Антоша, мой любимый официант

— Антош, я дома! Сумерки уже захватили власть над угасающим днём, а в комнате до того стемнело, что Антон еле различал чёрные пятна. Второй день. Безнадёжный счёт времени должен был скрасить ситуацию, но он только, наоборот, усугублял её. Безвыходность положения чувствовалась даже в воздухе, пропитанном выделяющимся потом юноши. Его тело полностью обмякло, на лице и в каждой поре выступила влага от тёплого одеяла и нежелания банально дойти до туалета. — Тош? — свет пробивается в темную комнату вместе с приоткрывающейся дверью. — Спишь? — мужчина проходит в комнату, тут же захватывая носом парочку ароматов. — Ты вообще не вставал сегодня? — он присаживается на корточки напротив парня, лежащего на боку. Он лишь медленно мотает головой, редко моргая. — Давай сейчас покушаем, а потом сходим в ванную, — Арсений нежно прикладывает ладонь к виску парня, слегка поглаживая большим пальцем кудрявую макушку. Тот не в силах ответить, но одобрительное моргание сходит за поддержание идеи мужчины. — Вот и славно, — светлая улыбка вселяет какую-то надежду, но лишь на пару секунд, пока силуэт не отдаляется, вовсе выходя из комнаты. Голова гудит, отдавая пульсирующей болью в висках. Перед глазами вновь всё плывёт, а в уголке глаз начинает нещадно щипать. Кислый запах забивается в пазухи носа и перестаёт быть различим. Дверь вновь открывается, препятствуя самобичеванию. — Поднимайся, — свет до того яркий, что по глазным яблокам будто проходятся два лезвия. — Завтра у меня выходной, буду рядом весь день, — в руках мужчины сжата небольшая чашка и пакетированный детский сок. Радости от слов мужчины оказалось немного: вечный контроль его не радовал. Проморгавшись, дабы смахнуть слёзы, он попытался присесть. — Давай помогу, — спокойно произнес Попов, подходя к парню. Чашка и сок оказались на прикроватной тумбе. От содержимого приятно пахло: кажется, это была отварная курица в ароматном бульоне. Желудок среагировал на запах урчанием. Усадить Антона на кровать таки удалось, но не удавалось заставить его есть самостоятельно. — Я тебе мешаю, — буркнул под нос Шастун, выливая свои переживания, которые он прокручивал в голове весь день. — С чего ты взял? — директор присел на край кровати, аккуратно беря в руки горячий суп. Антон поджал губы, уводя взгляд в противоположную от Попова сторону. Мысли путались, а некоторые забывались, разбиваясь на осколки, которые было травматично собирать обратно. — У тебя своя личная жизнь, а я только надоедаю своим присутствием, — тише пробормотал он, кусая нижнюю губу до боли. — А я за последний месяц уже и забыл о своей личной жизни, — мужчина усмехнулся, смотря на профиль парня, щёки которого заливались красной краской. — Давай кушать, — мужчина сидел с сжатой ложкой в руках, дожидаясь ответных действий от Шастуна. Парень сглотнул слюну, немного хмурясь. «Как это забыл?» — Давай, Тош, — поторапливал мужчина, подвигаясь чуть ближе, дабы не проронить лишнего на белоснежное одеяло. Юноша таки послушно поворачивается, заглядывая в голубые глаза. Такие яркие и родные, что он на секунду забывает, как дышать. Без очков они кажутся более лазурными и насыщенными, в них хочется утопать. Тёплый суп с нежным мясом и отголосками варёной моркови растворяется во рту, только сильнее разогревая аппетит. Думать о собственных потребностях в этот день не приходилось: в мыслях эхом раздавались лишь собственные переживания совместно с мыслями о том, где бы достать алкоголь. — Лена у всех спрашивает, где ты, — ненароком бросает фразу Арсений, от которой он тут же слегка давится супом. — Ты сказал? — после тяжёлого глотка спрашивает юноша, протирая дрожащей рукой нижнюю губу. — Нет, это не моё дело, — Попов подносит к чужим губам очередную ложку бульона. — Ты бы поговорил с девочкой, она переживает, — чуть помедлив продолжил он. — Вы правы, — парень сделал театральную паузу. — Это не ваше дело. — Как знаешь, Шастун, — ещё одна ложка супа оказывается последней, поскольку Антон уже не в силах принимать больше еды. Арсений же спорить не собирается, послушно отставляя чашку в сторону и вручая парню маленькую награду за старания — детский сок с персиком. Изобилие мякоти в напитке поражает, но напиток оказывается до того сладким и вкусным, что сложно оторваться. — Принести ещё сок? — мужчина слегка улыбается, смотря на то, как юноша жадно выпивает всё до последней капли, но тот в ответ лишь мотает головой. — Пойдём в душ.

***

От горячей воды создавался конденсат, от которого потели стёкла, а ванная комната наполнилась непроглядным облаком, в котором то и дело витали маленькие влажные бусинки, недоступные для рассмотрения взгляду. Облокотившись на стену кабинки, Антон тяжело дышал, пока пену с тела смывали тонкие струйки, обволакивающие обнажённое тело. Легче не становилось, даже наоборот. Голова пульсировала, горло перетягивала невидимая петля, которую развязать было непосильно. Арсений, силуэт которого был еле виден из-за запотевшей стеклянной дверки, спокойно расхаживал по комнате, стараясь не смотреть на юношу. Тому было крайне некомфортно, но за двадцать минут, что капли воды скатывались по рельефному торсу, он привык. Попов же расхаживал не просто так, а на случай, если парнишка попытается сотворить какой-нибудь необдуманный поступок или вообще упадёт из-за своей слабости. Шастун ещё пару минут наслаждается кипятком, от которого уже горит всё тело, и выключает воду, привлекая внимание директора. Тот берёт полотенце, не глядя отдавая парню. Арсений старательно делает вид, что не смотрит на юношу, лишь бы его не смутить. — Спасибо, — бросает парень, начиная биться от холода, как только открывает дверцу. В коридоре квартиры оказывается ещё холоднее, отчего зубы гадко постукивают, а на теле рассыпаются маленькие бусинки мурашек. — Твоя одежда в комнате, — оповещает Попов, ведя парня, закутанного полотенцем, в спальню. — Сам справишься? Некомфортно обоим. — Да, — тихо бросает юноша, получая в ответ скромный кивок.

***

После душа стало действительно легче. Антон даже нашёл в себе силы выйти на балкон, грустно вздыхая от наличия сигарет в пачке. — Арс! — пытается докричаться парень. — Арс! — вторит он. — Что? — приглушённым криком доносится с кухни, а после слышатся приближающиеся шаги. — Сигареты почти закончились, — оповещает он мужчину, демонстрируя пачку, в которой еле видны остатки табачного изделия: две палочки одиноко торчат из картонной коробки. — И что ты предлагаешь? — мужчина отряхивает пыльные от муки руки о серые пижамные штаны. — Давай сходим в магазин, — парень поджигает одну из сигарет, приоткрывая окно на балконе. — Сейчас полночь, Антон, — после короткого взгляда на часы оповещает Попов. — Я видел в твоём районе круглосуточный, — парень устремляет взгляд в окно, пока на его профиль мягкой пеленой ложится лунный свет, смешанный с фонарным тёплым. — Собирайся, — на протяжном выдохе согласился Попов, удаляясь обратно на кухню. Сигарета закончилась быстро, словно и не начиналась, но долгожданное расслабление он получил. Не выкурив ни одной сигареты за день, жажда поглотить новую казалась удушающей. Антон быстро накинул на себя бомбер и тёплые спортивные штаны поверх шортов. — Арс, — протянул он, выходя из комнаты. — Ты готов? — взгляд преодолевает угол стены, заглядывая в гостиную, где обнаженный до одних боксеров стоит мужчина, резво роясь на полках шкафа. — Блять, — резко ляпнул парень, тут же отворачиваясь. — Прости. — Ничего страшного, — тихо послышалось из зала совместно с шелестом одежды. На секунду приостановилось всё: даже жизнь, показалось, встала на паузу, — но вот мысли, чувства, вспыхнувшие ярким огнем в этот момент, заставили ощутить себя живым. По венам тонкими струйками разливалась жгучая лава, приятно согревающая конечности. На секунду в голове пронеслась мысль, что это даже лучше алкоголя. Не так сильно окрыляет и заволакивает, но куда сильнее пронзает тело и кружит голову. Пока на лице выступал ягодный румянец, юноша не переставал думать о том, насколько сейчас, спустя такое большое количество времени, ему хорошо. Никакие спиртные напитки не были так нужны, ощущения казались до того приятны, что даже ноги подгибались, а руки охватывала малая дрожь. — Собрался? — сладко-хрипловатый голос вытянул из этого состояния, давая насладиться теперь и им. — Н-да, — словно очнувшись от глубокого сна, промычал Антон, двигаясь с места. — Какой-то ты красный, — мужчина похмурил брови, подходя ближе к парню, а тот жался под взглядом старшего, нервно сглатывая слюну. — Не жар, случайно? — крепкая рука заботливо легла на лоб. — Что такое? — задал риторический вопрос Арсений, подходя ещё ближе. Теплая ладонь спустилась чуть ниже, ложась на мягкий затылок. Антон и глазом не успел моргнуть, как его голову начали притягивать к пылающим губам. Попов встал на носочки, дотрагиваясь кончиками губ до лба парня. Пылающие губы запечатлели легкий поцелуй на его лице, пока жар только больше подкрался к щекам, заставляя их пылать ярким огнём. Желание прикоснуться своими губами к чужим одолело тело, сжимая в тиски. Воображение настолько сильно разыгралось, что мысли заставляли дрожать и сжиматься при каждом небольшом действии мужчины. Внутри живота всё скручивалось, завязывалось в тугой узел без возможности распутать. Даже дышать в этот краткосрочный, казавшийся юноше вечным момент было непосильно тяжело.