Когда работаешь с одними и теми же людьми каждый день — начинает надоедать, особенно если это не самые приятные коллеги. В этом случае под прозвище «
не самый приятный» прекрасно подходит старший официант Илья. Словесные перепалки между ним и Антоном случались, пока юноша занимал должность официанта, но когда дело дошло до администратора — ссоры перестали быть редкостью. Как только парень появлялся в зоне видимости официанта, он стремительно находил любой недочёт в его работе, считая должным заметить и подчеркнуть это.
— В тебе зависть что-ли говорит? — не выдержал Антон, закипая от злости. Всё-таки, недосып и пара чашек крепкого кофе с утра говорили сами за себя, отчего и нервная система постепенно расшатывалась.
— Зависть? Кому завидовать-то? Тебе? — раздражение в холодном и непринуждённом ранее тоне всё же чувствовалось.
— Топчешься на одном месте, за пять лет работы от должности «официанта» ни на шаг не отступил, — выдаёт Шастун первое, что пришло в голову. — Никакого потенциала.
— Выйдем? — желваки заиграли с новой силой, подчёркивая тонкие скулы.
— А ты споры можешь только грубой силой решать? — на вопрос Антон получил лишь взгляд карих глаз, становящихся темнее с каждой секундой. — Ну пошли.
Шастун незамедлительно развернулся, отдаляясь от парня, который, судя по звуку шагов, шёл следом. Секундный контакт с голубыми глазами мужчины из угла зала, с подозрением смотрящими прямо на парня, словно заставлял его остановиться и не идти дальше. Но Антон откинул эти мысли в дальний ящик на подкорках сознания и ринулся к служебному выходу.
Не успев даже переступить второй ногой за порог, в спину, словно ножи, врезались сильные руки, толкая вперёд. Парень еле сдержал равновесие. Ещё одно касание — и он летит в соседнюю стену лицом, царапая кончик носа и выставленные вперёд ладони.
— Ты заебал одним своим существованием, Шастун! — доныне парню не приходилось слышать настолько яркой эмоциональной окраски голоса Ильи, словно за его спиной прямо сейчас находился совершенно другой человек, а от прошлого осталась лишь внешняя оболочка. — Расхаживает, блять, гордый по ресторану, кичится тем, что его за отсос повысили, — плевок куда-то в сторону, а руки продолжают прижимать парня к кирпичной стене, вжимаясь локтём между лопаток. — Мудак, блять, — резкий разворот на сто восемьдесят градусов и неожиданный удар по нижней губе, отчего она рассекается вдоль, заставляя рот наполниться солоноватой вязкой жидкостью.
Антон не видит ничего лучше, чем избавиться от неё прямиком на лицо зачинщику этого процесса. Илья жмурится, вытирая слюни, смешанные с кровью, с лица и вновь ударяет парня, но уже между ключицами, отчего получает резкий пинок в пах.
— Пидорас! — кричит Илья, сворачиваясь от боли.
— А ты уже не такой смелый, — ухмылка сквозь боль, только чтобы показаться выше этого человека.
Не успел Антон насладиться верхом своего положения, его тут же одёргивают за плечи назад, прижимая к тёплому плечу.
— Какого хуя? — испуганный директор бегает взглядом по лицу парня, отмечая саднящий нос и разбитую губу, из которой по подбородку течёт кровь. — Живо к аптечке! — отправляет парня в заведение Арсений, выпуская из тёплых объятий. — Пошёл, Шастун! — чуть ли не кричит он, открывая перед администратором дверь.
Антон припадает тонкими пальцами к нижней линии губы, пытаясь остановить кровь, но она лишь сочится между ними, затекая под кольца и пачкая ладонь.
— Боже, Тоша! — вскрикивает Лена. — Пошли в раздевалку, — она мигом соображает, что нужно сделать в такой ситуации, и не теряет голову от неожиданного вида крови на парне.
Девушка достаёт небольшой белый контейнер с верхней полки, пока парень послушно присаживается на тахту, запрокидывая голову чуть назад.
— Что случилось? — верхняя крышка светлой коробочки срывается с петель, и девушка начинает рыться в содержимом в поисках нужного флакона.
— Ничего необычного, поссорился с Ильёй, — невозмутимо отвечает парень, проводя языком по губе, дабы убрать лишнюю кровь.
— Это он тебя так? — Лена не обращает внимания на юношу, пока рассматривает баночку с перекисью.
Пара грациозных движений рукой — и белая пушистая вата оказывается на больном месте. Кровоточащую рану щиплет, но даже это лучше, чем вручную стирать кровь, делая только хуже.
— Спасибо, — еле шевелит губами парень, одаривая подругу тёплым взглядом.
— Чш-ш-ш, — шипит девушка, чтобы Антон не разговаривал лишний раз.
По небольшой комнатке раздаётся скрип несмазанных петель, после чего появляется директор, прикрывая правую руку ладонью.
— Ну и кто тебя надоумил с этим ослом в драку вступать? — ругается мужчина, присаживаясь на корточки перед парнем.
Ухмылка в данной ситуации не придаёт ему красоты, а только лишь заставляет шипеть от боли из-за разорванной губы.
— Тебя-то не нужно спасать, надеюсь? — спрашивает девушка, смотря на мужчину.
— У меня, помимо кулаков, есть более тяжёлая артиллерия, — спокойно отвечает тот, не сводя глаз с Шастуна. — Поехали в больницу, радость моя.
Мужчина быстро поднялся на ноги и прогнулся в спине до лёгкого хруста позвонков. Антон же смотрел на невозмутимого директора большими глазами, толком не понимая его намерений.
— Зачем? — сказать чётко толком не получается, поэтому парень скорее шипит, слегка двигая губами.
— Вдруг швы накладывать придётся, кулак Илья неплохо засадил, — спокойно означает свою позицию директор. — Вставай, поехали.
— Может, как-то без больницы обойдёмся? — отнекивается Шастун, прижимая вату с перекисью сильнее, отчего только больше шипит.
— Мне что, тебя на руках до машины нести? — вздыхает Попов, уже вплотную приближаясь к протестанту, но тот резко встаёт, получая небольшое головокружение.
— Понял.
В джипе Арсения довольно уютно. Большие мягкие сидения, приятный ванильный запах. Ничего лишнего, кроме держателя для телефона, прикреплённого к стеклу. Видимо, Попов даже через машину хотел показать уровень своего заработка.
— Пристегнись, — отрезает старший, заводя автомобиль.
— А вы не думаете, что большинство больниц сейчас не работает? Выходной, всё-таки…
— Частные всегда работают, — спокойно отвечает мужчина, выезжая с парковки.
В салоне повисла тишина, и лишь радио как-то скрашивало напряжённую атмосферу. Хотя, напряжённой она казалась для одного Антона, который не знал, куда себя деть и что делать в таких ситуациях. Фон за окном мельтешил старыми домами и множеством людей, которые решили погулять в солнечную погоду. Взгляд парня метался от окон к рукам Попова, крепко держащим руль. Он казался слишком сконцентрированным на дороге, будто везёт миллион долларов в багажнике, а не истекающего кровью администратора. Взгляд опускался ниже, обводя рельеф на брюках, которые, в свою очередь, подчеркивали худые ноги директора, облегая их из-за сидячего положения.
— Только слюни не начни пускать, — вслед за фразой появилась яркая улыбка; кажется, Арсений был доволен своей шуткой, которая подействовала на парня, как разряд электрошока. Он быстро забегал глазами по салону автомобиля, в итоге переводя их на лобовое стекло.
— Что с Ильёй? Почему вы его в больницу не везёте? — боль вновь пронзила губу. За всё время, что парень прикладывал к ней вату, кровь успела свернуться, но сейчас губа вновь разорвалась.
— Во-первых, помолчи, тебе не стоит разговаривать сейчас, а во-вторых… я его уволил, — эту новость Попов произнёс так, будто данное действие было само собой разумеющимся.
— Уволили? — шокированно переспросил парень, прижимая вату сильнее.
— Шастун, — за всю дорогу Арсений впервые посмотрел на лицо парня, но тут же перевёл взгляд. Этот контакт не продлился и секунды. — Рот закрой.
Всю дальнейшую дорогу они провели в тишине, слушая лишь музыку, доносящуюся из динамиков авто.
***
— Ебучий региональный директор, даже уволить этого ублюдка нормально нельзя, — выругался Арсений, прочитав новое письмо на рабочей почте. — Не было у него, блять, косяков в работе, — рука с силой упирается в край стола, а колёсики кресла катятся к стене.
— Арс, успокойся, — тихо произносит Антон, хмуря брови.
— Ебланы этим рестораном управляют, будто больше всех знают, будто, блять, каждый божий день здесь находятся! — не унимается директор, поджимая руку к губам.
Резкое поднятие телефона и громкий выдох.
— Кому ты звонишь? — юноша привстает с диванчика, заглядывая в синие глаза.
— Присядь, Антон, дядя Арсений со всем разберётся, — тон перешёл на более спокойный, как только взгляд встретился с зелёными глазами напротив. — Здравствуй, Илья, — после этой фразы Антон действительно присел.
Как бы не хватало хороших кадров в этом ресторане, он жаждал увольнения Ильи больше всех. Он был невыносим своим характером: вынести его оказалось предельно сложно.
— Пришло одобрение по твоему увольнению, — тон мужчины казался настолько размеренным и спокойным, что Антон даже на минуту усомнился, правильно ли он понял причину ругательств Арсения до этого. — Предлагаю тебе написать увольнение по собственному желанию и мирно разойтись, если не хочешь, чтобы тебя уволили по статье.
Попов медленно перевёл взгляд на юношу, чьи глазные яблоки, казалось, вот-вот покинут глазницы, но на губах виднелась ухмылка.
— Какая же вы сука, Арсений Сергеевич, — пронеслось в кабинете, как только палец мужчины коснулся красной кнопки на экране телефона.
— Так, Шастун, за выражениями следи, — погрозил указательным пальцем мужчина, но вместе с тем его ухмылка переросла в настоящую яркую улыбку, которая так сильно украшала его, хоть и уставшее, лицо.
— Он согласился? — уточнил Антон.
— Не смог не согласиться, через час придёт писать увольнительную, — едкая ухмылка не покидала его лица, что делало его только строже.
— Вы мне нравитесь, — на эмоциях ляпнул Шастун. Но сразу понял, что только что сказал, тут же начав покрываться красными пятнами от волнения.
— Иди работать, — проигнорировал слова парня Арсений, подвигаясь к столу.
***
Тонкая струя дыма попадает в слизистую глаза, беспощадно разъедая. Глаз начинает слезиться и зудеть, отчего приходится таки провести по нему рукой пару раз. Сильный ветер не собирается останавливаться, разгоняясь сильнее, продувая ткань одежды и оставляя мурашки на теле. Небо сгущает свои краски, сквозь которые невозможно рассмотреть хоть сантиметр ясного неба. Дни становятся короче, сменяясь темнотой, и, как бы осень ни была красива, в этом сером городе она проходила слишком грязно и холодно.
Больше, чем осень, Антон начал любить конец рабочей смены, когда все голоса медленно утихали, свет в заведении гас, а сотрудники всё чаще хлопали входной дверью, покидая ресторан. Хоть такое происходило ежедневно, но оставался юноша надолго не так часто, и как раз такие дни ощущались особенно иначе: тогда и запах был другим, и слова звучали иначе, как-то по-особенному, и разговоры были наполнены неподдельной искренностью.
— Ты где-то учишься? — личный вопрос посреди рабочего процесса звучал приятно неожиданно.
— Эм… — Антон сменял мысли в голове, не зная, стоит ли сейчас соврать мужчине, либо же открыть все карты, но скрывать юноше перед директором было уже нечего: они стали достаточно близки, так что вопрос звучал уместно, учитывая их взаимоотношения. — Пока нет, я собираюсь поступать в другую страну, — рука непроизвольно задела затылок, чуть его почесывая.
— Как интересно…
— Да вовсе и не интересно, — буркнул Антон, упираясь взглядом в экран компьютера, замечая боковым зрением сверкающие синие глаза, пристально его рассматривающие.
— И как скоро? — чуть тише прежнего спросил Арсений, будто боясь произнести лишний звук.
— Со следующего учебного года, скорее всего.
— Через год, то есть… — Попов слегка усмехнулся, пряча взгляд в собственных руках. — А жаль, ты хороший помощник, — улыбка не покидала его лица, но вот взгляд то ли казался грустным, то ли это сказывалась усталость из-за большого объёма работы. — Ты напоминаешь мне меня в твоём возрасте, такой же беззаботный и неопытный, только вот помимо работы я ещё и в театре играл, сложно было совмещать, — позволил себе рассказать мужчина.
— В театре? — удивился парень, всё же взглянув на собеседника, но не получив ответный взгляд.
— Учился в театральном, работал официантом, — продолжал он, перебирая в руках шариковую ручку. — Тогда меня тоже повысили. Видимо, директор увидел потенциал, а я всё бредил мечтой стать актером… — он тяжело вздохнул, будто опустошая всю грудную клетку.
— Что-то пошло не так?
— Увлёкся ресторанным бизнесом, на глупые желания не осталось времени, — и вновь ухмылка. — Я тоже вижу в тебе потенциал, Антош, — голубые глаза сверкнули в свете настольной лампы, озаряя юное лицо. — Но если ты захочешь заняться чем-то другим, не стану тебе мешать. Только поддержу, — улыбка расплылась по усталому лицу.
Парень был ошарашен, услышав столь теплое признание от, казалось, слишком серьёзного человека. Он не знал, как к нему относится Попов: тот никогда не говорил о своих чувствах к парню, никогда не был столь открыт и откровенен.
— Спасибо, что дали шанс, — сердце пропустило удар, а после — забилось с небывалой скоростью, пока внутри разливалось что-то до боли тёплое и нежное.
