***
Частые всхлипы не позволяют распознать слова на противоположном конце провода. Они никак не стихают, пока ещё сонный мужчина, не сумевший разобрать реальность происходящего, натягивает на правую ногу тёмные джинсы, путаясь в дырках на коленях. — Кат.я. я… — и снова, шмыгнув носом, юноша пытается членораздельно произносить слова, но они сбиваются, превращаясь в стоны. — Тут в квартире... Я... Я не зна-ю… Слёзы парня заставляют полностью пробудиться от сна, ненароком кидая взгляд на часы, стоящие на прикроватной тумбе. Половина шестого утра. — Оно тут… и оно души… душило, Катя! — голос срывается на крик, заставляя слушащего вздрогнуть и начать собираться гораздо быстрее. Припаркованная у многоэтажного здания чёрная машина уже дёргается с места, выезжая на трассу. Благо, у Арсения всегда были адреса и номера сотрудников в общем чате. — Оно… Кать? — наконец всхипы становятся реже, и Попов спокойно выдыхает, приводя мысли в порядок. — Антош, это не Катя, — хриплым голосом с явными нотками беспокойства, информирует Арсений, выезжая на указанную улицу. — Слушай, это просто плохой сон. — Это не сон… — всхлипы начинаются снова с удвоенной силой, кажется, парню было глубоко поебать, кто сейчас разговаривает с ним по телефону. — Оно душило и… — резкие вздохи и шмыганье носом вновь перекрывают собой все звуки. Только сейчас Арсений был искренне рад тому, что на трассе почти не было машин, а улицы были расположены между пятью кварталами. Быстро добраться до пункта назначения не составило труда, и вот мужчина дрожащими от волнения пальцами набирает номер нужной квартиры, слушая всхлипы парня из телефонной трубки. — А-а-а! — крик стремглав оглушил мужчину. — Домофон! — Антош, это я. — Нет, это не правда, — судя по учащённым вздохам и выдохам, парень явно начинал задыхаться в истерике. — Блять, Шаст! — резкий удар тяжёлой ладони стремительно раздался в телефонной трубке, а после — короткие гудки домофона, судя по которым дверь была отперта, приглашая названного гостя пройти на лестничную клетку. Преодолев расстояние в два этажа и громко дыша, Арсений стоял уже у нужной квартиры, спокойно, насколько это было возможно, говоря в трубку. — Тош, открой дверь. — Там в коридоре… Оно прямо там! — срывался на крик парнишка, сильнее вжимаясь в угол. — Тош, слушай, сейчас я постучу два раза по двери, — и тут же парень услышал два удара. — Я рядом, слышишь? Всё в порядке. — Мгм… — согласился парень, вытирая слёзы тыльной стороной ладони, чуть царапая щеку острым камнем кольца. Приподнявшись с кровати под учащённое сердцебиение, сильной пульсацией отдающегося в висках, парень прошёл в коридор, освещая себе путь тусклым свечением телефонного экрана. Ватными руками он еле нащупал ключи от двери, резко подбегая к ней. Трясущимися руками он еле выбрал нужный ключ, начиная быстро проворачивать в нужном направлении. В глаза тут же ударяется свет, бьющий из подъезда, и он видит потрёпанного Арсения в наспех накинутой поверх домашней футболки кофте. Шнурки на кроссовках не то чтобы не завязаны, а были просто всунуты внутрь. — Антон, — Попов стиснул зубы, проходя в квартиру, где пахло крепким кофе и кленовым сиропом. — Боже мой, на что ты мне сдался? — руки ложатся сначала на плечи, постепенно сползая на спину и прижимая к тёплой, даже горячей груди. — Я рядом, Тош. Всхлипы вмиг затихают, переменяясь тяжёлым дыханием. — Извините, — юноша резко отстраняется, выставляя перед собой раскрытие ладони, чуть толкая Арсения. Истощённая ладонь скользит по кончику носа, убирая с него влагу. Взгляд устремлён в пол. Только сейчас приходит осознание того, что он позвонил не Кате, и что сейчас на пороге его квартиры стоит начальник, который так грубо пристыдил его накануне вечером. — Простите меня, — Антон разворачивается на одних пятках, ступая по холодному полу босыми ногами. — Антон, — Арсений наспех разувается, проходя за ним. — Что случилось? — Я уёбок, — только и сказал парень, застывая напротив высокого окна. — Извините меня, Арсений Сергеевич, я больше не позволю себе такого поведения, — продолжает он, хлюпая носом. — Вы взрослый человек, бегаете за мной, как за ребенком. — Антош, ну подумаешь кошмар приснился, — тепло отзывается Арсений, украшая фразу лучезарной улыбкой. — Простите, я… — вновь звон битого стекла и возгласы молодых людей доносятся с улицы. Парень вздрагивает одними плечами, пока дрожь медленно растекается по телу. — Что? — Это снова, — дыхание учащается. — Что снова, Антон? — тёплая рука директора ложится на острые оголённые плечи, позволяя немного успокоиться. — Дежавю, — вспоминает недавние события Антон. — Извините… Парень всё-таки засыпает этой ночью, пока Арсений, в положении сидя, занимает оставшуюся часть кровати, внимательно наблюдая за сопящим юношей, чьи уголки глаз сильно покраснели от раздражения.***
— М... Арс… — в полудрёме шепчет парень, пока мужчина, поправив круглые очки на переносице, пытается тихо обуться. — Мм… — мычит парень, поворачиваясь на другой бок. — Чудо, — шепчет Арс, оголяя белые зубы в улыбке.***
Первое сентября каждый год предвещало начало хаоса. Особенно это касалось общепита, в котором был настоящий рассадник ужаса. На смене были сразу все сотрудники ресторана, с начала открытия смены ожидающие полную посадку, а на отдых рассчитывать даже не стоило. Краски картины всего преддверия ужаса сгущало сонное лицо директора, который совсем отказывался сегодня работать, буквально засыпая на рабочем месте. Мужчину никто не узнавал. Вечно бодрый и трудоспособный, несмотря на различные виды усталости, Попов вдруг выдохся перед самым сложным днём. Только один Антон знал истинную причину и каждый раз корил себя, ловя взгляд усталых потемневших глаз. — Арс сегодня другой, — комментировала состояние старшего Лиза. — Будто не спал несколько суток. — Он буквально живёт на работе, это неудивительно, — вступил в диалог Илья, натирая столовые приборы. — Мне так его жаль… — для большей убедительности своих чувств, Лиза изогнула брови «домиком», прикладывая ладонь к губам. — Если он сам себя не жалеет, то зачем это делать нам? — спорил Илья, не выдавая на лице ни одной эмоции. — Он трудится на благо ресторана… — Может, перестанете лезть в его жизнь и займётесь работой? — вступил Антон, который всё ещё чувствовал вину перед мужчиной. Ноги сами собой пошли в направлении кабинета, распахивая дверь. Сложив руки на стол и положив на них голову, мужчина тихо сопел. Иллюзия бодрости дошла до своего пика. Поджимая губы, Антон всё-таки решил сделать попытку разбудить Попова или хотя бы попытаться. Юноша прекрасно понимал, что, несмотря на сложность всего дня, они смогут справиться без директора. — Арс… — парень наклонился, похлопав того по плечу. — Арс! — мужчина медленно выпрямился, смотря на обеспокоенного юношу. — Идите домой, пожалуйста, — сменил манеру речи парень, выпрямляясь в спине. — Антон, отъебись от меня, пожалуйста, — Арсений быстрым движением потёр глаза, надавливая пальцами на виски. — Ночью хватило. Нижняя губа неосознанно затряслась. — Извините, — юноша покинул кабинет, оставляя директора наедине с собой.***
Внутреннее чувство вины только подливало масла в огонь, заставляя юношу нервничать весь день. Искусанные в мясо губы не переставали кровоточить, заставляя вкусовые рецепторы из раза в раз чувствовать неприятную металлическую смесь. В ресторане был полный бардак, с которым не могли справиться даже самые опытные официанты. — Антон, может, я чем-нибудь помогу? — спросил Саша, который за весь день обслужил лишь пару столов. Парня ещё не подпускали к людям, поскольку он пока не сдал экзамен, допускающий до работы. — Да, э… — Антон взглянул по сторонам, выискивая работу для Саши.— Протри, пожалуйста, чистые приборы. Они на мойке, — быстро проговорив это, Шастун убежал к новому столику. Сил становилось всё меньше, организм был вымотан как физически, так и морально. Оставалось только молиться, чтобы этот день прошёл намного быстрее.***
Антон сперва даже не поверил, когда перед ним закрылась дверь в заведение. Рваный выдох пронёсся по опустевшему залу, а глаза медленно закрылись, представляя сознанию полную темноту. Бесчувственное уставшее тело расплылось на первом попавшемся диванчике ресторана. В данный момент юношу не тревожило, что он лежит в самой неудобной позе, а ноги болтаются где-то на полу. Тело было полностью расслабленно, а воздух будто бы очистился, позволяя делать размеренные вдохи. Напряжённое сознание начало постепенно отключаться, игнорируя шумы на заднем плане. Нарастающая с каждой секундой темнота затягивала все сильнее, заключая юношу в свои объятия, из которых он так не хотел выходить.