Красные разводы на стене

Чимин видел прекрасный сон: он находился на пруду, окутанном белым туманом; вокруг была гробовая тишина, не пели даже птицы; деревья кругом были голыми, словно время года было далеко не лето. Атмосфера этого места могла бы быть даже приятной, если бы не одно но — вода в пруду была кроваво-красной. Пак пытался сделать шаг, ему хотелось бежать из этого места, которое на первый взгляд казалось великолепным раем на Земле, но его ноги были словно прикованы к Земле. Да и всё тело совершенно не слушалось его: он пытался пошевелить руками и подвигать шеей, но ему это не удавалось. Тело окаменело. И абсолютно точно не хотело слушаться своего хозяина. Пак даже не догадывался, что всё, что он видит, на самом деле сон. Ведь в реальности его тело уже который час висит на цепях в том ужасном сыром подвале, пропитанном кровью всех жертв, которым, как и ему, не посчастливилось оказаться здесь. И пока Чимин пытается осознать мираж, в который его завёл его разрушенный разум, его тело, висящее на цепях, истекло кровью. В то время, когда он был без сознания после ухода Чонгука, к нему, словно по талонам, начали по очереди заходить вампиры один за другим. Они издевались над его телом, прекрасно осознавая, что он им ничего не сделает. Да и что может сделать обычный человек против вампира? Его кусали, били, насиловали, ударяли розгами по его нежной коже, оставляя кроваво-красные полосы, которые в скором времени превратятся в уродливые шрамы. Один из вампиров, в котором осталась капля человечности, решил снять цепи, сковывающие его тело. Он оставил его на полу, на холодном бетонном полу. Был ли это жест сожаления за содеянное, ни он, ни Чимин не знали. Возможно, его бессознательному телу просто повезло, что попался такой вампир, которому стало жалко этот кусок мяса. Придя в сознание, он так и не узнал ни имени, ни того, как выглядело это существо, которое ему помогло. Он даже был бы благодарен ему, если бы находился в других обстоятельствах. Единственное, что ему хотелось на момент того, как он очнулся, это заснуть и больше никогда не просыпаться. Всё его тело ужасно ломило. Ему казалось, что его кости были сломаны, хотя, наверное, это так и есть. Вампиры, побывавшие здесь, знатно поиздевались над ним. Он не помнил всех тех, кто надругался над его телом, он помнил только одного — Чонгука. И только он, по мнению самого Чимина, мог сделать с ним это, но стоило, конечно, поинтересоваться у самого вампира, если он к нему ещё придёт. И где-то в глубине души проскользнула мысль, что лучше бы этот вампир издевался над ним, когда он был в сознании. Пусть мысли Чимина и занимал этот вампир, но факт того, что он сейчас полностью голый и весь в укусах и ранах, не мог не отвлечь его. Ему хотелось бежать отсюда и как можно быстрее. Раз он больше не связан, то есть, пусть и крохотный, но шанс на побег из этого логова кровососов. Чтобы бежать, ему бы для начала надо встать, поэтому он подполз ближе к стене и, оперевшись на неё рукой, начал медленно становиться на колени, а уже после разгибаться, чтобы вставать в полный рост. И ему это удалось, причём с первой попытки. Далее дело оставалось за малым: дойти до двери, ведущей к его спасению, и открыть её. Превозмогая боль, Чимин смог добраться до двери, начав рыскать по ней рука в поисках ручки. И тут ему повезло: он нашёл её и даже смог открыть дверь, собирая в кучу все оставшиеся у него силы. Вампиры были уж слишком нерадивы, раз подумали, что он не попытается сбежать — будет им урок на будущее. Выйдя из комнаты, он заметил, что атмосфера вокруг так и не поменялась. В коридоре, в котором он оказался, было всё так же темно, казалось, мрак окутывал всё. Если же в комнате, в которой он был, Чимин мог разглядеть собственные руки, то здесь он не видел абсолютно ничего. Даже несмотря на такую темноту, он, опираясь на стенку, продолжил свой путь. Его не интересовало, почему в коридоре темно и не включается свет. Единственное, что действительно его волновало, это путь к спасению. Он не знал, сколько времени он двигался по коридору. Чимину казалось, что прошли часы, а может сразу и годы, но на его пути не встретилось ни единой двери, арки или поворота, когда коридор все-таки закончился. «А может это всё сон?» Эта мысль пришла в его голову спонтанно — мог быть шанс, что это всё нереально, всего лишь больная выдумка его разума. Он не стал терять времени и решил ущипнуть себя — как будто ему было мало боли, которую приносили увечия на его теле, — но всё же почувствовал щипок на своей коже. «Значит, это не сон.» Он двигался дальше, не зная куда заведёт его этот путь — да и был он единственным, — но чисто для себя решил, что, если ничего не получится, он вернётся обратно, ведь хуже смерти его уже ничего не ожидает. Идя всё дальше и дальше, Чимин наконец-то увидел свет и через боль начал практически бежать к нему. Его раны кровоточили, кровь покрывала всё его тело и даже начала засыхать, но поверх неё уже сочилась новая, не давая ранам хотя бы немного зажить. Но ему было плевать, ведь он был как никогда близок к своей свободе. Уже подбегая к двери, из которой исходил свет, он услышал за своей спиной шаги. Равномерные, тяжёлые шаги. Его преследовали. В панике он начал дёргать дверь за ручку, но она не поддавалась, и тогда он решился на отчаянный шаг: полностью навалился всем телом на дверь, начиная ударяться собственным телом об неё, но даже это не помогало. Он настолько увлёкся, что не заметил, как шаги прекратились. Холодные руки обняли его вокруг талии, сжимая до хруста костей, перекрывая таким образом кислород. До Чимина моментально дошло, чьи руки это были, ведь ещё совсем недавно они ласкали его тело и касались лица. — Вишенка, а куда это ты?