Bloodline

      Странно, но теплые лучи солнца, пронизывая бледную кожу, поднимали лишь волну мурашек. Легкий апрельский ветер откидывал тонкие черные пряди отросшей челки с лица. Невесомо и нежно. Почти любя. Красный потрепанный и давно переделанный шарф небрежно лежал на сочной молодой траве, усыпанной мелкими белыми цветами. В тени этого старого дерева с вырезанными инициалами их имен она ощущала себя как дома.             С громким вздохом Микаса откинулась на землю и прикрыла глаза, счастливо улыбаясь. Она наконец вернулась домой.             Этот безумный год прошел так быстро, она успела только моргнуть. Мир оказался такими большим и удивительным… и быть может, все это стоило того? Там, на материке, после судного дня, жизнь закипела еще сильнее, еще красочнее! А здесь… здесь время остановилось. Нет, конечно, Парадиз сильно изменился с момента падения стен, но все же небо здесь было другим. И воздух был другой. И солнце светило иначе.             — Если бы ты только видел, Эрен, — она прикрыла глаза, представляя себе его образ.             Высокий, статный, хмурый… Как жаль, что большую часть их жизни он показывал себя таким. Тот веселый мальчик, желающий узнать мир за стенами, ускользал из ее воспоминаний, оставляя лишь ссутуленный облик молодого мужчины, чьи тусклые зеленые глаза горели безумством, понятным лишь ему одному.             — Но ты наверняка знал это, — вновь вздохнула Микаса, переворачиваясь на бок и подкладывая руку под голову. Ее взгляд уперся в небольшой могильный камень с высеченным именем и парой строк, что дались ей с большим трудом, потому что руки дрожали.             — Теперь я знаю, что тебе снилось тогда, — прошептала она, вытягивая руку, словно его лицо покоилось напротив нее, словно он спал, мирно дыша рядом с ней. Когда они были детьми, Эрен часто бегал к этому дереву на холме, чтобы подремать под теплым солнцем. Это было так давно…             На его могиле росли дикие цветы, и дерево, казалось, стало еще больше, охраняя своей могучей кроной его вечный покой.             — Должно быть, тебе было одиноко все это время? — ее голос предательски дрожал, и она пыталась улыбаться. Не хотелось плакать, ведь она ждала этой встречи так долго. — Прости, я должна была понять. Быть может, все сложилось бы иначе, если бы я…             Слова застревали в горле и исчезали из головы. Если бы что?             — Да, ты прав, не будем об этом… — Микаса вновь перевернулась на спину, укладывая руки на животе. — Армин прирожденный дипломат…             И она принялась говорить. Ее тихий голос иногда прерывался смешком, когда в памяти возникали смешные лица Кони или Жана, странные привычки Пик, или неловкость Армина и Энни, смешная угрюмость Райнера… Жизнь продолжалась.             По небу медленно проплывали облака, изредка проносилась стая белоснежных птиц. Крылья свободы… Символ, оставшийся лишь на старой форме, убранной в дальний угол. И в памяти. Но и это скоро забудется.             Так прошел день. Солнце клонилось к горизонту, озаряя оранжевыми лучами разлегшийся в низине город. Микаса нехотя приподнялась на локтях, всматриваясь вдаль, замечая знакомый силуэт, терпеливо застывший у полуразрушенных ворот в город.             — Мне пора, — вздохнула она, оглядываясь на красный шарф. На мгновение она замешкалась. В мыслях промелькнула непрошенная сцена, отчего голова отозвалась легкой болью (впервые за этот год).             «Он сказал, чтобы вы выкинули этот шарф».             Микаса замерла, вытянув руку с тонкими дрожащими пальцами.             — Прости, но нет, — сдавленно произнесла она, порывисто хватая шарф и обматывая бледную шею несколько раз, тут же утыкаясь носом в мягкую ткань. — Этого я не могу тебе обещать.             Она также быстро поднялась, оборачиваясь на могильный камень, чтобы сказать то, что не смогла сказать несколько лет назад.             — До встречи, Эрен. Я люблю тебя.             Неожиданно поднявшийся ветер коснулся ее лица, смазано целуя правую щеку в то место, где виднелся белый рубец.             Мир жесток, но еще он прекрасен.             И в этом жестоком мире он все еще любит ее и всегда будет защищать.