* * *
Ибо расставил на полках в холодильнике контейнеры с маминой едой, которой хватит, наверное, на неделю. Он только что вернулся от родителей после празднования китайского Нового Года. Они жили в самом центре города и на праздник по семейной традиции собрали у себя всех ближайших родственников и друзей. Вечер прошёл шумно вкусно весело и очень душевно. Вот только Ибо всё равно ужасно тянуло сюда, к двум одиноким домам на отшибе. Ремонт в гостиной был почти закончен. С новым продуманным дизайном комната стала казаться намного просторнее и светлее. Родители уговаривали Ибо поручить остальное рабочим, а самому вернуться в город. Он наотрез отказался. — Сынок, ведь ты же там совсем один, без людей, даже поговорить не с кем. Должно быть тебе очень одиноко. — Среди людей тоже одиноко, мама…* * *
Весна в этом году выдалась ранняя и очень тёплая. Во дворе, неожиданно для Ибо, зацвело дерево, которое он нарёк яблоней, но потом вспомнил, что никаких яблок прошлой осенью не видел. Порывшись в интернете, решил, что это декоративная вишня. После того, как Ибо увидел первые цветы на ветках, подумал, что хорошо бы цветами украсить и двор. Позвонил маме, посоветовался и разбил несколько небольших клумб. На стороне двора Сяо Чжаня он посадил агератум, предварительно облазив несколько магазинов садоводства в поисках именно этого цвета — синего, с лёгким оттенком сирени. Цвета самых любимых глаз, какими он их видел в последний раз перед тем, как Сяо Чжань исчез.* * *
С началом лета ремонт был полностью закончен, но Ибо не мог заставить себя продать дом. Нет, не так. Он не мог заставить себя даже подумать о его продаже. Да и в конце концов, сарай во дворе все ещё не был выкрашен. Достав из подвала купленную с Сяо Чжанем ярко зелёную краску, он вдруг вспомнил, как они спорили о цвете, и Ибо настоял на зелёном, хотя Сяо Чжань предлагал терракотовый. — Бо-ди, пойми, с этим вырви-глаз-зелёным сарай совершенно не будет вписываться в концепцию двора, — Сяо Чжань только разводил руками в очередной тщетной попытке переубедить Ибо. — Он не будет гармонировать с остальными постройками и ландшафтом. — У нас тут не фестиваль дизайнерского искусства, Чжань-гэ. Зелёный — мой любимый цвет. Я хочу зелёный сарай! — Ибо состроил смешную плаксивую рожицу. — Ну, пожаааалуйста, добрый гэ-гэ. Улыбнувшись своим воспоминаниям, Ибо оставил краску в подвале и поехал в строительный магазин за новой. Плавясь от жары под июньским палящим солнцем, он мазок за мазком красил доски в терракотовый цвет.* * *
— Тебя здесь нет! Ты ушёл! Не тебе решать, каким цветом будет чёртов сарай! — кричал Ибо куда-то в пустоту и закрашивал терракотовый цвет ядовито-зелёным. На календаре был конец августа.* * *
Дни становились короче, но солнце всё ещё баловало своими нежными лучами. Синие цветы у крыльца Сяо Чжаня давно завяли. Все деревья вокруг были одеты в изумительные яркие тёплые краски и окутаны тишиной густого тумана, но на улице уже чувствовался терпкий запах первых опадающих листьев. Убрав разноцветную листву с обоих крылец, Ибо бросил грабли в зелёно-терракотовый сарай и вернулся в дом. Вскипятив воду, он заварил простой чёрный чай, хотя сейчас ему бы хотелось зеленый байховый, в идеале с добавлением жасмина, но из запасов остался только такой. Жаль, что напиток не мог согреть душу. Взяв в руки кружку и слегка обжёгшись, Ибо подошёл к окну… Звук разбившегося вдребезги фарфора пронзил тишину. Сердце замерло. Медленно, на ватных ногах, Ибо развернулся и вышел во двор. — Бог мой, — выдохнул будто не своим голосом. Страшно было пошевелиться, моргнуть, вздохнуть, прогнать иллюзию. — Я как-то уже привык к имени Сяо Чжань. Во дворе, улыбаясь и кутаясь от ветра в вязаный кардиган, стоял его Сяо Чжань. Такой, каким Ибо его знал. Без светящихся глаз, без божественного сияния и узора в виде Солнца через весь лоб. Его Сяо Чжань. С глазами-полумесяцами цвета тёмного янтаря, с небрежно собранными в высокий хвост волосами и выбивающимися из него непослушными прядями. Сяо Чжань с этой его невозможной улыбкой, ради которой Ибо готов был умереть, лишь бы она не сходила с любимого лица. Он сотни, тысячи, миллионы раз представлял себе эту встречу. Иногда думал, что сразу кинется на шею, сожмет в объятиях и зацелует. Иногда, что наорёт за то, что бросил без объяснений тут одного. Наорёт, а потом всё равно зацелует. Потому что… ну просто потому, что это же его Чжань-гэ. Как по-другому то? Самый лучший, самый нужный, самый любимый. Но сейчас Ибо просто стоял и не мог пошевелиться. Казалось, всё тело окаменело и не слушалось. Только сердце колотилось, как сумасшедшее, словно пытаясь пробить рёбра, выскочить из груди и упасть прямо к ногам того, кому теперь принадлежало. — Бо-ди, — Сяо Чжань сделал осторожный, какой-то совсем неуверенный шаг навстречу. — Я знаю, что прошло очень много времени, прости меня за это, пожалуйста. Но я… Я всё ещё нужен тебе? Потому что если нет… я… Умоляю, скажи, что нужен, — на последнем слове голос Сяо Чжаня слегка сорвался. Сяо Чжань. Его Сяо Чжань прямо сейчас стоял и сомневался в том, что ещё нужен ему. Как будто это сомнение не самая абсурдная вещь во Вселенной. А Ибо, никак не реагируя, позволял ему это! Он даже не успел задуматься о том, почему Сяо Чжань со своей эмпатией сам не знал ответа на этот вопрос. Тело наконец отмерло, Ибо в несколько шагов подлетел к Сяо Чжаню и сгреб его в охапку. — Мой! — прошептал, вдыхая любимый запах, по которому он до безумия соскучился. — Слышишь, Сяо Чжань?! Ты мой! Я никогда тебя не отпущу! Пожалуйста, не делай так больше, не оставляй меня! Я… Из груди Сяо Чжаня вырвался вздох облегчения, и он тут же обнял в ответ. Ибо проскользил широкими ладонями по спине, беспощадно сминая вязаный кардиган, чуть отстранился и всмотрелся в лицо напротив, останавливая свой взгляд на губах. Сяо Чжань поцеловал первым — мягко, едва касаясь, опаляя горячим дыханием. — Ибо, прости меня. У меня правда не было выбора, — с трепетом и нежностью шептал свои извинения. Мир вокруг окончательно перестал существовать, тело прошибло лёгкой волной возбуждения, Ибо порывисто подался вперёд, поймал губы Сяо Чжаня и уже сам утянул его в глубокий, сладкий поцелуй, давая понять, как долго ждал его, как сильно скучал. — Люблю тебя, — прошептал на выдохе Сяо Чжань, сам не понимая, что жмёт этими словами на условный спусковой крючок, срывая все предохранители. Ибо почувствовал, как скручиваются в тугие узлы внутренности, как ноет сердце от непреодолимой тяги. Ему так невыносимо мало Сяо Чжаня, хочется больше и сильнее… хочется. Никто из них не запомнил, как они дошли до спальни. Не хотелось ничего обсуждать или выяснять, это можно сделать позже, сейчас хотелось одного — быть ближе. Ибо тонул в нежности медовых глаз и мягкой улыбке, все ещё боясь до конца поверить, что это реальность, а не плод его воображения. Голова шла кругом от того, какими требовательными, оказывается, могут быть эти мягкие податливые губы, от языка, проникающего ему в рот и ласкающего его собственный, от тонких рук на своём теле, обнимающих так крепко. — Мой! — Ибо едва не взвыл от этой просьбы. Такой искренней, такой трепетной и беззащитной. Он рывком перевернул Сяо Чжаня, поменяв их местами, теперь нависая сверху. — Мой! Любимый, родной! Мой! Навсегда, слышишь? Сяо Чжань в ответ издал какой-то непонятный звук, похожий на всхлип, а потом вновь соединил их губы в поцелуе. Они касались друг друга страстно, нежно, пылко и трепетно. Никак не могли насытиться. Ибо плавился от каждого прикосновения. Он так изголодался по этому человеку, что казалось ему никогда не будет его достаточно. — Ибо, — между поцелуями, вместо вдоха кислорода, повторял Сяо Чжань его имя. — Ибо… Ибо... — а потом снова припадал губами. Обнажёнными телами они пытались притереться ещё ближе, дотронуться, зацеловать каждый участок тела, раствориться друг в друге. Сяо Чжань касался прохладными пальцами разгорячённой кожи Ибо везде, где только мог дотронуться, и Ибо жадно выгибался навстречу. Когда простых прикосновений уже было недостаточно, а желание стало совсем нестерпимым, Ибо потянулся к тумбочке и из нижнего ящика достал тубу с лубрикантом. Сяо Чжань, взглянув на полупустой пузырёк, тяжело выдохнул, насупился, фыркнул, а потом вопросительно изогнул бровь. Ибо от этого вида надутого кролика прыснул со смеха: — Чжань-гэ, тебя не было год, а дрочить на твой божественный образ на сухую слегка некомфортно, — многозначительно стрельнув глазами, пояснил Ибо, а следом добавил уже серьёзно: — Свой выбор я сделал больше года назад. Закушенные с обидой губы тут же расплылись в довольной улыбке, которую Ибо немедленно сцеловал, а тонкие руки снова обвили его шею. Сяо Чжань в очередной раз перехватил инициативу, сам углубляя поцелуй и сплетая их языки. Он словно изучал тело Ибо заново, всё время, как мантру, повторяя его имя. Ибо думал, что любить больше, чем он уже любил, невозможно, что человеческое сердце просто не способно выдержать чувства сильнее, но он ошибался. Оказывается, у его чувств не существует максимального предела, когда дело касается Сяо Чжаня. Год назад тот спросил, не пугает ли Ибо открывшаяся правда. Глупый, глупый, он не понимал, что стал его Божеством задолго до этого. Перевернувшись на спину, Ибо потянул за собой Сяо Чжаня, не размыкая объятий. Тихие стоны из мягких раскрасневшихся от поцелуев губ разлились волной удовольствия по всему телу, заставляя сердце Ибо биться чаще. Собственные бёдра прижимались к другим в едином ритме, руки же хаотично прикасались к Сяо Чжаню везде, где только Ибо мог достать: по изгибам спины, очерчивая кончиками пальцев выступающие лопатки, по тонкой талии, сжимая её чуть сильнее при очередном движении бёдер, по линии роста волос, чувствуя как мурашки передаются от Сяо Чжаня к нему самому. — Я так скучал по тебе… — прошептал Ибо на пике своего удовольствия и почувствовал, как Сяо Чжань в его руках мелко затрясся, выгнулся, насколько позволяли крепкие объятия, и весь сжался внутри. Через мгновение его губы со стоном распахнулись, и Ибо увидел, как тёплые медовые глаза вспыхнули аквамарином. Он полностью впитал в себя этот образ, запоминая каждую деталь. Это не было похоже на их первую близость. Это было вообще ни на что не похоже. Им хватило нескольких минут, чтобы, не размыкая объятий, перевести дыхание, прежде чем снова, сгорая в поцелуе, отдаться обоюдному желанию.* * *
Возвращаясь из душа, Сяо Чжань запнулся о собственные джинсы, брошенные на полу, и чуть не упал, но Ибо успел его вовремя подхватить. — Хоть человеком, хоть всесильным Божеством, мой Чжань-гэ всё так же неуклюж. — Грация кошки, ловкость картошки? — заржал в ответ Сяо Чжань, запрыгивая к Ибо на руки и обхватывая ногами его талию. — Где ты был целый год? — спросил Ибо, укладывая их обоих обратно на кровать и устраивая голову Сяо Чжаня на своей груди. — Я думал с ума от тоски сойду. — Прости, прости, — каждое свое извинение Сяо Чжань сопровождал легким поцелуем. — Вторая война была ещё не закончена, нужно было вернуться и помочь остальным. — Вы их победили? Демонов. — Если бы проиграли, меня бы тут не было, — криво усмехнулся Сяо Чжань. — Их загнали обратно в Диюй и снова наложили печать, чтобы они не могли его покинуть. Не знаю сколько она продержится в этот раз, — он замолчал, а потом как-то очень тяжело вздохнул и продолжил. — Они не были чудовищами изначально, Бо-ди. Не были демонами. Они были Богами с другим взглядом на устои. Демонами их сделали мы, низвергнув с небес. Мы виноваты в их сущности, но уже слишком поздно, чтобы исправить это. Можно из Бога сделать демона, но из демона Бога — нельзя. И Диюй будет вечным тяжёлым напоминанием об этом. — Ты вспомнил Э Мэнга? — Ибо разгадал помрачневший взгляд Сяо Чжаня. — Фансинь, — Сяо Чжань в ответ как-то натянуто улыбнулся и кивнул. — Его звали Фансинь. — Красивое имя. Ибо ненавидел это существо всей душой, но где-то очень глубоко в подсознании было и ещё одно чувство. Чувство жалости к ребёнку, которому не дали шанса не быть демоном. — Чжань-гэ, а что было в твоём кулоне? — Ибо неожиданно вспомнил, что его интересовало после той битвы на холме. — Силы моих родителей, — ответил Сяо Чжань, улыбаясь. — Половину своей божественной энергии они поместили туда, поэтому, когда Э Мэнг забрал их искру, её хватило только чтобы прыгнуть на землю, но не обратно. Ибо вспомнил, как увидел светящийся кулон, как показал его Сяо Чжаню, как тот впитал этот свет. Всё это теперь казалось таким далёким и нереальным. — Бо-ди, — Сяо Чжань поднял голову и с усмешкой посмотрел на Ибо. — А почему сарай выкрашен наполовину в зелёный, наполовину в терракотовый цвет? — Нууу, там… В общем… Так получилось, короче… — Ибо смущенно почесал голову, а потом быстро перевел тему. — Значит, ты больше не можешь чувствовать то, что чувствуют другие? — Не могу. Теперь вместо чужих у меня свои собственные чувства. Как по мне, так это намного лучше, — Сяо Чжань поцеловал Ибо в кончик носа. — А ты… — начал Ибо неуверенно, боясь озвучить свой вопрос и почувствовал, как от волнения у него вспотели ладони. — Ты останешься со мной или тебе нужно будет вернуться? — Конечно, останусь, — Сяо Чжань смотрел так удивленно, будто его только что спросили круглая ли Земля, а потом хитро прищурился. — Ты же вроде сам обещал, что не отпустишь? — Я говорил это любимому человеку, по которому безумно скучал, — стушевался Ибо. — Не Богу. — Я проживу эту жизнь с тобой, Бо-ди. Как обычный человек. Буду стариться и болеть простудой, только умереть не смогу. Ибо облегченно выдохнул, как будто с плеч упал огромный груз. — А что будет, когда умру я? — задал он следом, пусть и наивный, но важный для него вопрос. — Я вернусь к своей божественной сущности и стану искать тебя. — Искать меня? — Ибо недоумённо моргнул. — Тебя в твоём следующем перерождении, — пояснил свою мысль Сяо Чжань. — Но когда найдёшь, я же тебя не узнаю, — Ибо как-то сразу сник от этой мысли, все ещё не до конца осознавая, что то, что они обсуждают, действительно, реальность. — Глупый Бо-ди, — по-доброму, прижимаясь крепче, засмеялся Сяо Чжань. — В каждом человеке живёт память о прошлых жизнях, просто она заблокирована, чтобы не мешать проходить новый путь. Но ТЫ вспомнишь! Удовлетворённый ответом, Ибо расслабленно обвил всеми своими конечностями Сяо Чжаня, попутно целуя маленькую родинку у него под губой и блаженно вдыхая его запах. — А мне немного жаль, что ты больше не можешь знать эмоции других людей, — уже засыпая пробормотал Ибо. — Не можешь ощущать мои чувства к тебе. — Ты просто скажешь мне, что чувствуешь, — ласково улыбаясь, ответил Сяо Чжань. — И я поверю тебе.