***
Запах дыма привлек фавна в темный лес. Обнаружив, что он по локоть в чужой крови, Уилл решил никогда не возвращаться в лес вендиго. Не после того, что он сделал, позволил себе сделать… …но что-то горело. Нет, понял Уилл, осторожно принюхиваясь к воздуху, не горело. Кто-то жарил еду. Что-то готовилось на огне, и от этого запаха в животе Уилла заурчало, и растущий голод сдавил когтями его пустой желудок. Возвращаясь в спящий лес, наполненный закрытыми глазами деревьев, Уилл на мгновение задумался, не проклят ли он, не несет ли само мясо в себе заклятье. Ему не следовало начинать, но теперь он уже не мог остановиться. Чтобы насладиться мясом, нужно было убить, и он становился убийцей. Запах привел его обратно к теперь уже знакомому месту на поляне, к вендиго, сидящему под открытым небом, освещенному золотистыми оттенками пламени костра, на котором он готовил. Мясо могло принадлежать кому угодно, оно было приправлено ароматными травами и поджарено нежными полосками; жир стекал по ним с шипением. Уилл прикусил нижнюю губу, чтобы не застонать, его голод, кажется, только усиливался. Диета, свойственная для фавна, состоящая из винограда и трав, теперь казалась ему на вкус пеплом, а пойманной рыбы едва хватало, чтобы прокормиться. Небольшие потери водной флоры и фауны приносились в жертву его новому аппетиту. Феи теперь вообще избегали его, наконец-то поняв, что он становится чем-то другим. К его чести, стадо оставалось в неведении, хотя его продолжительные отлучки начали вызывать некоторые вопросы у Джека и Фредди. — Я знаю, что ты тут, маленький фавн. — Слова заставили Уилла отскочить назад, но он понял, что вендиго не собирается нападать. — Почему бы тебе не присоединиться ко мне? Невежливо подглядывать, — сказал Ганнибал, наконец соизволив поднять глаза. Он достаточно легко нашел Уилла в темноте, несмотря на все попытки фавна спрятаться. С колотящимся сердцем и учащенным, неглубоким дыханием Уилл двинулся вперед, к границам поляны. Он поднял широко раскрытые глаза и обнаружил, что Ганнибал спокойно рассматривает его, предпочитая не комментировать расстояние, все еще разделяющее их. — Почему ты продолжаешь приходить сюда? Почему ты шпионишь за мной? Почему ты чувствуешь потребность пробовать на вкус мои убийства? — быстро спросил Ганнибал, давая фавну понять, что его не только заметили, но и наблюдают за ним. — Есть гораздо менее болезненные способы умереть, чем рисковать вызвать мой гнев. — Можно мне немного? — Уилл тяжело сглотнул, в горле у него щелкнуло. Он понимал, что вендиго играет с ним, задавая вопросы, на которые уже знает ответы. Уилл уже понял, что ему грозит серьезная опасность, но он был так голоден. — Пожалуйста? — Я думал, фавны не едят мяса, — заметил Ганнибал с мягкой улыбкой, наблюдая, как Уилл подходит к нему ближе. Врожденный инстинкт заставлял ноги фавна дрожать, а колени стучать друг о друга при каждом шаге копыта, но жажда гнала Уилла вперед. Было очаровательно наблюдать за внутренней войной, за тем, что одержит верх: страх или жажда? — Они и не едят, — печально признался Уилл; стыд заглушил новую волну его нужды настолько, что он резко остановился. Он должен уйти сейчас, пока еще может. Между ними все еще было достаточное расстояние, поэтому Уилл был уверен, что сможет убежать. — Ах. Понимаю. Ты пришел один, потому что ты уникален. Как интересно, — сказал Ганнибал, снимая с огня остатки мяса. Скрывая свое неудовольствие замешательством фавна, Ганнибал специально положил мясо на лист рядом с собой. — Ты тоже одинок, — защищаясь, ответил Уилл, его смущение и стыд делали его резким. Копыта фавна вонзились в дерн. — Так и есть… — Ганнибал позволил это, хотя и нахмурился в знак предупреждения на грубую вспышку Уилла. Фавн был слишком занятным, чтобы от него избавиться. На данный момент можно было дать ему поблажку. Уилла всегда можно научить манерам и надлежащему этикету позже. — И боюсь, я останусь таковым, если ты не решишь сесть рядом. — Но ты съешь меня, — произнес Уилл, нервно переминаясь с копыта на копыто. Судя по всему, он снова готовился к побегу. Однако Ганнибал не собирался терпеть всю эту чушь. — Для этого у нас есть гоблин, мой дорогой Уилл. Подойди, — сказал Ганнибал мягким тоном, указывая на бывшего посыльного. Было чудесно, что Джарет прислал ему еду. Как будто ему было дело до какой-то глупой девчонки, блуждающей по Лабиринту. Если она была настолько глупа, что проиграла что-то Королю Гоблинов, а затем захотела это вернуть, то, по мнению Ганнибала, она заслужила свою судьбу. В любом случае это не имело к нему никакого отношения, если только она не решит войти в его лес. — Я прошу последний раз, — произнес Ганнибал нараспев, когда фавн заколебался с ответом. Он наблюдал, как Уилл вздрогнул в ответ на его спокойный призыв. Фавн на цыпочках двинулся вперед на легких копытах. Маленькое существо устроилось так близко к мясу, как только могло, все еще стараясь держаться как можно дальше от Ганнибала. Фавны были быстры, но вендиго обладал терпением. А также хорошо подгадывал момент, как вскоре предстояло узнать Уиллу. Дождавшись, пока Уилл потянется за мясом, Ганнибал легко схватил фавна, притянув ошеломленное существо к себе. Пленить Уилла своими более длинными ногами оказалось несложно. К его чести и удовольствию Ганнибала, Уилл дрался как мог, отбиваясь маленькими кулачками, бодаясь головой и раздвоенными копытами, но без особого эффекта. Хотя это было мило, что он попытался, мечась в панике. Но преуспел только в том, что стал еще ближе к Ганнибалу. Вендиго обхватил своими проворными руками торс фавна, эффективно пресекая любую попытку побега. В отличие от некоторых в прошлом, оказавшихся в таком же смертоносном положении, у Уилла хватило здравого смысла, чтобы понять, что он потерпел поражение. Фавн покорно обмяк в руках Ганнибала. Вендиго наслаждался ощущением того, как Уилл тяжело дышит рядом с ним. Прелестное маленькое создание, покрытое блеском пота от страха. Он пах отчаянно и восхитительно, когда Ганнибал наклонился, чтобы понюхать шоколадные локоны. Уилл плакал, вздрагивая всем телом, вендиго потерся щекой о его нежную щеку, чтобы почувствовать влажную соль печали. — Шшшш… — успокаивал Ганнибал, поглаживая темные кудри, утыкаясь носом в их атлас, чтобы глубоко вдохнуть. Восхитительный и вкусный. Однако, как бы сильно он ни любил мясо, должным образом приправленное, слезы фавна начинали его беспокоить. Пока его обнюхивали, фавн снова попытался сбежать, его маленькое тело бесполезно извивалось против Ганнибала в последней отчаянной попытке спастись. Эти движения только показали Ганнибалу, насколько хорошо они подходят друг другу, особенно когда зад Уилла прижался к его промежности. Запрокинув голову Уилла вверх и в сторону, чтобы он мог видеть его трагический профиль, Ганнибал наблюдал, как фавн отказывался смотреть на него, слезы текли по его красивому лицу. Вендиго отдался своей природе ровно настолько, чтобы не устоять перед желанием слизнуть жидкую соль с гладких щек. Фавн со стоном содрогнулся, его гибкое тело задрожало, прижавшись к твердому телу вендиго. — Шшшш… — снова прошептал Ганнибал, пересаживая Уилла к себе на колени, чтобы им было удобнее. Удерживая одну руку на месте, как железный прут, поперек талии Уилла, чтобы прижать спину фавна к своей груди, Ганнибал высвободил руку, чтобы дотянуться и взять немного мяса. Дождавшись, пока Уилл снова успокоится, Ганнибал поднес маленький кусочек к губам Уилла. Закрыв глаза, фавн сопротивлялся, пока Ганнибал не просунул мясо через плотно сжатые губы на язык. К его радости, Уилл достаточно быстро сообразил что к чему и взял то, что ему предлагали, как только попробовал. Сначала нерешительно, с широко раскрытыми глазами, прежде чем его жадность полностью взяла верх. Ганнибал наслаждался тем, как этот быстрый язык очищал его пальцы от вкусного жира, а мягкие губы обхватывали кончики когтей в ласках, которые начинали превращать сердце вендиго во что-то расплавленное и незнакомое. Ощущение тупых зубов, впивающихся в него за то, что он был слишком медлителен, зажгло искры странного удовольствия внутри Ганнибала, ощущения странные, но желанные. Медленно ослабляя хватку на маленьком существе с каждым кусочком мяса, который Уилл брал сам, Ганнибал довольно скоро обнаружил, что фавн расслаблен и податлив у него на коленях, и сам опирается на него. Дрожь малыша прекратилась, запах утратил резкие ноты страдания. Уилл сидел сытый и довольный, мурлыча от удовольствия. Неторопливо поглаживая свою добычу, Ганнибал провел когтистой рукой по бокам Уилла, по равнинам подтянутых мышц и по теплому меху, покрывавшему козлиные ноги. К удивлению Ганнибала, фавн тоже касался всего, до чего мог дотянуться, и погрузил свои лишенные когтей пальцы в покрытую перьями шкуру. — Он такой мягкий, — удивленно пробормотал Уилл, поражаясь тому, каким приятным и странным показался ему мех вендиго. Он ожидал, что он будет грубым, но большая часть покрова вендиго была мягкой и шелковистой; фавн повернулся на месте достаточно, чтобы почувствовать волосы на груди Ганнибала, запустил в них пальцы. Почувствовав на себе взгляд, Уилл рискнул поднять глаза и обнаружил, что вендиго наблюдает за ним, но не делает ни малейшего движения, чтобы прекратить исследования фавна. Двигаясь по наитию, Уилл обнаружил, что ему было разрешено полностью развернуться, фавн стоял на коленях перед вендиго, хоть Ганнибал и держал его в клетке своих конечностей. Взглянув на лицо Ганнибала и обнаружив, что оно по-прежнему непроницаемо, Уилл продолжал прикасаться, позволяя своим пальцам скользить по гибким мышцам, крепким плечам и вверх по колонне изящной шеи. Наклонившись, фавн обнаружил ртом сильную линию челюсти и подбородка, его губы присоединились к путешествию, кончики пальцев проследили контур тонкогубого рта, прежде чем подняться к длинному прямому носу с поперечным шрамом. В это время Ганнибал крепче сжал его, пока их грудные клетки не соприкоснулись, и Уиллу пришлось прекратить свои исследования, положив руки на плечи Ганнибала, чтобы удержаться на одном уровне с более высоким существом. Наконец-то почувствовав себя сытым впервые, казалось, за долгое время, Уилл удовлетворенно вздохнул, когда его нежно-голубой, с частичками серого раннего рассвета взгляд встретился с глазами оттенка поцелованной кровью земли. Опираясь всем весом на крепкое тело вендиго, фавн протянул руки, чтобы обхватить лицо Ганнибала. Уилл сократил расстояние между ними. Прижавшись губами к губам вендиго, фавн выдохнул, в то время как Ганнибал от шока вдохнул, приоткрыв губы. Уилл воспользовался этим, чтобы просунуть язык в чужой хищный рот. Сначала медленно, дразнящими движениями, прежде чем прикоснуться к языку вендиго своим собственным. Наслаждаясь ароматом дыма, мяса и чего-то, что было всем вендиго, руки Уилла оторвались от лица Ганнибала и побежали вверх, хватаясь за пряди серебристо-пепельных волос, прежде чем его любопытные пальцы нащупали основание черных рогов. Уилл не был уверен, что произошло дальше, он внезапно оказался на земле, вендиго, казалось, исчез прямо из-под него. — Г-Ганнибал? — с любопытством спросил фавн пустое пространство. Ничто не ответило ему, хотя несколько деревьев открыли свои глаза, чтобы посмотреть на него с любопытством и осуждением за нарушенный сон. Флора не привыкла видеть других существ… живыми… не говоря уже о постоянных посетителях. В бодрствующем лесу плохо было находиться долго, у Уилла хватило ума уйти до того, как деревья слишком заинтересуются его присутствием тут. Бросив разочарованный взгляд на лес, когда он бежал к безопасному лугу, Уилл задавался вопросом, что случилось с вендиго, куда он делся, когда все только начало становиться интересным. Спрятавшись в прохладной тени и хорошо укрытый ею, Ганнибал наблюдал, как Уилл скользит по холмам и долинам с легкостью характерной для его вида; фавны от природы были легки и быстры на копытах. Когти коснулись собственных губ и лица, которые все еще покалывало там, где Уилл соприкоснулся с его ртом, языком и пальцами. Потянувшись ниже между ног, Ганнибал обнаружил, что его лоно созрело и готово к вниманию, возбуждение плоти, которого раньше не случалось. Это было поразительно, настолько, что Ганнибал почувствовал необходимость полностью отстраниться, чтобы восстановить хоть какой-то контроль. Фавн творил ужасные вещи с его силой воли, Ганнибал хотел забрать у Уилла все, кроме его жизни. Мысль о том, что фавн вообще мертв, привела Ганнибала в замешательство, низкий рык заставил деревья уставиться на него во время краткого пробуждения. Сосредоточившись вместо этого на мысли о коже Уилла на своей собственной, Ганнибал сжал плоть в руке, проводя пальцами по всей длине в такт воспоминаниям о том, как Уилл посасывал его язык и безвредно покусывал его губы тупыми зубами. Уилл был таким мягким и податливым в его объятиях, прекрасным в своем открытом желании. Фавны всегда легко отдавались удовольствию любого рода. Желание накапливалось в его животе с интенсивностью, близкой к проклятию его постоянного голода; Ганнибал кончил с рычанием, чувствуя себя лишенным настоящего удовольствия, если оно без Уилла. Однако фавн вернется. В этом Ганнибал был уверен, и когда это произойдет, Уилл обнаружит, что лес стал его новым домом, хотел он этого или нет.***