***
Следующая неделя проходит весьма обычно, без всяких приключений. Однако, приближающаяся течка заставляет волноваться омегу. И не только Джеймса, но и Александра, у которого, как оказалось, скоро будет гон тоже. И это ещё больше выбивало их из колеи, заставляло их практически не общаться последние дни, а Александру приходить домой очень поздно. Наконец, оба не смогли молчать об этом и решили заговорить о том, что волнует их вот уже целую неделю. —Джеймс... —Александр... Оба вылупили друг на друга глаза, и американец издал нервный смешок. Русскому же смешно вовсе не было. —Давай поговорим, —сказал Саша и сел на диван. Как обычно, все самые важные моменты, да и события в целом, у них проходят на первом этаже - в зале или на кухне. По другому никак. Джем послушно сел, ведь, оба догадывались, о чем они будут говорить. —У меня скоро начнётся гон. —нахмурился альфа посильнее, вспоминая свой гонный цикл. —А у меня течка, —усмехнулся омега, понимая, что обоим хана, если не обсудят это.—Что будем делать? —Я куплю тебе подавители, и сниму на неделю гостиницу. —решил Романов, на что тот нахмурился. —Не надо! —крикнул тот, а потом тут же замолк, —То есть...Поступай, как хочешь.. Просто я волнуюсь за себя... Мне будет плохо... —Плохо будет обоим. Или.. —лицо его стало ещё угрюмее, —Или ты хочешь, чтобы я привёл к тебе альфу, чтобы он удовлетворил тебя? —Боже, нет! —вскрикнул омега и чуть не встал. —Хах, я всё ещё думаю, что уйди я из дома на неделю, будет намного лучше.И тебе и мне. —Л-ладно, —как-то мутно ответил второй, и ушёл на кухню.***
Но каково же было удивление обоих, когда их течка и гон начались куда быстрее. С того разговора прошло всего лишь два дня, и Александр не успел даже толком снять себе номер, как у него, так и у омеги начался гормональный цикл. Вот же им тогда не повезло. Единственное, что радовало обоих - Романов успел купить подавители. Так, одним ужасным утром для обоих, Романов еле встал с кровати, поплелся в ванную и задержался там аж на целый час. С работы, он понятное дело, отпросился в тот же час, поэтому, в его распоряжении была целая неделя. —Саша? —послышался голос за дверью. Александр нахмурился, сдержал привычный скрип, и приблизился к запертой двери. —Чего тебе?! —У меня течка... —как-то нервно сказал Джеймс, и отошёл сразу от двери, почуяв запах гона за проёмом. Александр стукнул по двери крайне агрессивно. —Блять. —отрывисто пробормотал он себе под нос, —Сиди у себя в комнате, я уйду из дома. —Н-но... —Джеймс замолк.Так будет лучше. Не успел он отойти, как Александр вышел из двери, а по всему холлу проскользнул запах бревна и зелёного чая. —Чёрт, —не успел сказать русский, как на него тут же накинулся возбужденный омега, —Черт его возьми, Джеймс! —повернулся он и закрыл нос. Лицо младшего было красным и затуманенным. Романов быстро поспешил достать подавители, кинуть в рот омеги, и уйти с того места. Сам же он, спустился вниз, ели как нашёл пакет с лекарствами, бабахнул в себя невесть сколько порций, дабы, эффект был лучшим. Ему мигом стало лучше, только вот, самочувствие омеги не улучшилось, и спустя минут 5,сверху послышался жалобный скулёж, из-за чего первому пришлось подняться обратно и оказать тому хоть какую-нибудь услугу. —Ебать... —только это смог тот пробормотать, когда блондин лежал на полу, весь течный и пахнущий. Инстинкты брали вверх обоих. Тот медленно и неуверенно приблизился к течной омеги, а тот, не теряя момента, схватил старшего и прижал к себе. Тела обоих были горячими и рванно дыша, Александр вне себя полез тому под штаны. Сознание обоих покинуло чат. Обхватив пульсирующий половой орган того, он начал проводить грубыми ладонями с основания по самому стволу, до кончика, перебирая выступающие вены и словив в этом свой кайф. Однако, быстро опомнившись, он поспешил довести омегу до оргазма, дабы тот кончил, и закинул в его рот ещё пару таблеток подавителей. Тот, от накатившего оргазма, начал закрывать глаза, невнятно что-то бормоча. Скрутившись в улитку, он заснул так на ковре. Александр же поднял его и понёс к его кровати. Но тот же, словно упрямый бык, не отпускал того за шею, потому, второму пришлось лечь с ним на кровать, сдерживаясь от попутных мыслей, которые приходят в голову альфы во время гона. Через некоторое время, сон сам пришёл за брюнетом, и тот смог закрыть глаза, хоть волнение мелкое, но ощутимое, присутствовало в его теле.***
Проснувшись от боли в спине, Джеймс удивился. Да что тут удивился, он буквально охуел. На его кровати спокойно посапывал альфа, а у него же течка,у того же гон. Особой сообразительности ему не пригодилось, чтобы поднять тревогу, ошарашенно спрыгнуть с постели, разбудить сонного русского, и теребить его по плечу, совсем печально подмечая боль в спине. —What have you done to me?! (Что ты со мной сделал?!) —звонкий голос огласил всю комнату так, что второй мигом открыл свои сонные глаза, и взглянул вниз, на фигуру, что теребит его по груди уже не первую минуту. —Что..?—сперва не доходит до русского, который всё ещё находился в неком трансе. Он ещё даже не выспался. — Я спрашиваю, зачем ты воспользовался моим телом, уёбище!? —кричал вне себя блондин, уже больно сжимая кожу брюнета. —Я не понимаю, о чем ты, Джеймс...? —всё ещё растерянно бормочет Романов, усмиряя пыл первого, —Если ты про секс, то между нами ничего такого не было,—спокойно разъясняет альфа, —Я сделал тебе мастурбацию, дал таблетки, дабы ты уснул, и тебе стало легче. Но ты настолько не хотел меня отпускать, что мне пришлось уснуть на твоих плечах,рядом с тобой, прям на этой кровати. Адамсон всё больше раскрывает глаза, а тело его начинает дрожать, к щекам подкатывает смущение. —Прости... —совсем тихо выдаёт омега, опустив голову вниз. —Ладно, —совсем спокойно кивает альфа, прихватывая удивлённого омегу на руки, —Я всё ещё хочу спать, поэтому, надеюсь, что ты разделишь со мной мои желания. —слабо улыбается он, зарываясь в мягкие волосы Джеймса. Тот слабо соглашается, и закрывает глаза следом за русским, ложась на тёплую кровать.***
Владимир крайне раздраженный сложившимися обстоятельствами, весь хмурый перешёл дорогу на красный цвет, совсем не обращая внимание на сигналющие машины. Поездка в Германию, а точнее в Берлин, навернули на него плохие воспоминания.Романов также отметил, что всё здесь изменилось с момента тех времен. Когда же это было... Ох, да, 17 лет назад.Русскому до сих пор кажется, что всё это произошло лишь вчера, как страшный сон. Вон, он вспоминает, как входит в главное здание компании «Вермахт» , видит всё тоже бледное лицо, ударяет по нему и крайне злой выходит из него, чуть не разгромив местную охрану здесь. Сделав большие шаги вперёд, он входит в больницу, которую порекомендовал его врач, вот уже осматривающий его несколько десятков лет. Проблема с желудком ухудшилась с каждым годом, и резкие, протяжные боли в области печени игнорировать больше было нельзя. Под настойчивые возгласы дочери, ему пришлось оставить свою гордость, и прилететь сюда. Жаль, что Алихан не специализируется в этой области, так бы не пришлось сюда лететь за три девять земель. Войдя в кабинет, на который направила его одна немка, он входит со вздохом. Кресло поворачивается в его сторону, и вот, брюнет уже видит знакомую форму головы, что не забудет никогда. Те же рубиновые, хитрые глаза, отдающие презрительным взглядом за километр. Тонкая складка губ, даже не розовых, а скорее, больше бедных, но по здоровому, бледных, изогнулась в ухмылке, как бы насмехаясь над пациентом. Только подняты брови вверх показывали его сильное удивление. —Адольф?! —нахмурился Владимир пуще прежнего, уже полностью разочаровашись в этой поездке, проклиная всех, начиная с себя. Он осторожно сделал шаг назад, пока, другой резко встал и сделал шаг вперёд.—Я сделаю вид, что я тебя здесь не видел,—подал голос он, подходя к двери, и злобно смотря на немца. Тот изобразил не только удивление, но и минутную грусть. —Я смотрю, тебя направили ко мне, а значит, у тебя какие-то серьёзные проблемы. —совершенно спокойно выдал тот, обратно садясь в своё белое кресло, и пододвигаясь к стеклянному столу. —Я проконсультируюсь лучше у другого врача, —выдавил Романов, под смешок Вагнера. —Да не бойся, проходи. Других ты сейчас не найдёшь. Они все либо в отпуске, либо за границей. В любом случае, принять сейчас тебя не смогут. —выдавил тот с сильным акцентом. И услышав звонкое "Блять", не сдержал громкого смешка. —И что же вас, сударь, беспокоит? —с важным видном спросил тот, но, как и ожидал, не получает должного ответа, —Дай хоть дыхание послушать, —цокает он, наблюдая за хмурым русским, который всё же подошёл ближе, — О мои уши! Да у тебя ещё проблемы с лёгкими, тупой ты русский! —качается он на кресле чуток. —Вот именно, я не ожидаю от тебя лечения, поэтому, спешу уйти, —снова встаёт тот рывком. –Да подожди ты! —цокает Адольф, —давай осмотрим теперь желудок. И не надумай ничего там себе! Я делаю это ради работы, а работаю ради денег! —Пхах, конечно работаешь, —усмехается альфа, —что тебе ещё, деду, делать в 50 лет после отставки? —усмехается брюнет. —Я хотя бы что-то делаю, в отличие от некоторые людей, до сих пор собирающих фигурки с оружиями и солдатами, —презрительно фыркает он, прописывая диагнозом пациента. —Откуда информация, шпион? —рычит тот. —Спокойно, russisch schweine (русская свинья).Альберт рассказал, —довольно произносит он, пока тот сильнее хмурится. —Небось твой бедолага всё ему взболтнул про тебя. —ехидно бормочет блондин, продолжая писать на листке лечение. —А я говорил не общаться Саше с ним... —фыркает брюнет, но садится на стул, сомнительно поднимая свою кофту на обследование тому. —По аккуратней, вдруг ты мне ещё раз шприц вколишь. —Ну, шприц со снадобьем уже конечно не получится, ведь нет необходимости, а вот обезболивающий укол могу прям сейчас вколоть в задницу. —шутит немец, исследуя живот и прослушивая странные звуки в нем.—Догадываюсь, что желудок ты убил своим дешёвым бухлом, —фыркнул он. —Небось, перестал пить со мной дорогое вино - начал пить всякую херню, и водку свою тоже, —хмурится доктор в белом халате,но потом подумав, поднимает взор своих светло-рубиновых глаз, опасно оскалившись,—Выпьем? —Ты меня за дурака держишь, псина? —срывается на крик агрессивный русский, хватая того за запястье, —Думаешь, после всего, что случилось между нами, после твоего предательства и вранья, я буду ещё спокойно с тобой бухать?! Да и какой ты вообще доктор если предлагаешь своему больному пациенту выпить?! —Убавь пыл, чертов Русский! Я в отставке, соответственно, мне нет никакой выгоды тебя трогать или вредить тебе, я просто хочу побухать!Нынешние немцы делают из себя невинных и святых, отказываясь от выпивки, а мне не с кем. —Что-то плохо верится... —А ты поверь в существование единорогов, на много лет поверишь раз и навсегда. —Что за бред?! —Бред нужно обязательно выпить,—подмечает когда-то любимую фразу в молодости Адольф, находясь рядом с Владимиром. —Только одна кружка шампанского, —сомнительно вздыхает Романов, медленно вставая и выходя из кабинета, пока тот пишет в своих бумагах диагноз. —Прекрасно, у меня сейчас как раз обеденный перерыв. —Странно, что начинается он у тебя с бухла. —вставляет свои пять копеек русский, и берет бумагу с огромным диагнозом и лечением, процедурами и кучей бабла. —Фу, только зря деньги угрохал на всё это. — У меня всё со скидкой, —хитро щуриться напарник, закрывая дверь от кабинета. —Как пациент, ты сейчас свободен, а вот... —последнюю фразу договаривать он не успевает, как русский уже тащится вниз по лестнице. —Куда ты спешишь?! Ты же даже не знаешь, где здесь бар находится,дубина! —раздражённо фыркает он, догнав второго. Затем, они оба отправляются в ближайший бар, заказывают бухло, и начинают его пить, всё ещё сомнительно смотря друг на друга. Первым напиваться как ни странно, немец, а тот же всё ещё трезво мыслит. —Знаешь... —мутно начинает блондин, всё ещё пошатываясь на скамейке, —А ведь, я просто хотел заполучить признание людей после смерти отца... —нервно фыркает он, и глотает ещё одну рюмку, кажись, водки. Владимир неоднозначно смотрит на него, пытаясь найти в нем хоть капельку зацепки, хоть капельку лжи. Романов догадывался о таком исходе, догадывался, и о причинах предательства. Но это всё равно не могло окупить боль, которую он испытал из-за неверности Адольфа к их дружбе. Брюнет нервно глотает пиво, любезно поданное официантом, и отпивая, жмурится. Вовсе не от горькости напитка, а от ситуации. Внезапно, ему в голову приходит опасная и рискованная, но такая желанная идея, которую он хотел бы тут же воплотить. И вот, вдруг, на лицо немца выливается оставшаяся жидкость в стаканчике русского. Он мигом открывает свои полуприкрытые кровавого цвета глаза. —Was machst du?! (Что ты творишь?!) —взрывается он, чуть повышая свой голос, и разъяренно смотря на оппонента. Его чёрные зрачки уменьшаются, а к лицу подкатывает гнев. —Успокойся, —кое как спокойно произносит Владимир,вставая с насиженного места. — Gib mir einen Scheck. (Принесите счёт.) —окликает он паренька. —Закончим нашу выпивку на этом. —обходит он взглядом всё ещё злого Вагнера, —Не кипишись. Мне завтра придётся посетить тебе ещё раз на приём.—закатывает он свои серые глаза. —Я всё равно ничего из твоей писанины не понял. —взглянул он на бумажку, где аккуратным и максимально понятным почерком написана инструкция, диагноз, лечение и прочие подробности, в которых, Романов не разбирался. Окинув в последний раз взглядом блондина, он тяжко вздохнул, потрепал свое пальто и вышел с заведения, перед этим расплатившись только за себя. Лишь на следующий день в голову немца приходят все вчерашние воспоминания в баре. Вплоть до чувств и слов, которые слетели с его ядовитого языка. Он недовольно водит бровью, понимая, что облажал впервые за столько лет,да ещё и перед бывшим врагом. Осознание это громко било тревогой по его голове, что начала болеть ещё сильнее, а гордость и внутренне эго жалобно скулили, признавая свою ошибку и недавний позор перед Романовым. Но всё это ему приходится подавить и снова как ни в чем не бывало встретиться с русским на приёме, проверить его почки, отметить, что их лечить надо тоже. Выписать ему дорогущие лекарства, назначение и рентген на обследование в Институт онкологии. Всё это вызывало у Романова всё больше угрюмо лицо, и всё это, конечно же, радовало немца. Он давно нашёл что-то приятное при виде такого злобного Владимира. Однако, это не столь поразило Адольфа, как записка, которую он однажды, по случайности, вынул из своего внутреннего кармана, куда частенько заглядывал. На ней был номер, похоже, самого Романова и его такой же аккуратный почерк, написавший небольшой комментарий: «Надеюсь, доктор самолично проконсультирует меня в кафе "Рордриго".» Написанное на жалкой помятой бумажке вызвало искренность и как никогда, открытую улыбку с лица Вагнера. День намечался поистине забавным.***