Не паясничай в моем теле!

Тем временем в полумраке пещеры Фумо Лань Чжаню снился худший кошмар Вэй Ина. Сквозь пелену слез он видел горы трупов в обагренных кровью фиолетовых одеждах на обугленных руинах Пристани Лотоса, хохочущих заклинателей Цишань Вэнь, устанавливающих знамена с пылающим солнцем и гремящих сосудами с вином, празднуя победу. Он видел Цзян Чэна, истерзанного пытками, он прижимал его бессознательное тело к себе, отрешенно гладя по растрепанным волосам, утешая то ли его, то ли себя, и сердце его сжималось от горечи утраты. Он видел пустые глаза Цзян Чэна, глядящие в потолок без всякой воли к жизни. Он видел строгое лицо Вэнь Цин, постоянно повторяющее: «Нет, это невозможно. Золотое ядро нельзя создать снова». Он видел сотни и тысячи врачебных манускриптов, разложенных на столе, освещенном одинокой свечой во мраке глубокой ночи. Слова расплывались перед его зудящими глазами, но он продолжал читать, пока не нашел тот ответ, который его устроил. Он видел сияющее надеждой лицо Цзян Чэна, уплетающего его ужасную стряпню. «Ты правда помнишь, где живет Баошань-саньжэнь?» Он улыбался широко, кивая, но сердце его крепилось. Он слышал серьезный голос Вэнь Цин и решительные ответы Вэй Ина: «Вероятность успеха операции всего пятьдесят процентов.» «Мне этого достаточно.» Он чувствовал чудовищную боль, пронизывающую все тело в сводящей с ума агонии, словно пытка, длящаяся целую вечность. Отчаяние и безнадёжное опустошение захлестнуло его, когда золотая ци покинула его тело, просачиваясь сквозь духовные каналы, как кровь вытекает из груди, из которой вырвали сердце, еще живое и бьющееся у него на глазах. Голос Вэнь Цин звучал в его голове упреком, когда он уходил с горы, превозмогая боль, но улыбаясь. «Я впервые вижу человека, который так глупо улыбается, потеряв золотое ядро.» Он засмеялся и ответил: «Ему оно нужнее. Спасибо.» А потом он видел только тьму горы Луаньцзан, истошные крики озлобленных душ заполняли его разум, сводя с ума необузданной ненавистью и жаждой кровавой мести. Лежа на бесплодной серой земле, усеянной костями, содрогаясь от холода, плача от боли и медленно поглощающего его слабое тело безумия, он мог только умереть или впустить эту угнетающую тьму в себя. И подчинить ее. Когда его дрожащая рука коснулась демонической флейты, его сознание померкло. Лань Чжань распахнул глаза и резко сел на постели, задыхаясь, но от этого движения у него потемнело в глазах и закружилась голова. Он со стоном приложил руку ко лбу. Это тело разваливалось по частям, он никогда не чувствовал себя таким слабым. Он ощущал себя восставшим из могилы трупом. У него ныло и ломило все, и хотя он провел без сознания всю ночь, он нисколько не отдохнул. Он лежал на каком-то камне и весь продрог за ночь под тонким драным одеялом. Его золотое ядро совсем не горело. — А ну ляг обратно! — прикрикнула на него женщина. — Тебе нужна минимум неделя покоя. Запрещаю вставать. Он с трудом сфокусировал взгляд на строгой женщине и худощавом мужчине в полумраке пещеры. Брат и сестра Вэнь. Но что более важно… Лань Чжань отнял руку ото лба и, проигнорировав приказ Вэнь Цин, уселся в позу лотоса и сконцентрировал свою ци. Которой не было. Ничего не было. Ядра не было. Оно не просто потухло. Оно исчезло, не оставив следа. «Вэнь Чжулю» — первое, о чем подумал Лань Чжань, холодея. Это было логично. Но все же кое-то не сходилось… Почему Вэй Ин никому не сказал, что стал жертвой Вэнь Чжулю? И тут он вспомнил сон, и все внутри у него перевернулось. Вдруг в пещеру вломился чумазый мужчина с топором и в ужасе закричал: — Господин Вэй, там… там какие-то люди из Гусу Лань! Прошли сквозь барьер! На нас уже напали? Спасите! Лань Чжань вздрогнул и вскочил с кровати, но чуть рухнул на пол от слабости. Вэнь Нин усадил его обратно. — Не бойтесь, дядюшка. Среди них есть Ханьгуан-цзюнь? — спокойно ответила Вэнь Цин. Мужчина помотал головой. — Какие-то два старца. Один просит поговорить с тобой. Другой на него ругается и говорит сбросить его с горы. Выглядит очень больным. Вэнь Цин нахмурилась и переглянулась с братом. Вэнь Нин понял ее без слов, убедился, что «господин Вэй» больше не упадет и вприпрыжку побежал с дядей из пещеры. Вэнь Цин направила строгий взгляд на «Вэй Усяня», коротко приказала: «Сиди смирно. Мы разберемся» и тоже вышла вслед за ними. Лань Чжань остался сидеть, не шелохнувшись. На его лице выступил холодный пот, сердце застучало в ушах оглушительно, к горлу подступила тошнота. В чужих воспоминаниях он видел свое собственное лицо, изумленное и строгое, красивое в свете луны, и свои светлые глаза, сочащиеся болью словно слезами. Сердце его сжалось. Он видел, как теплые руки Цзян Яньли трепят его по голове в ярком свете множества свечей в храме предков. Он улыбается ей, укладывая голову на ее коленях. «Шицзе, а каково это любить кого-то?» Голос Цзян Яньли льется утешающим бальзамом на его растревоженное сердце. «А-Сянь, ты должен спросить об этом не меня, а Лань Ванцзи. Он очень любит тебя и хочет защитить.» Он прячет лицо в ее ладонях, вдыхая их домашний запах глубоко, чтобы обуздать нахлынувшие чувства, сжимающие грудь шипастыми ветвями терновника. «Я сказал и сделал ему так много гадостей. Я не достоин его любви. Он заслуживает кого-то получше.» «А-Сянь, тебе грустно?» «Нет-нет, мне не грустно.» И слезы хлынули из глаз Лань Чжаня неудержимым потоком сострадания. Он плакал, содрогаясь, сраженный трагическими воспоминаниями и ошеломлённый осознанием истины. Вэй Ин не переставал его любить. Он боялся, что Лань Чжань узнает о его золотом ядре, а потому оборвал с ним связи, разбивая сердце и ему, и себе. Лань Чжань не стал его судить. Он все оставил в прошлом. Отныне между ними нет недопонимания. Отныне Вэй Ин не будет один против всего мира. Не важно, как их будут судить, Лань Чжань не отступится от справедливости. Он больше не будет метаться в сомнениях. Его место рядом с Вэй Ином. Он стер слезы и глубоко вдохнул, возвращаясь в реальность. И вдруг его ошарашило. — Старцы из Гусу Лань?! На негнущихся ногах он поднялся, накинул драную верхнюю мантию, и тяжело вышел из пещеры, щурясь на свет. Он едва не упал, узнав столпившихся на поляне людей.