Антоша, мой любимый официант

— Арса сегодня нет? — низкий баритон раздаётся над самым ухом, отчего Антон судорожно вздрагивает и хватается за сердце. Паша заливается смехом от наблюдения за этой картиной. — Чего ж ты так пугаешь то, — наигранно злится Антон, оборачиваясь на администратора, в чьих карих глазах рассыпаются блики. — Нет сегодня Арса. Мы вдвоём. — Ура! — парень радостно хлопает в ладоши, тут же падая на мягкий диван. — Мне кажется, я ему не нравлюсь, — решает поделиться он с Антоном. — Арс ко всем лоялен, — отзывается тот, одной рукой потирая затёкшую шею, будто это поможет снять усталость в начале рабочего дня. — Не-а, — протестует Паша, разглядывая свои покрасневшие от мартовского холода пальцы. — По-моему, он только к тебе относится хорошо. — Тебе кажется, — Антон хоть и пытается его разубедить, но соглашается с каждым сказанным словом. Он видит и чувствует особенное отношение директора, понимает, что в этом ресторане Арсений всегда выделяет только его. — Что там с заказами? — парень переключает внимание беседы на работу. — Почти ничего нет, — выдыхает Паша, поворачиваясь на бок, переключая внимание карих глаз на Антона. — У тебя такие красивые руки… — задумчиво тянет он, обводя взглядом каждый окольцованный пальчик. — По-моему, они совершенно некрасивы, — зачем-то откровенничает Шастун, рассматривая правую руку, которую в этот же момент бесцеремонно накрывает чужая холодная рука и тянет на себя. — Поэтому ты носишь кольца? — руки разглаживают ладонь, слегка щекоча подушечками пальцев. — Они очень красивые, — вторит парень, не переставая рассматривать каждый из пальцев. — Возможно, — задумался Шастун, смотря на свою ладонь в чужих. — Доброе утро, — бархатный голос. Антон бы узнал его из тысячи, но сейчас лишь резко дёргается от него, вырывая кисть из чужой хватки. — Доброе, — уныло тянет Паша, вновь ложась на спину. У обоих ощущение, что их застали за чем-то интимным. Щёки Антона горят, а взгляд зелёных глаз мечется от руки, которую накрывает другая, до компьютера, на котором выведен график работы персонала. — Я ненадолго, нужно отправить отчёт за сезон, — отвечает мужчина, садясь за второй стол с расположившимся на нём компьютером. — Я в зал, — вещает Паша, тут же выходя из офиса. Антону неудобно сидеть рядом с Арсением, неудобно от мысли, что сейчас его руку трогал другой человек. Лучше бы это был Арсений. Антон не может посмотреть в эти голубые глаза, а волнение накатывает само собой, будто по расписанию. И путаются мысли. — Привет, Тош, — директор ярко улыбается, слегка хлопая по плечу в теплом жесте, отчего становится только более некомфортно. Со времени, когда они ходили на «свидание», прошло около двух дней, и за это время парень ни на секунду не переставал думать о нём. — Доброе утро, Арсений Сергеевич, — парень видит периферическим зрением, как собеседник закатывает глаза. — Когда-нибудь мне придется заткнуть твой рот, чтобы ты так больше меня не называл, — рычит Попов, включая второй компьютер. — Извините, — жмётся парень, всё ещё поглаживая правую руку левой, будто это поможет избавиться от неловкости в теле. Мысли как-то неосознанно переключаются на нового администратора: его худые руки, на кистях которых без труда можно было разглядеть выпирающие косточки совместно с выпуклыми венами, его густые тёмно-русые волосы, брови. Он выглядит без преувеличения привлекательно. Но парень лишь морщится от этих мыслей и нервно смотрит на Попова, понимая, что от переключения фокуса внимания на другого человека окрепшие чувства уже не остынут. — Тош, а это что? — мужчина, выпрямив указательный палец, указывает на экран, где расположилась утренняя почта. — А, это отчёт за прошлый месяц, — парень сказал это настолько будничным тоном, словно ничего особенного в этом отчёте, который он подготавливал всю прошедшую ночь, и не было. — Почему ты не сказал, что собираешься делать его? — кажется, Арсений начинает злиться, поджимая губы. — Я тоже его сделал, как и сезонный… — Извините, я думал, вы и сами это поймёте… — Антону неловко, и теперь он наглядно это демонстрирует закрытой позой и отводом взгляда в пол. Директор тяжело выдыхает. Он не может злиться на мальчика, как бы сильно этого не хотел. — Ничего, Тош, — тёплое касание плеча одной рукой. — Спасибо, — слабое поглаживание позволяет немного расслабиться, но также и почувствовать щекотание бабочек внутри живота. Арсений действительно не задержался надолго, как и обещал. Правда, после отправки отчёта проверил работу персонала, особенно пристально наблюдая за новым администратором, который валялся без дела, когда пришёл директор. Попова раздражало в нём буквально всё: от внешнего вида до голоса, но большую озлобленность вызывало общение с Антоном, общий язык с которым он нашел с самого начала работы.

***

— Шаст? Ночь закрыла собой ясный день. Из слегка приоткрытой двери на вход в служебное помещение тянулась струя света, постепенно истощаясь. Дым, оставляемый сигаретой в коричневой обёртке из новой пачки вишнёвого «Чапмана», завивался в непринуждённые спирали, смешиваясь с холодным ветром, который уносил и капающий пепел с красноватого кончика. — М? — затягиваясь, промычал юноша, не обращая внимания на близсидящего человека. — Может, прогуляемся в эти выходные? — заводит непринуждённый разговор Паша, выжидающе смотря на коллегу. — Почему бы и нет? — Антону Паша нравился. Его настрой, чувство юмора и открытость. Пашу легко было читать, он не пытался показаться заносчивым и высокомерным. — Отлично, — резво высказался парень, выдыхая дым из лёгких. С Пашей было просто. Он не требовал внимания, не говорил о личных вещах, не критиковал и всегда был рад встрече. Антон был не против впустить в свой круг общения такого человека, как он. Антон думал, что они смогут подружиться, ведь друзей ему действительно не хватало. Как только уехал Дима, высказаться о насущном было некому, а переписки в социальных сетях не могли заменить живого присутствия самого близкого друга. Катя была занята учёбой, да и их взаимоотношения с Антоном начали прекращаться после его повышения. Лена уже была никем. Просто никем. Она и общаться с Антоном не хотела. Кажется, он сильно задел её чувства. Так что новому другу парень не мог не радоваться.

***

Сумерки погружали в атмосферу таинственности; они олицетворяли дух свободы и молодости для Антона. Сгущающиеся краски над любимым, хоть и не родным, но таким значимым городом напоминали большой холст, по которому художник непроизвольно водит кистью, сперва рисуя надвигающийся тёмный горизонт, а после пятнами погружает картину в полную темноту, освещённую лишь фарами машин, уличными фонарными столбами и светом из жёлтых окон. В очередной подворотне, куда свернул парень в ожидании нового друга, было тихо, умиротворённо. И лишь чужие голоса вышедших из парадной людей эхом отскакивали от замкнутых стен. Взгляд зелёных глаз направлен вверх, на блекло-синее небо, которое вот-вот станет иссиня-чёрным, когда ночь окончательно возьмет власть в свои руки; выдыхаемый из лёгких дым подкрашивается с двух сторон жёлтым цветом, постепенно рассеиваясь на небольшом ветре, не проникающем в эту небольшую огороженную территорию. Под ногами проглядывали серые листья, которые прошедшей осенью не унёс ветер. Антон сравнивал эти листочки со своими чувствами. Хоть они и были заметены снегом, пролежали под его гнётом несколько месяцев, но никуда не пропали. Они всё ещё здесь. Всё ещё. Холодные чужие пальцы слегка коснулись горячей шеи, отчего тело, словно от удара электрошока, слегка вздрогнуло, получив на это краткую усмешку подошедшего сзади человека. — Ты меня до смерти доведешь когда-нибудь, — наигранно злится Антон, а Паша лишь подмечает, как парню идёт такая манера. — Предлагаю выпить вина, — парень улыбается, сильнее стягивая палантин у шеи; его пальто было расстёгнуто. — Вечер очень романтичный, вино прекрасно впишется в него, как думаешь? Шастун поморщился, точно от зубной боли. Потушив и выкинув сигарету в ближайшую урну, он пошел вперёд, пока Паша лишь выжидающе наблюдал за коллегой, мечущимся в сомнениях от такого предложения. Антон не употреблял алкоголь четыре месяца. Жажда и желание давно отпустили, проблема улетучилась сама собой, но он пока не понимал, стоит ли пробовать снова. Вдруг его выкинет обратно? Вдруг он вновь сорвётся? — Думаю, одну бутылочку можно, — таки соглашается парень, практически сразу же жалея о произнесённые словах; интерес над своим организмом и мозгом брал верх. — Куда пойдём? — тут же спрашивает Паша, когда они сворачивают на оживлённую улицу, которая сильно контрастирует с такой тихой и спокойной подворотней. — Я знаю одно место, — Антон задумался, вспоминая маршрут. — Это крыша. — Ого, — удивился собеседник. — Давно я на крышах не был. — Вино. Крыша. Весенний вечер, — завороженно произносит Шастун, тут же кратко усмехнувшись. — Романтишно, — коверкает слово Паша, подхватывая усмешку. — Решено. Идём на крышу. Кажется, новый администратор тоже загорелся такой идеей. Они быстро выбрали красное вино в небольшом магазинчике, который попался по пути к месту назначения. Путь в здании к крыше был, как всегда, открыт. Это здание было единственным, на которое Антон однажды смог забраться и увидеть дом Арсения. Он помнит, как долго и жадно упивался досадой, смотря лишь в одну точку на горизонте, которая казалась такой недосягаемой и желанной, что алкоголь лишь сильнее удушал. Вибрация телефона. Антон по необъяснимой инерции выхватывает телефон из кармана куртки, читая на экране одну фразу: @arseniyspopov 19:32 Нашёл твои фотографии с работы годовалой давности :) Глупая улыбка появилась сама собой, как-то неосознанно. Тут же поступило и следующее сообщение. 19:33 Какой-то ты слишком худенький был, когда только устроился: ( Антон усмехнулся достаточно громко, привлекая внимание Паши, который уже располагался на небольшом бетонном ограждении, открывая бутылку вина. — Чего такой счастливый? — поинтересовался он, но без злого умысла. Этот вопрос звучал уместно. — Да так, — парень убрал мобильное устройство обратно, обещая себе, что ответит чуть позже. — За что будем пить? — Паша покачивает стеклянную бутылку с кровавой жидкостью внутри длинными пальцами, смотря на отражение фонаря в ней, словно ища ответ на свой вопрос именно там. — За любовь, — юноша слегка улыбается, занимая место рядом с коллегой. — Классика. — За любовь так за любовь, — поддерживает парень, делая глоток, и тут же морщится от излишне приторного вкуса сладкого дешёвого красного вина. — Вот же дерьмо, — резюмирует он, вновь смотря на бутылку. — Настолько плохо? — Антон выхватывает стеклянный сосуд из чужих рук, тут же прикладывая холодное, слегка влажное горлышко с обветренным губам. Первые глотки даются просто, пока где-то в области груди разливается тёпло. Парень не пил достаточно давно, но вкус алкоголя его ничуть не впечатлил. — Да, это дерьмо, — также морщится он, и оба тут же смеются, смотря друг другу в глаза. С Пашей было не так, как с Арсением. С ним мир казался проще и легче; общение протекало непринужденно и плавно. Парень не порывался каждый раз расспросить о личных аспектах жизни, не пытался накричать или возвысить себя в глазах коллеги. Паше не за чем было строить из себя не того человека, коим является. — Ты такой хороший, — алкоголь, видимо из-за частоты его употребления в последнее время, накрыл достаточно быстро, и вот перед юношей уже плывёт мир, а в голове — тихо и спокойно, нет никаких лишних мыслей. — Хорошо, что ты к нам устроился, — парень ярко улыбается, пытаясь положить голову на согнутую в локте руку, но пару раз промахивается, на что получает смех такого же подвыпившего парня. — И я рад, — как-то скомканно бросает Паша, прикладывая к уже менее чувствительным губам фильтр сигареты. — Знаешь, Шаст, мы с тобой очень похожи, — выдвигает неожиданное заявление он, смотря на коллегу, который делает пару глотков красного вина. Напиток уже не кажется таким приторным и вязким, как было вначале. Сейчас его вкус еле различим. — Похожи? — удивляется Антон, вытирая влагу с красноватых губ о ребро ладони. — Чем же? Паша пододвигается ближе, слегка касаясь бедрами чужих. Он выдыхает дым куда-то вниз, который все же успевает коснуться лица парня. Карие глаза направлены прямо на чужое лицо, пристально вглядываются и рассматривают, отчего Антону становится слегка некомфортно, и он жмётся, но не возражает, слегка склоняя голову вперёд. По лицу Паши ползёт ухмылка. — Не знаю… — отвечает парень, не прерывая зрительного контакта. — Ощущение, что похожи, — он небрежно кладёт голову на худое плечо, обрамлённое тёплой плотной курткой. Тонкий серп луны вырисовывается на тёмном пространстве неба, окружённый всё теми же рыжими вмятинами и редкой россыпью еле заметных звёзд. Сквозь пьяный взгляд контур месяца слегка плывёт, словно кто-то размазал его по краям, вырисовывая незначительную дымку. Яркое очертание растущей луны отражается в чистых зелёных глазах; свет подсвечивает контур лица, на который непринуждённо посматривает Паша, опаляющий тёплую шею своим горячим дыханием. Антон слегка поджимает пальцы под ладони, пытаясь согреть покрасневшие от холода конечности, но это мало помогает. Парень робко кладёт голову на макушку коллеги, почувствовав ещё большее расслабление. Всё же долгий отказ от спиртного сказался на организме, и теперь опьянение приходит гораздо быстрее, нежели раньше. — Ты такой красивый, — неожиданно разрушает тишину администратор, всё ещё продолжающий разглядывать профиль Антона, хотя в таком положении делать это было затруднительно. Парень расплывается в улыбке, слегка дергая носом, выпуская воздух. — Неправда, — противоречит Антон, понимая, что его внешность не самая привлекательная. Вот у Арсения... Да, он очень красив. Совсем не такой, как Антон. — Во мне нет ничего привлекательного, — продолжает протестовать парень, слегка прикрывая лицо одной рукой, скорее рефлекторно, нежели контролируемо. — А вот и есть, — ввязывается в спор Паша, поднимая голову с худого плеча. — Вот посмотри на меня, — холодная, слегка влажная от волнения рука ложится на чужую мягкую щеку молочного цвета, слегка надавливая, дабы Антон повернул лицо к собеседнику. — Ну нет, — протестует он, хмурясь, и пытается отпрянуть от руки, но она лишь с большим усилием поворачивает его лицо к себе. — Очень красивый, — Паша приподнимает один уголок губ в улыбке. Его взгляд с мерцающим в нём месяцем мягок, улыбка непринуждённа, рука очень ласкова, а большой палец оглаживает контур чужой скулы. Антону нравится этот взгляд, нравятся нежные касания. Он ненароком представляет перед собой другого человека. Совершенно не Пашу. И лишь пара секунд отделяет их от времени, когда момент перерастёт в вечность. Антон слегка прикрывает глаза и тянется вперёд. Его действия неконтролируемы. Возможно, он понимает, что поступает неправильно. Возможно, именно сейчас он всё испортит. Но так хочется почувствовать эту ласку. Так хочется ощутить новые эмоции и касания. Так хочется почувствовать любовь. Паша крепче прижимает открытую ладонь к молочной коже, слегка вплетая длинные пальцы в волосы и притягивая к себе. Горячие от спиртного кончики носов слегка касаются друг друга. Глаза полностью закрыты. Они чувствуют срывающееся горячие дыхание с губ друг друга. Одно мгновение — и губы Паши касаются чужих, затягивая в ненавязчивый поцелуй. У Антона слегка подрагивают колени. Он не знает, от нахлынувших чувств или накрывающего тело холода. В этот момент так хорошо. Антону этого не хватало. Он вдруг понимает, что чувствовать взаимность гораздо приятнее, чем любить человека, для которого он не является чем-то важным. Мягкие губы сминают чужие, такие разгорячённые и нежные, что не хочется прерываться ни на секунду. Оба забывают о дыхании; оно рваное, нечастое. Им приятно быть рядом, чувствовать и ощущать друг друга. Но Антон вдруг понимает. Словно вырывается из глубокого сна. Перед ним не Арсений. Это не его губы, не его тело, не его глаза и не его руки сейчас подушечками пальцев впиваются в мягкий затылок пшеничных волос. Парень небрежно разрывает поцелуй, слегка испуганно смотря в карие глаза напротив. Его щёки залиты красной краской, вплоть до кончиков ушей. Дыхание сбивчивое, как и сердцебиение. — Что-то не так? — шепчет Паша, осторожно отрывая руку от затылка, робко проходясь пальцами по скуле. — Нет, — тихо срывается с губ. — Всё отлично, — парень скомканно улыбается и тянется к стеклянной бутылке, мысленно прокладывая цепочку из матов. Это был не Арсений.

***

Парень сонно переводит взгляд на настенные часы, зевая. Начало восьмого утра. Он помнит, что пришёл домой только в половине третьего ночи и ещё час переписывался с Арсением, пока внутри его разгрызало едкое чувство стыда. Странно, Попов никем ему не приходится и также целует других парней, но отчего-то именно к нему парень испытывает такие эмоции. Он не в силах их побороть. Антон лениво поднимается с мягкого кресла, краем глаза наблюдая открывающуюся дверь в кабинет. В коридоре тихо, как и во всем заведении. Ранее утро; к восьми приходят только администраторы и директор, но сегодня Антон пришёл раньше остальных. — Привет, — здоровается он с появившейся фигурой, от которой внутри раздалось пронзающее чувство дискомфорта. — Привет, Антош, — парень хмурится от этого прозвища из чужих уст. Паша подходит непозволительно близко, заставив Антона слегка сжаться. Он не успел произнести ни слова, как его губы вдруг накрыли другие, затягивая в ненавязчивый поцелуй. Парень не размыкал губ, тупо пялясь на расплывчатое от такой близости лицо, совсем не заметив, как дверь сзади нового администратора слегка приоткрылась, являя директора, так и не рискнувшего полностью зайти в кабинет.