I'll dance, dance, dance,
Я буду танцевать, танцевать, танцевать,
With my hands, hands, hands,
Подняв руки, руки, руки,
Above my head, head, head
Над головой, головой, головой
Lady Gaga – Bloody Mary
***
Питер стоял перед зеркалом в своей комнате, поправляя красный галстук. Сколько бы он не пытался научиться его завязывать, у тёти Мэй всё равно получалось лучше. Он надел черный смокинг с белой рубашкой, а также старые черные лакированные туфли, которые носил дядя Бен в молодости, провел рукой по каштановым, немного вьющимся волосам, приглаживая их. Паркер чувствовал себя несколько неловко, но на школьном балу он должен был выглядеть хотя бы не хуже других. Он вообще не особо хотел идти, согласился лишь из-за Мишель, которая подтолкнула его пригласить Лиз. Впрочем, у него и самого была причина. Питер решил, что ему не помешает повеселиться. Лучше отвлечься таким образом и не думать о словах Дэдпула и о нем самом. Может, у них с Лиз что-то выйдет. Паркер был влюблен в Лиз Аллен с первого дня школы. Тогда почему он чувствовал, что совершает ошибку? Чтобы не идти на школьный бал с пустыми руками, ну и в качестве приятного сюрприза, он сорвал небольшой букетик цветов из клумбы у дома, который бы сбавил градус неловкости между ними. Он уже было направился к двери, как тётя Мэй окликнула его из гостиной: — Питер, ты уже готов? — Да! – крикнул он, ещё раз придирчиво посмотрев на себя в зеркало, висевшее рядом с входной дверью и напольным горшком с цветком. Мэй выходит к нему и с улыбкой спрашивает: — Как зовут девушку, с которой ты пойдёшь? Это случайно не та, которая приходила к тебе заниматься? — Эм… да. Её зовут Лиз, – неловко отвечает Питер, то и дело проверяя уведомления на телефоне. Аллен обещала написать ему, когда подъедет к его дому. — Ах, эта милая девушка! Мне почему-то показалось в вашу ту встречу, что она ушла расстроенная. Ты чем-то обидел её? Он то обидел? Скорее она его. Своими действиями. Но ей тоже, возможно, было тогда обидно, что он её отверг. — Нет-нет, – покачал головой Паркер, тяжело вздыхая. — Просто... всё сложно. Не спрашивай. Я разберусь. — Ну, хорошо. Уверена, вы отлично проведете время, – Мэй ласково касается его щеки, отчего Питер краснеет. — А ты чем займешься, пока меня не будет? – поинтересовался он. — Собиралась заняться йогой под звуки природы, – Мэй положила руки на бока и только тогда Питер заметил, что на ней лёгкий лавандового цвета топ и чёрные лосины, прекрасно подчеркивающие её фигуру. Волосы собраны в высокий хвост. — А ещё приготовлю здоровый ужин и буду расслабляться с увлажняющей маской из огурцов на лице. — Ммм, – отозвался Питер и вдруг смартфон в его руке завибрировал. Пришло сообщение от Лиз. — Ой, мне уже пора, тётя Мэй! И тебе хорошо провести этот вечер! — Долго там не задерживайся, красавчик! – желает Мэй ему уже в спину, когда Питер выходит из дома. Он сразу видит Лиз в красном атласном платье с поясом, которое было ей чуть ниже колен. Её чёрные волосы блестящими волнами лежали на плечах. Она была красивой, словно голливудская дива на красной дорожке. Многие скажут, что ему очень повезло раз такая девушка пошла с ним на школьный бал. Затем его взгляд фокусируется на машине, на которой та приехала. Слишком знакомый автомобиль... Чёрное тонированное стекло на водительском сиденье опускается. — Паркер, да ты прямо таки застыл, увидев мою дочь, – усмехнулся Эдриан Тумс. И вовсе он застыл не поэтому. Питер никак не думал, что Лиз приедет на машине отца. То есть, это, конечно, логично, что отец подвозит дочь на бал, но... Когда отец дочери Эдриан Тумс, это всё превращается во что-то раскаленное до предела. — Питер? – зовёт его Лиз и он трясёт головой, выныривая из своих мыслей. — Это тебе, – он протягивает ей букет, стараясь не смотреть в это время на её отца, который внимательно за ними наблюдал. — Спасибо, – Лиз лучезарно улыбается и быстро целует его в щеку, на что Питер не успел никак отреагировать, кроме как просто покраснеть и застыть в нелепой позе с поднятыми руками. Они садятся в машину и пристегиваются. Лиз утыкается в свой телефон, листая ленту в Инстаграмме, а Питер не знает куда себя деть от неловкости. Он видел её отца всего пару раз в школе, но успел понять, что тот может улыбаться лишь внешне, когда внутри у этого человека буря эмоций. Паркер помнил, как вчера, что увидел то, чего видеть не должен был. Как отец Лиз напал на её тогдашнего парня на заднем входе у школы. Кажется, тот поцеловал её в губы прямо у него на глазах. Он держал бедного парня за горло, высоко подняв над асфальтом. Питер чуть не был пойман им в тот момент, потому что от неожиданности задел мусорный бак. В общем, остались у Питера об Эдриане Тумсе не самые лучшие впечатления. И даже некоторый страх. — Какие планы, Пит? Питер от неожиданности почти подпрыгивает на сиденье и отрывает глаза от вида за окном. — Что? — После выпуска какие планы? – спрашивает Тумс. — О... о... Ну, я не знаю, – неопределенно пожимает Питер плечами. — Не пытай его, пап, – просит Лиз, строча сообщения. — Я так, просто, – усмехнулся её отец. — У нас такая школа, что вся жизнь уже давно распланирована. Да? — Д-да, – кивает Питер. — Хотя я и в одиннадцатом классе, я всё ещё... не задумывался о дальнейшей жизни. — Питер стажируется у Тони Старка, – с гордостью говорит Лиз, наклонившись ближе к отцу. — Так что, за него не волнуйся. — Правда? – удивляется Тумс. — У Старка? Надо же. Чем там занимаешься? — Эм... вообще-то я... уже не стажируюсь у него, – произнёс Питер, сжимая пальцы. — Серьёзно? – уточняет Лиз, посмотрев на него. — Да-а, мне стало там... скучно, – ответил он, подбирая слова. — Скучно? – недоверчиво переспрашивает Аллен, глядя на него, как на придурка. — С Человеком-Пауком? "Ну, разумеется её интересует лишь супергерой в красно-синем костюме", – промелькнуло раздражающе у Питера в мыслях. — Неужели? – её отец смотрит на него через зеркало заднего вида. — Ты знаешь Человека-Паука? Ух ты. Какой он? — Он классный, – ответил Питер, натянув улыбку. — Классный мужик. Крутой. "О чём в жизни о нем не скажешь... " – мысленно добавил он. — Хм, – только и послышалось от Тумса. Лиз наклоняется к Питеру и показывает ему какой-то пост в ленте с фотом собаки в розовой шубе. — Как ми-ило, – протянула она, надув губы. Паркер ограничился улыбкой и кивком, но сам не мог думать ни о каких собачках. И словно добавляя градус напряжённости, Тумс произносит задумчиво: — Я где-то тебя видел. Мы где-то встречались? Не помнишь, просто твой голос... — Эм, он был на вечеринке, – сказала Лиз. — Клёвая была вечеринка! – выпаливает Питер. — Правда, классная. Прекрасный дом, столько окон. Круто. — Ты пробыл там две секунды, – Лиз смотрит на него насмешливо. Тумс заинтересовано следил за ними. — Нет, я... – оправдывается Питер, —... пробыл дольше, чем две секунды. — Ты сбежал, – упрекнула его Аллен. — Нет, нет, я не сбегал... — Ты исчез. Сбежал, как обычно. Если бы Питер посмотрел в зеркало заднего вида, то увидел бы очень задумчивое лицо Тумса, но ему оставалось только сидеть с открытым ртом, не зная, что ещё ответить. И стоило ли вообще что-то отвечать дальше. Ситуация от этого не станет лучше. — Кошмар, что сейчас происходит в Нью-Йорке, – произнёс Тумс. — Инопланетяне, контрабанда их оружия. Питер непроизвольно сглотнул вязкую слюну. Атмосфера в машине ему переставала нравиться всё меньше и меньше. Даже воздух нагрелся. Или ему просто стало жарко? — Ты, наверное, очень осторожен, – продолжает он, сузив свои серые глаза. — И рад, как многие люди, что такой герой как Человек-Паук, защищает нас. Правда? А? В зеркале отражался его взгляд, направленный на Питера. От этого взгляда ему было не по себе. Всё внутри вопило об опасности. — Ну, я... Да, рад, конечно. Человек-Паук много что делает во благо. Повезло, что он есть. На губах Тумса появляется ухмылка. — Молодец, Человек-Паук! Питер вздрагивает от его тона и не сводит с него глаз. Гробовую тишину и их молчаливые гляделки прерывает Лиз, которая недовольно посмотрела на них обоих. — Езжай, пап, – просит она. Тумс, наконец, отводит глаза от Паркера и трогается. Вскоре, они останавливаются прямо у ступенек школы. Входы уже украсили блестящими лентами и светящимися шарами. Собравшиеся ученики танцевали прямо там под музыку, раздающуюся изнутри здания. Питер отстегивает ремень безопасности, как и Лиз, собираясь выйти наружу. — Ты иди, тыковка, – улыбается Тумс дочери, — а я дам Питеру наставления. Питер замер. Лиз закатывает глаза и, погладив Паркера по плечу, шепчет ему: — Не дай себя запугать. Она выходит из машины, хлопнув дверью, и направляется к своим подругам, дожидающимся её. С этим хлопком в душе Питера что-то тоже оборвалось. Тумс внезапно резко оборачивается к нему и Питер обращает внимание на пистолет в его руке, который он достал из бордачка. — Она знает? – спросил Тумс, глядя ему в глаза, словно пытаясь считывать как открытую книгу. — Знает что? – Питер сделал вид, что не понимает вопроса. На самом же деле, он уже догадался. Ещё тогда, когда разговор зашёл про инопланетян и инопланетное оружие. Паучье Чутьё предупреждало его. — Значит нет, – делает вывод Тумс. — Хорошо. Держишь в тайне. Честно говоря, я восхищен этим. У меня есть несколько собственных секретов. Но для меня нет ничего важнее семьи. И как бы я не был против ухажеров моей дочери, ты первый, в кого она действительно влюбилась. А ещё ты спас ей как-то жизнь. Возможно, ты этого не помнишь, но я помню. Она пришла тогда домой и всё мне рассказала. Увлеклась разговором по телефону и не заметила несущийся на всей скорости грузовик. Тут появляется герой в маске, остановивший его. Если бы не ты, она бы не находилась сейчас здесь. Я никогда не смогу забыть нечто подобное, поэтому я дам тебе один шанс. Ты готов? Но это был риторический вопрос, не требующий ответа. — Ты выйдешь отсюда и забудешь то, что здесь было. И никогда больше не будешь вмешиваться в мои дела, потому что, если ты это сделаешь, я убью тебя и всех, кого ты любишь. Я убью вас всех. Это то, что я сделаю, чтобы защитить свою семью. Ясно? Пит, ты понимаешь? Эй, я спас тебе жизнь. Что надо сказать? Язык совершенно не слушался, но Питер выдавил из себя: — Спасибо. — Пожалуйста, – ответил Тумс с такой интонацией, будто делал одолжение. — А теперь иди туда и помоги моей дочери хорошо провести время. Но только не слишком хорошо. Питер молча открывает дверь, выходя из машины. Он идёт в школу, не оглядываясь, потому что знал, что Тумс наблюдает за ним. То есть, теперь уже Стервятник. Он поставил его перед сложным выбором. На одной стороне множество жизней, которые могут пострадать от преступного бизнеса, а на другой – жизнь всех, кто ему дорог. Питер зашел в зал и увидел Лиз на танцполе. Она была совершенно ошеломительна и Питеру показалось, что он никогда ещё не видел её такой красивой. Он давно мечтал об этом моменте, когда они будут танцевать вместе, но сейчас понимал, что на самом деле ничего не знал о том, что нужно делать во время танца. Да и настроение для танцев у него не было. Не после того, что он услышал и узнал. Однако, Лиз даже ни о чем не подозревала и просто действительно хотела хорошо провести время на балу. Питер решил не лишать её этого. Зал был полон и краем глаза он выхватывает среди присутствующих Неда и Мишель. Они стояли у столов с пуншем и закусками, о чем-то разговаривая. Джонс заметила его первая. Прищурив глаза, она увидела его в компании Аллен. Махнув ему рукой, та пошла танцевать. Лидс же уплетал тарталетки с икрой, не заботясь о том, что кому-то может не достаться. Питер приближается к Лиз. Он для себя уже решил, какой выбор сделает. Супергерои не могут иначе. — О чем он с тобой говорил? На тебе лица нет, – с беспокойством спрашивает Лиз. — Если он опять за своё, то... — Ничего, – лжет Питер, успокаивая её. — Ничего такого не произошло. Твой отец просто дал мне наставления, как и сказал. Лиз хмурится, не веря ему, и тогда Питер отвлекает её, протягивая руку. — Потанцуешь со мной? — Да, – Лиз улыбается и протягивает ему руку в ответ. Он приобнимает Аллен другой рукой за талию. Хоть Паучок и не умел танцевать хорошо, он постарался не отдавить партнерше ноги во время этого процесса. Несмотря на внутреннее напряжение в его мышцах, Питер двигался легко. Доверившись медленной музыке, заигравшей после яркого и зажигательного хип-хопа, они кружили по залу, вызывая шепотки восхищения. В какой-то момент Питер, набравшись смелости, целует её в мягкие губы. Поцелуй был совсем невинным и лёгким, не переходящим каких-то границ, однако, у Питера возникло странное ощущение, что граница всё таки была пересечена. И нет, это не из-за Стервятника с его предупреждениями, а из-за... Он резко останавливается в танце и меняется в лице, что не ускользает от Лиз. Она тоже замедляет шаг. — Что такое? — Всё в порядке, – ответил ей Питер, отстраняясь. — Я же вижу, что что-то не так, – настаивает Аллен. — Не думай о моем отце, если ты боишься, что он тебя убьёт за этот поцелуй. Расслабься. "Он меня убьёт далеко не за это", – невесело подумал Паучок. "И просто прекрасно, что ты не знаешь, кем является твой отец и я на самом деле. Потому что я собираюсь сделать так, чтобы он ответил за свои преступления" — Питер? – Лиз несильно ударяет его кулаком по плечу. — Мне... мне надо уйти, – пробормотал извиняющимся тоном, боясь смотреть девушке в глаза и увидеть в них очередное разочарование. Он обходит Лиз, но та хватает его за руку, с красным от гнева лицом возмущаясь: — Куда ты всё время уходишь?! Ты оставляешь меня даже сейчас! После такого у тебя не будет больше никаких шансов со мной. — Мы не подходим друг другу, как бы я не пытался убедить себя в обратном, – ответил ей Питер и стремительно уходит из зала, направляясь в туалет. Эту сцену запомнят однозначно все. Питер Паркер бросает самую красивую девушку в Мидтаунской школе прямо во время бала. Говорить об этом тоже будут долго. И ему достанутся все нелесные эпитеты и слухи. Но разве он к этому не привык? Питер никогда не злоупотреблял своей силой, действуя только тогда, когда это было нужно. Он со смирением принимал нападки со стороны Флэша Томпсона и других, не отвечая им, хотя иногда очень и очень хотелось, чтобы увидеть выражение удивления на лице его одноклассника. Питера бывало посещала мысль: "А что, если он всё таки даст отпор, чтобы потом его больше никто не трогал?", но он сразу же отмахивался от нее, не считая чем-то хорошим. Сейчас же... ни с того ни с сего Паркер, остановившись напротив зеркала в мужском туалете, ударил в него кулаком, отчего в нем остался след с пятнами крови, а оно само пошло трещинами, вот-вот готовое разбиться на мелкие осколки. Отражение Питера в разбитом зеркале разделилось на несколько частей, как это было в жизни. Племянник, Питер Паркер, ученик, Человек-Паук. Всё это был он. И в то же время он не мог быть самим собой. Ему приходилось притворяться, лгать близким людям, ради их же безопасности. Что уж там говорить, он лгал и себе. Лгал в том, что до сих пор любит Лиз, что он может быть таким, как все. Да нихрена не может и не будет! Когда они танцевали там, в зале, Питер почему-то в очередной вспомнил слова Дэдпула, больно кольнувшие его. Это и стало причиной, почему он ушёл. Ему надо было разобраться в себе, в своих мыслях и чувствах, но это олицетворяло собой такой противоречивый клубок, что так просто ничего не выйдет. Питера охватило паршивое настроение, казалось, что каждая мелочь могла вывести его из себя. Поэтому он вылез через окно в туалете и, найдя укромное место, чтобы переодеться в костюм, оставил школьный бал в Мидтаунской школе, Лиз и друзей позади, полностью погруженный в свои мрачные мысли. Человек-Паук летал по городу, наслаждаясь своей свободой и скоростью. Он пролетал над зданиями и мостами, кружил вокруг небоскребов и наслаждался видом города. Его потянуло в родной Квинс, где он был частым гостем. Никто не знал, что он вообще-то там жил, ну и ладно. Внезапно, он увидел Дэдпула, выходящего из магазинчика мистера Дальвараса, который продавал мороженое и сладкую вату. Наёмник, насвистывая какую-то песенку себе под нос, шёл, как ни в чем не бывало, держа в руке шоколадный рожок. Его ничуть не смущало, что некоторые люди шарахались от него, а некоторые наоборот просили сфотографироваться. За то время, что он в Нью-Йорке, Уэйд уже успел обзавестись поклонниками. Паучок незаметно проследил за Дэдпулом, намереваясь узнать, куда тот собрался. Но наёмник не делал ничего закононарушающего. Он дошёл до Форест парка и присел на скамью, закинув ногу на ногу. Это выглядело, пожалуй, слишком необычным и выбивающимся из общей картины. Оглянувшись по сторонам, Уэйд немного поднял свою маску до носа и лизнул рожок, с удовольствием облизывая сладкие губы. "Я не какой-то извращенец, чтобы подглядывать за ним", – думает Питер, решая показаться. Он спрыгивает на паутине прямо перед Дэдпулом, который чуть не выронил свое лакомство от неожиданности. — Эй, Паучок! Как дела? – спрашивает Уилсон, заметно нервничая. — Дэдпул, что ты здесь делаешь? – Питер скрещивает руки на груди, не спуская с него глаз. — А что, я не могу просто погулять и наслаждаться жизнью? – наигранно возмутился красный. [Что ты пиздишь, Уилсон?] – вмешивается Белый. [Когда мы в последний раз чем-то наслаждались?] {Вообще-то мы наслаждались тем моментом, когда всадили пулю в того ушлюпка, продающего наркотики для несовершеннолетних} – мечтательно вздохнул Жёлтый. Питер не поверил его словам, прекрасно зная, кем работает Уэйд и чем занимается. Возможно, он и сейчас здесь был не просто так, а по своим причинам. — Я не думаю, что ты говоришь правду, Дэдпул. Надеюсь ты хотя бы людям не причинишь вреда, – Человек-Паук выглядел сосредоточенным, поглядывая по сторонам. Мало ли в любую минуту мог появится кто угодно. Повезло, что в такое тёмное время суток уже никого в парке не было. И не хотелось, честное слово, встретить своих безумных фанатов, просящих автографы и совместное селфи. Он представил, если бы фото с ним и Дэдпулом разлетелось по интернету. Джона Джеймсон уже бы придумал провокационный заголовок для своих новостей и газет, например: "НОВЫЙ ПРИСПЕШНИК ПАУЧЬЕЙ УГРОЗЫ!". Обстановка приобрела некую интимность. Они находились в безлюдном парке вдвоём под светом фонарей и серебряной луной, выглядывающей из-за облаков. Прямо сцена из романтического фильма с первого взгляда. Дэдпул схватился за сердце, а белые линзы его маски расширились в шоке. — Мне очень больно от твоих слов, Паучок! Когда я причинял обычным людям вред? [Потому что тряпка и слабак] – плевался Белый. {У нас есть хотя бы капля совести и добра!} – не согласился с ним Жёлтый. Питер открыл было рот и... не нашёлся, что ответить. Он и вправду не угрожал невинным гражданам, не убивал их, даже спасал, если вспомнить слова девушки, которая рассказывала, как наёмник помог заложникам в банке. Уэйд действовал жестоко только с теми, кто этого заслуживал. Конечно Паркер был этим недоволен, ведь предпочитал передавать злодеев и преступников в руки правосудия. Пусть те проведут остатки своих дней за решёткой. Они ведь по этому поводу и вроде как разошлись не самым приятным образом. А сейчас Паучок не сказать чтобы был прямо возмущен, он скорее это... принял. Да, принял. Но ни в коем случае не одобрял! — Эй, Паучок, – Дэдпул доел свой шоколадный рожок, закинув его в мусорку, и предложил: — Давай сыграем в игру, раз уж ты здесь? — Игру? Какую игру? – спросил Человек-Паук, нахмурившись под маской. Если бы не она, то наёмник увидел бы выражение полной неожиданности и растерянности на лице Паркера. — У меня нет времени на игры, – добавил он. — Ты всегда такой скучный, малыш, – пробурчал Дэдпул, одним гибким прыжком вставая со скамьи. — Ну, пожалуйста, Паучок! Чего тебе стоит то? Простая, детская и невинная игра... Он сложил руки в умоляющем жесте. — Ладно, – вздохнул Питер, мысленно коря себя за то, что соглашается. — Какие правила? Дэдпул радостно захлопал в ладоши, как маленький ребёнок, который получил конфетку. — Всё очень просто и ясно, как день. Знаешь игру "Правда или действие"? — Конечно, кто её не знает, – кивнул Питер, а потом возмущенно воскликнул: — Если ты начнёшь распускать руки, то я оставлю тебя тут привязанным к фонарю! {Оу, да он изобретательный! Интересно, в постели он бы тоже применял разнообразие?} – задавался вопросом Жёлтый. [Можно я не буду слышать то, что ты говоришь, а? Как мерзко... ] – плевался Белый. — Если сам не захочешь, Паучок, – ответил Дэдпул, заставив Питера покраснеть и прикусить язык от его слов. — Мне приятно знать, что ты в курсе правил, но лишний раз пояснить их не будет лишним, верно? Допустим, я начинаю игру и задаю тебе вопрос "Правда или действие?", на который ты должен выбрать, соответственно, либо правду, либо действие. Если ты выбираешь правду, то отвечаешь на столько честно, как будто находишься в церкви на проповеди у священника. Если же действие – выполняешь то, что я скажу. Одно и то же задание нельзя задавать. Также, если ты, например, выбираешь правду два раза подряд, в следующий раз ты должен выбрать действие. Ясно, малыш? — Спасибо... за напоминание, – Паркер чувствовал себя глупо, соглашаясь на эту затею. Вообще вся эта ситуация выглядела как какой-то бред сумасшедшего. Но, на удивление, это помогало отвлечься от проблем, повиснувших на нем тяжким грузом. — Итак, я начинаю, – произнёс Дэдпул с загадочной интонацией, которая не понравилась Питеру и заставила внутренне напрячься, приготовившись к чему-то. — Правда или действие? Паучок не нашёл ничего лучше, чем выбрать правду. — Правда, – ответил он. [И ты, Уэйд, затеял эту дурацкую игру только чтобы... что? Понять чувства этого паренька?] {ДА, ДА, ДА, ДА!} – вопил Жёлтый от нетерпения. "Не мешайте", – грубо приказал им Уилсон, надеясь, что голоса послушают его в этот важный для него момент. Уэйд помнил, что сказал Паучку в их последнюю встречу и очень надеялся узнать, почему того так разозлили его слова. — Дай-ка подумать, – Дэдпул изобразил глубокую задумчивость, трогая подбородок. — Какое мороженое ты любишь? — Клубничное, – Питер растерялся от столь простого вопроса, поэтому не сразу смог ответить. {Наш клубничный мальчик, намазанный сливками... } [Только не это! Никогда в жизни!] — Ну давай, малыш, ты продолжаешь, – подтолкнул его Уэйд. — Правда или действие? – спросил Питер. — Действие, – хмыкнул Уилсон. Он всегда больше любил действовать, чем пиздословить. Язык, как считал Пул, предназначен для более приятных вещей. — А... эм... – Паучок указывает на скамью, — присядь туда. — И всё? — И всё. О боже, почему было так неловко? Самая неловкая игра в "Правду или действие" в его жизни. — Как скажешь, – Дэдпул медленной походкой направился к скамейке и присел на неё, откинувшись на спинку и расположив на ней руки. — Я думал, ты придумаешь что-то намного интереснее. Правда или действие? — Правда, – снова выбрал Паучок. — Больше двух раз выбирать правду нельзя, – напоминает ему Уэйд. — Хм... Ты бы смог проводить со мной время? Как друзья, конечно. И напарники. Мы же ещё с тобой напарники? {Как друзья?!} Уэйд понял по голосу Жёлтого, что тот возмущен и недоволен. Питер так и знал, что первый вопрос про мороженое всего лишь отвлечение от того, что последует дальше. Но ему и самому было интересно, к чему всё приведёт и снизойдет ли наёмник до извинений. — Думаю... возможно, – произнёс Паркер, услышав тихий вздох со стороны Дэдпула. — Мы напарники. Однако... мне иногда неприятно слышать от тебя грязные слова. Если ты хочешь продолжать, то... пожалуйста, воздержись от них впредь. — Что ты имеешь ввиду под "грязными словами"? – зацепился Уэйд за иголку, которую так старательно Паучок пытался скрыть в стоге сена. Не в буквальном смысле. — Те твои... – Питер запнулся, замолчав. — Правда или действие? – резко вернулся он к игре, стараясь избежать разговора. — Действие, – ответил Уилсон, наклонив голову. — Делай со мной что захочешь, малыш. Мне нравится доминирование в твоём лице. — Вот про это я и говорю! – не выдерживает Паучок, подскочив к нему и нависнув, как грозовая туча. — Ты постоянно так говоришь... про меня. Мне просто противно, что ты лжёшь! Сам веселишься с какими-то шлюхами, так им комплименты и отвешивай! В груди у Дэдпула перехватило. Вот оно. Неужели, ему не всё равно? По крайней мере, так кажется. {Я же говорил, что он влюбился!} [Какая к херам любовь?] Да, влюбленностью это не было. Пока что. У Дэдпула действительно был секс со шлюхами. Как с девушками, так и с мальчиками. Но он никогда не вызывал у него никаких эмоций, кроме банального физического удовольствия, которого требовал организм. Момент был такой хрупкий, от того и вызывал страх у наемника, боязнь сказать что-то не так. Кстати говоря... — У меня не было перепихонов после нашей с тобой встречи, – откровенно признаётся ему Уэйд. — Ни с кем. И те мои слова... Извини, если задел, они вырвались не с намерением тебя ударить по больнее. Если не хочешь верить, не верь. Только... не пропадай больше. Не избегай меня. {Мы пару раз дрочили при просмотре порно. Но это не в счёт!} [Постоянно – это пару раз?] Лицо Питера пылало под маской. Стало трудно дышать. Звуки доносились до него как сквозь толщу воды. — Я... эм-м... не знаю, что сказать, – прерывисто выдыхает он, испытывая уязвимость. — Не стоило из-за меня... так себя ограничивать. Он так сильно растерялся, что перестал понимать, что делает. А сейчас он возвышался над Дэдпулом, поставив руки на спинку скамейки по обе стороны от него. Если чуть надавить, дерево под его пальцами треснет. — Стоило, – твёрдо ответил ему Уэйд. — Я сам решаю, как себя наказывать. Понимаю, что сложно это представить. {В самом плохом случае просто расскажи Паучку, какие БДСМ игрушки ты хранишь в квартире. Пусть отшлепает тебя плеткой} [Больные извращенцы. Вы оба] {Ничего не слышу, бла-бла-бла!} Внутри Питера зашевелилось что-то тёплое. Такое непонятное до сих пор чувство. Это было приятно, что ради него делают подобное. В каком-то извращенном виде, но всё же... Дэдпул же решил действовать, пока Паук не успел передумать от него шарахнуться. Он проклинал тех, кто сотворил из него поджарый кусок дерьма. У него было сильное желание снять свои перчатки и дотронуться ими до Паучка, но тот бы... Что? Уэйд помнил, что он вроде как не испытывал к этому неприязни и сочувствовал, но именно это и раздражало. Сочувствие! Уилсон притянул Паучка к себе, обнимая. Питер в его руках замер. Ох, если бы он не испытывал к этому супергерою чувства, то уже бы подмял под себя Паучка и прямо на этой самой скамейке его трахнул. Так нет же, хочется, чтобы ему было хорошо с ним, чтобы доверял и... испытывал что-то в ответ? У него, конечно, и так встал, что крайне возбуждало. Паучок попробовал отстраниться, но Уэйд панически сжал его в своих объятих сильнее. — Совсем немного, малыш, – прошептал наёмник, упираясь подбородком в его плечо. — Давай побудем так какое-то время. Кожа Питера на спине покрылась мурашками, как и ухо, в которое Дэдпул жарко и тяжело дышал. От всего этого спектра ощущений, по всему его телу прокатывались будоражущие волны. Это было необычно и волнительно. Он такого ещё никогда не испытывал. — Только немного, – ответил Паук, сдаваясь. Уэйд начинает осторожно и медленно гладить спину Паучка, задаваясь вопросом, почему тот согласился и не отвесил ему оплеуху. Значит, ему нравилось? Он что-то чувствовал? От казалось бы невинных прикосновений, Паучок дрожал, как осиновый лист на ветру. Ветра в парке, к слову, не наблюдалось. Он погладил его подбородок сквозь ткань маски из спандекса и ненавидел, что она на нем, мешая касаться чистой и гладкой кожи. — Сегодня один из лучших дней в моей жизни, – признался Уэйд. Чистая правда. — Ты сейчас со мной, здесь, и даже не ударил. Звучало так, будто Паук тиран, но он всё равно слушал дальше, не перебивая Уилсона. — Если захочешь... мы можем иногда так обниматься... Если тебе понравилось, конечно! Не подумай ничего такого, что я тебя заставляю и... Мы будем далать это как друзья. Клянусь, я не буду переходить черту. Опять же, если ты не разрешишь мне её перейти. Да и вообще я не умею доносить свои мысли как нужно... Я просто идиот, – закончил он этим заключением, почувствовав себя жалким и не умеющим говорить ребёнком. Набрав в грудь побольше воздуха Уэйд продолжил: — Я хочу сказать тебе, что… ты мне нравишься. И я буду пытаться добиться тебя, Паучок. Сколько бы на это не потребовалось времени и усилий. Я буду ждать, когда ты сможешь назвать мне свое имя, что ты любишь и чем увлекаешься, покажешь ли ты свое лицо я и надеяться не смею... А если однажды покажешь, будь уверен, я никому не расскажу! Я и сам полон секретов, как Марианская впадина. Вышло не просто фигово, а просто пиздец как фигово. Не умел Уэйд говорить как персонаж Шекспира. Вместо романтических стишков он любил больше матерные. — Ч-что? – пролепетал Питер, услышав из всего этого только "Ты мне нравишься". — Ты мне нравишься, Паучок! – громко говорит Уэйд ему прямо в ухо. — Мне не важно, кто ты под маской. Я и сам не подарок. Питер тяжело и рвано дышал в его руках, не готовый к такой откровенности. Дэдпул и раньше признавался, что не ровно к нему дышит, но в этот раз всё было будто... по настоящему? Не просто слова психа, а реальные чувства, которые тот испытывал. Ему неважно, кем он был под маской. В отличие от Лиз. — Это… это Уэйд... я не знаю... – прерывисто бормотал Паркер. — То, что ты признался, это хорошо, но... — Но что? – нетерпеливо спрашивает Уилсон. — У тебя уже кто-то есть? {Если да, считайте, что уже нет} [Предлагаешь убийство? В первый раз я с тобой согласен] — Н-нет, никого у меня нет, – покачал головой Питер. — Я просто... для меня это слишком, – сдавленно пробормотал он, вырываясь из его объятий. Уэйд быстро и послушно отпустил его, не надавливая. Паучок вскочил на ноги, отходя от него на пару шагов. {Уэйди, ты напугал его своим напором} [Хотя бы не напором из члена, который стоит колом] — Опять исчезнешь? – обречённо спрашивает Уэйд. — Будешь справляться со всем один? Со Стервятником тоже? — Я не могу... никого подвергнуть опасности. Ты же не знаешь, кто я, не видел моего лица, а Стервятник… он всё узнал и угрожал мне, – он запнулся, увидев, как Дэдпул вскочил со своего места. — Что, блять?! – вырвалось злое от Уилсона. — Он знает, кто ты? И ты молчал?! — Это вышло... неожиданно. Я много думал и решил, что да, справлюсь со всем один. В этой борьбе больше никто не должен участвовать. Если ты волнуешься за меня... – Питер подошёл к нему, коснувшись сжатой в кулак руки наёмника, —... я обещаю, что буду осторожен. Я лишь прошу тебя не вмешиваться. {КАК ОН МОЖЕТ ТРЕБОВАТЬ ОТ НАС... ЭТО?} [Сдались нам его проблемы. Вот пускай сам и разгребает всё дерьмо] — И... Уэйд? Можешь звать меня… Питер, – произнёс Паучок, отпуская его руку и слишком быстро исчезая на своей паутине, словно спасаясь бегством. Уэйд недоуменно замер. Шестерёнки в его голове плохо крутились. Что это за...? Он назвал своё имя? Ему не послышалось в розовом бреду? {Теперь мы можем звать его малыш Питти!} [Это отличная возможность вычислить, кто он] — Питер... – срывается имя с губ Дэдпула.