Котята

      Игорь блаженно растянулся на кровати. И еще раз мысленно порадовался, что Петя уговорил купить это чудо на пол-комнаты. Вместо старой скрипучей односпалки, которой даже не сто, а тысяча лет в обед. На новой кровати можно было спать что вдоль, что поперек, даже длинному Грому было не тесно. А вот пить шампанское и вино на голодный желудок и после целого дня утомительной работы не стоило. Нет, худо не стало, но вот голова, определенно, кружилась. А ноги гудели словно телеграфные столбы. «Эх, старею», - думал Гром, глядя на новогодние гирлянды, которые Петя и Кирилл зачем-то прицепили на стену. Хотя Новый Год давно прошел. Котята (так мысленно, а иногда и вслух называл их Игорь) устроили настоящий праздник в честь завершения одного громкого дела. Не поимки Чумного Доктора – его поймали с месяц назад, и Петя до сих пор с ужасом думал, что его любимый мог попросту сгореть по вине сошедшего с ума программиста. К счастью, все обошлось, теперь Разумовский заперт в клинике, костюм с огнеметами лежит в отделе вещдоков, а сам Гром – вот он, на кровати, по поводу которой сперва ворчал, что места в комнате не осталось совсем. Из колонок лилась негромкая музыка, гирлянды мигали в такт. А на журнальном столике – бутылки дорогого вина и шампанское ценой в иномарку среднего класса. Это Кирюша постарался, даже живя с ними уже долгое время, не утратил мажорских замашек. За окнами шумит Питер, не спящий и в это поздний час. Или это слегка шумит в голове? Определенно шампанское было лишним. Петя влажно целует в губы, почти наваливается всем телом. Глаза кажутся совсем черными. И в них пляшут все чертики, сумевшие покинуть преисподнюю. - И-иго-орь. – развратно тянет Хазин, лизнув кончик губ. Гром хочет сказать, что не сейчас, но тут чувствует на своих бедрах еще одну пару рук. Кириллу явно надоело быть сторонним наблюдателем, и он активно включился в процесс. - Глупый – шепчет Игорь Пете, - сам от ревности с ума сойдешь. - Не-а, - тот так мотает головой, что отросшие пряди волос щекочут Грому лицо, - я хочу, чтобы ты попробовал… с нами двумя. Когда еще такой случай представится. Игорь раскидывается на всю кровать. Слишком лениво возражать. Слишком хорошо сейчас вот так лежать и плыть по течению. Слишком редко удается расслабиться вот так, позволить себе дать отдых всему. А этим двоим и не нужно приглашение. Две пары рук (или лапок?) уже шустро избавляют Грома от одежды, попутно сами раздеваясь. По комнате летают майки, трусы, на люстре повис носок Игоря с дыркой на большом пальце. Потом они все трое будут смеяться по этому поводу. И носок снимать не станут. Но это потом. А пока Петя завладел верхней частью Грома, выцеловывая узоры на его груди, обдавая теплым дыханием ключицы, прихватывая влажными губами соски. Кириллу досталось все самое великолепное. Он ласкает твердый член – руками, губами и еще невесть чем, потом сам садится верхом. Игорь даже не успевает удивиться, что Гречкин умудрился растянуть себя сам. Или все же Хазин помог? Сейчас вопросы улетучиваются из головы быстрее, чем появляется желание искать на них ответы. - Тшш, не спеши, Кирюш, - шепчет Хазин, бросая быстрый взгляд через плечо, - у нас вся ночь впереди. А Игорь ничего не делает. Можно сказать, в первый раз в жизни. Он полностью отдал инициативу в лапки котят. Что делает Кир, он может чувствовать, но не видит, так как Петя загораживает ему весь обзор, наваливаясь и целуя-целуя-целуя, словно в последний раз, словно «завтра» уже не настанет. Такого оглушительного, крышеносного оргазма у Грома не было ни разу. Кажется, он даже кричал… «Кошмар какой-то, что соседи подумают» - мелькает в голове. Эти двое выглядят дорвавшимися до сметаны, облизываются натурально. В четыре руки вытирают салфетками его тело. - Игорь, теперь мы двое, можно? От шепота Пети внутри натурально, будто бабочки разлетаются. И как тут откажешь? Кир смотрит на Хазина голодными глазами.       Гром отодвигается к стенке, буквально вжимаясь в старый ковер, висящий на ней. Петя в свое время долго высмеивал эту «дедовскую» привычку, пока не понял, что так реально не тянет холодом от стены. Кирилл оказывается под нависшим над ним Хазиным. Оба тонкие, гибкие, длинноногие. Игорь пьет из бокала какой-то коктейль, сунутый в руку, кажется апельсиновый сок и виски. Аналог «Отвертки». И смотрит порно в исполнении Хазина и Гречкина, понимая, что не может отвести взгляд. Эти двое настолько органично смотрятся вдвоем в постели, так красиво занимаются любовью и так страстно стонут, оторваться от такого порно невозможно.       А потом они целовали его искусанными губами – уже оба расслабленные, кончившие и не раз. И лежали втроем, обнявшись в тишине. Лень было и говорить, и даже шевелиться. Первым приподнялся Игорь. Чувство долга перебивало даже дремотную слабость. - Ладно, в душ, детвора, - Гром слегка шлепнул по двум упругим попам, - я пока простыню перестелю, на этой спать невозможно. - Мы втроем не поместимся, - безапелляционно заявил Петя, поднимая с дивана свою тушку, - Кир, если не хочешь быть запиханным на край и грохнуться во сне, лучше сваливай на диван. - Ни хрена, - помотал белобрысой головой Кирилл, - тут мягче и теплее. А я посерединке лягу и никуда не грохнусь.       Из душа донесся смех, плеск воды. Игорь перестилал простыню и думал, что вытирать лужи после совместного купания котят придется тоже ему. Утро выходного дня начинается за полдень. На завтрак кофе и гренки. - Петь, ну ты переворачивать их умеешь? Или у тебя лапки? - Блин, я на себя маслом брызнул, - шипит Хазин. - Определенно, к готовке тебя подпускать опасно, - резюмирует Кир, - ехать опять в клинику с обожженным тобой я не готов морально.       А Игорь быстро выходит из ванной, пахнущий гелем для бритья, и дожаривает уйму гренок на всех. Потому что аппетит появился зверский.