Заложник

      Взрослый Вэй Юань не помнит своего раннего детства; и отец, и папа, и тётя Цин с дядей Нином говорят — оно и к лучшему. Юань верит — и не стремится вспоминать: он хорошо учил историю, он знает, кто он по крови и где рос до того, как его домом стала Пристань Лотоса.       Но Юань уверен: то очарование, которым для него с детства окутаны мастерские артефакторов — оно откуда-то оттуда, из того времени, что он не помнит. Не важно, впрочем, откуда, просто Юань с детства, ещё до того, как получил взрослое имя, знал, чем будет заниматься.       У него нет такого несравненного таланта, как у папы, но вполне хватает усидчивости и упорства, чтобы хоть отчасти это компенсировать. Он не может парой взмахов кисти или десятком небрежных стежков превратить лоскут ткани в уникальный талисман, но может, с надлежащими подготовкой и терпением, создать достаточно сильный и надежный, чтобы даже папа остался впечатлён.       А ещё Вэй Юань — самый старший из их поколения. Ему никто ничего такого не указывает и ничем не обязывает, но он и сам понимает: он должен быть лучшим. Младшие четырех Великих орденов будут на него равняться, а значит — он должен быть лучшим.       И Юань — Вэй Цюаньцзи — становится лучшим. Первый ученик ордена Юньмэн Цзян в пятнадцать, потом, два года спустя — Старший ученик, потом, когда сам подготовил себе замену и уверен в ней, он передает свои регалии Старшего ученика и становится просто — лучшим адептом, одним из сильнейших. Он лучший мастер-артефактор своего поколения; хороший воин; примерный сначала жених, а потом и муж, и отец.       Все свадебные дары для своей а-Лэ он, по примеру папы, готовит своими руками. Вышивает одежды — не только ей, всей семье, кует украшения, гранит камни… Его старания не пропадают зря. Глава Лань в шутку возмущается, что мужчины из рода Вэй повадились уводить из его клана лучших невест, на что отец краснеет, а папа хохочет.               Через год после его свадьбы глава Лань на Ночной охоте попадает под клыки легендарной твари — искаженного дракона, который проспал в толще льда в глубине горного хребта Гусу полтысячи лет и освободился из-за случившихся землетрясения и лавины. На тварь охотятся целой армией — дракон очень похож на Сюань-У, которую когда-то умудрились одолеть отец и папа, но они сделали это почти голыми руками, а те, кто выступает против Се-Цинлуна, лишены юношеской бравады и бесстрашия в силу возраста и жизненного опыта. Что, впрочем, не мешает им — двоим из них! — рвануть в бой, словно бессмертным или уверенным в своей неуязвимости юнцам. Конечно же, это Не Минцзюэ и Лань Сичэнь. И если от дяди Не Вэй Юань мог бы вполне ожидать подобного, то вот дядя Лань его изумляет.       Не изумляет он только дракона, который, несмотря на размеры и то, что пролежал закованным в лед несколько сотен лет, подвижен, как ящерица, и стремителен, словно порыв ветра, и то испускает молнии, то плюется льдом. Се-лун одним ударом хвоста отшвыривает в скальную стену Не Минцзюэ и хватает неосторожно приблизившегося к нему Лань Сичэня поперек тела. Клыки у твари размером с руку, тонкие и острые, словно иглы изо льда. Все замирают, ожидая, что эти клыки сейчас попросту разорвут хрупкое человеческое тело напополам. И только Вэй Цюаньцзи продолжает двигаться, летит к твари, занося гуаньдао — заклятую на один удар, зато божественной мощи.         Дядя Лань отделывается внутренними ушибами, переломами и укоризненной нотацией от дедушки Цижэня. Возможно — скорее всего — не только от него, но только Учитель Лань позволяет себе выразить беспокойство и недовольство столь открыто, чтобы его заметили посторонние.        Вэй Цюаньцзи после этого боя становится знаменит.       Большее внимание, к сожалению, уделяется тому единственному удару, что он нанёс по дракону, чем вышивкам, что спасли главам Лань и Не жизни, но папа на его недовольство лишь смеётся, объясняя: люди всегда в первую очередь обращают взгляд на яркую картинку, а потом уже докапываются до сути. Если вообще утруждают себя этим трудоемким делом.       Юань смиряется. Что ж, если людям нравится судачить о том, какой он великий воитель (что вовсе не так!), пускай судачат. А он просто будет заниматься своим делом. Он-то, как и вся его семья, знает: Юань будет чжушоу наследника Цзян, когда тот сменит на посту своего отца. Он большую часть своей жизни видел, как и что делает папа, он сможет поддержать своего младшего друга, когда потребуется. В конце концов, ему дали такое имя — и это, наверное, не зря?