Безгрешный пусть бросит камень

Когда Чжоу снова пришла за ними, Гарри сидел, прислонившись спиной к стене, голова Лукаса лежала у него на коленях. Китаянка направила на них пушку: – Сэр, отойдите, пожалуйста, от мистера Норта. – Подождите, мисс Син, я должен сказать вам кое-что важное, - попросил Гарри и почувствовал, как напрягся Лукас. – Да? - Чжоу опустила пистолет. - И что же? – Я думаю, вы отследили нас по биллингу телефонов, и у вас нет доступа к серверами МИ-5 и нет связи с китайскими коллегами. Иначе вы бы знали, что это — не Лукас Норт. Гарри глубоко вздохнул и продолжил: – Это разыскиваемый террорист Джон Бейтман, который продал секретное оружие «Олбани» вашей разведке. Вся информация, которая есть у него, уже устарела: мы поменяли коды доступа и эвакуировали агентов, с которыми он контактировал, после его предательства. Пытки Бейтмана не заставят меня говорить — я убил бы его голыми руками, если бы мог. – Гарри, что ты несёшь? - Лукас потрясённо уставился на главу МИ-5. «Хочу, чтобы ты выбрался отсюда и позвал на помощь, идиот», - мысленно сказал Пирс. Он очень надеялся, что Норт поймёт. – И что вы предлагаете? - Чжоу подняла брови. - Освободить его? – Он сперва работал на наемника Вона, а потом — на вашу разведку. Я за то, чтобы его убить максимально неприятным способом. Но вы, наверное, захотите взять этого мерзавца на работу. Забирайте! - Пирс резко встал, сбрасывая Лукаса на пол; Норт коротко вскрикнул от боли, а Гарри посмотрел на него со всем возможным презрением и сказал: Я не хочу сидеть с этим ублюдком в одной камере. Чжоу улыбалась. В глубине души Гарри уже понимал, что его актёрская игра китаянку не впечатлила. Наконец женщина соизволила сказать: – Браво, сэр Гарри, это было красиво. Но этим утром я связалась с группой, которая занималась «Олбани», и они рассказали мне про Бейтмана. До них также дошли слухи, что генетическое оружие не работает, и вы в очередной раз оставили нас в дураках. Мне нравится, что вы очень мило пытаетесь защитить своего бывшего заместителя от пыток, но ирония в том, что вы только что обрекли его на продолжение. Гарри нахмурился, не понимая, и Чжоу объяснила: – Когда я узнала, что Джон Бейтман предал вас, я задалась вопросом — почему же он не рассказал мне об этом, чтобы защитить свою шкуру? Должно быть, решила я, он раскаялся и терпит пытки, чтобы защитить вас и вернуть ваше доверие. Но вы созерцали его мучения совершенно равнодушно, и я подумала, что использовать Бейтмана в качестве рычага бессмысленно. Если его данные устарели, а давить на вас с его помощью не получается, зачем зря мучить человека? Я шла сюда, чтобы предложить Джону выгодную сделку. Пирс схватился за голову, догадываясь, что Чжоу скажет дальше. – Да, сэр Гарри, вы всё правильно поняли. Когда я вошла в камеру, вы рассказали мне правду про Бейтмана. Вы хотели, чтобы я освободила его, чтобы я пытала вас вместо него. Вы его жалеете. Вам на самом деле не всё равно. Без разницы, Лукас Норт он или Джон Бейтман, я могу давить на вас с его помощью. – Вы можете снять с Бейтмана кожу заживо, но я ничего не скажу, - покачал головой Гарри. – Неужели? Вы почти пожертвовали собой, чтобы спасти его. Вы будете смотреть, как он страдает, день за днём, и рано или поздно начнёте говорить. Гарри беспомощно посмотрел на перебежчика, и тот понимающе кивнул. Чжоу махнула рукой Мяснику, и наёмник неуловимым движением достал из кармана шприц и вонзил его в руку Норта. – Что это? - удивлённо спросил Лукас, потирая место укола. Вместо ответа Чжоу достала несколько фотографий и продемонстрировала пленнику. Гарри пытался их рассмотреть, но со своего ракурса он мог лишь наблюдать, как выражение лица Лукаса сменилось с удивленного на шокированное. Губы Норта задрожали, рука привычно потянулась ко рту — как всегда, когда он волновался. – Я думала, что его воспоминания только мешают допросу, но теперь я понимаю — они причиняют не меньшую боль, чем самая неприятная пытка. Эти фото — чтобы освежить память, а наркотик — чтобы усилить восприятие. Помните «сахарную лошадь», мистер Норт? Судорога прошла по лицу Лукаса. Мясник откупорил бутылку воды… – Нет! - вскричал Гарри, но поздно. Наёмник, удерживая Норта за волосы, медленно вылил ему на лицо всю оставшуюся воду. Лукас рвался из его цепкой хватки, кашлял, и когда его наконец отпустили, синие глаза были затуманены. – Вспоминайте, мистер Норт. Помните тюремную больницу в Саратове? Помните, что они делали это с вами — и смеялись, снимая всё на камеру? Посмотрите фото ещё раз. Я оставлю их вам. Вас ждут чудесные шесть часов наедине с российскими капо и надсмотрщиками. Если хотите получить противоядие — сэр Гарри, вы знаете, что должны рассказать. Она бросила фото на пол рядом с Лукасом и вышла из камеры. Норт бился в плену своего кошмара, он ничего не видел. Гарри отметил типичные черты воздействия наркотика — зрачки расширены, пульс быстрый, конечности холодные, всё в поту. Речь — бессвязная, дрожь во всём теле. Гарри попробовал успокоить его осторожным прикосновением, но Лукас вскрикнул и отшатнулся — даже дружеское объятие в таком состоянии воспринималось как насилие. Любые попытки помочь были бесполезны, пока эта дрянь не выветрилась из организма. «Нет, хватит, перестаньте, не трогайте меня… только не там… не надо…» - тихо и жалобно умолял Лукас, и, чтобы отвлечься, Гарри посмотрел на снимки. О Господи. Зря он это сделал. Пирс поднял с пола листок и сразу бросил его, мельком увидев изображение. Эти люди были психически больны. Здоровый человек никогда не сделает что-то такое с другим человеком и уж тем более не станет фотографировать процесс. – Лукас, - Гарри сел на пол перед бывшим другом, заглянул ему в лицо, - Лукас, мне очень жаль. Пожалуйста, посмотри на меня. Лукас, ты сейчас не в их руках. Норт не видел его, рыдая в плену своих кошмаров. – Лукас, я должен был, должен освободить тебя раньше! Прости меня, если сможешь. Сейчас я бы многое отдал, чтобы ты не пострадал… – Нет! - внезапно закричал Лукас. - Нет, нет, нет! Он замахнулся, словно отбивался от кого-то невидимого; это движение вызвало адскую боль в поврежденных плечах и только усугубило его паническое состояние. «Нет!» - кричал он, царапая своё лицо. – Лукас, очнись! - Гарри перехватил его руки, чтобы не дать ему травмировать себя, однако Норт в помутнении рассудка не понял, что его держит товарищ, и начал сопротивляться ещё сильнее. Гарри навалился на него всем телом, сдерживая, пытаясь спасти от припадка, но Лукас в ужасе стал биться головой о пол, биться отчаянно сильно, так, что снова потекла кровь… Гарри прижал его к себе изо всех сил, лишая малейшей свободы движения. О последствиях для психики Лукаса он побеспокоится позже, а пока его надо защитить от самоповреждения. Пирсу показалось, что прошла целая вечность, прежде чем Лукас посмотрел на него мутным, но уже более-менее осмысленным взглядом. И прежде, чем Гарри успел убрать отвратительные фотографии с пола, Норт их увидел. Его склеившиеся от слёз ресницы затрепетали, он тряхнул головой, пытаясь выгнать липкий ужас из головы. – Что… что я успел сказать? - спросил Лукас. – О чём ты? – Чем меня кололи? Скополамином? Я что-то… я что-то рассказал? – А ты ничего не помнишь? – Флешбеки, один за другим, такие яркие, будто я снова в России. Но вдруг, вдруг я что-то сказал… Гарри поспешил успокоить его: – Ты ничего не сказал, не бойся. Ты всё время был со мной. Тебе ввели «ПТСР в бутылке», а не скополамин или другую «сыворотку правды». Лукас облегченно вздохнул и вытер пот со лба. Его взгляд снова скользнул на фотографии, и он поинтересовался: – Что ты думаешь об этом, Гарри? Я тебе противен, после того, что… после того, что они со мной сделали? Или ты винишь себя? Или ты думаешь, что я получил по заслугам? – Это ужасно, - только и смог сказать Гарри, - мне очень жаль. – Правда жаль…? Он не договорил — дверь открылась, и на пороге снова появилась Чжоу. Она бросила на Пирса насмешливый взгляд: – Как вы себя чувствуете, сэр? Вам не стыдно, что вы заставляете мистера Норта страдать из-за такой мерзкой тайны, по сравнению с которой взрыв в Дакаре покажется детской забавой? – О чём это она? - удивленно спросил Лукас. – А вы не знаете? Сэр Гарри, может, расскажете ему, что вы делали в рамках операции «Кондор»? Сердце Гарри рухнуло вниз, и он сидел, опустив голову. Чжоу заговорила, пристально глядя на пленников: – Мистер Норт, напомните мне, что такое «Кондор»? Ну же, не стесняйтесь, это известная операция, о ней даже есть страничка в Википедии. – Если этот тот «кондор», о котором я думаю… - Норт говорил медленно - его сознание оставалось спутанным из-за наркотика, - это охота на коммунистов в Латинской Америке, в семидесятых-восьмидесятых. Операцию проводили местные диктаторы при поддержке ЦРУ. Но Гарри-то здесь причем? Чжоу опустилась на пол в паре метров от пленников. Джинсовая куртка свободно лежала у неё на плечах, и фигурка женщины казалась мирной, практически беззащитной. – Когда Пиночет устроил кровавый ад в Чили, и некоторые другие южноамериканские правители последовали его примеру, людям левых взглядов пришлось бежать, - негромко сказала Чжоу, - кого-то принял Китай, кого-то Куба, кого-то — Советский Союз. Тех, кому не повезло получить убежища, добила операция «Кондор». Разбитые головы, «вертолетные туры», расстрелянные левые интеллектуалы, изнасилованные и убитые студентки, у которых случайно оказался томик Маркса. Так случилось, что некоторые люди, бежавшие от фашистских режимов, укрылись в Великобритании. Чжоу потёрла лоб, поправила куртку и продолжила: – Наивно, конечно, было искать спасения в капиталистической стране. К власти пришла Тэтчер, это стало началом правого поворота в политике и началом конца для наших товарищей. ЦРУ и МИ-5 вступили в преступный сговор… - лицо Чжоу скривилось, как от боли. - Беженцев экстрадировали на родину, в лапы фашистов, либо передали ЦРУ. Пострадало не менее пятидесяти человек, 47 по итогу убиты, одна девушка лишилась рассудка из-за пыток, двое остались инвалидами. – Это невозможно, - покачал головой Лукас, - операция «Кондор» была завершена раньше, чем Гарри в принципе попал в МИ-5… – Операция «Кондор» де-факто была завершена в середине девяностых, - отрезала Чжоу. - И знаете, что забавно? Никто никогда не узнал бы о вашем вкладе в эту кровавую операцию, если бы не Конни. Помните, ещё в прошлом веке вы попытались убедить русских, что у них есть крот в МИ-5? Вам нужно было объяснить, почему именно Конни решила сменить сторону, и вы придумали ей чудесную легенду — якобы она мельком услышала про операцию «Кондор», ужаснулась цинизму своей страны и решила играть за Советы. Ирония судьбы в том, что она действительно стала кротом русских… Но это лирическое отступление. Чжоу внимательно посмотрела в глаза Лукасу: – Вот, мистер Норт, ради чего вы страдали. Сэр Гарри Пирс не пытался сберечь какие-то ценные секреты, не пытался кого-то защитить. Нет, он пытался скрыть факт соучастия в убийстве невинных людей за политические взгляды. Я даю вам последний шанс, сэр Гарри. Расскажите всё, что знаете об этой операции — все детали, всех участников — или через час мы снова будем пытать мистера Норта электрошокером. Когда она вышла из камеры, Гарри всё ещё сидел, уронив голову на руки. Нужно было набраться сил и посмотреть в глаза Лукасу, но где их взять, эти силы? – Ты меня осуждаешь? - наконец спросил Пирс. – Кто без греха, тот пусть и бросит камень, - криво ухмыльнулся Норт, но глаза его оставались мрачными, - я продал генетическое оружие китайцам, не мне тебя осуждать. Гарри казалось, что он горит, и он расстегнул верхние пуговицы рубашки, только бы избавиться от этого жара. – Лукас, что мне делать? - с глухим отчаянием спросил он. – Ты спрашиваешь меня? - изумился Норт. – Это твоя жизнь стоит на кону. Ещё одной пытки электрошокером ты можешь просто не пережить. У тебя остановится сердце. По лицу Лукаса пробежала болезненная судорога, зрачки снова расширились. Несколько секунд он с ужасом смотрел в пустоту, и Гарри понял, что наркотик ещё не до конца выветрился из организма. Наконец Лукас сказал запинающимся голосом: – Гарри, ты глава МИ-5, я — террорист и предатель. Я не имею права тебе советовать. Это решение ты должен принять сам.