the greatest treasure

Первый вечер прибытия на Сукару означает пышное застолье – это обычай для всех пиратов, что делают стоянку на острове. Адам всегда проставляется и устраивает такие пиры, которые, при всём желании, чертовски сложно забыть, однако, до начала веселья ещё нужно нормально пришвартоваться и разгрузиться. Запасом провианта, пополнением инвентаря и рекрутингом все будут заниматься уже позже, когда достаточно отдохнут, а сейчас энергии и сил хватает лишь на затяжную ночную гулянку. Рэки замечает, как Мия немного робеет, сходя с корабля на сушу, и старается держаться рядом с ним. Однако, любопытства в изумрудных глазках уж точно не занимать. Это даже умиляет. — Не отходи от меня далеко, лады? — Не указывай мне, что делать, — фырчит Мия ему в ответ. Рэки на это лишь закатывает глаза. Вот ведь своенравная селёдка… И, тем не менее, Мия таки не отходит. Они выгружаются около часа, пока закатное солнце освещает небо персиковыми и розовыми оттенками. Темнеет на Сукару достаточно поздно, вместе с тем и рассвет задерживается, продлевая ночь, ведь она – самое интересное здесь время суток. Адам, конечно же, договаривается с владелицей лучшей портовой таверны об ужине на весь свой экипаж, но место ночлега каждый пират волен выбирать самостоятельно. У каждого есть достаточно собственных сбережений, которые они любят прокутить во время вот таких остановок на пиратских островах или в портовых городишках. Большинство, естественно, после застолья спешат посетить бордели. Оно и неудивительно – находясь месяцами в открытом море или океане, волей-неволей, а любой здоровый половозрелый мужчина истоскуется по удовлетворению некоторых собственных потребностей. Где-то у прилавка таверны всё ещё сидит Вишня, неспешно наслаждаясь своим ромом. Рэки замечает его краем глаза, почему-то впервые словив себя на мысли, что, кажется, никогда не замечал их штурмана, направляющегося в бордель или выходящего оттуда. Неужели ему не хочется? Хотя, может быть, у русалок… Нет, судя по рассказам Мии, русалы и русалки тоже охочи до близости. А вопрос морали у них и вовсе практически отсутствует, в отличие от людей. Его мысли прерывают достаточно внезапно. — Ну, что, малец, может навестишь сегодня свою первую женщину? — смеётся уже изрядно подвыпивший Джо, зажимая шею Рэки в захвате локтя и ероша его рыжие волосы. — Она наверняка скучала по твоей веснушчатой заднице! Одобрительный хохот от такого же не очень трезвого Оки и ещё пары членов команды вгоняет Рэки в краску, потому он возмущается в ответ, хоть и пытается отшутиться. И у него, вообще-то, нет веснушек на заднице!.. Ну, наверное. — В «Орхидее», говорят, появились новенькие «шоколадки», — Тень подвыпивше икает и ухмыляется. — На экзотику потянуло? — выгибает бровь Джо. — А то! Видел, какие у них губы пухлые? А что, если не только сверху?.. — Рэки, пойдёшь с ними? В «Орхидее» дороговато, конечно… — это уже спрашивает Нори, тот самый юнга, который окончательно заделался в подмастерье кока. Рэки не успевает что-то ответить, когда чувствует, как его резко и настойчиво тянут за руку. — Не пойдёт, — дерзко встревает в разговор Мия. Не то чтобы Рэки действительно куда-то собирался… но неужели это сейчас была ревность? Почему же тогда от такой реакции Мии на сердце как-то… тепло и приятно? — Ну конечно! — кричит кто-то из пиратов вслед, когда Рэки, уже на тот момент поднявшийся из-за стола, покорно утаскивается за Мией. — Русалочка – куда экзотичнее любых «шоколадок»! Щёки Рэки пылают вместе с кончиками ушей. — Куда ты меня тащишь? — таки вздыхает он, выхватывая своё запястье из чужой ладони, и вместо этого берёт Мию за руку по-нормальному. И теперь видит, как русал тоже краснеет. Мило. — Ты… обещал мне показать кошку! — выпаливает Мия с заминкой, и почему-то Рэки кажется, что это просто отмазка, придуманная буквально только что. Но, тем не менее, он ведь действительно обещал, потому посмеивается и сжимает ладошку Мии в своей покрепче. — Будет тебе кошка. За этим ужином Рэки почти не пил и следил, чтобы Мию тоже никто не напоил. На ром и веселье у них ещё будет время – всё же, не на один день останавливаются. А сегодня следует ещё найти пристанище на ночь и, в конце концов, показать Мие хотя бы часть острова. Многие пираты остаются в борделях на всю ночь, потому комнаты на постоялых двориках и при тавернах более-менее доступны по цене и свободны. Им с Мией хватит и маленькой комнатушки с одной кроватью – на корабле они вообще в теснейшем гамаке спали, переплетясь в морской узел, и ничего. Мия такой мелкий и компактный, что спать с ним – примерно то же самое, что спать с котёнком. То есть, главный принцип – не задавить случайно во сне, и стараться лишний раз не ворочаться, чтобы не шипел. Они занимают комнату, оставляют там некоторые вещи и расплачиваются наперёд, получая ключ. Ну, Рэки расплачивается, а Мия вовсю интересуется тем, как работает человеческая купальня, посещение которой, ко всему прочему, тоже входит в стоимость. На корабле они, обычно, просто обмывались солёной водой и мылом, если повезёт, и этого вполне себе хватало, а тут, судя по всему, принадлежностей для купания чуть больше, поэтому оживление и любопытство Мии понятно. — Под водой мы просто иногда пользуемся коралловыми щётками, чтобы чистить хвост. Он становится скользким, если не следить за его чистотой, — объясняет русал, стоя перед зеркалом и заплетая свои волосы. — Такой… как со слизью, — Мия морщит свой слегка вздёрнутый носик, и Рэки не может сдержать мягкой улыбки, наблюдая за этим. В какой-то момент он поднимается с кровати, на которой до этого развалился и ждал, пока русал приведёт себя в порядок перед их прогулкой, и подходит ближе. Останавливается за спиной Мии, в очередной раз чертыхнувшегося на то, что сухие волосы заплетаются не так привычно, как мокрые в воде. — Давай я, — предлагает Рэки, осторожно перехватывая недоплетенную косу. — У меня целых три младших сестрёнки, — он по-доброму усмехается, чувствуя, что Мия замер, доверяя свои волосы в чужие руки. — Я любую причёску могу с закрытыми глазами забацать, ха. Мия почему-то подозрительно молчит, хотя в этой ситуации можно было бы придумать тысячу и один саркастичный подкол, что, вообще-то, вполне в его духе. Это заставляет Рэки оторваться от своего занятия и посмотреть в зеркало, где он встречается с покрасневшим лицом Мии и его распахнутыми яркими глазами. Они так красиво светятся, особенно в темноте… — Ты чего? — Рэки выгибает бровь, не понимая, что сделал не так. Мия всё ещё не отвечает с пару секунд, пока Рэки продолжает заплетать его, но после таки выдыхает: — Это… волосы. Для нас… наши волосы могут трогать только… м-м, очень близкие. — Оу… оу! Прости, — поспешно извиняется пират, тоже слегка розовея. — Мне прекратить? — Н-нет! — Мия возражает достаточно резко, и от этого они смущаются уже вдвоём. Вот так и стоят, как два неловких идиота, но затем русал заводит руку за шею и трогает ладонь Рэки кончиками своих пальцев. Тёмные коготки не задевают плоть – Мия касается бережно, и от этого по коже Рэки бегут мурашки. Хочется ещё. Откровенно говоря, хочется развернуть Мию к себе, всмотреться в эти глаза, цвета глубокой лесной чащи, а потом впиться в его капризные губы своими, и… — Тебе… можно, — таки выдавливает из себя смущённый русал. Улыбкой Рэки можно освещать, кажется, весь постоялый двор. Он доплетает косу Мии – помнит, что тому нравится, когда волосы у головы посвободнее, не стянуты, а вот на длине можно уже заплести поплотнее. Выходит отлично, потому уже вскоре они оба направляются на прогулку по вечернему Сукару. — Остров так называется, потому что это означает «череп», — рассказывает Рэки. — А он, говорят, похож на череп. Ну, на картах точно похоже выглядит. Здесь красиво – огни лавок и таверн, живописная природа и чертовски яркие звёзды. Рэки старается показать Мие самые интересные места, и радуется, видя, в каком восторге от этой прогулки русал. — Что такое «шо-ко-лад»? — спрашивает Мия, в очередной раз цепляясь за ладонь Рэки своей уже самостоятельно – меры предосторожности, конечно, чтобы не потеряться в толпе. Но, чёрт, так хочется думать, что причина их сцепленных рук не только в этом… — О! Это сладость такая, просто обалдеть, какая вкусная, — лыбится Кьян, тут же утягивая Мию в сторону одной из лавок. — Ты обязан попробовать, погнали! В итоге он закармливает Мию шоколадом, конфетами и фруктами, которых тот никогда не ел. И плевать, что это слегонца ударяет по кошельку – ради счастливой улыбки и радости во взгляде этого русала, Рэки, кажется, готов на всё. Время уже ближе к полуночи, когда Мия, замерев, тянет Рэки в проулок между двумя лавками, что ведёт к жилой улице. — Это! Это кошка?! — восклицает русал, и глаза у него взбудораженно горят в полумраке, будто два зелёных фонарика. Рэки невольно засматривается, не сдерживая улыбки. Кошка сидит на деревянной балке и настороженно их разглядывает. Красивая – чёрная, как сама ночь, с лоснящейся шерстью. — Ага, — кивает пират. — Только аккуратнее, она может поцарапать, — не успевает предупредить, когда Мия уже находит с кошкой общий язык и вполне себе довольно наглаживает её, приходя в восторг от мурчания. — Я тоже так умею, — хмыкает он, отойдя от первых эмоций встречи с хвостатой-усатой красавицей. — Да ну? — Рэки усмехается, подходя ближе и также гладит кошку. — И тебя тоже нужно за ушком для этого почесать, вредина? На это Мия закатывает глаза, пихает Рэки локтем в бок, но затем ловит его взгляд, и теперь пират вновь будто загипнотизирован. Каждый чёртов раз. И, видимо, русал теперь просто этим пользуется. — Попробуй. Кто знает, может быть, я даже не откушу тебе пальцы, салага, — Мия щурится, игриво усмехаясь, и от этого его тона сердце Рэки делает остановочку. Ну, буквально на секунду, а дальше начинает биться быстрее. Он пробует. Ибо нехрен его тут на слабо брать! У Мии нежная кожа – Рэки плавно касается шеи мозолистыми кончиками пальцев, заставляя русала чуть вздрогнуть, затем бережно скользит под ослабленные у корней волосы и проходится за ушком, имитируя почёсывание. У самого в груди настоящий пожар – едва получается сдерживать очередной порыв сделать глупость и тем самым спугнуть Мию. Только вот… Мия не пугается. Он буквально льнёт навстречу прикосновениям, заставляя Рэки шумно сглотнуть. — И где… мурчание? — хрипловато спрашивает тот. Мия же, хитро сверкнув глазами, внезапно подаётся вперёд, отчего Рэки отшатывается к стене. Тем не менее, это не мешает русалу приблизиться к его уху и, слегка задевая то губами, издать нечто действительно похожее на кошачье мурчание. Рэки распахивает глаза шире – Мия прижимается к нему всем собой, так близко, что мир вокруг перестаёт существовать. Всё теряет смысл, кроме Мии, его шелковистых волос, приятного естественного аромата и мягких тёплых губ, едва мазнувших по собственному уху. Мия перехватывает ладонь Рэки своей и спускает чуть ниже, к тонкой шее, на которой выпирает маленький острый кадык. Горло вибрирует, Рэки ощущает это под рукой, и в голову его закрадывается мысль – а что, если… Так. Стоп. Нельзя, нельзя! Если у него встанет прямо сейчас, то это будет позор века, кракен ему в зад! Невольно вспоминается то, как они едва не поцеловались, но их прервал Ока. Рэки ведь… не показалось, да? Мия тоже хотел этого, верно? Тогда, может… ничего страшного не будет, если… Тоненькое мяуканье внезапно разрезает приглушённую тишину проулка. Рэки моргает, чувствуя, как момент исчезает, словно лопнувший мыльный пузырь, когда Мия отвлекается от него на выползших к маме-кошке котят. Те уже подросшие, навскидку по два месяца. — Смотри! Маленькие кошки! — тут же загорается Мия, переключая свой интерес с Рэки на котят. Тот лишь посмеивается и, неловко почесав шею, кивает. — Это котята, как бы… дети кошки, понял? — Ага. Такие милые… Ещё с двадцать минут русала просто не оттащить от кошки с котятами. А те и не боятся – будто бы чувствуют от него какую-то другую ауру, потому что к Рэки подходят чуть более настороженно. С Мией же охотно тискаются, облепляя его со всех сторон и выпрашивая ласки. Рэки тоже чувствует себя таким котёнком из-за желания снова ощутить близость Мии. Однако, когда они возвращаются в снятую комнату на постоялом дворе и, после помывки, укладываются в кровать, Рэки наконец расслабляется, вновь чувствуя Мию рядом с собой. Такой сонный, но явно довольный, ароматно пахнущий какими-то настойками из купальни постоялого двора, Мия жмётся ближе, утыкается носом в шею Рэки и позволяет покрепче обнимать себя. Кьян усмехается, вспоминая, как Мия в первые пару ночей смущался и шипел, когда им приходилось спать вот так вплотную друг к другу, а теперь сам придвигается ближе безо всяких капризов. Кажется, их привязанность друг к другу вполне себе взаимна. Это радует, потому Рэки засыпает в отличном настроении. Следующее утро и день они оба занимаются поручениями от старших членов команды: мотаются по рынку, закупая нужные продукты вместе с Нори, затем заглядывают в некоторые лавки, дабы докупить кое-что в мастерскую. После этого, наконец-то, добираются до сапожника, потому что Мие следует приобрести обувь по его ноге, а не носить чужую, на размер или два больше нужного. Здоровенный фрегат, ранее принадлежавший королевскому флоту, под пиратскими флагами явно привлекает внимание и впечатляет. Рэки видит детишек, что собираются в порту, дабы поглазеть, и невольно усмехается, вспоминая себя – такого же мелкого, с тем же восхищением в глазах. Даже сейчас, к своим почти двадцати годам, он горит жаждой приключений. Наверное, потому и не собирается возвращаться домой и сидеть на одном месте. Правду Мия говорил – это скука смертная. И всё же… надо бы навестить маму и сестрёнок. Рэки безмерно скучает по ним, но знает, что он – единственный мужчина в семье, потому обязан обеспечивать им лучшую жизнь. Потому и оставляет большую часть своих накоплений им, а себе берёт лишь необходимый для жизни пирата минимум. Видимо, тоска таки заметно мелькает в его глазах, потому что Ока, замеряющий рядом фок-мачту, закончив со своим делом, мягко хлопает Рэки по плечу. — Змей говорит, — уже тише добавляет, становясь рядом и поглядывая на пристань, — что после этой ходки за сокровищем капитана, скорее всего, будем отчаливать к нашему берегу. Стоянка будет недолгой, но ты наверняка сможешь побыть со своими, — плотник ободряюще улыбается, и Рэки отвечает тем же, благодарно кивая за эту информацию. О том, что узнал об этом Ока наверняка ночью, когда проводил время со Змеем в одной постели, Кьян старается не думать. День проходит продуктивно и весело, потому, ближе к вечеру, Мия снова тянет Рэки к котятам. На этот раз они приносят рыбы, дабы тех подкормить. Следует таки предложить Адаму взять несколько кошек на борт, чтобы ловили крыс. — У Джо вся шея в засосах, — хмыкает русал, когда они неспешно прогуливаются по направлению к постоялому дворику. Рэки на это лишь пожимает плечами. — Неудивительно. Даже капитан ходит в бордели, когда мы причаливаем где-то. Хотя, иногда ему хватает и Кису. — Кису? — Мия озадаченно хмурится. — Ага, — задорно фыркает Рэки в ответ. — Они спят время от времени, это все знают. Кажется, в голове русала происходит сложный мыслительный процесс, в конце которого он вздыхает: — Странно у вас, людей, всё устроено. А почему… Рэки моргает, замечая, что Мия прервал себя на полуслове, и поворачивает голову к нему. Русал тут же дёргает к себе и прячется вместе с Рэки за угол, даря очередной лёгенький сердечный приступ. — Смотри! — шепчет, чуть выглядывая из-за угла дома. — Ага, в бордель Джо ходит, ну конечно же, — Рэки слышит скептичное фырканье Мии и тоже смотрит в ту сторону. Джо и Вишня оба заходят на достаточно маленький постоялый двор. — Ну и что? Подумаешь, остановились в одном месте, может им обоим просто там нравится. — Дурачина ты! Ты видел, как они друг на друга смотрят? — Как будто хотят набить друг другу морды. — Как будто сейчас сожрут друг друга! Кто бы стал останавливаться на одном постоялом дворе с тем, кого при всех, якобы, терпеть не может? Да ещё и на таком маленьком! Они точно спариваются. Рэки от слов Мии краснеет и прикрывает лицо ладонью. — Не спариваются, а… тц, неважно. Мы с тобой тоже ночуем вместе, но это же не значит… такого! На эти слова Рэки получает странный взгляд от Мии. Русал буравит его глазами, будто хочет сказать что-то резкое, но в итоге лишь сердито выдыхает. — В любом случае… если бы Джо ходил в бордели, он бы там и ночевал. Ну, что ж, это действительно аргумент, потому теперь Рэки крыть нечем. В принципе, не то чтобы он не думал об этом раньше… Джо и Вишня знают друг друга с самого детства и достаточно близки, несмотря на постоянные пререкания и ругань между ними. Так-то посмотреть, они с Мией тоже вечно гавкаются и подкалывают друг друга, но это не мешает Рэки хотеть… Кхм. Не суть. Остаток вечера проходит за ужином в таверне и душем, потому что и пират, и русал – оба валятся с ног. Уже лёжа в кровати перед сном, Мия поглядывает на Рэки и просит: — Расскажи мне… про Кодекс. Я постоянно слышу о нём, но не совсем понимаю, как это работает. Рэки в ответ улыбается, устраиваясь поудобнее, лёжа на спине и закинув одну руку за голову. Второй приобнимает Мию, немного рассеянно поглаживая. Ему нравятся эти разговоры и то, как интересно общаться с Мией. Давно у Рэки не было того самого друга, с которым можно обсудить всё на свете. Ока – не в счёт. Всё же, они не так близки по возрасту, да и тот воспринимается больше как отцовская фигура, наставник. С Мией как-то… проще и сложнее, чем со всеми остальными, одновременно. И Рэки почему-то это нравится. — Кодекс… — его глаза горят живым огнём, когда речь заходит о тех вещах, которые важны для каждого пирата. — Это священные заповеди всех пиратов! Кто-то верит в богов и богинь, кто-то – в одного бога, а мы верим в то, за что живём и сражаемся. И чтобы держать пиратский мир в единстве, был придуман Кодекс, — Рэки рассказывает с запалом, несмотря на усталость после трудного дня. Он видит, как Мия заинтересованно слушает, потому, преисполнившись очередной порцией энтузиазма, продолжает: — Есть один общий Кодекс. Он хранится здесь, на Сукару, и раз в год главы пиратских организаций, капитаны пиратских флотов прибывают на ежегодный Совет. Все наши законы и заповеди прописаны в общем Кодексе. Это такая здоровенная книговина, ей лет двести, не меньше, — Кьян весело хмыкает. — Но ещё… у каждого пиратского объединения имеется свой кодекс. В нём могут быть любые дополнения, которые вводит капитан, но есть одно условие – все законы общего Кодекса должны соблюдаться в любом случае, и ни одно нововведение или дополнительное правило от капитана не может идти наперекор основным правилам Кодекса. — То есть, — медленно проговаривает Мия, — у вашего корабля тоже есть свой кодекс? Рэки на это кивает. — Ага. Я нарушил один из законов нашего кодекса, когда решил скрыть тебя от капитана. За это и получил… — он невесело усмехается и чуть морщится, вспоминая, как неприятно горели раны на спине, когда по ним стекали кровь и пот, смешавшиеся воедино. Мия на это некоторое время молчит, выслушивая Рэки дальше, пока тот рассказывает о самых основных пунктах Кодекса, и только потом, когда Кьян заканчивает, подаёт голос: — Спасибо. Это… неожиданно, потому Рэки непонятливо хлопает глазами. — За что? — За то, что… нарушил тогда кодекс, — Мия улыбается, сверкая своими сказочными глазками в темноте, тем самым вызывая у Рэки улыбку. — Твоё нарушение, конечно, ничего не изменило, недоумок, но… тебе было не всё равно на то, что будет со мной. И я ценю это, — последнее русал уже шепчет, после чего тянется ближе. Сердце Рэки заходится, когда он ощущает прикосновение губ Мии к своей щеке. Это короткий мягкий чмок, ничего особенного, но… он значит больше, чем все развязные и откровенные поцелуи Рэки ранее. Потому что… те люди, с кем он целовался тогда, ничего для него не значили, а Мия… Мия значит многое. Рэки чётко это осознаёт, прежде чем таки прикрывает глаза и засыпает со счастливой улыбкой на губах. Ради Мии… можно и рискнуть, нарушая кодекс. Оно того определённо стоит.