Finis vitae, sed non amoris

— Откуда в аду обычная одежда? — Томас повертел в руках черные джинсы и серую футболку, вроде той, что была на Ньюте. Единственным отличием был знак на ней: у демона это было подобие сердца с крыльями, у Томаса — отпечаток ладони. — И что это за значок? — Мы давно не носим железную броню, или в чем там люди нас представляют. Неужели ты еще не понял, насколько наши миры похожи? — фыркнул Ньют. — А знак — это символ Новичков. Когда ты освоишься и переберешься наверх, он поменяется. — А что означает твой? — Томас указал на футболку Ньюта, и у того дернулись руки, словно он хотел прикрыть свой символ. — Мою принадлежность к, — он отвел глаза, — демонам. У Томаса создалось ощущение, что Ньют опять что-то недоговаривает, но он просто молча приподнял бровь и отвернулся. — Где я могу переодеться? — Томас осмотрел свои пижамные полосатые штаны. В которых он, между прочим, умер. Их определенно нужно сжечь. — Ну, в ванной, — отозвался уже находящийся около нее Ньют. Томас бросил на него хмурый взгляд через плечо. — Тогда брысь оттуда, — приказал он, мотнув головой. Ньют тяжко вздохнул и, щелкнув пальцами, растворился в золотистой дымке. Какой неожиданно послушный. К удивлению Томаса, одежда подошла ему идеально, словно была сшита на заказ. Наверное, так и есть, мелькнуло в голове. Он натянул выданные белые кроссовки — абсолютно обычные и поразительно удобные — и, вернувшись в спальню, замер, раздумывая, как позвать Ньюта. — Закончил? — рядом раздался знакомый голос, и ухо обдало чужим горячим дыханием. Томас резко обернулся, однако никого не увидел. — Ты где? — он завертелся во все стороны и дернулся, когда Ньют обнаружился привалившимся к косяку распахнутой входной двери. — Идешь или как? — только и спросил он, безмятежно улыбаясь. Его волосы, с утра напоминавшие воронье гнездо, вновь были идеально уложены. Томас глубоко вздохнул, борясь с желанием влепить ему крепкую затрещину. Он вряд ли почувствует хотя бы слабый отголосок боли, а Томасу приятно. Как только он вышел вслед за Ньютом, дверь сама собой захлопнулась у него за спиной, заставляя подскочить на месте от неожиданности, и он оказался в огромном коридоре, похожем на пещеру. Каменные стены поросли зеленым мхом, на котором виднелись капельки влаги; огромные камни, свешивающиеся сверху, и невероятных размеров глыбы, торчащие снизу, кое-где образовывали сталагнаты с вставленными в них лампами; откуда-то доносились чьи-то голоса, в несколько раз усиленные эхом. Подземелья. Пока он озирался с приоткрытым ртом, Ньют уверенно двинулся направо и, только пройдя несколько метров, заметил, что Томас так и остался стоять перед дверью, задрав голову и пытаясь оценить высоту пещеры, поэтому остановился, приваливаясь к стене с наименьшим количеством растительности. — Это… это потрясающе, — выдохнул Томас, медленно подходя к нему. Тот лишь снисходительно улыбнулся и, взяв его за локоть, потащил за собой. — Знаешь, если бы в аду были телефоны, я бы сделал миллиард фотографий! — продолжал восторгаться он. — Никаких гаджетов, — пожал плечами Ньют. — Пожалуй, некоторым мы действительно устраиваем ад. — Говоришь, как моя мама, — прыснул Томас и тут же изменился в лице. — А... кто твоя мама? — Лилит, — коротко ответил он, даже не останавливаясь. — А… — Томас замялся, не зная, как сделать так, чтобы следующая его фраза звучала тактично, хотя она не могла быть такой априори. — Я слышал, что у твоего отца было очень много жен… — И? — Ньют притормозил и бросил на него нечитаемый взгляд. — С кем твой отец сейчас в отношениях? — напрямую спросил он, надеясь, что его не пришибут за этот вопрос. — С моей мамой. И с другими демоницами, — равнодушно бросил Ньют и выгнул бровь. — Что? Томасу казалось дикостью, что он так спокойно говорит о том, что у его отца множество других женщин, но он покачал головой, решив, что в аду подобное наверняка является нормой. — Выходит, большинство демонов твои братья и сестры лишь по папе? — Меньшинство, — исправил его Ньют. — Именно Лилит родила больше всего демонов, — он сорвался с места, явно намекая, что разговор окончен, и Томас, вздохнув, пошел за ним. Они петляли по бесконечным коридорам минут десять, и, когда Томасу начало казаться, что Ньют сбился с маршрута и они заплутали в этом подземном лабиринте, впереди показался свет. — Похоже на свет в конце тоннеля, — Томас с подозрением уставился на Ньюта. — Ты точно не собираешься отправить меня в небытие раньше времени? — За такие вопросы могу и отправить, — тот даже не взглянул на него. — Просто не беси меня. — Мне нравится тебя бесить, — он ткнул демона пальцем под ребра и в очередной раз ощутил исходящее от него тепло. — А ты такой горячий, потому что демон? — Считаешь меня горячим? — Ньют остановился и посмотрел на него так, будто у него из головы полезли ослиные уши. — Я про температуру твоего тела говорю, — ухмыльнулся Томас. — Меня не привлекают блондинки. — Я совру, если скажу, что меня это расстроило, — рассмеялся тот, и, признаться, Томаса это слегка задело. Нельзя сказать, что он мечтал нравиться Ньюту, но было в нем что-то, что заставляло Томаса тянуться к нему и хотеть общаться. И нравиться. Они, перешучиваясь, преодолели несколько десятков ступеней, после которых ноги у Томаса грозили отвалиться, и Ньют даже пошутил, что он кряхтит, словно дед, и подошли к арке, ведущей в ад. Драматично звучит, подумал Томас, входя в нее, и замер с распахнутым ртом и округленными глазами. Его окружали высоченные голубо-синие небоскребы, буквально упирающиеся в светло-фиолетовое небо с рассыпанными по нему красными искрами, похожими на звезды. Вместо солнца на небе висела черная пятиконечная звезда, освещающая все обыкновенным желтым, будто солнечным светом, но с более красноватым отливом. Томаса накрыла большая тень и, задрав голову, он с изумлением заметил что-то, похожее на огромный стальной корабль, со свистом пролетевшее мимо них и нырнувшее между двумя высотками, за которым летело несколько демонов, которые явно контролировали полет, поддерживая конструкцию в воздухе. — Мы называем их ковчегами, — предвидел вопрос Томаса Ньют. — Как Ноев ковчег, что ли? — Томас с приоткрытым ртом проследил за еще одним судном, так же подгоняемым демонами. Ньют кивнул, но Томас даже не заметил этого, осматривая проходящих мимо людей, и, сделав шаг вперед, чуть не налетел на высокую девушку с темными вьющимися волосами, которая с ойканьем отскочила назад. Он хотел было извиниться, но его нагло отодвинули в сторону. — Тереза! — Ньют сверкнул радостной улыбкой, обнимая девушку, которая оказалась чуть ниже, чем Томасу сперва показалось. — Ты здесь откуда? — Услышала о твоем новом подопечном и пришла познакомиться, — Тереза в предвкушении уставилась на Томаса огромными глазами нереально синего цвета. — Тебя ведь Томас зовут? Коротко качнув головой, он быстро осмотрел ее, подмечая знак в виде кружка на красной водолазке. — Я Тереза, — она протянула руку для рукопожатия, и Томас пожал ее узкую ладонь. — Я так понимаю, ты — та самая девчонка, которая впала в ярость, впервые попав сюда? — приподнял бровь он, вопросительно заглядывая ей в лицо. — Правильно понимаешь, — хихикнула Тереза и понизила голос. — Надеюсь, он не упоминал, что я еще и пыталась его придушить. — Эффектно, — оценил он. Девушка производила приятное впечатление: дружелюбно улыбаясь и очаровывая синими глазами, она расспрашивала Томаса о том, как он провел свою первую ночь в аду, заливисто смеялась и за минуту сразила его наповал своим остроумием. — Я смотрю, вы уже сдружились, — раздался довольный голос Ньюта из-за спины Терезы. — Именно. Том — настоящая лапочка, да еще и мечтает тебя убить. Мы так похожи, — мечтательно протянула девушка. Улыбка Ньюта, как показалось Томасу, на секунду дала трещину, а лицо помрачнело, но почти сразу же вернуло обычное выражение. Приревновал, что ли? Что ж, Тереза, бесспорно, хороша собой. Одни ее глаза чего стоили: при взгляде на них в голову сразу лезли глупые сравнения с бескрайним океаном и плавающими в нем льдинками. — Как тебе Инфернум? — Тереза обвела рукой город, и Томас вновь сосредоточил свое внимание на нем. — Я сперва подумала, что попала в какой-то странный Нью-Йорк. — Это, кстати, «ад» в переводе с латыни, — вставил Ньют, поднимая голову и провожая взглядом парящий в воздухе ковчег. — Он действительно чем-то напоминает Нью-Йорк, — отметил Томас, любуясь блестящей поверхностью небоскребов. — Но поражает еще сильнее. Совсем не похож на ад. — Так все говорят. Скоро привыкнешь, — Ньют засунул руки в карманы штанов, постоял так минутку, наблюдая за Томасом, который, прищурившись, изучал странное солнце. Или оно у них не солнцем зовется? — Мы называем это Тенебрисом, — Тереза проследила за его взглядом. — Тоже латынь? Она метнула ему одобряющую улыбку: — Быстро учишься, Том. Это означает «тьма». Похоже, Томасу при жизни следовало учить латынь. Надо как-то предупредить Минхо: сообщить, чтобы он взял себе ее в качестве дополнительного курса. — А что тут вообще есть? — Все, что угодно, — Ньют подхватил их с Терезой под локти и потащил вдоль по улице. — Мы уже тысячу лет стоим на месте! Когда они, наконец-то, остановились на площади перед статуей мужчины средних лет с огромными шипастыми крыльями за спиной, он продолжил с видом знатока: — Итак, первая достопримечательность Инфернума находится на площади Сатаны. Так и называется, да, Томми. И, как ты уже мог догадаться… — Ньют, — прервал его «Томми». — Меня так даже бабуля не называла, а она души во мне не чаяла, так что не мог бы ты… — Нет, — отрезал Ньют, и Тереза слева от него фыркнула, закатывая глаза. — А ты вообще молчи, а то я расскажу ему про тебя больше, чем ты хотела бы. — А вот и наш кусачий Ньют, — прыснула девушка. — Я уж решила, что Томас превратил тебя в лужицу мороженого. Хм, мороженого захотелось! Тереза, не обращая ни малейшего внимания на окаменевшее лицо Ньюта, провернулась вокруг своей оси, высматривая что-то в окружавших площадь магазинах и кафе. Точно таких же, как на Земле, подметил Томас, отрываясь от созерцания статуи. — Пойдем! — каким-то образом оказавшаяся рядом с ним девушка схватила его за руку и затащила в какое-то кафе. Изнутри, как и снаружи, оно выглядело совершенно обычно; цепляли лишь золоченые резные колонны, подпирающие потолок с нарисованными на них библейскими сюжетами. Очень кровавыми сюжетами. — Миленько, — пробормотал Томас. — А что это за вкусы? — он вгляделся в витрину, в которой ровно стояли лотки с, вероятно, мороженым. — Лаетитиа? — Это необычное мороженое, — спрятала появившуюся от его попыток прочитать название мороженого улыбку Тереза. — Оно влияет на человека. — Влияет? — Влияет на его настроение, — встрял Ньют. — Тут есть радость, веселье, воодушевление, безмятежность, энтузиазм, увлеченность, бодрость, игривость и даже возбуждение, — он подвигал бровями, рассмеявшись. — Я бы никогда не подумал, что ад похож на волшебный парк развлечений. Возможно, смерть не такая уж и плохая перспектива, если потом тебя ждет все это. — Мы тут не только развлекаемся, но и работаем, — пресекла его радужные фантазии Тереза, пока он не успел нарисовать в своем воображении Сатану в роли домохозяйки и розовых поющих единорогов. — Работаете? — вытянулось лицо Томаса, и он злобно зыркнул на заржавшего во весь голос Ньюта. — Прикинь, — Терезу тоже явно развеселил раздосадованный тон Томаса. —Я, например, была психологом на Земле, а сейчас помогаю людям справиться с осознанием того факта, что они попали в ад. Не все так спокойно это принимают. А кем был ты? — Я учился, — пролепетал пораженный Томас: вероятно, Тереза была старше него. — Учился на юридическом. — Звучит депрессивно. — Так и есть. Почти все пары я спал на последней парте, отгородившись от всех каким-нибудь учебником. — Так, ладно, — хлопнул в ладоши Ньют, — тебе определенно нужно немного радости и воодушевления. Он щелкнул пальцами, и у Томаса перед носом возникла мисочка с двумя шариками мороженого: желтым и васильковым. — А как мы заплатим? — еще не договорив свой вопрос, Томас понял, что он абсолютно тупой, поскольку Ньют явно не собирался доставать кошелек и расплачиваться. Да и с кем, если помимо них в кафе никого не было? — Никак. Это место само заберет у нас каплю жизненных сил в качестве оплаты, — ответила Тереза. — Точнее, уже забрало, — она прыснула, увидев лицо Томаса, который испуганно заозирался и поспешил выйти из кафе. — Пробуй, — ухмыльнулся вышедший за ним Ньют, и, сам набрав немного мороженого на воткнутую в него ложечку, поднес ко рту Томаса. Он неуверенно разомкнул губы и, едва мороженое коснулось его языка, почувствовал поразительный прилив удовлетворения, смешанного с немедленным желанием сделать что-то. — Ну, как тебе? — возникшая рядом Тереза переглянулась с Ньютом и сунула в рот ложку своего оранжевого мороженого. У Томаса пропал дар речи, такое удивление он испытал. Его словно затопило шипучей волной радости, и он широко улыбнулся, облизываясь. — Обалдеть, — наконец промолвил он, пребывая в полном восторге. — А у вас вся еда такими свойствами обладает? — Почти вся, — и так активная Тереза, казалось, стала еще энергичнее, и теперь чуть ли не подпрыгивала на месте. — Думаю, Ньют уже говорил, что живущим здесь не нужна еда. Людям вообще не нужно ничем подпитываться, а демоны изредка подворовывают у них силы и всякое другое, — на этих словах она почему-то бросила красноречивый взгляд на Ньюта, который залился легким румянцем. Мамочки, да быть такого не может, сказал себе Томас, однако розовые пятна со скул блондина никуда не пропали. — Понятненько, — Томас смерил Ньюта подозрительным взглядом, но решил ничего не говорить и, развернувшись к Терезе, выпалил, чувствуя, как подрагивают сжимающие мисочку с мороженым кончики пальцев от переполняющего его воодушевления: — Покажи мне все! Ньют тяжко вздохнул за его спиной.