—————
Закончив принимать душ, Нил находит Эндрю сидящим на крыше и курящим сигарету. Откинув влажные волосы с лица, он хватает гитарный футляр, прислоненный к стене, и вылезает в окно. Услышав его приближение, Эндрю слегка подскакивает и вытягивает шею, наблюдая за ним, пока тот устраивается поудобнее. Нил ставит футляр с гитарой между ними, ожидая, пока Эндрю сделает последнюю затяжку, прежде чем загасить окурок. Здесь, наверху, тише, отсюда открывается вид на их сад и окружающие горы. Нил все еще видит нескольких других, бездельничающих на веранде внизу, но их голоса доносятся не очень хорошо, только смутный гул шума. Нил открывает футляр, берет гитару и кладет ее себе на колени. Эндрю не делает ни малейшего движения, чтобы найти свою собственную гитару, но Нил решает, что пока они могут поработать с одной. — Так что это за песня? — наконец спрашивает Эндрю. Нил достает из кармана телефон, чтобы прослушать текст песни. Он молча передает его Эндрю, наблюдая, как тот минуту изучает экран, прежде чем спросить: — Ты знаешь ее? Эндрю слабо кивает, выключает телефон и кладет его на подоконник у окна. — Хочешь пробежаться по ней и посмотреть, как она звучит? Эндрю снова кивает, жестом приглашая Нила начать. Нил задерживает взгляд на секунду слишком долго, прежде чем прочистить горло и сыграть вступительные аккорды. Эндрю берет первый куплет без подсказки, и Нил мгновенно чувствует, как его желудок сжимается. Даже с бесстрастным выражением его лица колючий голос Эндрю поддается такому грубому, уязвимому тону. Это потрясающе. Нил зачарованно наблюдает за ним. Где-то между первым куплетом и припевом Эндрю протягивает руку и обнимает Нила за шею. Он слегка сжимает один раз, голос становится ниже, даже когда он продолжает. — I bet you kiss your knuckles, Right before they touch my cheek, — поет он, нежно проводя большим пальцем по скуле Нила. Нил колеблется, пальцы скользят по струнам гитары, прежде чем он снова берет ее в руки. Он сглатывает комок в горле и присоединяется к Эндрю. Как всегда, их голоса вместе посылают заряд через него. Это звучит совсем не так, как когда они поют сами по себе, или с Ники, или даже с Кевином, или с Аароном. Это звучит так, как будто все слова, которые они никогда не произносят вслух. — Go on and light a cigarette, set a fire in my head. Set a fire in my head, tonight. Нил начинает второй куплет и видит, как глаза Эндрю темнеют от строчки, написанной Нилом на его руке во время полета. Он еще раз сжимает шею Нила сзади, прежде чем отпустить, и его рука падает в пространство между ними. Нил не может отвести от него взгляд, не может перестать каталогизировать каждое движение тела Эндрю. Когда он решил остаться с Монстрами, он никогда не собирался впадать в это. Он даже не искал этого. Но прошло почти пять недель с тех пор, как он впервые попробовал губы Эндрю, и теперь он не представляет себе жизни без них. Эндрю прерывает его на бридже, напевая слова песни: — Don't forget me, don't forget me. I wouldn't leave you if you'd let me… — с такой спокойной убежденностью, что Нил чувствует, как его сердце сжимается в груди. — When you met me, when you met me, — поет в ответ Нил, бессознательно придвигаясь ближе. — You told me you were gonna get me. Эти слова возвращают его к их первой встрече, когда они сидели на заднем крыльце, а Эндрю читал его, как книгу, после того как знал всего несколько минут. Было неприятно, что кто-то так быстро его раскрыл. Теперь он почти рад, что Эндрю понимает его так, как понимает он сам. Иметь кого-то, с кем ему никогда не придется объясняться, — это то, в чем он никогда по-настоящему не нуждался. Он думает, что Эндрю, возможно, один из немногих людей, которых он когда-либо встречал, достаточно сильных, чтобы противостоять ужасам прошлого Нила. Нил чувствует, как они оба наклоняются друг к другу, чувствует, как расстояние между ними случайно сокращается. Но только когда Эндрю поет финальную строчку “Set a fire in my head tonight” прямо ему в рот, Нил понимает, что они целуются. Гитара не дает им прижаться друг к другу, но Эндрю все еще крепко сжимает те части тела, до которых может дотянуться, зарываясь одной рукой в волосы Нила, чтобы повернуть его голову. Они целуются единственным известным им способом. Как будто это борьба. Как будто время уходит. Как будто они могли забраться внутрь костей друг друга, если бы прижались достаточно близко. Может быть, Нил и не целовал многих людей, но он не думает, что кто-то еще в мире мог бы поцеловать его так. — Значит, тебе нравится? — спрашивает он, резко выдыхая за секунду, которая требуется, чтобы оторвать их рты. — Я не ненавижу это, — бормочет Эндрю, большинство слов теряется во рту Нила. — Но тебя я ненавижу. Нил просто напевает в знак подтверждения и отпускает гитару одной рукой, чтобы запустить пальцы в волосы Эндрю. В тот день они больше не репетируют.—————
Остальная часть недели проходит довольно спокойно. Ваймак звонит им во вторник утром, чтобы сказать, что видео снято и что Эбби выпустила заявление представителя, чтобы попытаться рассеять безумие в СМИ, но Нил все равно игнорирует свои социальные сети. В остальном все нормально. Они едят, пьют, спят, и все это кажется очень спокойным. Иногда Нилу трудно вспомнить, что он знает этих людей меньше года; он чувствует себя с ними комфортно и непринужденно, чего никогда не чувствовал ни с кем другим — даже с собственной матерью. Их легкое принятие его, яростная защита и забота все еще трудны для понимания, но он больше не сопротивляется при виде заботливого жеста. Ночи с Эндрю — это тоже больше, чем Нил когда-либо мог мечтать. Это поцелуи, которые на вкус как дым и виски. Это блуждающие руки и вишневый огонек их сигарет, светящийся в темноте на крыше. Он просыпается утром и все еще находит Эндрю рядом с собой — то ли бодрствующего, то ли спящего, но все еще там. Приятно иметь возможность исследовать друг друга в течение нескольких дней, не отвлекаясь. Он жаден, когда дело касается Эндрю; он хочет узнать все, что может, ведь сейчас он только поцарапал поверхность. Но эта неделя помогла ему копнуть немного глубже. Ваймак встречает их в аэропорту Кеннеди, как и обещал в воскресенье вечером, и выглядит так, будто спал еще меньше, чем до перерыва. Чувство вины тяжело сидит в животе Нила, зная, что отчасти причина бессонных ночей Ваймака в том, что он пытается навести порядок между ним и Кевином. Но потом Ваймак проводит рукой по голове Кевина, когда тот оказывается на расстоянии касания, и хлопает Нила по плечу, и чувство вины немного отступает. Ваймак — отец Кевина и их менеджер. Несмотря на все горе, которое они ему причиняют, Нил знает, что Ваймак искренне заботится о них и хочет защитить. — Ладно, личинки, пошли, — кричит он, привлекая всеобщее внимание. — Вы уже зарегистрировались в отеле, так что давайте вернемся, закажем еду в номер и отдохнем перед завтрашним шоу. Мэдисон-сквер-Гарден. Добро пожаловать в высший класс. Нил чувствует, как при этом названии по венам разливается адреналин. Мэдисон-сквер-Гарден. Они собираются играть в Мэдисон-сквер-Гарден, и вдруг глупые игры разума Рико и все остальное, что Морияма собираются в них бросить, перестают казаться таким страшным. Это тот момент, которого Нил ждал всю свою жизнь, и он попал сюда без Рико. Он играет на одной из самых известных площадок в мире и делает это вместе со своей новой семьей. По-другому у него и быть не может.—————
Прошло тридцать секунд, а Нил так нервничает, что его вот-вот вырвет. Они стоят в кучке, пытаясь послушать, по общему признанию, ужасную ободряющую речь Кевина, но все они слишком отвлечены шумом толпы. Они скандируют о своем прибытии и заглушают весь остальной шум. Единственное, что Нил осознает, кроме этого, — это руки Ники и Эндрю, тяжелые и перекрещивающиеся на его плечах. Через десять секунд один из рабочих сцены прерывает их крики, и Ники, Эндрю и Нил тянутся к своим инструментам. Когда остается пять секунд, они выбегают на сцену, каждый прямиком тянется к микрофонам, а Аарон и Кевин сразу же садятся за барабаны и клавишные. Ноль секунд — и загорается свет. Аарон трижды стучит своими барабанными палочками, и они начинают играть как один, огни мигают в такт ритму, пока вступление песни не заканчивается, и они начинают петь. Это снова похоже на их первый концерт. Нил даже не уверен, был ли весь шум, который он слышал, криками толпы или шумом крови в ушах. Он чувствует себя живым. Более живым, чем он чувствовал себя за последнее время. И в глубине души он знает, что именно для этого он был рожден. Несмотря на попытки матери оградить его от музыки, несмотря на угрозы и побои отца, несмотря на Рико и его игры разума, Нил добрался сюда. И он планирует остаться. Вот где его место. Шоу проходит как в тумане, так быстро, что Нил не может в это поверить, когда они достигают середины и приходит время им с Эндрю спеть дуэтом. — Э-э, так вы, ребята, уже знаете, что мы с Эндрю обычно любим провести эти несколько минут, играя для вас кавер-версию, — говорит Нил аудитории, в то время как Эндрю настраивает свой микрофон рядом с ним. — Ну, мы решили поработать над чем-нибудь новым для сегодняшнего вечера. Нил использует краткий момент, когда толпа возбуждается, чтобы передвинуть подставку для микрофона. Перед выходом на сцену они решили, что будут выступать лицом друг к другу, а не к толпе. Нил не уверен, согласился ли Эндрю, потому что ему было удобнее петь слова песни Нилу и блокировать толпу, или ему просто было все равно. В любом случае, Нил чувствует, как его сердце учащается, когда Эндрю встречает его взгляд, как только он поет первую строчку. Толпа приходит в бешенство, но Нил этого не слышит. В течение трех с половиной минут, пока они поют, он слышит только Эндрю. Остальная часть шоу проходит так же быстро, как и первая половина, и прежде чем Нил успевает опомниться, он в последний раз кланяется, и все кончено. Сегодня вечером запланирована официальная афтепати, так как они празднуют такой знаменательный концерт, хотя им не может быть слишком весело, так как завтра в семь часов утра они должны быть на шоу Кэти Фердинанд. Но почему-то Нил не думает, что это помешает его товарищам по группе или Старшеклассникам максимально использовать открытый бар. Все за кулисами гудят, когда шоу заканчивается, и большая часть съемочной группы ждет их, когда они прибывают за кулисы. Эрик, Кейтлин и Тея, которые решили остаться еще на несколько дней, чтобы присутствовать на шоу, находятся среди толпы. Эрик и Кейтлин сразу же направляются к Ники и Аарону, чтобы заключить их в поздравительные объятия, в то время как Кевин и Тея предпочитают исчезнуть в углу, чтобы поговорить наедине. У Нила не так уж много времени, чтобы простаивать без дела, прежде чем его захлестнет поток поздравлений и людей, пытающихся заговорить с ним; прошло почти сорок пять минут, прежде чем он добрался до машины на афтепати. Оно проводится в каком-то шикарном отеле, который, по мнению Нила, не имеет никакого отношения к Монстрам, но он не говорит этого вслух. Тротуар кишит папарацци, когда они останавливаются, и он морщится при мысли о том, что ему придется пройти через них. Вспышки фотоаппаратов и крики всегда заставляют его чувствовать себя настолько дезориентированным, что его паника закипает под поверхностью. Он чувствует лишь небольшое облегчение, когда видит, что их ждут телохранители, но это все равно не помогает ослабить напряжение в плечах. Кевин выходит из машины первым, держа Тею за руку. Даже стоя к нему спиной, Нил может сказать, что Кевин улыбается своей улыбкой в сто ватт. Если бы только публика знала, что на самом деле его стандартное выражение лица — снисходительно нахмуренное. Аарон следует за ним с Кейтлин под руку, Ники и Эрик выходят сразу же после них, пока в машине не остаются только Эндрю и Нил. Эндрю уставился на него, явно ожидая, что Нил пойдет первым: — Как-нибудь сегодня, Джостен, — вежливо говорит он, указывая на открытую дверь. Собравшись с духом, Нил перебирается через сиденье и вылезает из машины. Его телохранитель ждет прямо снаружи и, положив руку на плечо Нила, ведет его сквозь толпу орущих мужчин средних лет с мигающими камерами. Нил подавляет панику и не сводит глаз с земли, пока охрана расчищает ему путь. Он уже на полпути через толпу, когда чувствует руку на своей спине. Он напрягается на долю секунды, готовый наброситься, когда думает, что это папарацци, который каким-то образом пробрался через линию безопасности, но затем узнает руку. Он не оглядывается, потому что не хочет привлекать к этому внимания, но расслабляется под прикосновением, зная, что Эндрю прямо за ним, за его спиной, как и обещал. Вскоре они пробираются сквозь рой, и Нил вздыхает с облегчением, когда подходит к двери отеля. Эндрю еще крепче прижимает руку к пояснице Нила на самое короткое мгновение, прежде чем позволить ей упасть и появиться рядом с ним. Он не смотрит на Нила, но говорит: — Пошли, — и направляется в зал, где проходит вечеринка, так что Нил послушно следует за ним, пока они не достигают двойных дверей. Если бы Нил не знал лучше, то решил бы, что они только что вошли в ночной клуб. Свет приглушен, и большую часть комнаты занимает гигантский танцпол с высокими столами вдоль стен. Музыка такая громкая, что Нил чувствует, как басы бьются в его пульсе. Ему требуется мгновение, чтобы привыкнуть, прежде чем он видит Ники, Аарона и Кевина за одним из столов. Рука Эндрю цепляется за куртку Нила прежде, чем он успевает подумать о том, чтобы двинуться к ним, и он начинает тащить его к переполненному бару. Требуется целая вечность, чтобы добраться до передней части бара, и толпа людей продолжает выталкивать его в пространство Эндрю — не то чтобы Нил жаловался — пока они, наконец, не могут опереться на столешницу. Увидев их, один из барменов бросает еще один взгляд в их сторону и тут же отказывается от второго клиента в пользу Эндрю. Прежде чем он успевает вымолвить хоть слово, Эндрю начинает грохотать списком напитков, заставляя Нила уставиться на него, смутно впечатленного. Поначалу бармен слегка барахтается, открывая и закрывая рот, потом измученно восклицает: — Сейчас! — и бросается за стаканами. Эндрю некоторое время смотрит ему вслед, а потом бросает взгляд на Нила: — Чувствуешь себя подавленным, Абрам? Нил неловко проводит рукой по волосам, заставляя себя встретиться взглядом с Эндрю: — Я не люблю толпы. — В них легко исчезнуть, — комментирует Эндрю. — Вот именно, — морщится Нил. Толпы могут быть простым способом убежать, чтобы никто не заметил, но они также являются легким способом для кого-то поймать его, чтобы никто не заметил. Несмотря на страх, что Рико или сообщники отца догонят его, Нилу никогда не приходилось убегать. Таким образом, он всегда был впереди игры; он уходит прежде, чем кто-либо начинает смотреть. Но теперь, когда Рико прячется и он знает, что Морияма не слишком благосклонно отнеслись к его вылазке в центр внимания, Нил не очень-то хочет облегчать им задачу добраться до него. Эндрю оценивающе смотрит на него, прежде чем заговорить: — Если они попытаются подобраться поближе, то проиграют, — решительно говорит он. — Я же сказал, что не оставлю тебя одного. — Даже если придется оставить Кевина одного? — спрашивает Нил, кивая в сторону стола их товарищей по группе. — Он с Теей, — скучающе отвечает Эндрю. — У нее бицепсы больше, чем у Кевина. Нил сдерживает смех и кивает в знак согласия. — Вполне справедливо. Эндрю хмыкает в ответ, его внимание возвращается к бару, когда бармен подходит с подносом напитков. Эндрю благодарно кивает, берет поднос и поднимает его над головой. Нил расчищает ему путь к столу и услужливо отступает в сторону, когда они подходят к остальным, чтобы Эндрю мог поставить напитки. Каждый из них выпивает по первой рюмке, в то время как Нил воздерживается, а Кевин начинает глотать водку, как будто от этого зависит его жизнь. Ники и Аарон выглядят так, словно соревнуются друг с другом, кто быстрее выпьет свою порцию. Через несколько минут они все исчезают на танцполе вместе с девушками, оставляя Эндрю и Нила одних. Хотя они недолго остаются одни. Как представители индустрии, так и знаменитости постоянно появляются за их столом, чтобы поздравить их и вступить в умопомрачительную светскую беседу до такой степени, что Нил действительно жалеет, что не спрятался на танцполе вместе с остальными. После того, как двадцатый человек за последние полчаса подходит к ним, Эндрю, похоже, приходит в голову та же мысль, потому что без единого “извините” он хватает Нила за запястье и стаскивает со стула, игнорируя новейшую пиявку и таща Нила в толпу людей. Его руки находят талию Нила, как только он останавливается, и притягивают его ближе. Когда Нил вопросительно смотрит на него, он закатывает глаза и говорит: — Иначе ты потеряешься. Нил безуспешно пытается скрыть ухмылку, закидывая руки Эндрю на плечи и сцепляя пальцы за шеей: — Конечно. Эндрю свирепо смотрит на него, предупреждающе сжимая бедра. Это только приводит к тому, что ухмылка Нила становится шире, и в конце концов Эндрю приходится притянуть его к себе для кровоточащего поцелуя, чтобы улыбка наконец сползла с его лица. Опять же, Нил не жалуется.