Заложник

      Илин, что ютится в предгорьях, не смея поднять головы под сенью горы мертвецов, невелик и не особенно оживлен, но и там улицы в разгар дня запружены народом, шумны и заставляют потеряться. Тем страннее и неожиданнее оказывается плач вцепившегося в ногу малыша, тем меньше у Ванцзи понимания, что ему надлежит сделать и как реагировать. И тем больше облегчение, когда он слышит голос Вэй Ина.       Вэй Ин — такой Вэй Ин... Его шуточки о рождении ребенка вгоняют в мгновенный ступор, хотя Ванцзи не дурак и прекрасно знает, что детей рожают женщины, а никак не мужчины. Ревность даже не поднимает головы: Вэй Ин сказал «родил», а не «зачал».       Он соглашается разделить с Вэй Ином трапезу, он бы на все что угодно согласился, ведь именно затем, чтобы увидеть Вэй Ина, он сюда и шел. Безропотно платит за всех, это такие мелочи — серебра в его кошеле достаточно, чтобы прокормить целый клан в течение пары лет. Он готовился основательно, а что без спроса влез в сокровищницу клана, украв пропускной жетон старшего брата... Совесть все еще покусывает, но уже не так сильно после того, как они с Вэй Ином усмиряют лютого мертвеца Вэнь Нина, к тому возвращается сознание, а он принимает приглашение на чай в пещере Фумо. По пути он внимательно осматривает убогие палатки и хибарки, которые успели построить люди Вэнь Цин, грядки с чахлой зеленью, истощенных и оборванных людей. В сердце растет и крепнет решимость сделать то, за чем он пришел.       Прерывая нервную болтовню Вэй Ина, он достает из рукава шкатулку.       — Ванцзи принес кое-что. Это поможет Вэй Ину сохранить контроль над тьмой.       Ложь эта — не совсем ложь, ведь бремя тьмы, разделенное на двоих, должно действительно стать легче.       — А... Л-лань Чжань? — теряется темный заклинатель, не успевая воспротивиться, когда Ванцзи надевает ему на руку браслет.       Вэнь Цин входит в пещеру в тот момент, когда он собирается надеть второй на свою руку.       — Ты с ума сошел, Лань Ванцзи! — ее крик резонирует под сводами, но изменить уже ничего не может.       Ванцзи только интересно — слегка — откуда деве из клана Вэнь известен этот артефакт. Браслет смыкается на запястье, и оба загораются холодным синим светом, который формирует между ними сперва тонкую нить, а после — призрачную цепь. Мгновение спустя цепь исчезает, а Ванцзи падает на колени. Чего он никак не ожидал, это прокатывающейся по телу боли, отдающейся в даньтяне так, словно ему туда лютый мертвец когти запустил. Кажется, еще миг — и золотое ядро разлетится на мириады осколков. Вспышки боли в других местах поглощаются этой одной, как горечь лекарства поглощает все другие вкусы. Ванцзи не может вдохнуть долгий фэнь, пока дева Вэнь не вгоняет ему в грудь и ниже несколько игл. Ей для этого даже не требуется обнажать пациента.       Муть, застилавшая глаза, потихоньку проясняется. И первое, что Ванцзи видит — лежащий на каменном полу без сознания Вэй Ин. Его губы в крови, ногти сорваны, словно он цеплялся за камень и пытался не кричать. Видно, так и было.       — Вы, два идиота! — рычит Вэнь Цин, усаживая Ванцзи у стены. Для такой хрупкой девы у нее удивительная сила. — Вэнь Нин, перенеси Усяня на постель. Боги и демоны, я рехнусь здесь скорее, чем нас придут добить!       — Никто... — хрипит Ванцзи, горло раздирает болью. Он тоже кричал? Он не помнит. — Никто не тронет... Клан Лань...       — Помолчи! Жертвенная овца, гуля тебе в печень!       Ванцзи давится смехом. Он не умеет смеяться, но сейчас этот смех сам рвется из глотки, больше похожий на хрип мертвеца. Вэнь Цин одной фразой нарисовала зрачки его драконам.       Без суеты и спешки дева Вэнь наводит порядок. И, пользуясь тем, что Вэй Ин все еще без сознания, обрушивает на голову Ванцзи такие откровения и факты, которые погребают его, как оползень.       — Вэй Усянь, конечно, просил нас с братом никогда никому об этом не рассказывать. Но что толку хранить тайну, которую ты и без того узнал бы в самом скором времени?       Ванцзи опускает руку на нижний даньтянь, прислушиваясь к золотому ядру. Ему кажется, оно сейчас пульсирует на пределе своей силы, и он понимает, отчего так: ци по их новой связи, как по пуповине, перетекает в чужое тело, пытаясь залечить все раны, повреждения, разрывы, подавить темную, иньскую энергию, изгнать из измученного тела Вэй Ина ее избыток.       — Не знаю, как теперь быть. То, что ты натворил... Это сильно скажется на вас обоих. Прежде, надевая «Оковы вечности» на преступника, его надзиратель обязывался подавить его волю, контролировать его золотое ядро и разум. Здесь и сейчас твоя янская ци вступила в конфликт с его темной иньской ци. Чем это может для него закончиться, я не знаю. И чем нам всем аукнется то, что Вэй Усянь не сможет контролировать мертвецов и свою демоническую печать. Боюсь, уже скоро нас попросту растерзают.       — Я не знал...       Дева Вэнь смотрит на него, как на нечто донельзя раздражающее, но что — увы! — невозможно убрать или как-то исправить.       — Если бы ты знал и все равно это сделал, я бы тебя убила, молодой господин Лань.       Ванцзи чувствует, что это правда. И склоняет голову, признавая ее право защищать Вэй Ина так, как это будет в ее силах.       — Но раз уж нет, нужно приводить Усяня в сознание и решать, что делать теперь. Луаньцзан был для нас единственным местом, где мы могли укрыться за щитом темной энергии от нападений заклинателей. Среди моих людей всего шестеро, у кого вообще есть золотое ядро, а воинов нет вовсе. Нам не отбиться ни от мертвецов, ни от тех, кто решит вырезать остатки Вэнь.       Ванцзи молчит, только смотрит, как она хлопочет над Вэй Ином, словно тот — еще один ее непутевый, бедовый младший брат. Первые же слова Вэй Ина, очнувшегося от тяжелого беспамятства, подтверждают то, что сердце Ванцзи не ошиблось, и человек, которого он любит, если и привязан к Вэнь Цин, то лишь как к старшей сестре:       — Ох, Цин-цзе, почему у меня все так болит?..       — Лежи! Куда ты собрался, Вэй Усянь, негодник! Тебе пока не стоит вставать.       — Что... что случилось? Не помню... Здесь был Лань Чжань, или мне снова привиделось?       «Снова?» — растекается в груди теплом, утишая толику боли.       — Здесь он. Ему теперь некуда деваться, только быть с тобой рядом.       Вэй Ин издает странный звук.       — Вы теперь с ним хуже чем супруги, Вэй Усянь. До конца жизни и еще на сотню перерождений вперед.       Ванцзи поднимается на ноги и идет вдоль стены к тому, что заменяет Вэй Ину постель в этом месте, избегая пока смотреть на темного заклинателя. Садится на пятки — по правде, почти падает, едва совладав с ногами. И только тогда поднимает голову, встречая растерянный и непонимающий взгляд.       — Зачем, Лань Чжань?       — Быть рядом с Вэй Ином. Защищать Вэй Ина. Быть опорой Вэй Ину.       Яркий, горячечный румянец разливается по бледному лицу темного заклинателя, трясущиеся ладони закрывают его. Ванцзи хотел бы отнять их, коснуться губами каждого пальца, изрезанного тонкими шрамиками, каждой костяшки в запекшихся ссадинках, ладони, запястья — отметить каждый цунь этих истончившихся рук поцелуями.       — Что ты... такое... говоришь?! Зачем ты так? Ты ведь меня терпеть не мог, Лань Чжань! Я думал, ты меня ненавидишь.       — Неправда. Никогда не ненавидел. Не понимал себя, что чувствую. Прости.       — Ладно, кролики, друг с другом ворковать будете после, — разбивает все напряжение признаний Вэнь Цин. — Вэй Усянь, что с твоей ци? Ты сможешь удержать мертвецов сейчас?       Вэй Ин закрывает глаза, хмурится и кусает и без того болезненно-припухшую губу. Ванцзи хочется удержать ее, освободить из плена крепких белых зубов, но он заставляет себя не шевелиться. Наблюдает за тем, как на подвижном лице любимого сменяются эмоции, перетекая в одну: изумление, граничащее с шоком. Ладонь, вздрагивая, ложится на даньтянь.       — Нет там ничего, Вэй Усянь.       — Н-но... я что-то чувствую. И это что-то держит мою тьму в узде! Цин-цзе, не переживай! С такой присмиревшей ци ненависти я легко справлюсь.       Ванцзи незаметно выдыхает.       Он ничего не разрушил, вроде бы. Все в порядке. Ведь так?       А о том, что они теперь связаны с Вэй Ином, нужно написать брату. И пригласить его сюда. Пусть своими глазами посмотрит на то, кто и как живет на Луаньцзан, на Вэй Ина. И... примет решение.