***
— Ты хоть знаешь, куда ты идешь? Сара посмотрела вниз на странного попутчика, которого судьба выбрала для нее. На того, кого она так скоро стала считать другом, на Хоггла. Она все еще не могла понять, каким фейри был привратник Лабиринта, но он определенно был из породы ворчунов. — Ну, нет… — призналась Сара, на что Хоггл фыркнул. Она скривилась, но предпочла проигнорировать этот жест. — Но мы, кажется, действительно приближаемся к замку. — О, это обнадеживает, — проворчал Хоггл. Указывая на замок, словно в доказательство своей правоты, Сара подавила вздох от того, насколько далекой казалась ее цель на расстоянии. Однако она не ошибалась. Пережив все опасности и преодолев трудности, они, казалось, действительно приближались к замку Короля Гоблинов. У них не было карты или путеводителя (Хоггл вряд ли учитывался, потому что он продолжал пытаться убежать), но они справлялись довольно хорошо. По крайней мере, казалось, что они движутся в правильном направлении. — Я не слышу, чтобы ты что-то подсказывал, — указала Сара, оглядываясь по сторонам. — Если бы здесь был кто-нибудь поблизости, мы могли бы спросить дорогу. Девушка и привратник шли через луга. Лабиринт был образован пологими холмами, покрытыми сочной травой изумрудных оттенков, игривыми изгибами ручьев, прорезающих землю, и группами деревьев, которые создавали прохладные островки тени. Тут было прекрасно и в то же время так странно мирно, создавалось впечатление, что здесь просто не могло случиться что-то плохое. Саре хотелось бы, чтобы весь Лабиринт был таким. — Естественно, ведь все, с кем мы сталкивались, были исключительно полезны, — закатил глаза Хоггл, вспоминая бредни Мудреца и его странную шляпу. — Я столкнулась с тобой, и ты был очень полезен, так что я буду открыта для возможности завести новых друзей, — улыбнулась ему Сара сверху вниз, а фейри нахмурился, глядя на нее и заливаясь румянцем. — Это только потому, что у тебя есть моя собственность, — слабо запротестовал Хоггл, бросив взгляд на пояс Сары, где был прикреплен его насильно позаимствованный мешочек с драгоценностями. Он все еще не привык к тому, что кто-то называет его другом. Это была странная вещь — быть обозначенным как «друг», нести определенный вес этого слова. Хоггл не был уверен, нравится ли ему, как оно сидит на нем, хотя временами было тепло и уютно. Прежде чем Сара успела ответить, на соседнем холмистом пике появилась фигура, словно в ответ на ее желание. Она недолго оставалась там в одиночестве, несколько других существ появились из-за холма, чтобы броситься вниз по его травянистым волнам зелени. На быстрых копытах фавны бегали и кувыркались друг с другом, заставляя Сару ахать от восторга. Девушка узнала, кем были танцоры травы и ветра, образ фавнов был вполне узнаваем из мифов и легенд. Она просто и близко не ожидала, что они будут такими красивыми и грациозными. Всего их было восемь, они скакали вокруг и гонялись за ветром, который, казалось, намеренно дразнил их. Стадо возглавляла смуглокожая пара с ярко-серебристым мехом, который блестел и переливался на солнце, как кованый металл. Фавны были стройными и гибкими, созданными для бега и танца, с тонкими чертами лица и подтянутыми конечностями. Они не носили одежды, их тела были украшены только цветами и травами. Фавны женского пола в основном носили короны из полевых цветов в волосах, удерживаемые на месте маленькими козлиными рожками, и блестящие кусочки металла, искусно превращенные в украшения, чтобы подчеркнуть их хрупкие запястья, шеи и талии. Фавны-мужчины тоже носили цветочные короны, но с виноградными гроздьями, вплетенными в головные уборы, плоды красиво обвивались вокруг их больших рогов. Все фавны носили также что-то вроде маленькой сумки — мешочек, сплетенный из травы и виноградных лоз. К мешочку крепилась свирель, сделанная из тростника. — Они прекрасны, — сказала Сара с благоговением, получив сардонический взгляд от Хоггла. — Они идиоты! — рявкнул Хоггл, его отвращение к фавнам и к увлеченности ими Сары было очевидным. Она была такой же с феями, пока одна из них не вбила в нее немного здравого смысла. Если они не будут осторожны, фавны могут сделать что похуже, хотя они были больше склонны к мелким пакостям и шалостям, чем к любому виду насилия. — Ты не захочешь с ними разговаривать. — Почему нет? Возможно, они знают путь к замку, — сказала Сара. Она чувствовала, что должна хотя бы попытаться. Каждый заслуживал шанса, и в любом случае Хогглу, похоже, не нравился никто из тех, кого они встречали. — Единственный путь, который они знают наверняка, — это путь прямо на дно винной бутылки. Они тебе ничего не скажут, — объяснил и не объяснил одновременно Хоггл, как это было свойственно для фейри. — Это твое мнение, — сказала Сара, делая шаг вперед. Движение привлекло внимание фавнов, все быстрые создания остановились, чтобы посмотреть, как девушка приближается к ним. — Это общеизвестный факт! — сплюнул Хоггл. Он не потрудился скрыть стон отчаяния, когда побежал за Сарой, — у человека ноги были длиннее, чем у него. — Приветствую вас, путники! — произнес вожак стада глубоким раскатистым голосом; фавны вышли из своей осторожной неподвижности и подбежали к ним. Хоггл попытался не вздрогнуть, но у него это не получилось, в то время как Сара расплылась в улыбке. — Эм, приветствую! — улыбнулась Сара в ответ. То, как фавны кружили вокруг нее, напомнило девушке зоопарк. Как и многие обитатели Лабиринта, фавны не были застенчивыми. Сара мгновенно почувствовала на себе множество рук, нежно прикасающихся к ее волосам, одежде и украшениям. — Отвалите! — закричал Хоггл, размахивая руками вокруг Сары. Он заставил всех фавнов отскочить назад, когда вскинул ноги и замахал короткими руками. — Будь милым, — сказала ему Сара, схватив низкорослого фейри за плечи, чтобы заставить его остановиться. Фавны, конечно, не выглядели опасными, но, как поняла Сара, внешность — это еще не все в этом странном месте. Однако она все равно не хотела оскорблять фавнов или выглядеть недружелюбной. — Здравствуйте, я Сара, а это Хоггл. Мы пытаемся добраться до замка… — начала Сара. — Какого замка? — перебила ее девушка-фавн с каштановыми волосами и кукольными голубыми глазами. Сара удивленно уставилась на нее в ответ. — Замок Короля Гоблинов. Прямо там, позади вас, вдалеке, — ответила Сара, указывая на замок. Фавны оглянулись через плечо, чтобы поглазеть, как будто они видели крепость в первый раз. — О-о-о… эта штука, — ответила та же фавн так, что у Сары появилось неприятное ощущение в животе. Хихиканье Хоггла не помогло смягчить это ощущение. — Да, эта штука. Я пытаюсь добраться туда. Вы знаете дорогу? — спросила Сара с затаенной ноткой надежды в голосе. — Я пытаюсь вернуть своего брата от Короля Гоблинов. — Это ужасно! Разве Король не заплатил за него?! — сокрушалась темноволосая девушка-фавн с прекрасным и добрым лицом. Ее сопровождала еще более юная девушка-фавн с каштановыми волосами. Сара задумалась, не родные ли они. — Что?! Нет! — сказала Сара растерянно и немного испуганно. — Нет, он забрал его! Что в основном было правдой. Сара не чувствовала необходимости вдаваться в подробности того, что она хотела, чтобы ее маленького сводного брата Тоби забрали, или что Король Гоблинов был безумно влюблен в нее. Или что Джарет предложил ей способ вернуть ребенка: пройти весь Лабиринт. И она работала против часовой стрелки, которая, казалось, показывала время по своим собственным правилам. — Технически ты попросила его об этом, — прямо указал Хоггл. — Ты не помогаешь! — сказала Сара, бросив на него свирепый взгляд. Она почти поддалась желанию топнуть ногой. — Ты не обязана говорить об этом, если не хочешь, — доброжелательно сказала ей темноволосая девушка-фавн. — Ты можешь остаться здесь, с нами. — Прекрасная идея! Устроим пир для наших новых гостей! — объявил темнокожий вожак стада под одобрительные возгласы фавнов. — Н-но я не могу здесь оставаться! Я должна вернуть своего брата! — выпалила Сара, бросив недоуменный взгляд на Хоггла, который пожал плечами. — Я же тебе говорил, — фыркнул Хоггл, решивший ничем не помогать. Сара приняла решение, и теперь ей предстояло самой выяснить, как с этим справляться. В данный момент он не чувствовал себя особенно великодушным. — Послушайте, это очень любезно с вашей стороны, и я бы присоединилась, если бы могла, но мне нужно попасть в замок, — Сара решительно прервала импровизированное празднование под разочарованные возгласы фавнов. — Если кто-нибудь из вас знает дорогу… — У вас есть вино? — прервал ее бородатый фавн. Фавны, очевидно, были не очень хорошо знакомы с тонкостями вежливой беседы. — Вино?! — вторил фавн постарше, на его лице появились морщинки от смеха, он был так весел, что его глаза заискрились. — Пиво тоже бы подошло, — добавила темноволосая девушка-фавн, с надеждой глядя на Сару. — Нет! У меня нет ни пива, ни вина, ни чего-либо еще! Кто-нибудь из вас знает, куда мне следует пойти?! — спросила Сара, начиная терять самообладание. У нее было так мало времени, а фавны, дурачась, тратили его впустую. — Ты можешь пойти к шепчущим ручьям и вздремнуть, — предложила темноволосая девушка-фавн, ее тон был взволнованным, но искренним. Саре захотелось закричать. — Ты можешь пойти поиграть с феями, — добавила девушка-фавн с каштановыми волосами. Хоггл с отвращением сплюнул на землю, едва не задев ее копыто. — Ты можешь потанцевать, — нараспев произнес их лидер с серебристым мехом, и все фавны расплылись в улыбках при этой мысли, их тонкие пальцы потянулись к свирелям. — Я же говорил тебе, — сказал Хоггл со вздохом, когда начал отодвигаться от фавнов. Однако повторное указание на ошибку Сары не казалось ему победой, не тогда, когда был шанс, что их заставят танцевать. Игра фавнов на свирели славилась тем, что заставляла человека растворяться в мелодии, а слабовольные становились не более чем марионетками с привязанными к нотам ниточками. Фавны, может быть, и не злобные или свирепые существа, но можно умереть от танцев, если фавны забудут о своих несчастных жертвах в разгар веселья. — Я услышала тебя и в первый раз, — стиснула зубы Сара, прежде чем нацепить на лицо фальшивую улыбку. Хоггл искал ее руку, но вместо этого нащупал рукав и начал дергать за него. — Все это звучит очень мило, но нам пора идти, — сказала Сара веселым фальшивым тоном, прокладывая себе путь через стадо. Хоггл следовал за ней по пятам, крепко держась за ее одежду. — Вы могли бы пройти через лес. — Слова дали Саре и Хогглу достаточную причину приостановить свой побег на полпути. Предложение исходило от очень худой женщины-фавна с поразительными ярко-рыжими волосами и мехом. У нее были большие голубые глаза, из-за которых она казалась нежной, но в то же время острой, как лезвие, сделанное из стекла. — Там есть тропинки, которые ведут куда-то. — Спасибо, — с облегчением сказала Сара. — Наконец-то разумный ответ. — Вы имеете в виду те леса? — в смятении спросил Хоггл, переключая внимание Сары на черный лес, который окаймлял луг, как стена движущейся тьмы. Лес был похож на рану, которая тянулась прямо к залитому солнцем лугу, на гноящуюся отметину, которая сулила только опасность тем, кто осмелится войти. — Не похоже на прогулку, которую я хотел бы совершить, — Хоггл озвучил то, о чем думала Сара, девушка молча кивнула в знак согласия. — О, лес под защитой, уверяю вас, — сказала им рыжая женщина-фавн, склонив голову, чтобы скрыть лукавую улыбку. — Под защитой? — у Хоггла хватило ума спросить, выгнув бровь в сторону красного фавна. — Или нет, — сказала рыжая женщина-фавн вместо того, чтобы ответить на вопрос привратника. — Но это единственный выход из лугов. — Небольшой у нас выбор, — вздохнула Сара, уже направляясь к лесу. Хоггл схватил ее за руку, чтобы остановить. — Мы могли бы просто вернуться тем же путем, каким пришли, — указал он с выражением надежды на своем морщинистом лице. — Я не могу вернуться! У меня есть время только на то, чтобы двигаться вперед! — сказала ему Сара. Часы тикали, ее песок заканчивался в песочных часах, которыми манипулировал Джарет. Отступление убило бы любой шанс вернуть Тоби. Лес был просто очередным риском, на который она должна быть готова пойти. — На верную смерть? — Хоггл терпеть не мог быть голосом разума, но Джарет отдал ему приказ. Инструкции Хоггла заключались в том, чтобы препятствовать продвижению Сары, а не вредить. Король Гоблинов хотел, чтобы Сара сдалась и уступила ему, а не умерла, пытаясь завершить это дурацкое задание. — Мы и раньше сталкивались с верной смертью, и все было нормально, — храбро сказала Сара. Высвободив руку, она снова целеустремленно направилась к лесу. — Нормально? Я начинаю думать, что ты не знаешь значения этого слова, — проворчал Хоггл, тащась за ней. — Тебе не обязательно идти со мной, если ты боишься, — мягко предложила Сара, когда лес начал нависать над ними. Тени этого места, казалось, поднимались им навстречу и приглашали войти. — Я не боюсь! — рявкнул Хоггл, выпятив грудь. — В любом случае я заинтересован в том, чтобы моя собственность была в безопасности. Куда она идет, туда иду и я. — Тогда ладно, — улыбнулась Сара, протягивая руку фейри, который взял ее неохотно, но все же взял. — Давай скорее, — подгоняла Сара, когда они направились в лес. Фавны стали свидетелями безрассудства путешественников. — Как думаешь, их съедят? — спросила Эбигейл Алану задумчивым тоном. Фавн постарше улыбнулась ей, проводя рукой по длинным каштановым волосам, начиная заплетать их. — Может быть. Может, и нет. — Алана пожала плечами, ее прикосновения успокаивали, когда она вплетала в волосы Эбигейл крошечные желтые полевые цветы, сверкающие как золото. — Жаль, что у них не было вина, — вздохнул Брайан. Он взял свою свирель, чтобы сыграть короткую мелодию. Ветер затанцевал в ответ. — Да, — повторил Джимми, на мгновение присоединившись со своей собственной свирелью, прежде чем потерять интерес к дразнящим бризам. — Ну ладно. — Они заслуживали знать о лесах? — спросила Белла у стада, бросив на Фредди острый взгляд. Иногда рыжий фавн своим озорством переступала границы дозволенного и нарушала иерархию стада. — Разве это имеет значение? В любом случае мне любопытно, столкнутся ли они с Уиллом по пути, — улыбнулась Фредди, и выражение ее лица было таким невинным. — Я сам задавался этим вопросом, — вздохнул Джек, на его лице отразилось беспокойство. Недавно самый странный член их стада был замечен, входящим в лес и выходящим из него. Ни одно существо не должно быть в состоянии выйти и остаться в живых, и снова прокрасться туда тайком. Этот факт, и то, что Уилл чувствовал необходимость скрывать свою деятельность, было ненормально. — Мне не понравился этот мелкий, — сказала Эбигейл, возвращая услугу. Она вплела в темные локоны Аланы голубые цветы, которые звенели всякий раз, когда фавн двигалась. — Он был грубым, называл нас идиотами. — Все фавны слышали это, ветер доносил до них все, даже слова. От друзей ветра было не утаить секретов. — И отказался от нашего пира, — проворчал Брайан. Они все еще собирались устроить его, конечно… Просто с новой компанией было бы веселее, потому что фавны любили произносить длинные тосты. Это была их форма поэзии. Взявшись за руки со своей парой Беллой, Джек пожал плечами, потеряв всякий интерес к путешественникам. — Я не думаю, что нам придется беспокоиться о ком-либо из них. Потрошитель позаботится об этом.***
Лес был темным, непроглядным и далеко не прекрасным. Сара и Хоггл прижались друг к другу так тесно, как только могли. Они шли очень осторожно, не задевая ни одно из деревьев. Деревья могли бы сойти за секвойи огромных размеров и ширины, но только их темная кора была фиолетовых и сливовых оттенков. Деревья были покрыты глазами от корней до ветвей, глаза время от времени приоткрывались, чтобы сонно взглянуть на путешественников, прежде чем снова закрыться в дрёме. Это было бы не так страшно, если бы глаза не выглядели такими человеческими, в них был разум, дремлющий за закрытыми веками. Ни одному лучу не удавалось проникнуть сквозь высокий вечнозеленый свод, листья флоры на вид и на ощупь напоминали бархат и были глубокого темно-зеленого цвета. Цвет казался настолько глубоким, что его можно было принять за черный, он поглощал все, что могло предложить солнце, и не отражал ничего внутрь. Единственным источником света был мох, который рос кучками на деревьях, отбрасывая ровно столько голубого свечения, чтобы тени казались острыми, как бритва. Блуждающие туманы лисьего огня непоследовательно отбрасывали золотистые и зеленые вспышки, слабо подсвечивая предметы, движущиеся в темноте вокруг них. Они могли видеть изменения теней краем глаза, скрывающихся там прямо на границе восприятия, но не могли найти никаких признаков каких-либо птиц или мелких лесных существ, которые могли бы тут обитать. Однако больше всего в лесу смущала тишина. По нему не пробегал ни один ветерок. Движение воздуха в лесу происходило только от дыхания деревьев, и это беспокоило Сару на таком уровне, о котором она и не подозревала. Она знала так же точно, как знала свое собственное имя, что она ни по какой причине не хотела будить этот зловещий лес. Рыжий фавн была права в одном. Здесь были тропинки, четкие тропинки, которые вились через лес. Когда они немного прошли, то вышли на перекресток, отмеченный ветхими указателями, но Сара не смогла их прочитать. Надпись была настолько выцветшей и изношенной, что даже Хогглу было трудно разобрать, что там написано. — Ты и твои идеи, — пробормотал Хоггл, рассматривая другой указатель прищуренными глазами. Они стояли на перекрестке, три отдельных пути расходились от него. — Все не так уж плохо… — начала говорить Сара, ее слова звучали неуверенно, она сама это чувствовала. — Это был единственный путь, — вместо этого исправилась она шепотом. Ее собственный лоб нахмурился, когда она попыталась выбрать путь среди кривых столбов. — Я думаю, нам следует пойти налево. — Почему ты так думаешь? — спросил Хоггл, наконец-то оторвавшись от указателя, чтобы посмотреть на нее. — Потому что приключения начинаются, когда ты идешь налево, — сказала ему Сара со всей уверенностью. — Тем больше причин идти направо или прямо. У меня было достаточно приключений на сегодня, — хмыкнул Хоггл, рассматривая два других пути. Все они казались ему одинаковыми. — Все было не так уж плохо, — сказала Сара. — Мы вместе сбежали от Чистильщиков и из Подземелья. — Было и не хорошо. Нам пришлось вместе спасаться от них. Ты вообще смотрела вокруг по сторонам, где мы находимся? — Хоггл вздохнул, махнув руками в сторону леса. — Мы просто должны быть осторожны, чтобы не разбудить деревья, — задумчиво произнесла Сара, пытаясь вспомнить какую-нибудь сказку или легенду, которая могла бы помочь им здесь. Ничего полезного не приходило на ум, и то, что происходило, только пугало ее: большие злые волки подкрадываются к мыслям, и монстры скрываются в памяти. — Я беспокоюсь не о деревьях. Ты уже забыла, как фавн сказала о том, что этот лес защищен? — зарычал Хоггл. Люди казались ужасно близорукими. — Но кем? — спросила Сара, проглатывая страх, от которого у нее начинало пересыхать во рту. — Не думай об этом. Вопрос, который ты должна задать себе, заключается в следующем: деревья кто-то защищает или деревья защищают других существ? Здесь, в Лабиринте, все не так, как кажется. У меня плохое предчувствие, что мы только что вошли в клетку, — произнес Хоггл, пиная бесполезный столб с вывеской и наблюдая, как он падает с протестующим стоном. — Но это лес. Ты можешь просто входить в него и выходить, — сказала Сара, заявив это так, как будто это была самая очевидная вещь в мире. — О, ты можешь? Ваш мир, должно быть, очень прост, раз ты способна на такое, — сказал Хоггл, искоса взглянув на девушку. — Шшшшш… — Сара замолчала, ее голова дернулась вверх, чтобы посмотреть на темное пятно, которое, она могла поклясться, только что сдвинулось. — Будь тише… Я думаю, что что-то преследует нас. — Я знаю. Оно было с нами уже некоторое время. — Хоггл вздохнул. Он думал, что это очевидно. — Джарет! Это ты?! Покажись! Я не боюсь! — взывала Сара к иллюзорной ночи. — Что ты делаешь?! — Хоггл закричал на нее, забыв про дремлющий лес. Во мраке что-то изменилось. Хоггл надеялся, что это всего лишь шевеление деревьев. — Я устал от его игр. Джарет — хулиган, и самый простой способ победить хулигана — это встретиться с ним лицом к лицу, — сказала Сара с уверенностью, которой Хоггл не испытывал. — Или убежать. Я предпочитаю этот вариант, — поспешил предложить Хоггл. — Будь храбрым, Хоггл! — сказала Сара, ее бравады было достаточно, чтобы заставить Хоггла зло усмехнуться, хотя он и восхищался ею за это. — Я бы предпочел остаться живым, — вздохнул Хоггл, его глаза перебегали с тени на тень, гадая, которая планирует напасть на них. — Джарет! — снова позвала темноту Сара, и из нее появилась высокая фигура. Сара победоносно улыбнулась Хогглу. Однако это выражение длилось недолго, когда фигура двинулась вперед в ограниченном свете. Выяснилось, что это был явно не Король Гоблинов. На мгновение Сара приняла его за высокого фавна, но она не смогла определить, кто это был. Существо, стоявшее перед ними, было царственным, его голова была украшена темной короной из рогов, очень похожих на оленьи, хотя кость была черной как смоль, а не белой. Вместо козлиных ног фавна у существа были копыта оленя, его шкура представляла собой странную смесь меха и перьев чернильных оттенков с масляными пятнами радуги. Обнаженное существо было величественным, а его лицо казалось высеченным из камня с глубоко посаженными живыми глазами, ртом с тонкими губами и скулами, которые выглядели достаточно острыми, чтобы порезать любого, кто был достаточно неосторожен, чтобы осмелиться прикоснуться к ним. — З-здравствуйте? — пробормотала Сара, когда Хоггл отважно спрятался за ее спиной. — Здравствуй, — сказало существо глубоким голосом с акцентом, который Сара не смогла определить. — Что ты делаешь в моем лесу? Это Джарет послал тебя сюда? — Не совсем. Нас никуда не посылали. Мы просто как бы случайно забрели сюда. Не могли бы вы указать нам выход? — спросила Сара, обнаружив, что отступает назад. Хоггл двигался с ней в тандеме шаг за шагом. — Зачем же мне это делать? — спросила темная фигура, склонив голову набок и с любопытством рассматривая ее. Странное спокойствие существа лишило Сару дара речи, но она все равно быстро отступила назад. К ее ужасу, когда они отступали, существо двинулось вперед. — Ты даже не сказала «пожалуйста». Знаешь, это было очень грубо с твоей стороны. Требовать чего-то подобного от совершенно незнакомого человека, не обращая внимания на надлежащую вежливость. Что же мне с этим делать? — пробормотало темное существо, хотя Сара и Хоггл могли ясно слышать каждое слово; ужас довел звук угроз и щелканье когтей до оглушительного уровня. Существо опустило голову с ухмылкой, похожей на ножевую рану на его лице, его намерение проткнуть их рогами было очевидным. Однако момент был разрушен, когда маленькая фигурка ворвалась в пространство перекрестка между путешественниками и темным существом. Маленькая рогатая голова соединилась с большей головой существа, напряженный воздух наполнился треском, когда два черепа отскочили друг от друга. Сара и Хоггл, спотыкаясь, отступили назад и обнаружили, что теперь среди них фавн. Как и другие представители его стада, фавн был гибким и стройным, все его конечности были подтянутыми, грациозными, созданными для скорости. В отличие от остальных представителей своего вида, этот фавн был темного окраса, его мех и волосы были сплошь черными завитками, из-за чего его кожа казалась бледнее, чем была на самом деле. Серо-голубые глаза смотрели на Сару и Хоггла с неприкрытым беспокойством и страхом. За исключением маленькой ярко-красной отметины на лбу от столкновения, фавн, казалось, был в порядке. — Сверните налево! Быстрее! — крикнул им фавн, бросая то, что Сара приняла за громоздкий мешок. Это оказался большой моток веревки, сплетенной из трав. Не говоря больше ни слова, фавн подпрыгнул, и из-за его скорости казалось, что он невесом, взбегая по стволам деревьев. Насколько Сара могла судить, темное существо ни в малейшей степени не пострадало от удара по голове, по-видимому, существо было больше раздражено этим, пока фавн метался вокруг него. Оттолкнувшись от ствола дерева и изогнувшись, фавн развернулся в воздухе. План его стал очевиден, когда конец веревки был обмотан вокруг рогов существа. Фавн снова взлетел, как только его копыта коснулись противоположной стороны, чтобы снова отскочить от другого ствола дерева. Он повторял это действие снова и снова, пока странная паутина из травяной веревки не связала существо на месте. Существо сопротивлялось изо всех сил, рвало веревку и крутило головой, но фавн не использовал свою силу против него. Он использовал свою превосходящую скорость, чтобы поймать монстра, неоднократно заманивая его в ловушку, привязывая к ветвям над головой так, чтобы концы были далеко за пределами его досягаемости. Воспользовавшись предоставленным им шансом, Сара и Хоггл помчались по левой тропинке, и их побег засвидетельствовал только просыпающийся лес и деревья, потревоженные недовольным ревом существа.***
Когда он был уверен, что девушка и ее спутник отошли достаточно далеко, Уилл остановился перед связанным Ганнибалом, рычащим на него сверху вниз. — Мне жаль, но я не мог позволить тебе убить их. Девушка путешествует по Лабиринту. Король Гоблинов был бы очень расстроен, если бы ты убил ее, — сказал Уилл недовольному вендиго. Путешественникам очень повезло, что Уилл узнал о том, что они вошли в лес, от духов ветра, с которыми он все еще был дружен. Эти же самые духи помогли Уиллу так быстро сплести веревки, в то время как фавн сбивал путешественников с пути в лесу, переворачивая столбы с указателями или делая их неразборчивыми. — Для чего ты это сделал? Хотел защитить меня от меня самого же, маленький фавн? — сказал Ганнибал, задумчиво глядя на маленькое существо. Он проверил пределы своих движений: голова неподвижна, и руки тоже в ловком плетении Уилла. — Да… — тихо признался Уилл, изучая свою добычу. Он не хотел этого делать, но теперь, когда все случилось, Уилл обнаружил, что ему вроде как нравится связанный вендиго. Это сделало Ганнибала менее страшным для него, достаточно, чтобы Уилл придвинулся ближе к вендиго, пока не почувствовал тепло его меха на своем собственном. Чувствуя себя могущественным, Уилл наклонился к своей жертве, чтобы положить руки на Ганнибала. — Теперь, когда ты спас меня от самого себя, ты собираешься отпустить меня? — спросил Ганнибал, желая забыть о нарушителях теперь, когда Уилл начал делать кое-что интересное. Фавн нюхал его, слегка кривой нос подергивался, когда скользил по его коже. Уилл пробовал участки кожи, которые привлекали его внимание, своим быстрым маленьким язычком. — Со временем, — сказал Уилл с озорным блеском в своих штормовых глазах; его пальцы погрузились в покрытую перьями шкуру вендиго, чтобы снова почувствовать ее странную мягкость. — Уилл, — начал было Ганнибал предостерегающе, но замолчал, когда эти маленькие ручки легли ему на живот, начиная гладить там удивительно мягкую кожу. Его ловкий язычок вскоре последовал за кончиками пальцев фавна, исследуя подтянутый живот Ганнибала, его серебристые волосы на груди и темные соски. Фавн добрался до ключиц вендиго, покусывая их изящный изгиб. Но Уилл не осмелился идти дальше. Он не верил, что Ганнибал не укусит его, особенно учитывая, как вендиго смотрел на него сверху вниз, его бордовые глаза были очень темными. Это не помешало Уиллу прикусить грудь вендиго, оставляя следы зубов на его правом соске; кольцо тупых следов медленно сочилось черной кровью. Привлеченный запахом железа, Уилл приложился к ране, но вендиго ни разу не дрогнул от грубого обращения. Руки Уилла скользнули ниже, чтобы погладить то место, где кожа сливается с мехом, зная, как приятно это ощущать, когда гладят две очень разные текстуры кожи. Любопытные пальцы забрались глубже в гущу меха, который лежал между ног Ганнибала, фавн достаточно легко нашел то, что действительно хотел, — член вендиго поднялся, появляясь из шерстки. Грациозно опустившись на колени, Уилл вздохнул, обхватывая губами плоть Ганнибала, ощущая его толщину и тяжесть в своих маленьких руках, когда он взял его за основание. Расслабив горло, Уилл заглотил столько, сколько смог, мурлыча от удовольствия, от вкуса мускуса и соли, которые легко покрыли его язык. Он поднял глаза и увидел, что Ганнибал смотрит на него сверху вниз с широко раскрытыми глазами и разинутым ртом, пытаясь вспомнить, как дышать. Позабавленный его реакцией Уилл не сидел сложа руки — исследовал бархатную мошонку. Легкие прикосновения к чувствительной коже промежности заставили Ганнибала дернуться, но путы удержали его на месте. Пока Ганнибал начал сетовать по поводу того, как же он должен относиться к такого рода вторжениям в его личное пространство, Уилл выпустил его изо рта, чтобы сесть на копыта. Пока фавн рылся в своей сумке в поисках чего-то, Ганнибал заворчал от холодного ощущения слюны на члене, соприкасающемся с открытым воздухом. Наконец-то испытав нечто подобное, он захотел снова ощутить мягкое тепло вокруг себя. Тихий возглас триумфа заставил Ганнибала посмотреть вниз на фавна как раз вовремя, чтобы увидеть, как тот берет его член обратно в рот, мягкие губы туго обхватывают его. Всё смешалось. Ганнибал был сбит с толку, почувствовав, как скользкие от масла пальцы скользят по колечку мышц его отверстия. Покрытые маслом тонкие пальцы достаточно легко проникли в него, когда большая часть его члена тоже была поглощена. Тяжело дыша, Ганнибал запрокинул голову, пока Уилл сдавливал его своим горлом. Вендиго захотелось взвыть, когда фавн согнул пальцы, чтобы погладить его изнутри. Не обращая внимания на то, как головка царапнула заднюю стенку его горла, Уилл сглотнул, вызвав пульсирующий трепет в плененном члене. Ганнибал, казалось, не привык получать удовольствие, его дырочка была плотно сжата вокруг пальцев, когда фавн продвигал их глубже в такт движениям рта. Звуки, которые издавал Ганнибал, были мягкими, с придыханием, маленькими глотками воздуха, как будто вендиго сдерживал звуки в своих легких. Уилл не был уверен, нравилось ли ему это, фавны были очень шумными, когда брали или отдавались, хотя Уилл давно не делал ни того, ни другого. Это была еще одна вещь, которая отличала его от своего стада, — гедонистическая потребность в удовольствиях, которой фавны были благословлены или прокляты, трансформировалась в голод, который мучил Уилла сейчас. Пребывание с Ганнибалом, казалось, пробудило оба его голода в полную силу. Уилл хотел одновременно ублажать вендиго и питаться им. Сопротивляясь желанию укусить, Уилл сосредоточился на том, как пахнет Ганнибал в этот момент: его мех и перья, его кожа. Уилл прижался носом к меху, заглотив Ганнибала от кончика до основания. Ганнибал боролся с желанием податься бедрами вперед. Ему хотелось повалить Уилла на землю и просто задвинуть в его рот с дикой самозабвенностью. Он сдерживал стоны, когда глубоко внутри него гладили и дразнили те самые места, легко находя нужные точки, чтобы тело пело от удовольствия. Как и все ему подобные, Уилл был талантлив в этой области; фавны обладали естественной способностью дарить своим любовникам физическое блаженство. Понемногу Уилл вытянул из Ганнибала оргазм: сжал губы вокруг члена, втянул щеки, добавил третий палец. Чувствуя себя в чем-то сломленным, а в чем-то целым, вендиго взвыл от удовольствия, на мгновение разбудив лес. В ответ деревья недовольно сбросили свои бархатистые листья, когда Уилл проглотил горький привкус соли. Вендиго все еще дрожал, когда фавн дочиста вылизал сверхчувствительный член. Уилл вытащил из него пальцы, чтобы погладить себя. Его собственное семя довольно скоро покрыло его руку, фавн позволил ему упасть с пальцев на траву. Сегодняшняя ночь была не для него — Уилл получил удовольствие сполна от усталой позы Ганнибала и вкуса его эссенции у себя во рту. — Что теперь, Уилл? Теперь, когда ты покорил меня? Ты вернешь мне мою свободу? — пробормотал Ганнибал, глядя на фавна из-под полуприкрытых век. — Возможно, — нахально ответил фавн, прежде чем убежать не оглядываясь. Когда он не вернулся, Ганнибал отказался от фарса, который поддерживал все это время. Веревки соскользнули, деревья отпустили их концы. Ганнибал легко перерезал остатки острыми, как бритва, краями своих рогов. Опустившись на колени так же, как Уилл сделал ранее, Ганнибал собрал жемчужные капли с лесной подстилки на кончик когтя, чтобы нанести их на язык. Смакуя вкус фавна, вендиго откинулся на спину, чтобы насладиться усталостью, которую испытывал. Ни одно существо никогда раньше не прикасалось к нему так, и Ганнибал хотел пережить эти ощущения снова, даже если пока это было только в его воображении. Когда его член дернулся с новым интересом, Ганнибал задался вопросом, может ли безумие быть общим для двоих. Фавн, возможно, испытывал жажду крови и смерти, очень похожую на его собственную, но вендиго понял, что он тоже, возможно, приобрел иной аппетит к плоти. Желание, нужда и вожделение пронзили Ганнибала, смягченные его кульминацией, но все еще такие сильные, что он мог чувствовать их нутром. — Замечательный фавн. Я действительно восхищаюсь твоей храбростью. Думаю, я хочу твое сердце.***