—————
Как он и предсказывал, сон в туристическом автобусе дается нелегко. Конечно, это удобнее, чем все, на чем Нил спал за два года до телефонного звонка Кевина несколько месяцев назад, но восемь месяцев сна в настоящей кровати избавили его от привычки спать где угодно и когда угодно. Похоже, скоро ему придется учиться этому заново. Отказавшись на время от сна, он решает перебраться в гостиную. Если он не может отдохнуть, то с таким же успехом может заняться чем-нибудь продуктивным и написать что-то. Он вылезает из постели так тихо, как только может, достает из шкафа дневник и ручку и выскальзывает из комнаты. Увидев Эндрю, расположившегося на диване, когда он входит в гостиную, он останавливается как вкопанный. Но все, что делает Эндрю, это лениво смотрит в его сторону, прежде чем возвращается к своей книге. Нил наблюдает за ним какое-то мгновение, но когда он не получает никаких марширующих приказов вернуться в спальню, он идет вперед, чтобы свернуться калачиком на другом конце дивана. Он сидит боком, прислонившись спиной к подлокотнику и поджав под себя ноги. Он смотрит на Эндрю, но Эндрю не замечает этого, так что и Нил тоже. Нил листает страницы своего дневника, пока не находит последнюю, наполовину законченную песню, над которой работал. Обычно он достает еще и гитару, но не хочет никого будить, так что пока придется поработать с собственным разумом. Поначалу молчание между ним и Эндрю кажется удушающим. Воздух неловкий и неестественный, но постепенно он уступает место чему-то почти дружескому. Эндрю читает, а Нил пишет и переписывает тексты песен. Нил даже не осознает, сколько времени прошло, пока не поднимает глаза и не видит, что Эндрю спит, все еще держа большой палец на странице книги. Нил подумывает о том, чтобы разбудить его, но он уже видел, как Аарон и Кевин пытались разбудить Эндрю от дремоты, но получили удар в живот за то, что прикоснулись к нему, пока он был без сознания. Он прикидывает, что диван, вероятно, так же удобен, как и кровать, а Эндрю все равно притащил сюда свое одеяло, так что вряд ли ему будет холодно. Решив оставить его в покое, Нил снова переключает внимание на свою песню. Он не собирался засыпать, но должен был, потому что в следующее мгновение он открывает глаза и слышит звон столовых приборов. Моргая, чтобы прогнать сон из глаз, он на секунду задумывается, где находится. Аарон и Ники сидят в кабинке напротив него, между ними на столе импровизированный завтрак. Именно в этот момент Нил осознает, что накрыт одеялом — одеялом Эндрю, немедленно подкидывает ему информацию мозг, — и вскакивает на ноги. Эндрю все еще на другом конце дивана, он проснулся и теперь сидит с термосом в руке. Он поднимает бровь в ответ на резкую реакцию Нила, но в остальном никак не реагирует. Они смотрят друг на друга какое-то мгновение, и Нил не знает, что происходит между ними, прежде чем Ники вдруг понимает, что он проснулся. — Доброе утро, — весело приветствует он, отвлекая внимание Нила от Эндрю. Ники протягивает тарелку, которая стояла на столе между ним и Аароном, и предлагает ее Нилу. — Есть тосты, если хочешь? Нил заставляет себя говорить, пытаясь отвлечься от мысли о том, что Эндрю, возможно, накрыл его своим одеялом, когда он проснулся, и задается вопросом, что, черт возьми, это значит: — Спасибо, — хрипит он, потирая глаза тыльной стороной ладони и беря один из предложенных Ники ломтиков тоста. — Почему ты не спал прошлой ночью на своей койке? — спрашивает Аарон, намазывая масло на другой тост. Нил смотрит на Эндрю, но блондин не отвечает на его взгляд: — Э-э-э, я не мог заснуть, поэтому пришел сюда писать, пока не устал; должно быть, через некоторое время уснул. Аарон рассеянно кивает, выглядя более заинтересованным в том, чтобы ответить тому, кто пишет ему — Кейтлин — вместо того, чтобы обращать внимание на Нила. Но Ники, похоже, любопытствует: — О, ты написал что-нибудь хорошее? Нил пожимает плечами, внезапно осознав, что дневник больше не в его руках, как когда он засыпал. Он лихорадочно оглядывается, сбрасывая одеяло с ног, пока Эндрю не пинает его и не заставляет посмотреть вверх. Его дневник болтается в руке Эндрю, закрытый и нетронутый. Нил перестает извиваться и протягивает к нему руку. Эндрю, кажется, рассматривает его на мгновение, прежде чем в конце концов передать обратно. Нил чувствует, как его желудок сжимается при мысли о том, что Эндрю читал его дневник, о том, что кто-то читал его. По крайней мере семьдесят процентов из его записей — песни, не предназначенные для общественного потребления. Написание песен — это его личная терапия, так как настоящая никогда не работала. Вероятно, это единственный раз, когда он действительно пытается разобраться в запутанном беспорядке своих эмоций, кружащихся внутри него. Но он не спрашивает, потому что не хочет привлекать к этому еще больше внимания. К счастью, Ники и Аарон, похоже, не заметили этого небольшого обмена репликами, оба поглощенные своими телефонами. Ники улыбается своему экрану еще секунду, прежде чем поднять глаза на Нила, чей дневник теперь надежно прижат к его груди. — Мы должны поговорить с Ваймаком об изменении сет-листа и добавлении некоторых твоих песен, — серьезно говорит он. — Теперь ты тоже часть группы; это несправедливо, что ты должен петь все наши вещи и не делиться своими собственными текстами со всем миром. Нил начинает качать головой еще до того, как заканчивает говорить: — Все в порядке. Я не возражаю. К тому же сегодня вечером первое шоу, и у нас нет времени заставлять вас учиться чему-то новому. При этих словах лицо Ники немного вытягивается, а через несколько секунд снова оживляется: — Мы могли бы порепетировать в свободное время и дебютировать через пару недель! Я уверен, что фанатам это понравится. Невольно Нил чувствует, как у него переворачивается живот при мысли о том, что люди услышат его музыку, но его нервы почти так же сильны, как и чувства внутри него. Он мог бы это сделать; нужно только решить, какой частью себя он мог бы поделиться с миром. — Я подумаю об этом, — наконец говорит он.—————
Они прибывают на место около полудня, и глаза Нила расширяются от удивления, когда он выходит на сцену пустой арены. Несмотря на все выступления, через которые он прошел с Монстрами за последние пару месяцев, он еще никогда не выступал полный концерт нигде такого размера. Помещение огромное, и он может только представить, насколько больше оно будет выглядеть, когда наполнится поклонниками. Через мгновение Кевин встает рядом с ним и одобрительно кивает, оглядывая комнату: — Привыкай к этому зрелищу, — говорит он. — Не думаю, что смогу, — еле слышно отвечает Нил, его рот кривится в благоговейной полуулыбке, когда он смотрит на то место, где сиденья уходят так далеко назад, что все сливаются в черное пятно. Внезапный звук грохота заставляет Кевина резко развернуться, чтобы откусить голову какому-нибудь бедному, ничего не подозревающему члену экипажа за то, что он уронил одну из тарелок Аарона. Он бросается прочь от Нила, разглагольствуя о правильном уходе за инструментами. Нил на мгновение закатывает глаза, прежде чем снова погружается в загипнотизированное молчание, позволяя себе представить ревущую толпу, когда вступительные аккорды первой песни просачиваются в комнату. Электричество гудит в его венах при этой мысли, и он сжимает кулаки, чтобы удержать это чувство. Девять вечера не могут наступить достаточно скоро. Затем он оборачивается, задерживая взгляд на каждом из членов своей группы. Кевин перестал орать и теперь хмуро смотрит на Ваймака, который, без сомнения, читает ему лекцию об искусстве быть вежливым. Ники помогает некоторым роуди переносить динамики и дружелюбно болтает с ними, в то время как Аарон, кажется, обсуждает их микрофоны с одним из звукооператоров. Эндрю сидит в одиночестве на другом конце сцены, свесив ноги через край, и смотрит на арену. Нил мгновение колеблется, прежде чем подойти к нему и сесть. Эндрю не реагирует, но Нил видит, что он знает о его присутствии. — Ты нервничаешь из-за сегодняшнего вечера? — отваживается Нил. Он чувствует себя странно рядом с Эндрю после того, что случилось прошлой ночью в автобусе. Он до сих пор не придумал, как спросить, читал Эндрю его дневник или нет. — С чего бы мне нервничать? — Эндрю отвечает скучающим тоном: его взгляд не голоден, каким, как знает Нил, был его собственный всего несколько минут назад; Эндрю оценивает арену так же, как человек, сидящий в комнате ожидания. — Первое выступление почти за девять месяцев, — счел нужным заметить Нил. Эндрю бросает на него косой взгляд: — И твой первый концерт. Ты еще не отыгрывал полноценного шоу на арене, Новичок. Нил безразлично пожимает плечами, хотя это в основном попытка замаскировать то, как его желудок сжимается при этой мысли. Эндрю прав. Большинство выступлений, которые он провел с Монстрами, были для ток-шоу, а те немногие концерты, которые они давали, проходили в небольших залах, которые никогда не были полными. Полезное напоминание Эндрю только усилило еще один приступ неуверенности в себе, вспыхнувший в сознании Нила, и, судя по высокомерному выражению его лица, именно это Эндрю и намеревался сделать. Нил стискивает зубы и пытается сохранить невозмутимое выражение лица: — Я справлюсь, — наконец удается ему. — Будем надеяться, — говорит Эндрю, отталкиваясь руками от края, чтобы встать. — Я не буду спасать твою задницу, если ты потерпишь неудачу. С этими словами он отряхивает ладони и уходит.—————
Нил проходит саундчек в оцепенении, все еще не оправившись от того факта, что он действительно здесь. Он собирается выступить на сцене перед тысячами людей — то, что казалось невозможным с тех пор, как он учился в средней школе. Тот факт, что он делает все это без Рико рядом с ним, ожидающим, когда он споткнется — или самолично подставляющим ему подножку, когда Нил действительно делает что–то правильно, — просто делает весь этот опыт еще более сюрреалистичным. Закончив, они ужинают со Старшеклассниками, и это помогает Нилу отвлечься от беспокойства, клокочущего у него в животе, на полчаса, пока он слушает их нелепые истории из поездки сюда на автобусе. Но потом девушек и Мэтта вызывают на прическу и макияж, чтобы они были готовы к съемкам в 7.30. К тому времени, как остальные расходятся по своим раздевалкам, желудок Нила начинает трепетать с пугающей скоростью. Он уже не может сказать, волнение это или нервы. И то, что он единственный раз остался один, на самом деле ему не помогает. Войти в его гримерную и оставить кузенов и Кевина в их собственных комнатах почти душно. Тишина давит, когда он переодевается в свой сценический костюм — который не так уж сильно отличается от его собственной одежды, на самом деле; только джинсы, футболка и более дорогие ботинки — и его мысли продолжают прокручивать все худшие сценарии. Он может споткнуться, он может спеть не в такт, его гитарные струны могут порваться посреди песни, он может— Он почти испытывает облегчение, когда Лейла стучит в дверь, чтобы сделать ему прическу и макияж. Он закрывает глаза, пока она работает, позволяя ее игристому голосу омывать его, когда она скармливает ему истории о своей девушке. В конце концов она отпускает его, шлепнув по затылку с ласковым: — Иди и срази их, ребенок. Он поднимается со своего места и выходит из комнаты, обнаруживая, что Аарон и Кевин уже ждут его в коридоре. Ники выходит из своей гримерки не меньше чем через секунду и улыбается, замечая Нила. — Мы как раз собираемся пойти посмотреть конец съемочной площадки, хочешь присоединиться? Нил благодарно кивает, чтобы отвлечься, и игнорирует колкость Кевина о необходимости провести репетицию в последнюю минуту, позволяя Ники вести его по коридору, пока они не добираются до кулис. Здесь громче. Нил слышит, как толпа кричит вместе с Дэн, когда она ведет Старшеклассников в одной из их песен. Он молча следует за Ники, пока они не достигают края сцены, и у него перехватывает дыхание. Он достаточно близко, чтобы разглядеть толпу, и от огромного моря людей у Нила слабеют колени. Девушки и Мэтт выглядят невероятно в своих сценических нарядах, каждый из них сияет своей фирменной улыбкой, изливая душу в песню. И впервые за несколько часов нервы Нила расслабляются, пока все, что он чувствует, — это предвкушение. Он хочет свою гитару, он хочет, чтобы Эндрю, Аарон, Ники и Кевин были рядом с ним. Он хочет петь, и он хочет играть, и он хочет слышать, как фанаты кричат им в ответ. Он готов. Движение за его плечом заставляет его оторвать взгляд от зрелища перед ним, и он вытягивает шею, чтобы найти Эндрю рядом с собой. Они встречаются взглядами на неопределенное мгновение, пока Эндрю оценивает его. — Похоже, кто-то наконец чувствует себя в своей тарелке, — ему приходится говорить это громко, чтобы его было слышно сквозь шум, но он все еще ухитряется держаться своего обычного скучающего тона. Нил только усмехается и наклоняется ближе, чтобы Эндрю все еще слышал его: — Будь осторожен, Миньярд. Я слышал, что появился новый гитарист, который вот-вот вытрет пол твоими соло. Эндрю приподнимает бровь, губы слегка подергиваются: — Я думал, мы должны покончить с нашим соперничеством сегодня вечером? Нил смеется и пренебрежительно машет рукой: — Нет ничего плохого в небольшой здоровой конкуренции, — парирует он с вызовом в ухмылке. Эндрю просто оглядывает его с ног до головы, прежде чем сказать: — Увидим. “Да”, — думает Нил, чувствуя, как возбуждение разливается по его венам. — “Увидим”.—————
Есть девяносто секунд до их выхода на сцену, а сейчас они стоят кучкой за кулисами. На арене гаснет свет, фанаты скандируют их имена, и Нилу кажется, что его сердце бьется в такт их крикам. Руки Кевина и Ники тяжело ложатся ему на плечи, когда Ники озвучивает ободряющую речь. — Давайте покажем им, что ожидание того стоило, — яростно говорит он, встречая их взгляды с блеском в глазах. — Давайте покажем им, что раньше мы были великолепны, но сейчас мы в огне. У нас есть это. Нил чувствует, как реагирует на эти слова, чувствует, как чем больше возбуждается толпа, тем сильнее предвкушение гудит внутри него. Кевин внезапно кладет руку в середину их группы, побуждая каждого из них положить сверху свои: — На счет три, — говорит он на удивление ровным голосом, но Нил видит, как напряжены вены на его шее. Кевин ведет отсчет, и все они бросают последний взгляд друг на друга, прежде чем внезапно начинают двигаться, спеша войти через боковую часть сцены, пока свет еще не погашен. Поначалу все, о чем заботится Нил, — это занять свое место и поправить ремень гитары на плече. Ему требуется секунда, чтобы убедиться, что его микрофон находится на нужной высоте, а затем он держит гитару в руке, пальцы находят начальный аккорд первой песни и удерживают струны на месте. У него как раз достаточно времени, чтобы оглянуться и увидеть Эндрю — самого близкого к нему — бросающего вызывающую ухмылку в его сторону, прежде чем загорается свет и арена взрывается. Толпа ликует, и это на мгновение оглушает Нила. Настолько, что он почти забывает играть, но потом слышит, как Аарон стучит своими барабанными палочками, и его руки двигаются сами по себе. Первая нота разносится по помещению, и почему-то аудитория становится громче. Все как в тумане. Но это самое яркое пятно, которое Нил когда-либо видел. Все его чувства словно обострились до предела. Музыка эхом отдается у него в ушах, толпа кричит каждый раз, когда он поет соло, слова, которые он так долго изучал и совершенствовал, он наблюдает, как все это собирается в единую картину, как будто не из своего тела. Ники и Кевин берут на себя работу по пробуждению толпы в перерывах между песнями, шутят с ней и говорят о том, как они рады быть здесь. В какой-то момент Ники покидает свою позицию и подходит, чтобы положить руку на плечо Нила, прежде чем повернуться к толпе целиком: — И дайте нашему маленькому гитаристу почувствовать это! — кричит он, громко смеясь, когда крики толпы усиливаются. — Мы так любим его, что просто не могли отпустить. — Как ты себя чувствуешь, Нил? — спрашивает Ники, украдкой сжимая плечо Нила в знак поддержки. — Это слишком много для восприятия, — отвечает Нил запыхавшимся голосом. Он думает, что это не столько связано с пением, сколько с тем, что он пытается осмыслить то, что происходит прямо сейчас. — Ну, по-моему, ты отлично справляешься, — говорит ему Ники, и даже с его глупым, полунасмешливым голосом Нил знает, что он говорит серьезно. Это помогает Нилу снова сосредоточиться, когда Ники отодвигается от него, чтобы поговорить с Эндрю. — Дрю! — счастливо кричит Ники; ему это сходит с рук только на сцене. В любое другое время Эндрю ударил бы его. — Каково это — вернуться? Ты скучал по нам? — Я считал каждый день без тебя благословением, — бесцветно отвечает Эндрю, но фанаты, похоже, уже достаточно хорошо его знают, чтобы понять, что он шутит. Или, по крайней мере, предположить, что он шутит; Нил не так уверен. — Да, да. Как скажешь, лжец, — парирует Ники. — Ты скучал по нам. Эндрю не отвечает, что настолько близко к подтверждению, насколько они могут надеяться получить, так что Ники просто снова улыбается и возвращается к своей микрофонной стойке: — В любом случае, мы позволим Эндрю и Нилу взять на себя инициативу в этом деле. Я знаю, что вы знаете слова, так что лучше подпевайте. Как только Ники заканчивает, Кевин играет вступительные ноты Pipedream. Песня исполняется в основном на фортепиано, а гитара поддерживает ее в припеве. Пальцы Кевина скользят по клавишам, а Ники и Аарон стоят неподвижно, не сводя глаз с Эндрю, когда он начинает петь. Отсутствие эмоций на его лице все так же поразительно, как и в первый раз, когда Нил увидел его, но его голос все еще захватывает дух. Когда Эндрю подходит к припеву, Нил берет гитару в руки и наклоняется к микрофону. Мысленно отсчитывая секунды, Нил делает глубокий вдох и начинает петь. От него не ускользает то, как его и Эндрю голоса влияют на толпу. Шум был бы оглушительным без его наушников, и ему требуются все силы, чтобы сосредоточиться на голосе Эндрю и просто продолжать петь. Какая-то часть него просто хочет сесть и осознать все это. В конце концов песня заканчивается, и Нил все еще присутствует достаточно, чтобы поймать взгляд Эндрю, прежде чем его внимание возвращается к толпе. Нил заканчивает остальные песни, работая только на чистом адреналине, и к тому времени, когда они кланяются в последний раз, он так взвинчен, что его трясет. Когда они добираются до кулис, съемочная группа, Старшеклассники и Ваймак уже ждут их там и приветствуют аплодисментами, как только они входят в дверь. Изменение уровня шума теперь, когда они отошли от сцены, настолько резко, что на мгновение Нил слышит только звон в собственных ушах. Но тут Ники стонет и валится на один из диванов, приготовленных для них, и Нил приходит в себя. — Это. Было. Потрясающе, — слабо заявляет Ники, растягиваясь на подушке с закрытыми глазами и довольной улыбкой на лице. — Я хочу проспать неделю, — соглашается Аарон, плюхаясь рядом с Ники и прижимая к груди подушку. Кевин подпрыгивает на цыпочках, разговаривая с Ваймаком, все еще полный нервной энергии, в то время как Эндрю спокойно оглядывает комнату, и Нил внезапно чувствует последствия прилива адреналина. Его колени дрожат под ним, и он успевает только добраться до дивана, прежде чем они полностью отказывают, и он опускается, тяжело дыша. — Устал? — весело спрашивает Аарон, и Нил открывает глаза на достаточно долгое время, чтобы бросить на него свирепый взгляд. — Привыкнешь, — со смехом обещает Ники. — Только потом обязательно выпей что-нибудь с большим количеством сахара. — Или алкоголь, — добавляет Кевин, наконец усаживаясь на другой диван. — Это опрометчиво, — смеется Дэн, внезапно появляясь и усаживаясь на подлокотник Нила. — Тем не менее, я думаю, что турне-вечеринка вполне уместна. — Напитки в номере у меня и Дэн, когда мы вернемся в отель, — добавляет Мэтт, глядя на каждого из них в поисках подтверждения — как будто кто-то действительно откажется — прежде чем расплывается в лучезарной улыбке. Дэн берет его за руку, когда встает, и ведет туда, где Эллисон и Рене остановились, чтобы Рене могла поговорить с Эндрю. — Увидимся дома, Монстры! — выкрикивает Дэн, прежде чем охрана провожает ее и остальных членов группы к ожидающему их туристическому автобусу. — Пошли, — говорит Ваймак, а потом подходит и пинает Кевина ногой. — Вы следующие. Давайте отвезем вас обратно в отель, автобус ждет. Поднявшись с диванов, они следуют за Ваймаком к своему автобусу, окруженные защитной оболочкой своей охраны. Из всего, что произошло сегодня, войти в автобус и мгновенно почувствовать, что он дома, — это почему-то самое шокирующее.—————
После часа наблюдения за тем, как его товарищи по группе и группа поддержки разгромили комнату Дэн и Мэтта, Нил решает, что ему нужно подышать свежим воздухом. Дело не в том, что он не наслаждается вечером; просто сегодня, вероятно, был один из самых потрясающих дней в его жизни, а Нил в глубине души все еще интроверт. Он так привык быть один перед Монстрами, что иногда ему все еще нужно всего несколько минут, чтобы все обдумать. Когда остальные счастливо отвлекаются на игру "Я никогда не", Нил ускользает, похлопывая себя по карманам в поисках пачки сигарет, и проскальзывает в дверь пожарного выхода в конце коридора, чтобы добраться до крыши. Там наверху ветрено и очень холодно, учитывая, что уже за полночь, но Нил с благодарностью втягивает в легкие горький воздух, когда переступает порог. Последнее, чего он ожидает, — это обнаружить там кого-то еще. Эндрю сидит в нескольких футах от края, с зажженной сигаретой в руке и смотрит на горизонт. Он не присоединился к ним в комнате Мэтта и Дэн, но Нил никогда не думал, что найдет его здесь. Он подумывает о том, чтобы спуститься вниз и просто посидеть на балконе, но Эндрю не из тех, кто заводит светские разговоры, поэтому Нил решает, что сидеть с ним так же хорошо, как сидеть в одиночестве. Эндрю ни разу не взглянул в его сторону, пока Нил, присев рядом, выуживал из кармана зажигалку и сигареты. Только когда Нил закуривает, но не затягивается, Эндрю смотрит на него. Он не задает никаких вопросов, а Нил не предлагает никаких ответов, так что Эндрю возвращается к разглядыванию города. Они сидят в тишине, пока время не ускользает, и это немного напоминает Нилу о той ночи в автобусе. Эндрю курит. Нил держит в руке сигарету и позволяет запаху успокоить себя. Он искренне удивлен тем, как расслабленно чувствует себя в присутствии Эндрю. Он, вероятно, мог бы сосчитать количество настоящих разговоров, которые у них были за последние два с небольшим месяца, по пальцам, но по какой-то причине ему просто легко сидеть с ним. Здесь нет никаких ожиданий, никаких высокопарных светских разговоров, нет необходимости делать что-то, кроме как просто дышать рядом друг с другом. Но в конце концов холод становится невыносим для Нила. Он гасит сигарету о бетон и поднимается на ноги, бросая на Эндрю последний взгляд, прежде чем отступить к двери. Он толкает перед ней кусок цемента, чтобы дверь оставалась открытой на всякий случай, и оставляет Эндрю одного на крыше.