What the hell were we?
Tell me we weren’t just friends
This doesn’t make much sense
But I’m not hurt, I’m tense
Cos’ I’ll be fine without you babe.
Chase Atlantic — Friends
Утро было абсолютно обычным. Ни в одном движении, ни в одном взгляде Ньюта не промелькнуло даже крохотного намека на вчерашнее. Он, излучая беспощадный позитив, от которого находящихся рядом быстро начало тошнить, носился по всей спальне и возбужденно размахивал руками, расписывая новую квартиру, предназначенную Томасу. Если бы у Ньюта был хвост, он бы, наверное, махал им с такой силой, что сшибал бы мебель. Тереза, притулившаяся в кресле, с опаской пялилась на блондина, а затем таращилась на Томаса, который раздраженно пожимал плечами и отворачивался. Похоже, она не получила от Ньюта нагоняя за то, что рассказала обо всем, о чем он недоговаривал, и Томас, в целом, был бы за нее рад, если бы у него внутри все не кипело от негодования. Он, значит, распереживался, не спал почти всю ночь, а Ньют вообще не парится, ходит весь такой сияющий и жизнерадостный, чуть ли не на одной ножке прыгает, будто первоклашка. Осталось только заплести волосы в косички, и готово. Странно, но чего он ожидал? Именно поэтому Томас шипел на всех рассерженной кошкой, а по концентрации презрения во взгляде, брошенном на Терезу, пытающуюся поговорить с ним, явно перещеголял Галли. Осознав, что ведет себя глупо, он взял себя в руки, но посмотреть в глаза кипящему энергией Ньюту, который, кажется, питал ей все лампочки в комнате, так и не решился. — Собирай свои шмотки, и пойдем! — громко выпалил Ньют, а Тереза за его спиной схватилась руками за голову, явно шепча какую-то молитву. Томасу захотелось сделать то же самое. — Ты что с ним сделал? — в ужасе пробормотала Тереза ему на ухо, когда взрывоопасное создание отошло, точнее, отскакало от них вперед на несколько метров, пока они брели по коридорам подземелья. — Он с утра пораньше ерунду всякую несет, я ни разу его таким не видела. — Мы поссорились, — наконец объяснился Томас и скорчил недовольную гримасу. — На него не могла так подействовать обычная ссора, — она цокнула языком и скрестила руки на груди. — Странно все это. — Ну, он попытался меня поцеловать, а я увернулся, — нехотя обрисовал краткую картину произошедшего Томас, опустив подробности. Не хватало еще рассказывать Терезе о драматичной сцене на крыше в стиле худших бульварных романов. Она явно не ценительница подобного. — Да твою мать, — емко выразилась Тереза, немного помолчав. — Есть такое, — согласился он. — Это будет максимально банально, но, — Тереза остановилась, буравя его пристальным взглядом, — поговори с ним. Поговори в ближайшее время, или он сожжет к чертям весь Инфернум. — Он и так ими кишит, — съязвил Томас и лишь благодаря вернувшемуся к ним Ньюту избежал крепкой затрещины. Квартира, которую отвели Томасу, находилась на девяносто восьмом этаже, и, узнав об этом, он, сперва переспросив несколько раз, а затем впав в абсолютно детский восторг, подготовился к долгой поездке в приехавшем в чистенький белый холл лифте. Зайдя в него вслед за Ньютом и Терезой, он нашел среди множества кнопок нужную и ткнул в нее, все еще не веря, что будет жить на такой высоте. Кнопка мигнула ярко-красным светом; дверцы лифта закрылись, а спустя пять секунд вновь разъехались. Томас решил, что произошел какой-то сбой, но друзья уже вышли наружу и дожидались его, поэтому он последовал за ними и застыл, увидев перед собой цифру «98», а чуть дальше — несколько черных стальных дверей. — Что это было? — он обернулся на уже уехавший лифт, перевел обалдевший взгляд на Терезу и Ньюта. — В Инфернуме есть здания более чем на двести этажей, и подъем на обычном лифте занимал бы вечность, — ответил Ньют и перекинул ему небольшой ключ с брелоком в виде кружка, как был на одежде Терезы. — Ты больше не Новичок. — Верно, — Тереза хлопнула Томаса по плечу, — ты теперь такой же, как я! Правда, придется искать работу. — Не порть Томми настроение, — рассмеялся Ньют, прижимая палец к ее губам. Сердце Томаса совершило кульбит и упало куда-то вниз. Опять это «Томми». Стараясь отвлечься, он покрутил в руке ключ и, нащупав какую-то неровность, обнаружил выгравированные на нем цифры «497». Потупив немножко, Томас понял, что это номер квартиры. — Быстро соображаешь, — подколола его Тереза, но он отмахнулся от нее и, провернув ключ в замке, распахнул дверь. Прихожую заливал теплый свет, словно кто-то включил лампы в ожидании их прихода. Взгляд сразу упал на коврик под дверью, на котором было написано: «Homo locum ornat, non hominem locus». — Не место красит человека, а человек место, — перевел Ньют, слегка отодвигая Томаса и протискиваясь внутрь. — Потрясная, кстати, квартирка! — донесся его голос откуда-то из глубины, и Томас пошел на него, с интересом осматривая новое жилище. Выполненная в бежевых цветах, чистая и явно новая квартира и правда была хороша. Ванная комната оказалась неожиданно просторной, а одна из стен, около которой стоял душ, полностью состояла из стекла, что сперва смутило Томаса, но он быстро успокоился, вспомнив тонированную поверхность здания. В гостиной находилось несколько кожаных диванов, образующих круг, в котором стоял прозрачный стол; там тоже было панорамное окно, а из стены напротив торчал шкаф. В спальне, рядом с гигантской, занимающей полкомнаты и очень мягкой (Томас проверил это, с разгона плюхнувшись на нее) кроватью притулились две тумбочки, письменный стол и маленькая книжная полка, а стена напротив тоже была застеклена, и из-за этого вся квартира словно светилась, пронизанная лучами Тенебриса. — Вау, — оценил он, присаживаясь на один из диванов рядом с Ньютом, метнувшим на него короткий взгляд из-под ресниц. Тереза осталась изучать книги с полки в спальне и зачем-то прикрыла за собой дверь, поэтому они сидели в гостиной вдвоем, что заставляло изрядно нервничать. — Знаешь, — лениво проговорил Ньют и упал на спину, нахально укладывая голову на колени Томаса, у которого моментально перехватило дыхание. — Ньют… — Первый пункт моего плана пока что неосуществим, — его перебили. — Третий… боюсь, провален. Томас судорожно втянул в себя воздух, и позволил своему взгляду блуждать по комнате. Главное не смотреть вниз, сказал он себе, закусил губу и все же сделал это. — Поэтому остается второй, — нараспев произнес Ньют; ресницы отбрасывали на его щеки трепещущие, подрагивающие тени, и Томас едва подавил в себе порыв прикоснуться к ним. — А точнее? — Нажраться в стельку, — он пронзительно посмотрел на Томаса, улыбнулся карими глазами, протянул руку и с какой-то обреченностью пригладил его темную челку. — Уверен? — кажется, у Томаса задрожали колени. О, какой позор. — Абсолютно. Посверлив его пару секунд полным ехидства (черт-черт-черт, он все заметил, пронеслось в голове у Томаса) взглядом, Ньют мазнул кончиками пальцев по его губам и вскочил на ноги. — Что ж, завтра мы идем в Сплендор! — и щелкнул пальцами, исчезая в золотистой дымке, а в гостиной остались лишь оцепеневший Томас с лихорадочно бьющимся сердцем и ощутимый запах корицы. — Это что было? — из спальни показалась Тереза, сжимающая в руках книгу в твердом красном переплете. — Что такое Сплендор? — повернулся в ее сторону Томас. — «Яркость» на латыни, — озадаченно нахмурилась она и изменилась в лице. — И популярный ночной клуб в Инфернуме. — Ну, завтра мы туда идем, — махнул он рукой. — Нажремся в стельку, и все будет прекрасно. — Нажремся? — скептически переспросила Тереза, заземляясь на диван напротив. Томас состроил кислую физиономию. — Так Ньют сказал. — У тебя такой вид, будто он заставил тебя сожрать несколько лимонов, — девушка метнула на него косой взгляд. Заставил, еще как заставил, а сверху еще стеклом посыпал, так что внутри у Томаса теперь все горело, поэтому ему еще сильнее хотелось побиться головой об стену. Все, что касалось Ньюта, выбивало его из колеи. Может, нахуяриться до чертиков и забыть обо всем происходящем — это не такая уж и плохая идея? — Обдумай все, Том, — Тереза закинула ногу на ногу и подперла щеку рукой. Он бы с радостью, но думалка у него отвалилась после первой же встречи с Ньютом. Какие раздумья, какие взвешенные решения, когда рядом с ним Томаса захлестывало волной чистого безумия, а голова превращалась в пустую тыкву, в которой, словно Золушка, сидел Ньют? — Он суккуб, и я не должен поддаваться его чарам, — отрезал Томас, глядя в пол. — А тебе не приходила в голову мысль, что он тут ни при чем? Томас раздраженно засопел. — Ты просто не хочешь думать, — Тереза одарила его укоризненным взглядом синих глаз, дернув ногой. — И в этом вы с Ньютом очень похожи. Два идиота. — Прекращай, — оскорбился Томас и насупился, хотя внутри прекрасно понимал, что она права. — На правду не обижаются, — съехидничала Тереза. — В общем, твое блондинистое мудло наверняка выкинет что-нибудь на эмоциях, поэтому я, пожалуй, пойду и найду его. — Мое? — скептически процедил сквозь зубы Томас. — А чье еще? Я ни разу не видела, чтобы он так с кем-либо нянчился. Он с тебя глаз не спускает! — всплеснула она руками. — Даже спит с тобой в одной кровати. — Только со мной? — Думаешь, он с каждым Новичком обжимается? — хохотнула Тереза и подмигнула ему. — Он последнюю неделю у себя дома даже не появлялся, вечно у тебя торчал. Мне Соня аж допрос устроила, будто я понимаю, что там у вас происходит! — Но почему? — Томас прикрыл лицо ладонью и глянул на девушку сквозь пальцы. — Включи мозги, — туманно ответила она. — Мне пора, — она с сочувствием потрепала его по волосам и скрылась за дверью. Остаток дня Томас провел, валяясь на диване унылым мешком картошки и упиваясь своими душевными терзаниями. Он попытался разобраться в своих чувствах, но быстро бросил, осознав, что это бессмысленно. Все действия, слова, абсолютно все, что его наполняло, было непостижимо благодаря Ньюту, который появился в его жизни и перевернул ее с ног до головы, разломал и еще потоптался сверху, а затем взял и построил новую. Новую жизнь, состоящую из него: из его взглядов, улыбок и касаний. Ньют стал смыслом, стал абсолютно всем, и в его отсутствие старательно собранный из осколков мир рушился, рассыпался, как песок на пляже, и Томас рассыпался вместе с ним. Как он допустил это? В какой момент полностью перестал контролировать себя и свою жизнь, отдав бразды правления другому человеку, черт, демону? Пару раз Томас проваливался в сон, и ему казалось, что он слышит знакомый голос, а чьи-то руки нежно гладят его по волосам, и вскидывался, осоловело оглядываясь, но обнаруживал лишь пустоту, подобную той, что поселилась у него внутри. Когда наступила ночь, он продолжал лежать на диване в гостиной, залитой красным светом, и бесстрастно смотреть на Уэнустус, который теперь находился еще ближе, но не очаровывал, а вгонял в еще большую тоску и напоминал о Ньюте. — Кыш из моей головы! — с горестным стоном замахал руками Томас, осознавая, что влип по самые уши. Он не должен сейчас валяться здесь и страдать от разбитого сердца, как какая-нибудь брошенка, поэтому нашел в себе силы встать и доползти до ванной комнаты, надеясь утопиться, а затем доковылять до спальни, роняя на пол капли с мокрых волос, и, рухнув на кровать, забыться тревожным сном.