Finis vitae, sed non amoris

— Вау, — только и смог произнести Томас в конце дня, упав на аккуратно застеленную кем-то кровать. Действие мороженого уже закончилось, и ему больше не хотелось скакать на одной ножке и сворачивать горы, однако улыбка упорно не слезала с его лица. Проснувшись сегодня утром, он думал, что его закуют в кандалы и будут долго и мучительно пытать, и никак не мог представить себе, что весь день будет носиться по аду с демоном и девушкой, моментально ставшей его подругой, находясь под воздействием очень странного, но от этого не менее вкусного мороженого, и то и дело встречая знакомых Терезы и Ньюта. Сильнее всего ему запомнились два демона: Галли, окинувший их полным презрения взглядом, таким, что у Томаса возникло ощущение, что его прилюдно окунули в ушат с говном, но даже это не подпортило ему настроения, и Соня, стройная блондинка с длинными блестящими волосами и серо-голубыми сияющими глазами, которая приходилась Ньюту старшей сестрой и была демоном воды, а конкретнее — русалкой. Томас с трудом удержался от вопроса, где ее хвост, обязательно сопровождавшегося бы идиотской улыбкой, но решил, что не стоит попадать в небытие в свой первый день в Инфернуме от какого-нибудь насланного исподтишка заклинания. Ну, мало ли, на что эти демоны способны. Они все еще загадочные и непонятные существа. Хотя разве в растрепанном Ньюте, растянувшемся рядом с Томасом, была хоть капля загадки? Он казался таким домашним, таким уютным, что Томас с трудом сдержал рвущийся наружу писк умиления. Так, походу, действие мороженого все же не прошло, иначе как еще объяснить эти странные порывы? — Я правильно понимаю, что сон мне все еще требуется? — пробормотал он, протирая слипающиеся глаза. — Угу, — отозвался Ньют, принимая сидячее положение и с остервенением начиная приглаживать волосы. — Почему тебе не нравятся твои волосы, когда они взъерошены? — кажется, Томас слишком расслабился и позволил этому вопросу вылететь из своего рта. Нет, вероятно, им овладел кто-то, кто умиляется, глядя на Ньюта, и разговаривает с ним о его волосах. Красивых таких, пушистых. Непонятно, зачем он их постоянно укладывает… Так, кыш из его головы! — А что? — прервал его борьбу с, походу, самим собой Ньют. Он убрал руки от волос и теперь вопросительно пялился на Томаса. — Мне ты больше нравишься с растрепанными, — выдал Томас, борясь с желанием заткнуть себе чем-нибудь рот. — Так ты выглядишь каким-то более домашним, что ли. Ньют завис на пару секунд, забавно подергал кончиком носа, словно принюхиваясь к чему-то, и покачал головой, выглядя при этом совершенно обескураженно. Томас за это время пять раз успел пожалеть, что вообще открыл рот, и еще четыре — помолиться. Сперва Богу, а потом и Сатане. — Спасибо, — наконец ответил Ньют и мило, но как-то рассеянно улыбнулся. — Мне так привычнее, но, если тебе так больше нравится… — он провел пятерней по волосам, ероша их. Что-то внутри Томаса восторженно запищало. — А ты, выходит, спать тут будешь? — наконец сказал он что-то вразумительное. Правда, все равно касающееся Ньюта. — Именно, Томми. — Но тут всего одна кровать, — отметил он, на всякий случай еще раз окидывая комнату мутным от усталости взглядом. — Тебя это смущает? — Ньют склонил голову, светлая челка соскользнула ему на глаза. — Она огромная, на ней можно еще Терезу с Галли уместить. Томаса передернуло при упоминании Галли. — Почему он так тебя ненавидит? — Он всех ненавидит, — хмыкнул Ньют. — А вообще, у нас были некоторые... — он замялся, опустил взгляд, и Томас, за сутки изучивший все реакции Ньюта, приготовился снимать лапшу, что сейчас навешает ему на уши демон, — разногласия. Томасу захотелось поблагодарить его за ужин, но он просто обиженно поджал губы и натянул свое одеяло повыше. — Э, а как же пижамка? — навис над ним Ньют. — Ты вчера спал в одежде. — Мне можно. — У меня нет сил переодеваться, — пробухтел Томас и спихнул с себя Ньюта. — Спокойной ночи. Тот, пожав плечами, щелкнул пальцами, превращая свою одежду в пижаму, состоящую из полосатой рубашки и штанов, и гордо залыбился. Томас лишь фыркнул и ткнул пальцем на выключатель ночника, погружая спальню в темноту. — Спокойной, — тихонько ответил Ньют и, немного повозившись, затих рядом с Томасом, ощущавшим тепло его тела даже сквозь два одеяла. — Постарайся сегодня ночью не задушить меня в объятиях. — Постараюсь, — сонно пообещал Томас. И соврал, потому что на утро проснулся, окруженный теплом и запахом корицы, исходящими от мирно сопящего рядом Ньюта. Томас лениво изучал каждый сантиметр его расслабленного лица, освещаемого уже включенным ночником — интересно, кто зажег его? Спящий Ньют выглядел абсолютно безмятежным, и губ Томаса коснулась легкая улыбка. Он протянул руку, чтобы коснуться чужих подрагивающих ресниц, но вовремя одернул себя. Ньют же коротко вздохнул и заворочался, переворачиваясь на спину. Томас приподнялся на локте, не отрывая от него взгляд, и вздрогнул, когда тот распахнул глаза и немного растерянно улыбнулся. — Доброе утро, — хрипловато произнес он. — Я чувствую, когда на меня кто-то смотрит. — Извини, — захлопал глазами Томас, отстраняясь. Во взгляде Ньюта на секунду промелькнуло что-то похожее на недовольство и тут же исчезло, так быстро, что Томас решил, что ему показалось. — Томми, — позвал его Ньют, — тебе сегодня что-нибудь снилось? — и в упор уставился на него своими кофейными глазами. — Нет, вроде, — Томас проглотил вертящийся на языке вопрос и вытаращился на Ньюта в надежде, что он продолжит, но тот, усмехнувшись, коснулся указательным пальцем его виска и легким движением отвернул от себя его лицо. — Вот и отличненько, — он бодро подскочил с кровати. — Сейчас придет Тереза. Она ужасно непунктуальна, поэтому скорее всего опоздает. Можешь пока сгонять в душ. Некоторые люди любят… — он прикрыл рот рукой, сдерживая смех, — любят проводить там время. Знаешь, утренние проблемы, и все такое... Томас сперва не понял, а затем расхохотался и швырнул в Ньюта подушкой. Тот с легкостью отразил его атаку, и злосчастная подушка прилетела Томасу прямо в лицо. Дождавшись, когда Ньют развернется и начнет рассматривать корешки стоящих на полке книг, он неслышно соскользнул с кровати, перевоплотившись в советского партизана, подкрался к блондину и обхватил за плечи, прижимая к себе. Ньют вывернулся и, толкнув Томаса обратно на кровать, уселся сверху, самодовольно осклабившись. — Неужели ты надеялся обхитрить меня? — А что у тебя за привычка сидеть на мне? — ответил вопросом на вопрос Томас, стараясь перевернуться и стряхнуть Ньюта с себя прямо на пол. Так ему и надо, несносному демону! — Тебе не нравится? — Не-не-не, я в восторге, — сардонически улыбнулся он и, перехватив Ньюта за неожиданно тонкую талию, подмял его под себя и издал победный вопль. — Потрясающе, — демон приподнял левую бровь. Томас был уверен, что так красноречиво двигать бровями — искусство, доступное лишь Ньюту. — А тебе реально Тереза нравится? — помявшись, поинтересовался он, ощущая, как лежащее под ним тело резко напряглось. — С чего ты это взял? — Мне вчера показалось, что ты, — он говорил, осторожно выбирая слова, — ревнуешь ее. Ньют явно опешил, а затем приподнялся на локтях, оказываясь в опасной близости от лица Томаса. — Начнем с того, что меня девушки не особо интересуют, — выдохнул он с многозначительной усмешкой, касаясь его лица тонкими пальцами. — О. — Ага. А вот тебя Тереза, похоже, зацепила, верно? — подумав, выдал Ньют. — Ревнуешь? — А тебе хотелось бы? — спросил блондин, безмятежно улыбаясь. — Не особо, — прищурился Томас. — Тереза необычная, особенно эти ее глаза, — он наклонил голову, позволяя темной челке коснуться лба Ньюта, — но она не привлекает меня в романтическом плане. — А ты вообще когда-нибудь любил? — Ньют поднял его лицо к себе, буквально заглядывая ему в душу. Опять эти чертовы глаза. Видят его насквозь. — Нет. Любовь — шутка опасная, — Томас, смутившись, высвободился из крепкой хватки и слез с него, садясь по-турецки на кровати рядом. — А ты? — Не уверен, — он кисло улыбнулся. — Только не говори мне, что думал, что… — Демоны не умеют любить? — закончил за него Томас. — Нет, и не подумаю. Мне кажется, каждый может любить. Главное, не терять голову. — Но это же самое интересное, — вновь изогнул бровь Ньют. — Терять голову? Он кивнул. — Конечно. В этом и смысл, разве нет? — Доброе утречко! — послышалось сзади, и Томас, только открывший рот, захлопнул его, чуть не прикусив себе язык. Тереза бесцеремонно плюхнулась на кровать рядом с Ньютом и тут же схватила его за руку. — В этих твоих подземельях ужасно холодно! Я пока шла, чуть не померла, — пояснила она, сжимая ладонь Ньюта сильнее и блаженно прикрывая глаза. — С ужасом вспоминаю времена, когда я здесь жила. Ночами думала, что не проснусь. Это, конечно, вряд ли бы произошло, ведь мы здесь от холода помереть не можем, но все же было страшно. И холодно, — она поежилась. — А меня Ньют греет, — брякнул Томас, не подумав, и ему стоило огромных усилий сдержать смех, когда он увидел обескураженное выражение лица Терезы. — То есть… Вы уже… — она с открытым ртом переводила взгляд с Томаса на Ньюта и обратно. — Не ожидала такой прыти. — Нет, — хором ответили они, переглянулись и синхронно скривились. — Заметно, — Тереза дернула плечом, старательно пряча улыбающиеся глаза. Утро начиналось интересно.

×××

Следующая неделя в его жизни — ха-ха-ха, очень иронично, Томас, — была волшебным калейдоскопом. Пестрые, поражающие воображение картинки сменялись другими, не менее яркими и, как он выражался, обалденными. Тереза и Ньют показывали ему все места огромного, казалось, что необъятного Инфернума. Возвращаясь в свою комнату, Томас с трудом переставлял заплетающиеся ноги и, заземлившись на кровать, мгновенно отрубался, а по утрам всегда просыпался от окутывающего его тепла. Теперь вечно растрепанный Ньют взял в привычку просыпаться раньше и лежать, томно рассматривая его из-под полуопущенных длинных ресниц. Он сперва смущался, а затем смирился с этим. Постоянное присутствие Ньюта, его размеренное дыхание, которое Томас неизменно слышал по утрам рядом с собой, насмешливая улыбка, глубокие кофейные глаза с пляшущими в них огоньками — все это уже было привычно. Томас узнал, что Ньют ненавидел летать на ковчегах и обожал смотреть на луну, которая в Инфернуме по его словам была кроваво-красного цвета и звалась Уэнустус— «чарующая» на латыни; что он иногда курил обыкновенные людские сигареты, хотя они не производили на него никакого эффекта, и любил смотреть, как выдыхаемый им дым исчезает в воздухе, уносится ветром; он знал множество культовых человеческих фильмов и книг и мог часами рассказывать про известных писателей, которых он встречал здесь, и иногда кончики его обычно горячих пальцев становились холодными. Когда Томас ложился спать после насыщенного дня, он усаживался в кресло, доставал с полки какую-нибудь книгу и читал в слабом свете лампы рядом, сосредоточенно кусая губы и забавно хмуря брови; его ресницы дрожали, и иногда Томас молча наблюдал за ним, укутавшись в одеяло, и, когда Ньют поднимал взгляд на него, делал вид, что спит, на что тот тихо фыркал и перелистывал страницу, вновь погружаясь в чтение. Ему нравилось, когда Ньют, захлопывая книгу, неслышно подходил к кровати и забирался в нее, прижимался к Томасу, теплый и неизменно пахнущий корицей, гладил его по волосам, не замечая дрогнувших в улыбке уголков чужих губ. В каждом движении и взгляде Ньюта сквозила какая-то нежность, и порой Томаса тоже захлестывало этой волной, и ему неимоверно хотелось коснуться Ньюта в ответ; его тянуло к нему, казалось, что он мучался от жажды, а Ньют был спасительной влагой, которую хотелось пить и пить, не останавливаясь. Томаса изрядно напрягало, что все в этом новом для него мирке сводилось к Ньюту. Он был везде, каждая деталь напоминала о нем, все было пропитано Ньютом. Томас раньше никогда не испытывал ничего подобного, и новые чувства пугали. Именно чувства, а не то, что он испытывал их к парню. Он никогда не задумывался, с кем у него будут отношения: главным всегда было счастье, без разницы, с парнем или же с девушкой. И сейчас его смущало не то, что его привлекал Ньют, а то, как он его привлекал. К тому же, Ньют, черт побери, демон, а не обычный человек! О чем Томас вообще думал, когда позволил себе настолько с ним сблизиться? Теперь, ощущая его взгляд, Ньют с подозрением смотрел на него, почему-то дергая кончиком носа, и молчал. И Томас тоже молчал, отводя взгляд. Но этим утром он почувствовал лишь холод. Не открывая глаз, он протянул руку, надеясь нащупать тело Ньюта и прижать его к себе, согреть замерзшие пальцы в его ладонях, но наткнулся лишь на прохладные и абсолютно пустые простыни. Резко встрепенулся, сел на кровати, обескураженно осматривая спальню. Ньюта в ней не было. Томас несколько раз пытался открыть дверь, но она была заперта, исходил комнату вдоль и поперек и, только усевшись в кресло, вновь вскакивал и начинал метаться из стороны в сторону, не находя себе места от беспокойства. Его ломало от этой неизвестности, непонимания, где находится Ньют. Незаметно для него самого присутствие демона стало чем-то необходимым, вроде воздуха, стало тем, без чего он не мог. Спустя несколько часов замок в двери заскрежетал, ручка опустилась; Томас, отбросив одеяло, кинулся к ней и замер, увидев перед собой Терезу. — Где Ньют? — выпалил он с порога. — Его вызвал брат по важным делам, — Тереза, явно озадаченная таким беспокойством со стороны Томаса, зашла в комнату и протянула ему тяжелый железный ключ. — От твоей комнаты. Ньют передал. — Почему он ни слова мне не сказал? — жалобно промямлил Томас, забирая у девушки ключ и пряча его в карман. — Это было рано утром. Вероятно, — она изогнула уголки губ в своей фирменной, по-лисьи хитрой улыбке, — он не захотел тебя будить. — Как мило, — процедил он, кривясь. — А я весь извелся от беспокойства. — Скажи мне, — неожиданно настойчиво произнесла Тереза, плюхнувшись на кровать и задумчиво наматывая темный локон волос на палец, — что ты чувствуешь к нему? — К кому? — глупо переспросил Томас, прекрасно осознавая, о ком идет речь. — К Галли, черт побери, — возвела глаза к потолку девушка. — К Ньюту, конечно же. Испытываешь ли ты к нему влечение? Томас помолчал пару секунд, испытующе глядя на Терезу и раздумывая, можно ли ей доверять, а затем раскрыл рот, решившись. — Это когда тебе кажется, что весь мир — это он, когда ты не можешь без него? Когда тебя тянет к нему, как магнитом, когда ты словно стоишь на обрыве перед огромной бездной по имени «Ньют» и готовишься прыгнуть в нее? — отбарабанил Томас, наблюдая за с каждой секундой все более вытягивающимся лицом Терезы. — Да, пожалуй, испытываю, — заключил он с ядовитой усмешкой. — И я без понятия, что с этим делать. — Неплохо… — прокомментировала Тереза и, поднеся палец к губам, начала нервно грызть ноготь. — Но это не совсем то, что я ожидала услышать. Я спрашивала скорее про сексуальное влечение. — Ты думала, что я хочу с ним переспать? — не веря своим ушам, переспросил Томас. — С условием того, кто он, это было бы явно логичнее, чем то, о чем ты сейчас рассказал, — девушка неловко поерзала на месте. — Он демон, причем тут секс? Тереза оцепенела. — О. Значит, Ньют не сказал тебе, — выдохнула она, словно не веря в свои слова, и подняла на него изумленный взгляд. — Ты даже не знаешь, кто он. — И кто он? — выжидательно уставился на нее Томас, мысленно прикидывая самые ужасные варианты: всегда стоит готовиться к худшему.  — Ох, зря я это ляпнула, — запричитала девушка, роняя голову на скрещенные руки. — Наверняка у него были какие-то причины не говорить тебе, а я… — Тереза, пожалуйста, скажи! — Ого, ты произнес волшебное слово «пожалуйста», — кисло усмехнулась она, ловя его угрожающий взгляд. — Ладно. Томасу показалось, что он превратился в одно огромное любопытное ухо. Он вытянулся в струнку, ожидая, когда Тереза, удрученно покачав головой, наберет воздух в легкие и скороговоркой выпалит: — Ньют не просто демон, он демон-суккуб. Теперь Томас был еще в большем замешательстве, чем до этого, и чувствовал себя полным идиотом. Впрочем, как и всегда.