Когда Нил просыпается на следующее утро, он не удивляется, обнаружив таблички “Не беспокоить” на дверях спален Старшеклассников и остальных его товарищей по группе. Он качает головой, проверяя время на телефоне, и закрывает за собой дверь. Сейчас десять утра, и он на девяносто процентов уверен, что еще как минимум два часа никто не появится.
Нил решает использовать это время для себя, чтобы отправиться на пробежку. Он планирует держаться поближе к отелю, но только потому, что знает, что Ваймак оторвет ему голову, если он заблудится, когда фанаты все еще находятся поблизости. Как будто в доказательство правоты, его останавливают на выходе из отеля, несмотря на то, что он использует боковую дверь.
Но там ждут только три девушки, поэтому он делает паузу на минуту, чтобы поговорить с ними и сделать несколько снимков, как только они обещают не публиковать их в социальных сетях еще пару часов — последнее, что ему нужно, это паническое бегство, от преследующих его фанатов, пока он пытается отправиться на утреннюю пробежку.
Он несколько раз обходит квартал, пока солнце над головой не становится слишком жарким, и он останавливается, чтобы перевести дыхание. Он переходит на бег трусцой и возвращается в отель легким шагом, но всего через несколько минут волосы у него на затылке встают дыбом, когда он краем глаза замечает машину, следовавшую за ним. Он уже готов снова пуститься бежать, когда окно опускается, и его встречают светлые волосы и почти насмешливые глаза.
— Так куда же ты собирался убежать на этот раз? — сухо спрашивает Эндрю, медленно катя машину вперед, чтобы не отстать от Нила. Это Мазерати, и выглядит она почти так же, как собственная машина Эндрю в Лос-Анджелесе.
Нил предпочитает проигнорировать этот укол и вместо этого недоверчиво спрашивает: — Откуда, черт возьми, ты взял машину?
— Я ходил в автосалон, — говорит он, как будто это совершенно нормально, когда они в середине тура и в Миннесоте всего на несколько часов. — Они разрешили мне взять ее на тест-драйв.
Нил недоуменно поднимает брови: —
Почему?
— Меня тошнит от автобуса, и мне хочется прокатиться.
Это вполне нормальная причина, решает он. Сам Нил скучает по вождению — поскольку они в значительной степени работали в Лос-Анджелесе до освобождения Эндрю, это был хороший способ для него убегать, не уходя далеко. Вождение автомобиля всегда помогало ему после особенно напряженных или утомительных дней.
— Так ты идешь? — выжидающе спрашивает Эндрю, наконец-то тормозя и заставляя Нила тоже колебаться.
— Что?
Эндрю фыркает, похоже, удивляясь, зачем он вообще тратит свое время на Нила: — Ты ведь хочешь поработать над песней?
Нил хочет. Нил также внезапно вспоминает, что прошлая ночь была
настоящей. Что ощущение губ Эндрю на своих губах и рук Эндрю на своей груди — не просто плод его воображения. Он не знает, случится ли это снова, или они собираются игнорировать это до конца своих дней, но Нил точно знает, что примет все, что даст ему Эндрю. И прямо сейчас Эндрю предлагает ему прокатиться.
Так что они собираются прокатиться.
Он забирается на пассажирское сиденье и только застегивает ремень безопасности, как Эндрю начинает движение.
— Вода там, — говорит Эндрю, кивая на подставку для напитков за консолью, не отрывая взгляда от дороги.
Нил с благодарностью хватает одну из бутылок, так как забыл взять ее с собой, когда уходил из отеля этим утром, и делает столь необходимый глоток. Немного странно представить себе, что Эндрю сознательно принес ему воду, потому что знал, что Нил бегал, но старается не думать об этом.
Ему удается оторвать взгляд от Эндрю и сосредоточиться на открытом окне, пока они находятся на некотором расстоянии от города, но как только они выезжают на открытую дорогу, Нил обнаруживает, что его взгляд дрейфует.
Раньше он никогда не тратил время на изучение Эндрю, всегда слишком нервничая, чтобы долго смотреть на него, но теперь он не может заставить себя отвести взгляд.
У Эндрю лицо как мрамор. От прямого, как глыба льда, носа до сильного подбородка и впадин под скулами он выглядит так, как не мог бы себе представить даже самый талантливый скульптор. Его волосы развеваются на ветру из открытых окон, а глаза пристально следят за дорогой, и Нил не думает, что когда-либо испытывал подобное желание.
— Ты пялишься, — говорит Эндрю через несколько минут. Он говорит это тем же будничным тоном, каким комментируют погоду, но это не похоже на выговор, поэтому Нил не останавливается.
— Да, — соглашается он, уловив короткий взгляд Эндрю в его сторону. — Ты хочешь, чтобы я остановился? — потому что если Эндрю этого захочет, он так и сделает.
— Вчера вечером я уже говорил тебе, чтобы ты на меня так не смотрел.
При упоминании прошлой ночи Нил чувствует, как у него перехватывает горло, и он рассеянно облизывает губы, отрывая взгляд от Эндрю и глядя в ветровое стекло. Сейчас слишком раннее утро, чтобы он пытался понять, что означала прошлая ночь.
— Можно я включу радио? — вместо этого спрашивает он, решив, что еще не совсем готов к тому, куда они направятся.
Эндрю машет рукой, что Нил принимает за
"да", поэтому он наклоняется вперед, чтобы включить его, несколько раз меняя станции, пока не останавливается на чем-то легком для ушей.
Они не разговаривают, что для них почти обычно — Эндрю ведет машину, а Нил наблюдает за проплывающим мимо пейзажем. Он лениво думает о том, какие песни они могли бы записать, но, честно говоря, его мысли все еще заняты их поцелуем. Сколько бы он ни пытался отодвинуть это в сторону или говорить себе, что поймет позже, он все еще чувствует губы Эндрю на своих губах, все еще помнит напряженность в глазах Эндрю прямо перед тем, как он наклонился.
Прежде чем он осознает это, они останавливаются, казалось бы, посреди ничего, съезжая на твердую обочину с главной дороги. Эндрю бесцеремонно вылезает из машины, как только выключает зажигание, и захлопывает за собой дверь. Нил озадаченно наблюдает, как он обходит машину и подходит к багажнику; только при виде двух знакомых гитарных футляров в его руках Нил открывает свою дверь. Проходя мимо него, Эндрю пихает ему в руки кейс Нила и запрыгивает на капот машины.
Нил подумывает спросить, что они делают, но знает, что получит либо безумно очевидный ответ, либо мертвый взгляд в ответ, поэтому он просто ставит свой чемодан на капот и подтягивается, чтобы сесть рядом с Эндрю. У Эндрю на коленях уже лежит его гитара, одна рука перекинута через нее, чтобы удерживать ее на месте, а другой он просматривает свой телефон. Через минуту он на чем-то останавливается и сует телефон в руку Нила.
Он открыт на странице текста песни, и хотя Нил, возможно, и не в курсе событий популярной музыки, он все равно узнает исполнителя. Подняв брови, он переводит взгляд с телефона на Эндрю: — Не думал, что Рианна тебе понравится?
— Ники, — поясняет Эндрю. На самом деле это все, что ему нужно сказать.
Нил усмехается, прежде чем снова посмотреть на телефон, чтобы прочитать текст песни, и немного запинается, когда доходит до строки о беглецах. Ему кажется, что песня описывает его и Эндрю. Какая бы странная динамика ни была между ними, это, вероятно, самое близкое к объяснению того, чем они являются друг для друга, что он видел.
Не совсем друзья, не более того, но союзники, может быть.
Закончив читать текст песни, он кладет телефон между ними, наконец-то уступая и встречая тяжелый взгляд Эндрю.
— Хочешь попробовать? — неуверенно спрашивает Нил.
Эндрю кивает и кладет пальцы на струны гитары: — Я уже знаю аккорды, просто следуй за мной, пока мы репетируем текст, а потом мы сможем правильно его аранжировать.
Нил склоняет голову в знак согласия, кладет свою гитару на колени и жестом предлагает Эндрю начать.
От первого
“Desperado...”, слетающего с губ Эндрю, по спине Нила пробегают мурашки. Он наблюдает за руками Эндрю в течение нескольких тактов, прежде чем неуклюже последовать за аккордами, не отрывая глаз от текста, все еще открытого на телефоне Эндрю, когда тот присоединяется к нему.
Он может сразу сказать, что песня сработает. Это грубее, чем тот стиль, в котором обычно играют Монстры, но он работает на них, придавая их гармонии более грубый оттенок, чем тот, к которому они привыкли, и заставляя нервные окончания Нила срабатывать.
Как только они заканчивают первый прогон, Эндрю сразу начинает разделять, какие части они должны петь отдельно, а какие вместе, и Нил зачарованно наблюдает за его работой. Эндрю так редко говорит подолгу и всегда кажется таким незаинтересованным в музыке, но, видя, как он быстро разбивает песню на части, чтобы играть в соответствии с их сильными сторонами, Нил знает, что это не так. Никто не может быть настолько настроен на что-то и не заботиться об этом.
Они снова играют песню, пробуя вокальную аранжировку, предложенную Эндрю, прежде чем сыграть ее снова и сменить куплеты. После еще пяти прогонов, когда они оба более или менее запомнили тексты песен, они переходят к аранжировке музыки.
Если Нил и думал, что обсуждение текста песни было увлекательным занятием, то это и рядом не стоит с аранжировкой мелодии. Они играют с разными техниками и разными аккордами, обсуждая взад и вперед, что изменить, а что оставить прежним, прежде чем, наконец, остановиться на аранжировке, которая устраивает их обоих, и попробовать ее с текстами песен.
Они играют так долго, что Нил теряет счет времени. Только когда его желудок начинает урчать, он осознает, насколько голоден, из-за того, что пропустил завтрак перед пробежкой. Эндрю, в кои-то веки решив быть добросовестным, послушно прекращает играть и слезает с капота машины, чтобы отвезти их обратно в отель, чтобы они могли что-нибудь поесть.
Несмотря на неутихающий аппетит, Нил чувствует легкую тоску, выходя из машины, когда они возвращаются в отель. Работа с Эндрю — это всегда долгожданный вызов, и получить шанс сбежать на некоторое время было очень приятно. Как только они подъезжают к отелю, один из их помощников забирает у Эндрю ключи от машины, намереваясь отвезти Мазерати обратно в автосалон. Нил понимает почему, только когда они входят в фойе и видят, что Ваймак уже ждет их, угрожающе скрестив руки на груди.
— Есть предложение, — начинает он, как только они оказываются достаточно близко, чтобы его услышать. — В следующий раз, когда вы планируете исчезнуть в неизвестном состоянии, без телохранителей, или даже не упоминая об этом кому-нибудь, может быть, напишите и дайте мне знать.
Эндрю одаривает Ваймака мягким взглядом, в то время как Нил смотрит себе под ноги — в основном для того, чтобы Ваймак не увидел отсутствия раскаяния на его лице.
— Мы придумали, какой кавер будем исполнять, — предлагает он в утешение, сдерживая ухмылку, когда ловит стальной взгляд их менеджера.
В конце концов Ваймак вздыхает и опускает руки в знак поражения: — Подготовьте его к следующему шоу, и я не стану натравливать Эбби на вас двоих.
Эндрю отмахивается от него со скучающим выражением лица, в то время как Нил бормочет слабое: — Понял, — прежде чем Ваймак отпускает их. Нил проверяет свой телефон в лифте и находит строку сообщений от своих товарищей по группе и Старшеклассников, сообщающих ему, что они все едят в номере Мэтта и Дэн, так что Нил направляется к их двери, как только лифт открывается. Эндрю, к его удивлению, следует за ним, но прежде чем Нил успевает что-то сказать, Дэн открывает дверь.
Если она и удивлена, обнаружив их вместе, то не говорит об этом, за исключением приподнятых бровей. Нил предпочитает игнорировать этот взгляд и шаркает мимо нее, когда она отступает, чтобы впустить их. Он ставит футляр с гитарой у двери, Эндрю делает то же самое и слегка улыбается, когда его приветствуют хором “Доброе утро”. Нил хочет отметить, что сейчас перевалило за полдень, и уже несколько часов, как проходит не то, что можно было бы считать утром, но воздерживается в пользу кражи остатков от завтрака всех остальных.
— Чем вы занимались вдвоем? — с любопытством спрашивает Эллисон, явно чувствуя себя самой храброй этим утром, несмотря на пижаму принцессы, которую она носит, и то, что, похоже, было вчерашним макияжем, все еще размазанным под ее глазами.
Не найдя причин лгать, Нил отвечает: — Я пошел на пробежку, а потом Эндрю подобрал меня, и мы работали над нашим кавером.
Он
не лжет, но и не чувствует, что говорит всю правду.
Ники шевелит бровями в ответ на его слова, вероятно, из-за вчерашнего разговора о шипперстве, но у Нила нет сил развлекать его, поэтому он просто забирается на кровать с заваленной доверху тарелкой и занимает место, которое Кевин освобождает для него. С девятью из них на одной двуспальной кровати это довольно тесно, а значит, что когда Эндрю протискивается между ним и Ники, они прижимаются друг к другу от плеча до бедра.
Странно, думает Нил, как одна его половина может прикасаться к Кевину, и он едва замечает это, а та часть, которая прикасается к Эндрю, словно горит. Он никогда особенно не сомневался в отсутствии у него влечения к другим людям, особенно после того, как его мать почти выбила из него все дерьмо, чтобы убедиться, что ничего о бизнесе его отца или их планах бежать никогда не выйдет наружу, и он всегда отчасти знал, что у него все еще есть
возможность быть привлеченным кем-то в один день, но то, что все это так очевидно разложено перед ним, как сейчас, несколько ошеломляет.
По правде говоря, несмотря на то, что он пытался целовать людей или даже спать с людьми в прошлом, как только он был далеко от объятий своей матери, это просто никогда не было похоже ни на что. Он не то чтобы ненавидел это, но внутри у него было пусто. Он не смотрел на людей так, как другие, он знал это и давно научился принимать это.
Но все это только делает его влечение к Эндрю еще более невероятным.
Он не знает, что делать, он не знает, как справиться с этим, сорок восемь часов назад он даже не был уверен, действительно ли он это чувствует. Но потом случилась прошлая ночь, и теперь ему кажется, что его мир перевернулся с ног на голову.
Но он уверен в одном: он с радостью сгорит изнутри, если это понадобится, чтобы всегда держать Эндрю так близко.
—————
Остаток выходного дня они почти ничего не делают — в основном просто слоняются по отелю, пока не приходит время выселяться, а потом садятся в свои автобусы. Они прибывают в Висконсин только посреди ночи, и все настолько измучены похмельем и долгой дорогой, что большинство участников обеих групп направляются прямо в свои гостиничные номера, чтобы переночевать.
Ну, все, кроме Нила.
Ему удалось поспать несколько часов в автобусе, но его разум слишком бодр, чтобы заснуть этой ночью. Добравшись до своего гостиничного номера, он бросает сумки и принимает душ, чтобы избавиться от потного ощущения путешествия и, он надеется, очистить голову, но к тому времени, когда он одевается ко сну, его мозг все еще путается от слишком большого количества мыслей.
Несколько минут он меряет шагами свою комнату, прежде чем, наконец, не выдерживает и направляется в комнату Эндрю, прежде чем успевает одуматься. Он не знает, что он собирается сказать или что он собирается сделать, но когда Эндрю открывает дверь, выглядя заспанным и гораздо более мягким, чем обычно, все, что он произносит, это: — Привет.
Эндрю некоторое время смотрит на него, потом закатывает глаза и возвращается в номер. Однако он оставляет дверь открытой, что Нил воспринимает как разрешение войти.
— Чего ты хочешь? — спрашивает Эндрю, опускаясь на край кровати, пока Нил закрывает за собой дверь.
— У меня вопрос, — начинает он, на мгновение останавливаясь перед Эндрю. Прежде чем он успевает подумать об этом, он опускается на колени, чтобы они более или менее смотрели друг другу в глаза.
Эндрю выгибает бровь, но не отвечает, ожидая продолжения.
— Если бы я попросил тебя поцеловать меня еще раз, что бы ты сказал?
Выражение лица Эндрю, которое до этого было лишь слегка напряженным, полностью изменилось: — Я бы сказал, что ты чертовски заблуждаешься, Джостен.
— Почему? — тихо спрашивает Нил.
Эндрю бросает на него презрительный взгляд, но Нил замечает, как его руки сжимают одеяло по обе стороны от него, как будто он взволнован: — Я думал, ты не интересуешься? — он стреляет в ответ, вместо того чтобы ответить на вопрос Нила.
— Нет, — соглашается Нил. — То, что я смотрю на тебя, не означает, что я смотрю на Мэтта, Ники или даже Аарона по-другому. Ты единственный, кто меня интересует.
Эндрю необъяснимо хмурится все сильнее: — И как это работает?
Нил смущенно кривит губы: — Тебе нужно словарное определение демисексуальности или мне нарисовать схему?
Эндрю стискивает челюсти, пытаясь смерить Нила взглядом, но у него ничего не получается. Нил уже привык к их гляделкам.
Эндрю прерывается через мгновение, отводит взгляд и резко выдыхает: — Если ты думаешь, что я стану твоим маленьким экспериментом–
— Я так не думаю! — быстро вмешивается Нил, наклоняясь вперед, но стараясь по-прежнему держаться подальше от личного пространства Эндрю. — Я... Слушай, я экспериментировал, когда закончил школу, ясно? И я ненавидел это, потому что в глубине души никогда не
хотел ничего делать с этими людьми. Но это– Я хочу этого.
— И что именно
это повлечет за собой? — спрашивает Эндрю напряженным голосом, пытаясь не допустить никаких интонаций.
Нил лениво пожимает плечами, ковыряя ковер под ладонями: — Все, что захочешь.
Молчание, которое тянется между ними, длится так долго, что Нил чувствует необходимость сказать больше.
— Ничего страшного, если ты меня ненавидишь, — шепчет он, глядя на Эндрю с непроницаемой уверенностью и ожидая, когда тот решит, что делать.
Эти слова что-то всколыхивают в Эндрю, и он осторожно наклоняется вперед, пока их лица не оказываются в нескольких дюймах друг от друга. Его взгляд скользит по лицу Нила, как будто он что-то ищет, прежде чем, наконец, остановиться на его губах.
— Да или нет?
У Нила перехватывает горло, пальцы вцепляются в ковер под ним, но он кивает: — Да.
Подняв глаза, чтобы еще раз встретиться взглядом с Нилом, Эндрю наконец сокращает дистанцию. Это не похоже на их другой поцелуй, который начался осторожно и перешел в страстный. Этот с самого начала в бешенстве, когда руки Эндрю мгновенно находят волосы Нила, когда он падает с края кровати и опускается на колени перед Нилом, прижимая их еще ближе друг к другу.
Прошло всего несколько секунд, но Нил уже чувствует, что не может дышать. Эндрю практически сидит у него на коленях, уговаривая Нила открыть рот, извлекая самый мягкий, самый нужный звук из горла Нила. Но Нил все еще держит руки при себе, как бы сильно ему ни хотелось дотронуться до Эндрю.
Проходит минута или около того, как Эндрю подталкивается все ближе и ближе, прежде чем Нил, наконец, понимает намек и ложится спиной на ковер, а Эндрю немедленно следует за ним, их рты не размыкаются больше чем на несколько секунд. Его ноги седлают бедра Нила, а руки соскальзывают с волос Нила и двигаются вниз по рукам. Как только он хватает запястья Нила, Эндрю поднимает их над его головой, прерывая поцелуй раздраженным вздохом.
Он тяжело прислоняется лбом ко лбу Нила, Нил медленно приоткрывает глаза и обнаруживает, что расширенные зрачки Эндрю уже сверлят его.
— Если мы делаем это, — с трудом выговаривает Эндрю, пытаясь выровнять дыхание. — Тебе нужно следовать моим правилам. Ты прикасаешься, когда я говорю, что ты можешь прикасаться, иначе это “нет”. То же самое касается и тебя. Если ты когда-нибудь захочешь, чтобы я остановился, я остановлюсь. Если есть черта, которую ты не хочешь, чтобы я пересекал, так и скажи.
Нил кивает, потому что знает, насколько это серьезно. То, что Эндрю решил хоть немного доверить ему прямо сейчас, очень много значит. Он намерен защитить это хрупкое доверие всем, что у него есть: — Я понял, — обещает он. — Все, что тебе комфортно, и ничего больше.
Эндрю смотрит на него еще несколько секунд, прежде чем снова прижать их губы друг к другу, руки рассеянно сжимают запястья Нила, когда он прижимает их груди друг к другу.
Нил так ошеломлен, что все, что он действительно может сделать, это позволить поцеловать себя. Он позволяет Эндрю поворачивать голову из стороны в сторону, позволяет Эндрю прокусывать дорожку вдоль его челюсти и рта на шее, и он упивается каждой гребаной секундой этого.
Он забывает о руках Эндрю на своих запястьях, забывает о том, где они и кто они, забывает обо всем остальном мире, пока на краю его сознания не остаются только три вещи.
Его рот. Рот Эндрю. И электричество, бегущее по его венам.
—————
В их последний выходной Эндрю и Нил остаются внутри, репетируя кавер, чтобы он был готов к следующему шоу, пока все остальные просто бродят вокруг в течение всего дня. Ну,
якобы репетируют, и какое-то время действительно репетируют. Но Нил солгал бы, если бы сказал, что они не делали приличных перерывов, чтобы поцеловаться до бесчувствия.
Это не совсем трудность.
В день концерта они бездельничают в одной из своих гримерных, делая перерыв, когда Нил просматривает упоминания в своем Твиттере. Он не тратит много времени на приложение, кроме как написать в Твиттере спасибо после их концертов или высказать любое случайное мнение, которое приходит ему в голову — или поиздеваться над репортерами — но даже в этом случае он обычно не смотрит на ответы фанатов.
Но Ваймак и другие заинтриговали его.
Он удивлен, увидев, сколько его уведомлений связано с Эндрю или даже сколько из них включают фотографии или видео с ними вместе. У него всегда складывалось впечатление, что они мало общаются на публике. А на самом деле это не так. Каждая картина всегда запечатлевает короткие, полсекундные моменты, когда их глаза встречаются на сцене или их руки соприкасаются, когда они стоят рядом друг с другом во время последнего поклона. Крошечные моменты, о которых сам Нил даже не подозревал.
Но, наверное, больше всего его удивляет выражение собственного лица. Как правило, Нил редко смотрится в зеркало. Он слишком много видит в себе от отца, чтобы когда-либо чувствовать себя комфортно со своей внешностью, но даже сейчас он не думает, что когда-либо видел такое полное эмоций выражение лица, которое появляется у него, когда он смотрит на Эндрю.
Он не уверен, что именно побуждает его сделать это, но уже через минуту обнаруживает, что пишет твит.
Эндрю, который сидел в углу другого дивана, очевидно, слушая Кевина, но на самом деле просматривая свой телефон, почти сразу же поднимает глаза и находит глаза Нила. Нил видит вопрос на его лице, но не дожидаясь ответа, возвращается к телефону и начинает печатать.
Через мгновение телефон Нила звенит от уведомления, и он не может сдержать улыбку, расплывающуюся по его лицу.
@neiljosten:
у нас с
@ajminyard есть сюрприз для вас позже
ответить | 47.2K ретвитов | 29K фавов
@ajminyard:
>ответ @neiljosten
сюрприз заключается в том, что ты уходишь из группы? наконец-то.
ответить | 40K ретвитов | 25.4K фавов
Ники, который, как Нил был уверен, писал Эрику, внезапно прерывает разговор Кевина и Аарона, чтобы недоверчиво спросить: — Вы двое только что общались друг с другом в реплаях?
Эндрю полностью игнорирует его, в то время как Нил только скромно смотрит на него в ответ. Кевин, однако, смотрит на телефон Ники и усмехается: — Самое время вам двоим подыграть и попытаться исправить этот беспорядок. Особенно с тех пор, как Эндрю начал все это.
С тревожащей небрежностью Эндрю снимает один из своих ножей с нарукавной повязки и перекидывает его через колени Кевина: — Скажи это еще раз, — просит он, даже не потрудившись оторвать взгляд от телефона.
Кевин, либо нечувствительный к выходкам Эндрю, либо достаточно глупый, чтобы попытаться разоблачить его блеф, только хмуро смотрит в сторону Эндрю, прежде чем скрестить руки на груди, как капризный ребенок, и молчит.
Через мгновение Эндрю поднимает нож и прячет его обратно, как будто никогда его не доставал. Когда в комнате воцаряется относительное спокойствие и Кевин с Аароном снова начинают разговор, Нил видит, как глаза Эндрю мелькают, чтобы снова встретиться с его глазами.
Если бы Нил не знал его лучше, он бы подумал, что Эндрю почти ухмыляется.
—————
Сейчас середина шоу, и они с Эндрю собираются исполнить свою кавер-версию.
Остальные исчезают со сцены, быстро махнув рукой кричащей толпе, чтобы сделать перерыв в воде или отправиться в ванную — Нил точно знает, что Ники нужно заменить струну, которая лопнула на его басу во время их последней песни. Через несколько секунд на сцене остаются только он сам и Эндрю, и Нил удивляется, насколько уязвимым он себя чувствует.
Рабочий сцены выходит с двумя табуретками, и Эндрю направляется прямиком к микрофонной стойке Нила. Они обмениваются коротким взглядом, и Нил телом слышит, как толпа становится громче, прежде чем вынимает микрофон из держателя и позволяет Эндрю встать.
Пока Эндрю настраивает микрофонные стойки, чтобы они могли сесть, и меняет свою электрогитару на акустическую, Нил поворачивается лицом к толпе.
Он все еще ненавидит говорить при людях, но теперь знает, как это делается. (Кевин — ужасный учитель, но он также проходил медийную подготовку в течение всей своей жизни, так что Нил учился у лучших): — Итак, если вы, ребята, следите за мной в Твиттере, то, возможно, уже поняли, что сегодня вечером у нас есть для вас сюрприз.
Он делает паузу, пока крики усиливаются, и пользуется моментом, чтобы передать свою собственную гитару тому же рабочему сцены, что и раньше, и заменить ее акустической.
— Ну, по правде говоря, — говорит он, направляясь к Эндрю, который уже сидит и перебирает струны на гитаре. — На днях мы с Эндрю дурачились, играли случайные песни между репетициями, и эта нам так понравилась, что мы хотели, чтобы вы ее услышали.
Он едва сдерживается, чтобы не закатить глаза, когда говорит это, и тихий смешок Эндрю рядом с ним не помогает. Но он также чувствует на себе взгляд Ваймака с другой стороны сцены, поэтому сохраняет совершенно спокойное выражение лица.
Ему требуется секунда, чтобы убедиться, что микрофон находится на нужной высоте, прежде чем положить гитару на колени и кивнуть Эндрю. В этот момент легко не обращать внимания на ревущую толпу и их товарищей по группе, наблюдающих за происходящим из-за кулис, все, что он видит, — это Эндрю.
Нил тихо произносит отсчет, и Эндрю играет вступительную ноту.
Нил всегда благоговеет перед голосом Эндрю, но в этой атмосфере, когда он эхом отражается от стен, а фанаты приходят в ярость, он загипнотизирован. Эндрю создан для этого. Возможно, он будет апатичен большую часть своей жизни, возможно, он никогда не сможет оценить, какой это сюрреалистический опыт, как это делает Нил, но в этом нет никаких сомнений. Это то, для чего он был рожден.
Пальцы Нила двигаются на автопилоте, когда Эндрю пробирается через первый куплет, и ему нужно приложить все силы, что у него есть, чтобы просто не смотреть на Эндрю все время. Тем не менее, он готов, и когда они добираются до припева, его голос отчетливо разносится по всей арене, когда он присоединяется к Эндрю.
— If you want, we could be runaways,
Running from any sight of love…
Если честно, то фанаты не единственные, на кого влияет звук его и Эндрю голосов вместе. Слушая, как они прекрасно дополняют друг друга, создавая богатую смесь колючего и гладкого, он приятно воздействует на позвоночник, и ему требуется все, что у него есть, чтобы продолжать петь.
Эндрю останавливается после припева, когда Нил берет на себя второй куплет, и хотя он держит свое лицо устремленным вперед как можно дольше, он не может не смотреть в сторону Эндрю, когда поет: —
I can be a lone wolf with you…
Он ошеломленно замирает, обнаруживая, что глаза Эндрю уже смотрят на него, когда он это делает, дыхание сбивается на долю секунды, пока они встречаются взглядами, прежде чем он заставляет себя отвернуться к толпе.
Он отказывается смотреть на Эндрю до конца песни, в основном потому, что не может доверять своей собственной реакции, но заключительное: —
I don't wanna be alone… — которое они поют вместе, все еще тяжело сидит в его животе, даже без дополнительного веса взгляда Эндрю.
Взрыв аплодисментов, когда они заканчивают песню, почти так же волнителен, как поцелуи Эндрю.
