* * *
— Нет, ну Шеминов явно над нами издевается. Он что, не понимает, что все эти постоянные контрольные нас совершенно ничему не научат, а только наоборот — заставят забить и не ходить к нему? — пыхтел Антон, куря около школы после очередного пробника от Станислава Владимировича. — Да, ладно тебе, Шаст, ты же у меня всё списал, получил свою незаслуженную четвёрку. Что тебе ещё нужно? — успокаивал его Дима. — Это сегодня, а в следующий понедельник что будет? Он же сказал, что даст всем разные кимы. — Ну, ты можешь попробовать подготовиться… — Ты сейчас надо мной смеёшься? У меня смены в кафе вообще-то после уроков, да и будем честны, когда это я готовился? — Ну тогда, ты можешь попросить кого-нибудь с тобой позаниматься. — Дим, позанимайся со мной, — практически взмолился Антон, глядя на друга глазами кота из «Шрека». — Я вообще-то не себя имел в виду, мне же ещё Серёжу готовить… — Я так и знал. Только и думаешь, что о своём Серёже, а на друга вообще похуй. — Вообще-то я имел в виду… ты у Сергеича помощи попросил. — Чего? — Антон уставился на Диму, как на душевнобольного. — А что? Он же физик, значит, алгебру должен хорошо знать, ну, и геометрию тоже, тем более он же тебя уже готовил. — Ну, тогда он сам предложил, а сейчас… — А сейчас ты его попросишь, что в этом такого? — Нет, это хуёвая затея, я не хочу ему навязываться, и вообще, когда это меня парил Шеминов с его алгеброй, что это я… — Ну, не знаю, может быть тогда, когда ты влюбился в Арсения? — Я? Я вообще нет, с чего ты взял? — Антон, давай не будем делать из меня дурака. Ты ж реально за ум взялся, и это не из-за того, что Воля тебя иногда отчитывает за прогулы. — Блять, Поз, чё, так заметно? — Ну, ты мой друг, я знаю тебя не первый год, так что, мне — да, заметно. Антон даже подумать не мог, что воображаемый секс с Арсением принесёт ему столько проблем. На мужчину физически было сложно смотреть. Особенно на то, как его приталенная полупрозрачная рубашка облегала заметные кубики пресса. А брюки… Брюки Арсения нужно было запретить на законодательном уровне. Низкая посадка, поддерживающая этот эротический перформанс чёрным кожаным ремнём. Зауженные к низу, обтягивающие подкаченные ноги и задницу, на которую хотелось буквально пускать слюни. А то, что они были укороченные, открывающие лодыжку, так это вообще преступление перед человечеством. И кто вообще носит укороченные брюки в минус семнадцать, хотя, конечно, он на машине и там при желании можно было сделать и плюс сорок, но всё равно, это неправильно. Арсения хотелось укутать в паранджу и никому не показывать, потому что был шанс того, что его просто украдут такого красивого и идеального. — Антон, у тебя всё в порядке? — Арсений наклонился к парню и щёлкнул пальцами перед его носом. — А… да, я просто задумался. — Последнее время ты часто это делаешь, — улыбнулся мужчина. — Мне это несвойственно, да? — усмехнулся Антон и расстроенно опустил глаза в парту. — Нет, что ты, — улыбнулся мужчина, — просто, когда люди во так задумываются происходит не всегда что-то хорошее. Так, над чем ты задумался? — Да так, просто… — Анто-он, — мужчина присел рядом и наклонил голову к парню, чтобы видеть его глаза. — Шеминов, — не найдя, что сказать, выпалил Антон. Он же не мог сказать, что задумался над тем, как было бы хорошо, если бы Арсений разложил его прямо на этой парте, поэтому Шеминов сам как-то всплыл в его голове. — Что Шеминов? — удивился Попов. — Ну, у нас в следующий понедельник пробник, и Станислав Владимирович обещал всем разные кимы дать, списать возможности не будет, а у меня же с математикой ещё хуже, чем с физикой, — пожал плечами Антон. Вообще, звучало очень правдоподобно, особенно для Арсения, который был не в курсе, что в реальности Антон на хую вертел и Шеминова, и математику, и пробник вместе с ними. — Ну, чтобы за неделю прям хорошо — тебе будет сложно подготовиться. — Ага, особенно, если считать, что я не особо готовлюсь. — Ну, к физике же ты готовишься. — Так это же физика и, ну… вы, а там Шеминов со своими кимами, короче, плохо всё. — Так, давай не будем расстраиваться раньше времени, хорошо? — улыбнулся учитель. — Ты в эти выходные тоже не работаешь? — Только в воскресенье, в субботу две смены. — Ну, тогда можешь прийти ко мне в воскресенье. То, что ты будешь знать всё, я тебе, конечно, не обещаю, но объяснить хотя бы на троечку попытаюсь, хорошо? — Угу, — кивнул парень. Перспектива ещё раз побывать у Попова дома, хоть и из-за алгебры, радовала Антона. — Кстати, чтобы ты знал, во все ВУЗы, где нужна физика, нужна ещё и математика, — пожал плечами мужчина. — Ну класс! — застонал Антон и упал головой на руки, сложенные на парте. — Да ладно тебе, не переживай, Станислав Владимирович хороший препод, и я уверен, что у тебя не всё так плохо, ну и, я чем смогу помогу тебе. — Правда? — как-то обречённо спросил Антон. — Правда, — улыбнулся учитель. — А сейчас давай всё-таки займёмся физикой, а то будешь потом ходить такой же расстроенный перед пробником по физике. — Здрасте, Арсений Сергеевич, — в дверях без стука оказалась Кузнецова. — Здравствуй, Ира. Вообще-то, прежде чем войти в класс, принято стучать, тебя этому не учили? — Учили, — улыбнулась девушка, зачёсывая пальцами выпавшие из хвостика прядки. — Просто мне Воля в эту пятницу поставил дополнительные после уроков, и я подумала, может, мы с вами сегодня позанимаемся? — Хорошо, — пожал плечами Арсений. — Проходи и садись, сегодня будем оптику подтягивать. Занятия с Ирой — это полная катастрофа, которая Антону не снилась даже в его кошмарах. То, как девушка откровенно вешалась на учителя, выводило из себя. А то, как Арсений, стараясь не обращать на это никакого внимания, не слал её нахер, тем более. Девушка даже свою тупость старалась превратить во флирт, и у неё это неплохо получалось. Антону у неё бы поучиться, но вместо этого парень только кусал щёки изнутри, пыхтел и в мыслях раздумывал, куда он будет прятать труп, если вот прямо сейчас задушит эту бессовестную девчонку. — Шаст, а ты точно придёшь в пятницу к Попову? — спросила Кузнецова, как только они вышли из кабинета физики. — Ну да, у нас вроде ничего не отменилось из-за твоего отсутствия, — как можно презрительнее ответил Антон. — Да не, я-то буду, просто подумала, может, ты не придёшь, — Антон от такого заявления даже остановился и открыл рот в попытке хоть что-то сказать. — Ну и что ты встал как столб? — В смысле ты придёшь? У тебя же Воля. — Да я придумала это, у меня вообще-то допы по вторникам с Оксанкой. — Тогда я вообще ничего не понимаю. — Шаст ну не тупи. Чтобы влюбить в себя Арсения, мне надо постоянно у него перед глазами маячить. — Зачем? — Ну как зачем, чтобы он ко мне привык, чтобы начал тянуться, понимаешь? — Угу, — фыркнул Антон и устремился к выходу из школы, подальше от этой похитительницы сердец.* * *
Всю неделю Антоша как не самый прилежный ученик забивал хрен на учёбу и увидеть парня в школе можно было или у Воли, или у Попова, что самому Шастуну казалось нормальным, а вот учителям не особо. Хотя и они понимали, что если уж за десять с половиной лет ему не привили любовь к школе, то в одиннадцатом классе пытаться это сделать практически бессмысленно. Только Шеминов со своим гундежом доставал парня и его классного руководителя, к чему они оба уже привыкли и просто кивали головой. Занятия в пятницу у Попова прошли довольно неплохо. Сам Арсений был весь в каких-то делах, поэтому просто дал и Антону, и Ире самостоятельную, которую обещал проверить к следующему занятию. Он, конечно, выслушал враньё Иры по поводу того, что Воля что-то там напутал, но, кажется, не поверил ей. Отчего настроение Антона росло в геометрической прогрессии. Как и настроение Иры. Её план по тому, как ходить к Арсению два раза в неделю, кажется, удался, но это на этой неделе, а что дальше? Дальше она, конечно, могла ещё что-то придумать, но и Арсений был не идиот, поэтому надежда, что в следующий понедельник они, как и раньше, будут только вдвоём, теплилась у Антона в груди. Утро субботы встретило Шастуна жуткой метелью. Вообще, такая погода для столицы в начале декабря — это норма, к которой ни жители, ни коммунальщики всё никак не привыкли. Поэтому пробираться до работы через грязный снег, смешанный с водой, для Антона было в новинку. — Антон, привет, — поприветствовала сурового парня жизнерадостная Надя в подсобке. Девушка ещё была не переодета для работы, но уже успела сделать кофе себе и Шасту. — Привет, — буркнул парень, скидывая с себя мокрую куртку, в надежде, что за день она просохнет, если просто будет валяться на стуле. — Я уже приняла закупки и даже заныкала нам с тобой булочки с корицей, они капец какие вкусные, но их почему-то мало заказывают, разлетаются за час, — достав из стола коробку с булочками, сказала девушка. — За кофе спасибо, — плюхаясь рядом с Надей, сказал Антон, — а вот булки я не буду. — Шаст, да что с тобой опять стряслось? Ты ж вроде начал нормально есть, а тут опять всю неделю ничего не жрешь, колись. — Не в чем колоться, просто не хочу, — фыркнул парень, всем своим видом показывая, что больше не намерен об этом разговаривать. — Ты, когда кушал, — продолжила девушка, не готовая сдаваться так просто, — у тебя ж и щёчки розовенькие были, и цвет лица нормальный. Ты знаешь, на что сейчас похож? — Если я скажу, что не знаю и знать не хочу, тебя же это не остановит? — Нет, конечно, — улыбнулась девушка. — На кофемашину нашу старую, такой же — цвета металлика, только не блестишь и вот-вот отключишься уже навсегда. — Не волнуйся, всё будет нормально. — Так, а спал ты когда последний раз? — Да всё со мной нормально, — взорвался Антон. Утро для парня, как и для многих людей на планете, — сложное время суток, а тем более если тебе этим самым утром лезут в душу. — Вот, а я о чём говорю, — продолжала девушка, она как будто специально выводила парня из себя. — Ты когда кушал нормально, на меня так не реагировал. Если ты мне не расскажешь, что с тобой творится, то я нажалуюсь принцу твоему. Может, хотя бы у него получится вправить тебе мозги. — Нет, вот только давай без Арсения, — стих парень. Наде ведь действительно ничего не стоило рассказать обо всём Попову, а он-то уж точно не отстанет. И что Шастун ему скажет? Что каждый раз, когда он приближается к холодильнику, у него в голове звучит голос Выграновского и говорит, что он жирный? Нет, такого точно нельзя допустить. — Так, значит Арсений не в курсе твоих очередных измывательств над собой, — задумалась девушка. — Шаст, а не он ли, случаем, всему причина? — Нет, — фыркнул парень. — А кто тогда? — Я… я сам, Надь, неужели ты не видишь? Я же разожрался пипец, — взвыл Антон, закрывая голову руками, прячась в них как маленький мальчик от грозы. — Антош, ты чего, — испугалась девушка. — Ты вообще не такой, у тебя очень хорошая фигура, даже чересчур хорошая, понимаешь? Нельзя себя так изводить. — А что мне остаётся? — Антон, голодовки — это вообще не дело. Ты себя просто насилуешь, так нельзя. Ты вообще не толстый, вот совсем! — девушка подорвалась с места и потащила парня к зеркалу. — Вот, смотри, — она приподняла толстовку Антона и указала на обтянутые кожей рёбра и впалый живот, — у тебя тут жиром и не пахнет. — Но в джинсы я всё равно не влез, — фыркнул Антон, одёргивая толстовку и кутаясь в нее. — Антон, блять, какие нахрен джинсы? Я вообще не представляю, что за размер должен быть у джинсов, чтобы ты в них не влез. — Короче, Надь, ты всё равно меня не убедишь, и есть я не начну. — Ну ты реально выглядишь очень плохо, Антош, даже хуже, чем раньше. Вообще это было ожидаемо. Организм Антона был в панике от вновь начавшейся очередной голодовки и всячески пытался ему указать на неправильность и несправедливость этого. Цвет его лица действительно был серо-зеленым, впавшие глаза, синяки и мешки под ними, походившие на кратеры вулкана, пугали, руки постоянно тряслись, его немного заносило на поворотах, периодически тошнило, не понятно, от чего, голова болела и кружилась практически постоянно. Но всё это Антон уже переживал тогда, в первую свою голодовку, поэтому прекрасно знал, что этот неприятный момент нужно просто перетерпеть. Организм вновь привыкнет, что его кормят раз в сто лет, и успокоится. А пока Антон пытался просто не обращать на это никакого внимания и особо не показывать окружающим его людям, насколько ему херово. К вечеру в кофейне было не слишком много людей, но все они были знакомы Антону. Мало ему было Арсения, который, как обычно, пришёл в кафе под вечер просто почитать книгу и выпить кофе. Так ещё и Дима с Серёжей после катка притащились греться именно сюда. Остальные же посетители быстро забегали в заведение, заказывали что-то на вынос и тут же убегали. А Антону бы вот вообще никого не видеть; из-за того, что парень работал с самого утра, не спал всю ночь и не жрал ничего, чувствовал он себя настолько плохо, что Надя уже готова была отправить его домой чуть ли не на труповозке, но Антон ни в какую не соглашался, да ещё и носился по кофейне слишком активно, в попытке не показывать никому, насколько ему плохо. — Антоша, ты бы утихомирился, — прошипела парню на ухо Надя, когда его повело в сторону за стойкой, — а то ты такими темпами до закрытия не доработаешь. — Не, не, всё нормально, — проговорил Антон, массируя виски. — Иди-ка ты всё-таки домой, — вздохнула девушка. — Да я ж говорю, что всё в порядке. — Антон, ты еле стоишь на ногах, не строй из себя героя, тебе нужно отдохнуть и поесть. — Ерунда, — махнул на девушку рукой Шаст, — пойду около дверей полы подотру, а то с улицы каши этой грязной нанесли. Надя на это лишь вздохнула и недовольно покачала головой, а Антон взял швабру и поплёлся к дверям кафе. Голова кружилась настолько сильно, как будто Антон выпил целый алкобар и словил самые крутые вертолёты. Он медленно из последних сил возюкал шваброй по полу, пока в глазах окончательно не потемнело, ноги не стали ватными, а тело настолько тяжёлым, что удержать его вертикальном положении не было никакой возможности, и Антон с грохотом костей упал на пол, отбив себе, кажется, всё.* * *
В нос Шасту ударил мерзкий запах нашатырного спирта, парень резко открыл глаза и подался вперёд в попытке встать. Антон упал в обморок, и это было не удивительно, с его-то нагрузками на организм. Но когда он открыл глаза, то лежал уже на небольшом диванчике в кабинете Светлакова, которого, к счастью, сейчас в кафе не было. Все: и Надя, и Дима с Серёжей, и даже Арсений склонились над парнем и встревоженно разглядывали его. — Ну наконец-то — фыркнул Позов выдыхая. — Шаст, ты вообще головой не думаешь? Ты когда жрал последний раз и спал, кстати, тоже? — Сегодня, — буркнул Антон, отмахиваясь от ватки с нашатырем, которую Надя продолжала совать ему в нос. — Он врёт! — констатировала девушка. — Он уже неделю ничего не ест, выглядит отвратительно. — Я так и знал, — сложил на груди руки Дима. — Шаст, вот что ты его слушаешь? Он же долбаёб! — Кхе-кхе, — привлёк всеобщее внимание Арсений. — А могу я поинтересоваться, о ком идёт речь? — Нет, — взвизгнул Антон и вновь попытался встать. — Дима, пойдём-ка покурим, — серьёзно сказал Арсений и кивнул парню на улицу. — Вы же не курите, Арсений Сергеевич, — удивился Дима, но Арсений посмотрел на него так, что дальше Позов уже ничего не говорил, только кивнул и ушёл вместе с ним на улицу. — Блять, я так и знала, — застонала Надя, — что не сам ты себе это всё в голову вбил. Мне-то хоть скажешь кто он? — Выграновский Эдик, — констатировал Серёжа, — учится с нами в школе, в параллели. Конченный ублюдок. — Оно и понятно. Антон, ты должен перестать его слушать, тебе понятно? — Да, понятно, понятно, — фыркнул Антон и, не обращая внимания на запреты друзей, взял куртку и выперся курить с чёрного входа. Арсения и Димы видно не было, но, может, оно было и к лучшему. Не уверен был Шаст, что готов сейчас с кем-либо разговаривать. Позов точно ему всё расскажет, к бабке не ходи, ну, может, не всё, но самое главное точно: что Антон встречался с Выграновским. Не то чтобы Шастун скрывал от Арсения этот факт своей биографии, просто не хотел ударить в грязь лицом перед учителем. Парень прикурил и уставился в никуда, последнее время он частенько залипал, пребывая в своих мыслях. Голова всё ещё раскалывалась, и теперь к головной боли прибавилась боль в руке и боку, кажется, он отбил себе это всё при падении, как говорится, с высоты собственного роста. А ещё его нехило так мутило, ком в горле из несуществующий рвоты или четырёх стаканов карамельного латте так и норовил вырваться наружу, но Антон пытался перебить его сигаретным дымом, который больше усугублял положение, чем помогал. — Поехали, — присаживаясь на паллет рядом с Антоном, сказал Арсений. — Тебя Надя отпускает. — Куда? — усмехнулся парень. — Ко мне поедем. Будем много разговаривать и ужинать. — Я не хочу есть. — Антон, — тяжело вздохнул мужчина и провёл рукой по волосам. — Правда, меня тошнит, и я не смогу съесть ничего. — Разберёмся, — сказал Арсений и, выдернув сигарету из рук парня, выкинул её в урну. — Что ты ему сказал? — шёпотом спросил Антон у Димы, скидывая с себя фартук. — Правду, — пожал плечами Дима. — Мне кажется, что я сделал правильно. — Он не должен был знать… — Антон, я всё слышу, — застёгивая пальто, сказал Арсений. — Простите, — проговорил Антон и вместе с этим словом ком в его горле сдвинулся с места, наполняя рвотой щёки. Парень в момент понёсся в служебный туалет, а за ним рванули и Арсений, и перепуганная Надя. Антона выворачивало наизнанку. Надя суетилась рядом с парнем, поднося ему воду, а Попов держал парня за куртку, постоянно поправляя его кудряшки, чтобы они не лезли в лицо и не перепачкались в рвотных массах. Когда Антон дошёл до стадии рвотных позывов, которые ничего не отдавали, Арсений подхватил его под локоть, практически таща на себе, взял несколько бутылок с водой и пакетик, который ему всучила Надя на всякий случай, и вышел из кафе. — И вот ты мне скажи, неужели оно того стоит, Антон? Ты посмотри, что ты с собой творишь. Антон ничего не отвечал. Ему было стыдно и грустно от происходящего. Но и немножечко приятно, что Арсений с ним так носился. Дорога до дома Попова заняла чуть больше, чем рассчитывал мужчина. Они останавливались раза четыре, и Антона рвало водой, которую он хлебал в машине от чувства невероятного сушняка. Да и, чего греха таить, как только они зашли в квартиру, первое место, которое посетили, был туалет. То, что творилось с парнем, пугало Арсения, но о том, чтобы вызвать ему скорую, и мысли не было. Антон бы ни в жизни не согласился на это. Поэтому учитель пытался помочь парню своими силами. Он развёл ему какую-то мерзкую бурду, назвав её поэтичным словом «суспензия», и ещё долго просто молча ходил по квартире в ожидании, когда лекарство поможет и состояние Антона хоть на чуть-чуть стабилизируется. Когда парень перестал обнимать белого друга окончательно, мужчина принёс ему одежду и отправил в душ. Антон долго стоял под горячими струями воды. От пережитого стресса парня трясло от холода, хотя в квартире Арсения было довольно тепло, даже жарко. А когда Шаст вышел из ванны, с кухни тянуло чем-то съедобным. На столе стояли две тарелки, в тарелке Антона было чуть-чуть гречки и небольшой кусочек отваренной куриной грудки. — Садись, сейчас я не буду на тебя давить. Мы просто поужинаем, и ты ляжешь спать. А поговорим мы завтра, сегодня тебе нужно отдохнуть. — А может, не нужно разговоров? — попытался Антон, но Арсений просто молча помотал головой из стороны в сторону, давая понять, что от разговора ему отлынить не удастся. Они действительно ели в тишине. Антон насильно запихивал в себя еду под пристальным взглядом Попова. Сказать ещё раз своё любимое «я не голоден» язык не поворачивался, да и, честно говоря, он действительно очень хотел есть. Настолько сильно, что обычная гречка и пресная курица казались произведением кулинарного искусства от какого-нибудь именитого шеф-повара. Шастун хотел помочь Попову и помыть хотя бы посуду, но мужчина быстро собрал тарелки, сам встал у раковины и, ссылаясь на плохое самочувствие парня, отправил его спать. Но Антон не ушёл, он продолжал сидеть и тупо пялиться Арсению в спину. Его пугал завтрашний разговор. Казалось, Арсений облегчил участь Антона, дав ему время восстановить силы, но на самом деле ожидание страшно пугало и выматывало ещё больше. Как только Попов скрылся в своей комнате, где за всё время пребывания Антона в этой квартире его ещё ни разу не было, парень взял сигареты, накинул любезно оставленный Арсением плед и вышел на балкон. Спасительная сигарета как никогда была нужна парню. Он и сам себе не мог объяснить почему перестал вновь есть после слов, сказанных Эдиком, не то что уж Попову. Казалось бы, этот человек ничего для него не значит и слова его абсолютно не имеют веса в жизни Антона, но почему-то они так зацепили парня, что с того момента он готов был хоть каждый день падать в обмороки, только бы не набрать больше ни одного грамма. Антон открыл ВК и написал Позову, который, как по заказу, был онлайн.Антон Шастун Что именно ты рассказал Арсению?
Дмитрий Позов Можешь на меня обижаться, но я сказал ему, что это из-за Эдика ты нихрена не жрёшь. Антон у вас тёплые отношения, и ты сам говорил, что тебе Сергеич нравится, так что, я думаю, он имеет право знать, что с тобой твориться. Дмитрий Позов Да и вообще, знаешь, мне кажется, ты тоже ему далеко не безразличен. Он бы в противном случае даже не пошёл со мной разговаривать, а тут… он очень переживает, это было видно.Антон Шастун Да я не обижаюсь, просто вообще не хотел, чтобы он знал, что я опять на диете.
Дмитрий Позов Давай ты не будешь свои извращенские голодовки называть этим чудным медицинским термином «диета». Диета — это не падать в обмороки, а нормально и правильно питаться. Антон Шастун Ладно, ладно, убедил. Дмитрий Позов Ты кстати, чего спать не ложишься? Тебе нужно отдохнуть. Антон Шастун Да как я лягу, у меня ж кошмары. Или ты хочешь, чтобы я за один день Попову о всех своих проблемах рассказал? Дмитрий Позов Ну, было бы неплохо. Может, он с тобой ещё разочек поспит, и ты выспишься наконец. Антон Шастун Ну нет, этого я точно ему рассказывать не буду. Ладно, пошёл я. Дмитрий Позов Давай Шастунишка, попробуй всё-таки отдохнуть. Антон заблокировал телефон и затушил в пепельнице, которая появилась, по-видимому, в квартире Арсения вместе с появлением в его жизни Шастуна, сигарету. На улице было темно точно так же, как и у Антона в голове. И если за окном, в тусклом свете фонарей, искрился первый снег, то в голове Антона искриться было нечему, только тараканы бегали по черепной коробке взад-вперед как никогда быстро. Антон листал инсту, читал книгу, бегал курить через каждые пять минут, играл в гонки на телефоне, в общем, он делал всё, только бы не уснуть этой ночью. Но время предательски тянулось, и если Антону казалось, что прошло уже не меньше двух часов, он поднимал глаза и понимал, что стрелка часов продвинулась всего лишь минут на двадцать. — Ну может хватить елозить, ты, жопа-загребалка? — послышался громкий голос Арсения в ночной тишине. Антон подорвался с дивана, пытаясь в темноте квартиры разглядеть мужчину. После яркого света телефона сделать это было практически невозможно, но Шаст напряг зрение и увидел, что Арсений стоит в дверном проёме, мирно облокотившись на дверь. — Я вас разбудил? — виновато спросил Антон. — Я не спал, — вздохнул учитель и прошёл к парню. — Двигайся, — усмехнулся он и плюхнулся рядом. — Может, расскажешь мне, почему ты после такого тяжёлого дня делаешь всё, только бы не уснуть? — Да мне тоже не спится, — соврал Антон и мысленно поблагодарил вселенную, за то, что в темноте не было видно его лживых глаз. — А мне кажется, причина в другом, — вздохнул учитель. — Но бог с ним, не хочешь не рассказывай, может потом когда-нибудь… — Да, — перебил его парень чересчур громко, — когда-нибудь обязательно. — «Шерлока» будем досматривать? — усмехнулся учитель. — Угу, — благодарно кивнул Антон, рассматривая лицо Арсения в свете уличного фонаря, бившего в окно.* * *
Антон прекрасно видел, как уснул Попов, это было в районе четырёх часов утра, Шастун же старался из последних сил не вырубиться. Хотя проверить свою теорию о том, что с этим мужчиной в постели ему не снятся кошмары, очень хотелось, но второй раз такого Антону могли и не спустить с рук, поэтому надёжнее было пободрствовать очередную ночь. Около семи утра Антон окончательно вырубил телик, тихонько, чтобы не разбудить Арсения, встал с кровати и поплёлся на кухню. Парень налил себе огромную кружку крепкого кофе и, сев на подоконник рядом с каким-то массивным цветком, на котором и цветов-то не было, одни только листья, бросил взгляд в окно. На улице уже зарождалась жизнь, машины слонялись туда-сюда, люди спешили куда-то хотя, казалось бы, воскресенье, выходной, спи сколько тебе влезет, но нет. Для Москвы не важен день недели, здесь люди всегда в делах, в заботах. — Ты вообще не спал? — послышался хриплый голос Попова. — Не спалось, — вздохнул парень, опустив взгляд на руки. — Антон, что с тобой происходит? — Всё в порядке, — махнул рукой Шастун. — Ладно, зайдём, с другой стороны. Дима мне рассказал про Эдика, что вы встречались и всё такое… — Это уже в прошлом, — поспешил оправдаться Антон. Самое важное для Антона сейчас было — это убедить Арсения, что он не связан ни с кем никакими отношениями. — Тогда почему его слова так на тебя повлияли? Это же из-за него ты опять перестал кушать? — Не то чтобы из-за него, — замялся парень. — Просто раньше я пытался что-то ему доказать, а сейчас как будто себе. Я очень привык… — Издеваться над собой? — Нет, я над собой не издеваюсь, — сложив руки на груди, обидчиво отозвался парень. — Ты ничего не ешь, не спишь, куришь как паровоз, как это по-твоему называется? — Ну, так многие живут. — И не доживают до тридцати. Это не нормально, Тош. Тош… Почему-то из уст Арсения это уменьшительно-ласкательное имени Антона звучало так правильно и лаконично, как будто его придумали специально, чтобы Арсений его так называл и никак иначе. Антон даже закусил губу в попытке скрыть неконтролируемую улыбку на своём лице. Но потом резко опомнился и продолжил свою мысль: — Так вот, я не из-за него не ем, просто мне нравится, когда я худой, это же красиво… — Это не красиво, — перебил его учитель, сделавшись в миг очень серьёзным и даже грозным. — Анорексия — это вообще не красиво, а даже наоборот — ужасно. Ты пока не понимаешь этого, но потом когда-нибудь поймёшь. — Я вам противен? — спросил парень, смотря на Арсения глазами побитой собаки. — Я такого не говорил. Ты и то, что ты с собой делаешь, — две разные вещи. У тебя очень красивые черты лица, ты довольно мил, если мы говорим про внешность, — мужчина подошёл к парню вплотную и дёрнул за край футболки, оголяя его торс, — но это, эти кости, обтянутые кожей, не красят тебя. Я ни в коем случае не говорю, что ты урод, пойми это, но твоё насилие над собой до добра не доведёт. Мужчина стоял так близко, что его горячее дыхание обдавало лицо Антона. Смесь пара, который исходил от Попова, и запах мятной зубной пасты практически сводил Антона с ума. — Я хочу тебя попросить, больше так над собой не издеваться, — продолжил Арсений, смотря Шасту прямо в глаза. — Иначе мне придётся пристёгивать тебя к стулу и кормить насильно. — Я постараюсь сам, — еле выговорил парень. В горле стало так сухо, как в пустыне, и как только мужчина сделал от парня пару шагов назад, Шастун припал губами к кружке с остывшем кофе и с жадностью выпил её практически полностью. — Кофе на голодный желудок. Ты решил ещё и язву заработать? — вздохнул учитель. — Ну, Тоша, ну, я тебе задам.* * *
Антон, счастливый до жопы, нёсся по коридору школы настолько быстро, что даже не обратил внимание на Ляйсан Альбертовну, строго отчитывающую за что-то Выграновского в этом самом коридоре. — Арсений Сергеевич, у меня пятьдесят два балла, представляете?! — забегая в кабинет физики, громко прокричал Антон. Арсений вчера целый день убил на то, чтобы впихнуть невпихуемое в плане математики в голову Антону, прерываясь на обед и послеобеденный сон, который парню был жизненно необходим. — Ну вот, а я говорил, что ты умный мальчик, — встав из-за своего стола, проговорил Арсений. — Ты забрал у Станислава Владимировича свои КИМы? — Да, — кивнул парень и полез в рюкзак, достав розданные Шимоновым пробники. — Вот. — Я посмотрю, в чём ты ошибся и что не решил, и мы всё проработаем, — окинув взглядом листы, сказал Арсений. — У тебя сейчас какой урок? — Классный час у Воли, он нас снял с физры, а потом я к вам. — Я, кстати, как раз хотел об этом поговорить… — только и успел проговорить Арсений, как в кабинет влетела Ирина с улыбкой до ушей. — Здравствуй, Ира, — чуть заторможено поздоровался мужчина. — Здравствуйте, а я вот разговаривала с Антоном, — покосилась на парня девушка, — и он очень просил меня ходить с ним ещё и в понедельник, ну, чтобы ему скучно не было. — Я? — Антон вскрикнул настолько высоко, что перешёл, кажется, на фальцет. — Ну да, — натянуто улыбаясь прохрипела Кузнецова. — Да? — удивился Арсений. — А я как раз хотел сказать, что мы с Антоном можем встречаться теперь только по пятницам, все вместе, — проговорил мужчина ехидно улыбаясь и оценивая, как медленно меркнет улыбка на лице девушки. — Как? Почему? — Ну я же подтягивал Антона, чтобы он шёл в ногу с тобой, мы же с ним начали не с сентября заниматься, вот подтянул. — Как жаль, — выговорила девушка, хватая за руку открывшего от шока рот Антона и утаскивая его обратно в кабинет к Воле. Шастун ничего не сказал, только смотрел в след Арсению, как ребёнок, который не понравился, и его обратно сдали в детский дом, да и Арсений проводил парня встревоженным взглядом. — Итак, дети мои, — глаголил Павел Алексеевич, окидывая взглядом измученных уроками ребят, — через полторы недели заканчивается полугодие, и вы уходите на каникулы. — Ну наконец-то, — простонал Ваня. — Я всегда, знал Абрамов, что играть в доту для тебя в приоритете, но сейчас не об этом. Двадцать восьмого декабря у вас состоится дискотека по случаю нового года, и поэтому я вас слёзно прошу и умоляю не творить того, что вы творили в прошлом году. Из-за ваших посиделок в туалете нам с Ляйсан Альбертовной нехило так досталось от Дусмухаметова. Если собрались пить, то хотя бы не в стенах школы. Антон совершенно не слушал того, что говорил Воля, он был озадачен, расстроен, разбит словами Арсения. Но хотя это было предсказуемо. Шастун ему явно надоел, а как иначе? Непутёвый подросток, который свалился на голову ни в чём неповинному учителю с огромным багажом, нет, не знаний, — проблем. Арсений вообще не должен был с ним заниматься, но Антон, видимо, настолько был жалок, что идеальный Арсений Сергеевич не мог бросить бедного мальчишку в беде, а теперь явно пожалел о содеянном, потому что наглости и навязчивости Антона можно было позавидовать. Это же надо было так надоесть преподавателю, что он даже под страхом порчи своей статистики решил отказаться от занятий с ним. От индивидуальных занятий с ним. Антон вспоминал, как ещё вчера сидел на кухне у Арсения, уплетал макароны по-флотски и думал, что у него действительно налаживается жизнь и вся забота мужчины — это не просто пустой звук или попытка самоутвердиться за счёт непутёвого паренька. Дурачина-Антон действительно рассчитывал на взаимность со стороны мужчины, его все в этом убеждали, вот он и убедился, а теперь было неприятно, больно и обидно. Антон же не хотел надоедать ему, так само получилось, он вообще в этом не был виноват. На работу у парня даже ноги не шли, поэтому он написал Наде сообщение о том, что всё ещё плохо себя чувствует, и девушка, естественно, сказала ему не приходить, поэтому, как только Воля закончил со своими нотациями, парень закинул на плечи рюкзак и унёсся прочь из школы, не обращая никакого внимая на просьбы друзей подождать их. Антон забежал в квартиру и пулей залетел в свою комнату, громко хлопнув дверью. Дома ещё никого не было, поэтому можно было не переживать о последующих за его действиями нотациях. Он скинул с себя одежду, поставил будильник на девять вечера и плюхнулся на кровать, зарываясь в одеяло по самый нос, в попытке уснуть и не чувствовать всей той разбирающей его душонку боли. Антон проснулся не от оглушающего звука будильника, который ненавидел, а от мелодии звонка. Парень потянулся к телефону и увидел имя физика, ярко светившееся на экране. Сначала он даже не поверил своим глазам и долго пялился в телефон, жмурясь от яркого света на экране. Пока вызов не кончился, уведомив хозяина телефона о пропущенном вызове уведомлением. Но не прошло и минуты, как телефон вновь загорелся ярким светом, и на экране появилось желанное имя. Антон потупил ещё пару секунд и всё-таки принял звонок. — Алло, — ответил парень хриплым ото сна голосом. — Слава богу, Антон, ты чего мне не отвечаешь? Я чуть с ума не сошёл, — послышался взволнованный голос в телефонной трубке. — Здравствуйте, Арсений Сергеевич, — не найдя, что ещё сказать, поздоровался Шастун. — Как ты себя чувствуешь? Надя сказала, что тебе опять плохо, — вновь затараторил голос на том конце провода. Так вот в чём дело, Арсений как самый настоящий принц на белом коне не смог оставить без внимания это кучерявое недоразумение. Наверное, пришёл как обычно в кафе, и Надя ему вынесла весь мозг, что Антон умирает. — Нет, нет, всё уже в порядке, просто голова разболелась, сейчас уже всё хорошо, — пробурчал Антон, стараясь звучать убедительным. — Я около твоего подъезда, выйди пожалуйста, нам нужно поговорить. Антон немного помялся, он совершенно не был готов слышать от Арсения, что он его неправильно понял и все его действия были направлены лишь на так называемую благотворительность, но почему-то бросил в трубку скомканное «да» и поплёлся одеваться. Арсений сидел в машине, мирно листая что-то в телефоне, и только дверь пассажирского сидения открылась, как мужчина вздрогнул и устремил на Антона взволнованный взгляд. — Выглядишь не сильно лучше обычного, — осмотрев парня, сказал Арсений и протянул ему стаканчик из его же кофейни, на котором Надиной рукой было написано «Зелёный чай для Антошеньки». — Он, правда, кажется, уже остыл. — Ничего, — поджал губы Антон, принимая стаканчик и отхлёбывая из него. — Я хотел с тобой поговорить по поводу наших дополнительных… — Я всё понимаю, — перебил мужчину парень, отставив стакан с остывшим чаем в подстаканник. — Вы всё предельно ясно объяснили. — Да нет же, ты неправильно всё понял, — поспешил оправдаться мужчина. — Мне очень нравится с тобой заниматься. Но только вдвоём, без Ирины, понимаешь? — Антон смотрел на Попова, и в его голове можно было шаром покатить, вот насколько там было пусто. — Я хотел предложить тебе заниматься в выходные у меня дома, если ты не против, ты не подумай ничего, просто… — начал уже было оправдываться мужчина, но Антон перебил его тираду… Он потянулся к Арсению, сгребая его в тугие объятия, и уткнулся ему в шею, вдыхая аромат парфюма. Попов не мешкал ни секунды, прижав к себе парня. Они просидели так пару минут, и для Шастуна это были, кажется, самые лучшие минуты за всю его жизнь. — Извините, — опомнившись и отпрянув, сказал Антон. — Ничего, — улыбнулся Арсений. — Я так испугался, что ты подумаешь не то, что обидишься на меня. Я бы раньше приехал, но Дусмухаметов собрал всех на летучку. — Я понимаю, — расслабился Антон, смотря на Арсения, как на произведение искусства в галерее. — Ну ладно, я пойду, — улыбнулся парень. — Вы, наверное, устали и всё такое. Антон забрал стаканчик с чаем и уже открыл дверь, как вдруг что-то вспыхнуло внутри него, он обернулся и практически невесомо чмокнул Арсения в щёку, а затем пулей вылетел из машины под удивлённый взгляд Попова. Шастун вбежал в квартиру и, не разуваясь подлетел к окну на кухне, выходящему во двор, машина Арсения ещё постояла минуту, а затем быстро выехала на дорогу. Шастун улыбнулся, смотря в след уходящему автомобилю, а затем почувствовал вибрацию в кармане джинсов от телефона. Было страшно доставать и смотреть, что там. Вдруг Попов рассердился и написал ему гневное сообщение за вот такой его порыв, но любопытство взяло вверх над страхом, и парень дрожащей рукой достал телефон. Арсений Сергеевич Спокойной ночи, Тош) Глаза Антона загорелись, руки затряслись, а на лице засияла улыбка, которой не было равных, пока на телефон не пришло ещё одно оповещение. Эдуард Выграновский А Кузнецова в курсе, что Попов на неё не вешается, потому что тебя ебёт?