I’ll show you how to fall in love We’ll be the talk of all the town. Now everyone wants to be like us, They getting jealous feeling out. A-Wall — Loverboy
Галли был странным. И пугающим. Каждый раз, когда Томас сталкивался с ним на улицах Инфернума, он невольно отшатывался от этого полного презрения и ненависти взгляда. На него смотрели как на человека, навсегда испортившего другому жизнь, чего он абсолютно точно не делал, и это вводило в замешательство. Каждый раз он невольно вспоминал, что Тереза говорила, что этот Галли совсем с катушек слетел, и надеялся, что ее опасения беспочвенны, однако, встречая этого чудика около своего дома все чаще и чаще, начал по-настоящему бояться. Таскался повсюду в обществе друзей, прячась за их спинами, и активно развивал свою паранойю. Ньют послушно ходил с ним под ручку, уверяя, что Галли не может им ничего сделать, и напоминая о силе, которой он обладает, но Томаса ничего не успокаивало. Над ним нависло предчувствие чего-то плохого, вцепилось своими когтями и не отпускало. Друзья старались, чтобы он как можно реже видел Галли, вероятно, полагая, что не он, а Томас рехнулся, но это ему не помогало. Когда он проснулся, давясь собственным криком от приснившегося кошмара с Галли в главной роли, Ньют сперва пообещал прикончить Галли, дабы он больше не тревожил Томаса, а затем осторожненько предложил ему сходить к психотерапевту. Томас отмел оба варианта, но спать стал все хуже и хуже. Несмотря на то, что происходящее сильно действовало ему на нервы, они с Ньютом продолжали тренироваться под чутким руководством Лилит и спустя неделю могли передавать друг другу односложные слова без ее помощи. Томаса это расстраивало, но женщина говорила, что скоро только кошки родятся, и заставляла их заниматься энергичнее прежнего, хотя у них обоих силы были на нуле. Эвр же оставался таким же чудовищем, которому ночами наверняка снилось, как он заклевывает Томаса, на каждой тренировки искоса следящего за филином. Мало ли, подберется сзади, и крышка! Вскоре и самого Ньюта стало напрягать, как часто они видят Галли. Он встречался везде: около зала тренировок, облокотившись на стену; в кафешке, сидящий за соседним столиком и с яростным видом попивающий кофе; около дома Томаса, который, впрочем, также был домом Ньюта, поскольку тот переселился к нему и перетащил все свои вещи. Галли будто преследовал их, и даже Ньют стал дергаться, замечая его пронизывающий насквозь взгляд. Заметив, что Томас ходит с кругами под глазами, как у панды, хлебает кофе ведрами и всем рассказывает, что вафли — это блинчики с прессом, Минхо созвал срочный совет у него же дома, поэтому сейчас Томас сидел между ног Ньюта, привалившись к нему спиной, дремал, пока тот ласково перебирал его волосы в пальцах, и ждал, когда придет вечно опаздывающая Тереза. — Извините, — она вбежала в комнату и сгрузила на стол какие-то коробки. — Я настроенческие пончики принесла! — Ты прощена, — обрадовался Минхо и сразу потянулся к еде. В последнее время Минхо и Тереза сблизились: тяга к приключениям заставляла их шататься в обществе друг друга по Инфернуму и искать эти самые приключения за свои задницы, однако пока что, по их экспертному мнению, на приключения наткнулись лишь Томас, заработавший паранойю и бессонницу, и Ньют, делящийся с ним энергией и от этого тоже не выглядящий особо здоровым. — Томми, — мягко потряс его Ньют, вырывая из полудремы, — вставай, нам необходимо поговорить. — Выглядишь отвратительно, — с привычной прямотой сказала Соня, склоняясь к Томасу. — Сколько часов ты спал? — Восемь, — он потер лицо руками и вновь откинулся на Ньюта. — За ночь? — За последние три дня. — Объясни, — Минхо, зажав пончик, покрытый розовой глазурью, в зубах, слез с дивана на пол и подполз к Томасу, — мфм, — он выпустил пончик, — что тебя так пугает в этом Галли? Да, он определенно жуткий тип, но чтобы настолько… — От него исходит опасность, — процедил Томас, настороженно хмурясь. — Томми, — Ньют погладил его по голове, отчего он чуть расслабился, — ну какая опасность? — Неужели ты ее не чувствуешь? — он вновь вскинулся, поворачивая голову, чтобы видеть лицо Ньюта. — А ты, Соня? Вы же тоже должны это чувствовать! Та отрицательно покачала головой, поджимая губы: — Галли стремный, но никакой опасности я не ощущаю. — Но он же преследует нас! — Возможно, тебе просто кажется, — обратилась к нему Тереза. — Увы и ах, тут я вынужден согласиться с Томми, — медленно проговорил Ньют, не прекращая поглаживать его по волосам. — Он действительно везде. — А зачем ему следить за Томасом? — Минхо даже забыл про свой пончик, сведя брови к переносице и сильнее прищурив узкие глаза, так, что они превратились в две черточки, что выглядело бы забавно, если бы не разговор, который они сейчас вели. — Ну, — Тереза переглянулась с Ньютом. — Томас уже знает. — Ты и это ему рассказала? — скрипнул зубами Ньют. — Ему было интересно знать, почему Галли так тебя ненавидит, — девушка развела руки в извиняющемся жесте. — О чем вы, черт побери, говорите? — встрял Минхо, недовольный тем, что не понимает тему разговора. — Раньше Галли бегал за Ньютом, но тот его отшил, — кратко объяснила Соня, и Ньют тихо зашипел от обалдевшего вздоха Минхо. — Ничего не говори, — заткнул он Минхо, как только тот раскрыл рот, чтобы выдать какую-нибудь колкость, и бросил на него недружелюбный взгляд исподлобья. — Хорошо-хорошо, — он в задумчивости потер подбородок указательным пальцем и покосился на Ньюта. — То есть Галли — кто-то вроде свихнувшегося бывшего нашей блондинки? — Не бывшего! — ощерился тот и огляделся в поисках чего-то тяжелого, чем можно шарахнуть Минхо. — И я не блондинка! — Даже не спорь с этим, — радостно хохотнула Соня и вовремя перехватила летящий в нее пончик, испачкав пальцы в глазури. — Едой не кидаться! Минхо, поглядев на них, вспомнил о своем пончике и с наслаждением вгрызся в него зубами. — Томми, ты там опять дрыхнешь? — затормошил Томаса Ньют, укладывая голову ему на плечо и притираясь щекой к его щеке. — Уснешь тут, — буркнул он, заставляя себя встряхнуться. — Держи, — Тереза с обеспокоенным видом протянула ему пончик. — Для хорошего настроения. — Может, пойдешь и поспишь? — Ньют просяще заглянул ему в глаза. — Нет, — он замотал головой, хотя сильнее всего на свете ему хотелось разбить голову об батарею и погрузиться в вечный сон. — Вернемся к Галли, — он сел и постарался принять деловой вид, но, судя по брошенным на него жалостливым взглядам, ничего не получилось. — Секунду, Томми, — Ньют рванул его к себе и торопливо поцеловал. Томас всячески противился тому, чтобы тот через поцелуи делился с ним своими силами, поэтому почти сразу же отстранился, страдальчески смотря на чуть побледневшего Ньюта, и все же благодарно кивнул ему, поскольку усталость отступила, а затем послушно взял протягиваемый Терезой пончик. — А тепферь фернемся к Галли, — невнятно повторил он, запихивая в рот пончик целиком и чувствуя прилив эндорфинов. Похоже, надо было сожрать всю коробку в самом начале, и разговор сразу пошел бы в нужное русло. — Расскажите про него, — попросил Минхо. — Я вообще без понятия, кто и что он. Знаю лишь то, что вид у этого типа странный. — Скажем так: жизнь у него не ахти какая. Родители запустили его с самого детства: редко общались и позволяли ему делать абсолютно все. Иными словами, им было плевать, — поведала Соня, скрещивая ноги и обнимая коленки руками. — Галли с самого детства был шумным, агрессивным ребенком без тормозов. Задирал всех, манипулировал… Хлебом не корми, дай подстроить какую-нибудь гадость, — ее лицо перекосилось, словно ей под нос подсунули стухшее яйцо. — В общем, сказывалось отсутствие воспитания. — И вырос он таким же, — мрачно вставил Ньют, опустив глаза в пол. — Поэтому я и не хотел иметь с ним ничего общего. — Да, Ньют был полной противоположностью… Даже не знаю, чем он привлек такого демона, как Галли, — недоуменно пожала плечами Соня. — Ньюта, разумеется, пугало такое повышенное внимание, хотя внимание он обожает, — тот демонстративно фыркнул на это заявление, — поэтому он отшил его. После этого Галли стал еще агрессивнее, окончательно замкнулся в себе и растерял остатки друзей, если они вообще были друзьями, а не общались с ним из принципа «принимай сторону того, кто сильнее и страшнее». — Жесть, — впечатлившись, Минхо с агрессивным видом затерзал пончик пуще прежнего; глазурь капнула ему на пальцы. — Но мы не позволим ему запугать тебя, Томас! — Он не запугивает меня! — обозлился Томас: его неимоверно раздражало, что все считали его психом, у которого нет никаких оснований опасаться Галли. — Он реально опасен, неужели вы не замечаете? — Томми, я с ним знаком всю жизнь, и он ничего никому не сделает, — Ньют обхватил его лицо руками и повернул к себе. — Честно! — Но, Ньют, — вздохнул он и уронил голову ему на плечо, — ты же сам знаешь, что я не параноик, верно? — Верно, но Галли… — От Галли исходит угроза. Правда, Ньют! — Не волнуйся, — Тереза тоже сползла на пол и, дожевав пончик, обняла Томаса. От нее пахло клубникой и сахарной пудрой. — Мы этому Галли наваляем, если что. — Вот-вот! — Минхо издал воинственный клич, вскидывая кулак в воздух. — Не зря я в школе карате занимался! — он встал в стойку и сделал пару выпадов вперед. — Это было в пятом классе, — выгнул бровь Томас, глядя на его бешеные скачки по комнате. — Плевать! Мышечная память работает! — Минхо чуть не сшиб стол ногой, ударился локтем об шкаф и взвыл, падая на Соню. — Я тебя сейчас в лед вморожу! — грозно рявкнула она и спихнула его на пол. — Злая, — охнул Минхо, падая на Терезу. — А ты хорошая. — Я польщена, но вали-ка отсюда, — та привела Минхо в сидячее положение и отодвинула от себя. Томас следил за ними одними глазами, сидя неподвижно. Несмотря на заверения друзей и Ньюта, обычно одним своим присутствием успокаивающего его, все тело сковало недоброе предчувствие, а по спине пробежался холодок. Он обнял себя руками и спрятал лицо в коленях, стараясь успокоиться. Никаких оснований переживать не было, особенно сейчас, но страх стал преследовать его постоянно, будто бы с ним что-то сделали, от чего он превратился в перепуганную птичку в клетке, а Томас никогда не был трусом и не шарахался от людей, точнее, демонов. Это был именно подсознательный страх, и он не мог найти ему никаких объяснений. Его накрыла эта волна и никак не отпускала. В голову лезли неприятные навязчивые мысли, и, сколько бы он не отгонял их, они упорно продолжали сводить его с ума. Отсутствие нормального сна лишь усиливало паранойю и мешало оценивать происходящее трезво. Сил разбираться в причинах своего страха не было, к тому же их в принципе не было, и он, наверное, отправился бы в небытие, если бы не Ньют, всегда готовый отдать ему хоть всю свою энергию, даже в ущерб себе. Томас же старался избегать этого, поскольку не мог выносить его затуманенный усталостью взгляд и общую заторможенность. — Томми, — голос Ньюта звучал настолько пришибленно, что Томас вздрогнул и уставился на него, изменяясь в лице. Кошки на душе завизжали и заскреблись с большей силой. — Все хорошо! — он решил не расстраивать Ньюта еще сильнее и натянул слабую улыбку. — Сейчас пойду и отдохну, просплюсь немного, — он обвел взглядом навостривших уши друзей и закивал. — Да-да, прикиньте, спать иду! — Нас выгоняют, — констатировал факт Минхо и поднялся на ноги, кряхтя как столетний дед. — Последствия карате, — замахала руками Соня, передразнивая его движения. — Разваливаешься на глазах… Тебе вообще сколько лет? — Двадцать три, — не теряя достоинства, ответил Минхо, однако за прыжками девушки наблюдал с явным неодобрением. — Я раз в пятьдесят старше. Или даже больше… — погрузившись в раздумья, Соня принялась загибать пальцы. — А выглядишь на восемнадцать, — и ухом не повел он. — Это, если что, комплимент, — зачем-то пояснил он. Девушка глянула на него как на дурачка и, щелкнув пальцами, исчезла, успев напоследок шепнуть что-то Терезе, закатившей глаза. — Ну, мы пойдем, — направилась к двери Тереза, по пути подцепляя Минхо и ероша Томасу волосы. — Спи. — Есть, капитан, — отрапортовал он и помахал рукой на прощание, проводя уходящих внимательным взглядом. Все же, между ними явно проскальзывали искры, хотя Тереза, как и Соня, старалась тушить их. Но все: ее взгляд, легкий румянец, появляющийся на скулах, когда Минхо хватал ее за руку и тащил куда-то, даже не говоря куда, и как она пыталась выдернуть эту самую руку, однако лишь пыталась и послушно шла за парнем, растягивая губы фирменной ухмылке, — говорило о том, что она испытывает к нему что-то, хоть и тщательно скрывает. Минхо же ясно этого не понимал, продолжая пытаться в шутку флиртовать с Соней, что наверняка задевало Терезу. Наверное, стоит как-то намекнуть другу, что ему следует определиться и выбрать одну, а не изображать из себя мачо и бабника. — Спать? — Ньют ревниво переводил взгляд с Томаса на дверной проем, в котором скрылись друзья. — Спать, — подтвердил он и поднялся на ноги, подавая ему руку. Добредя до спальни, он упал на кровать, кутаясь в одеяло. — Ты идешь? — приподнял он голову с подушки, в упор смотря на остановившегося в дверном проеме Ньюта. — А, — тот как-то растерялся, а затем уголки его губ дрогнули в улыбке, — иду, конечно. Как только Ньют забрался в кровать, Томас накинул одеяло на голову и загадочно прошелестел: — Какой пароль? — Пароль? — с легким удивлением переспросил тот. — Для входа, — Томас высунул наружу нос, и его тут же коснулись теплые пальцы. — Секретный. — Ну, — Ньют внезапно хихикнул. — Может, «я тебя люблю»? — он чуть приподнял край и заглянул под него, выжидающе усмехаясь. — Пароль верный, — расплылся в сытой ухмылке Томас. — Заходи. — Мне нравится этот пароль, — он залез под одеяло и невесомо погладил его по вискам. — Засыпай. И никакой Галли тебя не тронет, потому что я рядом. Веришь мне? — Конечно, верю. Обняв Ньюта за талию, Томас прижал его к себе покрепче, зарылся носом в его мягкие волосы и, вдыхая легкий запах корицы, понадеялся, что сможет погрузиться в глубокий сон без сновидений.×××
Вряд ли можно было назвать полноценным пятичасовой сон, однако Томас чувствовал себя намного лучше, проснувшись ближе к ночи. Тишину спальни нарушало тихое, размеренное дыхание Ньюта, и Томас, лежа на боку, смотрел на силуэт спящего, любуясь изгибами его тела. Светлые, подсвеченные красным светом Уэнустуса, проникающего в комнату через незанавешенные окна, волосы разметались по подушке, безвольная рука свесилась с края кровати, а губы приоткрылись, чуть дрожа. Спустив ноги на пол, Томас, ступая с грацией картошки, подкрался к Ньюту, и осторожно водрузив его руку обратно на подушку, присел рядом, засмотревшись. Сердце вновь обожгло нежностью, аж дух перехватило. Вспомнив, что Ньют чувствует, когда на него смотрят, Томас решил не будить его и на мысочках покинул комнату, стараясь не оббить все углы. В итоге ударился он лишь один раз, со сна не вписавшись в поворот, и вскоре выскользнул за дверь, на этаж, где как всегда горел яркий свет. Он свыкся с постоянным ощущением страха и рассудил, что нет смысла прятаться дома, поэтому сейчас принял весьма отважное решение выпереться на улицу ночью. На всякий случай сжав в ладони ключи покрепче, Томас, совершив пятисекундную поездку на лифте, оказался в холле первого этажа, ослепляющего своей белизной. В нем никого не было, и он, толкнув дверь, вышел на улицы ночного Инфернума. Лицо обдало теплым ночным ветром, принесшим сладкий запах сахарной ваты и звонкий женский смех. Постояв немного на месте, Томас двинулся направо, решив дойти до Хортуса — небольшого парка, расположенного совсем рядом с домом. Главная аллея пустовала — лишь в самом конце виднелся чей-то смазанный силуэт, который Томас благополучно проигнорировал и присел на скамейку в тени под раскидистым, шуршащим листьями деревом. Ему даже показалось, что они шепчут ему что-то важное, поэтому он склонил голову набок, прислушиваясь к их трепыханию, но тут же посмеялся над собственной глупостью. Деревья не разговаривают даже в аду. Внезапно за спиной треснула ветка, будто кто-то по неосторожности наступил на нее. Томас вздрогнул, чуть не падая со скамейки, и только хотел развернуться, дабы понять, что происходит сзади, как к его рту прижалась влажная, сладко пахнущая тряпка, и он вяло подумал, что это что-то вроде хлороформа. Правда, в аду наверняка была какая-то своя дрянь. От первого же вздоха сознание подернулось маслянистой пленкой, а все тело потяжелело и налилось свинцом. Собрав все силы, Томас задергал руками, стараясь выпустить из пальцев огненные шары, но из них вылетел лишь жалкий, моментально погасший сноп искр. Пытаясь нащупать свою силу внутри, он понял, что не может ее найти, словно пылающее внутри пламя резко погасло, поэтому решил бороться по старинке и попытался высвободиться, стараясь завопить сквозь зажимающую рот и нос тряпку и невольно делая еще один вдох, отчего голова закружилась еще сильнее, а перед глазами начало стремительно темнеть. Чья-то лежащая на плече рука сжалась сильнее, пригвождая его к скамейке, а чужое дыхание стало громче и чаще, и раздалось сдавленное фырканье, словно нападавший сдерживал смех. Томас успел мысленно возмутиться, мол, все так и стремятся его прикончить, и перед тем, как окончательно отрубился, повалившись на бок, обрадовался, что наконец-то выспится. Сплошные плюсы, как и на кладбище, на котором Ньют упокоит его останки.