуться. В глазах капитана плясали огни ярости. В глазах молодой женщины — пламя безумства. Она оскалилась, почти радостно рыкнула, когда заточенное лезвие клинка полоснуло ее по плечу, груди, правому боку до бедра. Наискосок.       Леви отскочил, Ханджи отпрянула. Мужчина поднял голову, отбрасывая затупившееся лезвие и сверля ее встревоженным взглядом. Его глаза забегали по ней, ища следы крови. Ханджи демонстративно развела руки в стороны, медленно покрутилась в оглушающей тишине, прерываемой лишь их громким дыханием. На ее броне не осталось даже следа от удара. Не говоря уже о том, что с такой силой Леви обычно рубил титанов на две части.       — Леди и джентльмены! — она говорила восторженно прерывисто от сбившегося дыхания. — Вашему вниманию!.. Мое изобретение… Жидкая броня!       Раздался громкий гул. Кто-то подскочил с места. Сидевшее на верхних рядах старшее командование заинтересованно подалось вперед. Сидящие рядом с Микасой ребята восторженно загалдели. Армин с трудом усидел на месте, во все глаза смотря на сверкающую Ханджи. Саша пищала что-то о том, какая Зоэ великолепная. Сердце Микасы бешено стучало. Она перевела взгляд на застывшего поодаль от молодой женщины капитана Леви, который тяжело дышал и смотрел на свои руки. Мужчина развернулся и зашагал прочь под звуки оваций, адресованных гению Ханджи. Микаса перевела взгляд на Елену. Лицо женщины исказила странная гримаса. Она резко поднялась.       — Это было великолепно, мисс Зоэ! — громко крикнула женщина, ее лицу вернулось прежнее выражение. Гул начал стихать, прислушиваясь. — Вы продемонстрировали защищенность в ближнем бою, но у марлийцев оружие дальнего боя…       — Верно! — перебила ее Ханджи. — Жидкая броня хорошо защищает в ближнем бою, но на этом ее способности не ограничиваются. Капитан?..       — Нет! — вдруг рявкнул Леви, резко разворачиваясь.       Явно не ожидавшая такого Ханджи застыла.       — Мы все обсудили, Леви, — предостерегающе произнесла женщина, слегка склоняя голову вниз, отчего ее отросшая челка упала на черную повязку, прикрывающую один глаз. Она добавила чуть мягче: — Это безопасно, обещаю, я не пос…       — Я не буду этого делать! — буквально взревел Леви, отбрасывая в сторону УПМ и снимая кобуру с пистолетом. На его языке вертелись ругательства в адрес этой сумасшедшей, и он непременно выплюнет ей их в лицо, когда они останутся наедине. Он ни за что не опустит ее перед сотней глаз, но все происходящее выходило за грань. Она буквально просит убить ее!       — Тогда это сделаю я, — вдруг раздался голос Елены, и прежде чем кто-либо успел среагировать, прежде чем Микаса, Саша, Жан, Армин и Конни успели повернуть головы от одной сцены к другой, раздался выстрел.       Еще один.       И еще.       Ханджи, стоявшая в центре, тихо охнула, неловко покачиваясь и отступая на шаг назад при каждом новом выстреле. Тишину разрезали только раскаты порохового грома. Все замерли. Кто-то уставился на Елену, которая застыла с вытянутой рукой, зажимающий пистолет; кто-то на Ханджи Зоэ, которая наконец оступилась и упала на колени. Елена резко опустила руку.       Леви не мог пошевелиться. Он широко распахнутыми глазами смотрел на то, как она падает на колени, как от удара ее очки съезжают с ушей, падая вниз. Как она, удивленно раскрыв рот, смотрит вперед, а потом медленно опускает голову и смотрит на свою грудь. По его коже прошлись мурашки, когда в тишине раздался сначала тихий, а потом становящийся все более громким утробный смех. Ханджи смеялась, широко раскинув руки в стороны.       — Работает!       — Действительно, — хмыкнула Елена, замечая, как к ней направляются два солдата, но судя по их растерянным лицам, они понятия не имели, что нужно сделать.       — Жидкая броня защищает от огнестрельного оружия! — констатировала Ханджи, вставая на ноги без помощи подбежавших к ней сотрудников научного института.       Сверху неуверенно захлопали. Снизу подхватили. А Леви так и остался стоять, не веря своим глазам. Ханджи улыбалась, смеялась, благодарила, а позади нее стоял Эрвин Смит и смотрел прямо на него.       «Еще не время».       Леви буквально влетел в свою комнату, на ходу расстегивая молнии нового костюма. Он не помнил, как добрался, не помнил, как кто-то пытался заговорить с ним по пути, как кто-то поспешно шел за ним следом, настойчиво зовя его по имени. Почти не соображал, как с силой захлопнул дверь, и если бы кто-то попытался ему помешать, этот удар непременно отрубил бы несчастному руки или ноги. Он тяжело облокотился на стол и глухо застонал.       Сколько? Сколько еще смертей он должен пережить, чтобы все закончилось?       Мужчина взъерошил отросшие черные волосы, которые он иногда собирал в пучок на затылке, пытаясь совладать с дыханием. Отчего так все стало тяжело и непонятно?       Леви был солдатом, послушным псом, который исполнял приказ хозяина. Он всегда это знал и его это устраивало. Ему не хотелось продумывать длинные сложные планы, искать лазейки, скрытые камни — ему нужен был приказ. Четкий и ясный. Потому он и не стремился вырасти в чине, и звание капитана он получил с полным безразличием. Какая к черту разница с каким званием он будет рубить титанов, если он делает это лучше всех?       А что делать теперь?       Сначала хозяином был мудрый Эрвин, но и Смит был не идеальным, у него тоже была степень безумства. Наверное, когда Леви смотрел на него, он всегда знал, что однажды ему придется увидеть его смерть. Знал, просто не позволял себе думать об этом. Это было чутье, которое пробралось ему под кожу в тот день, когда он понял, что начинает привязываться к Эрвину. Потому смерть его хоть и отзывалась щемящей болью в груди, но она была знакома ему еще задолго до дня «Х». Он привыкал к ней годами. Отпускать Эрвина было легко.       Но на смену ему пришла Ханджи. Переняла эстафету. Эта сумасшедшая ненормальная женщина без инстинкта самосохранения! Кто вообще допустил это? Она должна была оставаться в своей пропахшей пылью лаборатории, создавая свои гениальные безумные изобретения на благо человечества. И вот спустя столько лет он вдруг почувствовал то самое знакомое чувство, что залезло в него еще со времен общения с Эрвином. Чувство скорой вечной разлуки. Он игнорировал его, избегал его, отрицал его, но с каждым новым днем все отчетливее ощущал его, когда она оказывался рядом, когда смотрела на него с едкой усмешкой, когда открывала рот и говорила, говорила, говорила. Когда он затыкал ее болтовню поцелуем, сжимал ее так крепко, что ей становилось тяжело дышать.       И это было невыносимо.       Словно… словно какое-то проклятие.       Раздался стук в дверь. Леви выпрямился, оглядываясь через плечо, гадая стоит ли открывать. Он был уверен, что Ханджи за ним не пошла. Она знала его лучше, чем кто-либо. Но был еще один человек, который чувствовал его лучше, чем кто-либо. Потому что это была одна линия крови.       Он лишь устало кивнул головой, и дверь открылась, словно стоящий за ней человек увидел его одобрение. Микаса заглянула робко, тут же переступая порог и закрывая за собой дверь. Тем не менее, осталась стоять на месте.       — Она беспокоится.       Леви лишь хмыкнул. Лучше бы она беспокоилась о себе.       — Елену взяли под стражу, ее посадят на пять суток за саботаж.       Леви снова хмыкнул. Он бы шею свернул этой женщине. Недоброе чутье на ее счет только крепло. Мужчина сел на стул, жестом указывая Микасе на кровать. Девушка успела переодеться в длинную юбку и теплый свитер. Леви с удивлением отметил, что красный шарф она не надевала уже довольно давно.       — Хочешь поговорить?       — Мне снятся сны.       Леви тяжело вздохнул, прикрывая рукой глаза. Потер переносицу. Это началось тогда, когда Ханджи из-за своей работы перестала приходить к нему в комнату, и он вновь коротал ночи в одиночестве.       — Я не всегда их запоминаю, но те, что помню, связаны с Эрвином.       Микаса лишь кивнула, отводя взгляд. Ей тоже снились сны.       — Сначала они были обычными. Мы разговаривали о чем-то постороннем. Он… играл в шахматы сам с собой. Позже я стал замечать, что фигур на доске становится меньше. И король… я не хороший игрок, но он уже был свергнут. Он все время вертел в руках королеву. А потом я понял, что это Ханджи.       Микаса вздрогнула, поднимая на него свой взгляд. Если бы ее сны были настолько же отчетливы…       — Пешки… люди, которых уже нет в живых. Я — офицер. Ханджи — ферзь, — вновь повторил Леви, словно видя перед глазами картинки из недавнего сна. — И он крутил ее фигуру в руке, крутил и смотрел на доску. А потом сказал, что пришел за ней. И с тех пор я вижу его. Куда бы она не пошла, он всегда за ней.       Леви опустил голову на руки.       — Я схожу с ума…       — Нет. Я… мне тоже снятся сны. Только они не такие четкие, как твои. Мне снится, что я лежу под деревом и не могу подняться. Вокруг так много света и тепла… а потом он зовет меня по имени где-то совсем близко, но я не вижу его. Чувствую, что он рядом, но не могу коснуться его. Я хочу поймать его образ, но он всегда исчезает перед пробуждением.       Леви грустно улыбнулся, опуская голову.       — Ты никогда не думала, что Аккерманы прокляты? Мы рождаемся изгоями и умираем в одиночестве. А между этими моментами пытаемся жить. И люди вокруг входят в твою жизнь и выходят. Стоит тебе привязаться к кому-то… он тут же исчезнет. А ты останешься жить дальше, страдая от этой пустоты в груди.       Его голос перешел на шепот.       — Я не хочу чувствовать это вновь.       Микаса смотрела на его руки, думая над его словами. Эрен всегда исчезал. Был близко и далеко одновременно. Она тянулась к нему как мотылек к свету, и он становился мрачнее, отгоняя ее как грозовая туча. Нести это чувство всю жизнь?..       — Я тоже не хочу, — прошептала она, опускаясь на пол рядом с его ногами и мягко кладя голову ему на колени. — За что нам это проклятие?       — Я не знаю, — пожал плечами Леви, чувствуя, как в глазах предательски защипало. Он дрожащей рукой коснулся ее черных отросших волос, услышав, как она шмыгнула носом. — Видимо, мы должны нести его до конца этой жизни. Каждый день просыпаться вопреки тому, что другие уже никогда не проснуться. Думать о них. Жить за них. Любить за них…       Перед его глазами стояла Ханджи. Та, которую она никому не показывала, но какой всегда являлась. Она улыбалась ему, и два ее живых глаза блестели яркими бликами. Ярче, чем звезды на небе. Она тянула к нему руки, ее губы беззвучно шептали слова прощания.       А за ее спиной стоял Эрвин Смит.       И Леви снова просыпался один.