«Я видел девочку, которая поет,
Я видел маленькую, хрупкую любовь» ©
Saypink! — девочка, которая поет
Он спешил. Пробирался сквозь снующую туда-сюда толпу: кто-то кучей выходил из вагона, кто-то же спешил заскочить внутрь и скорее уехать. Попутно старался написать сообщение другу, что скоро будет, и при этом не выронить телефон из рук. Люди толкались, врезались в него, и, не удосужившись извиниться, спешили дальше. Это вызывало раздражение. Мужчина поднялся по лестнице, тут же поворачивая, чтобы выйти со станции в город, и вдруг задел кого-то плечом. Отступил, поймав на себе недовольный взгляд, и лишь неловко пробормотал извинения. Направился дальше, а потом вдруг обернулся, замечая, что несколько людей стояли в небольшой кучке рядом с девушкой, что держала в руках гитару и пела. Уличные музыканты в метро — частое явление. Он не стал концентрировать на этом внимание и пошел дальше. Спустя несколько дней, вновь выйдя из вагона поздним вечером на этой же станции метро, он поднялся по лестнице и стремительно направился дальше, когда что-то знакомое, уловимое боковым зрением, заставило его притормозить. Вновь эта девушка с гитарой. Сейчас он, по неизвестной ему причине, сбавил шаг. Люди — в основном — не останавливались возле нее, проходили мимо. Кто-то обращал внимание на нежный голос, притормаживая, чтобы послушать, кто-то даже останавливался и кидал в чехол гитары монетки и купюры, получая в ответ теплую улыбку девушки. Не успел уловить слов песни и узнать мелодию — получил сообщение и заторопился прочь. В следующий раз он шел, уже готовый к тому, что вновь увидит ее там. Заведомо притормозил, подходя к нужному месту. И девушка вновь была там. Он скользнул по ней взглядом, отмечая яркий цвет волос — огненно-рыжие. И она, вдруг, подняла на него глаза. Яркие, лучистые, серо-голубые глаза. Кристально чистые, и почему-то очень уставшие. Он и не заметил, как вдруг стал останавливаться, все еще глядя ей в глаза. Девушка с рыжими волосами дернула уголком губ в полуулыбке. И как назло, телефон стал разрываться от звонка, отвлекая, а на том конце провода уже твердили о том, что ждут его. Он вновь прошел мимо. Спустя какое-то время, вновь оказавшись на этой станции, он не спешил. Шел медленно, решив, что в этот раз он остановится, чтобы послушать. Неизвестная ему заинтересованность этой девушкой возникла, казалось, из ниоткуда. Но девочки, которая поет, там не было. И в следующий раз — тоже. От этого вдруг стало даже печально, словно бы из привычной для него картины пропала какая-то важная деталь, и теперь эта самая «картина» казалась ему неправильной. Следующие разы ее тоже не было. Он уже позабыл про эту девочку, когда вновь оказывался в метро. Но в один вечер все вернулось на круги своя, и привычная картина была восстановлена. Мужчина привычно поднялся по лестнице, тут же притормаживая. Девочка с огненно-рыжими волосами стояла, играя на гитаре, и пела. Теперь он уже не спешил, не обращал внимания на уведомления о новых сообщениях на экране. Просто медленно шел к ней, внимательно слушая нежный голос.Все таблетки подъедены,
Марки тоже наклеены.
Тишина в холодильнике,
На дачу смылись родители.
Она жует свой орбит без сахара,
И вспоминает тех, о ком плакала.
Она жует свой орбит без сахара,
И ненавидит тех, о ком плакала.
Песня группы «Сплин» в ее исполнении звучала красиво, и, казалось, даже не отличалась от оригинала. Ну, разве что голос женский. Теперь ему удалось разглядеть ее лучше. Огненно-рыжие волосы распущены, заправлены за ушко с одной стороны. Лучистые серо-голубые глаза казались не только уставшими, но и немного покрасневшими, словно она не спала уже очень долгое время. Темные круги под глазами были тому подтверждением. Молочная кожа, пирсинг на крыле носа — серебристое колечко. Аккуратные брови, пушистые ресницы, четкая линия скул, розовые пухлые губы и маленький нос с небольшой горбинкой. Дослушал до конца, а после стал хлопать себя по карманам в поисках наличных денег. Выудил из кармана сумки пятитысячную купюру и, не думая, кинул в ее чехол для гитары. Девушка глупо моргнула, ошалело глядя на эту несчастную бумажку, среди мелочи и купюр номиналом сто и пятьдесят рублей, а после подняла на него удивленный взгляд голубых глаз. Такого она еще не встречала. Щедрость людей в метро ограничивалась максимум купюрой номиналом в пятьсот рублей. Благодарно улыбнулась. И он на мгновение завис. Знаете, про некоторых людей говорят — солнечная улыбка. Вот и у этой девушки улыбка была солнечной. Казалось бы — простая мимика, а ее лицо вдруг стало светиться, и на душе отчего-то стало чуточку легче. Захотелось улыбнуться в ответ. Что он, собственно, и сделал. А после направился дальше, чувствуя, что доволен своим поступком, как никогда. Катя спешно убрала купюру в карман. Ближе к закрытию метро стала не спеша убирать деньги в кошелек и карманы, собирать гитару. Вышла со станции в город, предварительно махнув рукой на прощание охраннику. Прохладный ветер тут же ударил в лицо. Она достала из кармана электронную сигарету со вкусом винограда, сделала затяжку, выдыхая облако дыма, и, еле передвигая ноги от усталости, поплелась в сторону дома. Хотелось плюнуть на все, вернуться домой, упасть на кровать и проспать следующие несколько дней. В такие моменты «слабости», как она их окрестила, Катя лишь вновь напоминала себе, для чего делает все это… В тот субботний день они затеяли генеральную уборку в маминой квартире. Перебирали все вещи, сортировали и выкидывали старое, убирали каждый уголок, прерываясь на кружку чая и обсуждения возможного ремонта. Она вернула статуэтку обратно на полку, поднимая рядом лежащую стопку книг и начиная протирать под ними пыль. Через открытую дверь балкона в квартиру поступал свежий прохладный воздух. Из колонки тихо лилась песня группы Сплин. Девушка вернула книги на место, задев рукой рядом стоящую папку. Та шлепнулась на пол, а несколько бумажек и конвертов разлетелись по полу. Она выругалась, откладывая тряпку и присаживаясь на корточки, чтобы собрать. Складывала все бумажки в одну кучку, пока вдруг не взяла в руки большой конверт с названием клиники. Нахмурилась — никто в последнее время не посещал врача. Поддалась своему любопытству и открыла конверт, достав оттуда… снимок МРТ головного мозга. Нахмурилась, взяла в руки и подняла, стараясь что-то разглядеть. Заметила небольшое темное пятнышко на снимке в области черепной коробки. Внутри все содрогнулось от беспокойства — эта картина совершенно не навевала хороших мыслей. Девушка вновь засунула руку в конверт, доставая оттуда бумажку, похожую на заключение врача. Бегала глазами по листку, пропуская ФИО пациента, детали осмотра и прочее, а после вдруг заметила строку диагноза. «Тератома головного мозга». Ничего не поняла — хорошо это или плохо. Вскочила, тут же хватая в руки телефон и спешно забивая диагноз в поисковую строку. Высветилось несколько сайтов, она листала, стараясь найти хоть какое-то описание, пока не заметила выделенную строку: «Тератому головного мозга относят к злокачественным образованиям…» Все внутри теперь уже не содрогалось от беспокойства, а буквально сжалось в одну несчастную маленькую точку от дикого страха. Взглянула в сторону кухни, а после, прижав этот несчастный листок и снимок к себе, словно кто-то мог отобрать, на негнущихся ногах поплелась на кухню. Мама что-то напевала себе под нос, быть может, подпевала песни, что играла у нее на колонке. Разбирала шкаф с посудой, какими-то мисочками и кружками, и была слишком увлечена этим всем делом, поэтому не заметила, как девушка вошла, останавливаясь в дверном проеме. Наблюдала за женщиной, чувствуя, как мелко подрагивают кончики пальцев. — Мам. Позвала тихо, потому что голос вдруг стал каким-то сиплым, а после прочистила горло и повторила: — Мам. Женщина обернулась, тут же легко улыбаясь: — О, Катюш, а ты там, в комнате, уже закончила? — Что это? Она подняла вверх руку со снимком и заключением врача, чувствуя, как скапливаются слезы в уголках глаз. Улыбка с маминого лица исчезла. Сейчас женщина выглядела скорее растерянной и даже немного испуганной. — Почему ты ничего мне не сказала? — Катя смотрела ей в глаза, совершенно не понимая своих эмоций: хотелось ли ей сейчас отругать маму, или же устроить обеспокоенный допрос. — Я… не хотела тебя волновать лишний раз, — выдала женщина, но это оправдание показалось ей такой глупостью. — Чт… Что ты несешь, мам? — Слов почему-то не находилось. — Это не просто простуда или перелом! — Катюш, ничего страшного… — Ничего страшного?! — Она воскликнула так громко, что мама вздрогнула. — У тебя прогрессирующая опухоль, а ты мне говоришь, что ничего страшного?! — Катя тяжело дышала, глядя в глаза самому дорогому человеку в ее жизни. — Ты узнавала про операцию? Сколько это стоит? Они смогут прооперировать тебя в Москве? Девушка сыпала вопросами, даже не успевая их осознать. Мама лишь поджимала губы. — Смогут. Операция стоит около шестисот тысяч рублей, где-то меньше, где-то больше. Я, если честно, не узнавала… — Почему? Это первое, что ты должна была спросить! Мы… мы можем взять кредит! Я могу пойти работать! Таких денег на операцию, откровенно говоря, не было. Сама девушка жила на стипендию, большая часть которой уходила на препараты и оплату коммунальных услуг квартиры, что находилась ближе к университету, в которой Катя жила с подругой. Мама получала не то, чтобы много. По московским меркам ее зарплату с трудом можно было назвать средней. — Нет, никаких кредитов и работы. У тебя университет, — сказала, как отрезала. Катя смотрела на нее в ответ с чистым шоком. — Я узнаю насчет квоты. Встанем в очередь… — Какая очередь?! Эта дрянь прогрессирует. Неизвестно, сколько еще придется ждать этих денег от государства, Боже, да в эту очередь можно и вовсе не попасть! В тот день Катя ругалась так сильно, как не ругалась никогда. Мама же стояла на своем: узнаем про квоту и встанем в очередь. Хотелось взвыть. Понятное дело, что кредит ей никто не даст — у девушки нет чистого и постоянного дохода, кроме стипендии. Да и поиск работы — дело затяжное, а в таких ситуациях дорога каждая секунда. Девушка вернулась домой опустошенная и измотанная. Вошла к себе, тут же падая лицом в подушку, пока мозг старательно искал способ решения этой проблемы. Села, оглядывая комнату на предмет того, что можно было бы продать. Ноутбук ей нужен для учебы. Дорогих украшений у нее не было — Катя носила серебро. Тревога возрастала. Она бегала глазами по помещению, думая усерднее. А после заметила свою гитару. В первые же дни продала свой новый телефон, и купила другой — дешевле и более старой модели. Главное, что звонит и смс отправить можно — остальное ерунда. Замечала эти взгляды знакомых в университете, когда вдруг пришла с устаревшей «шестеркой» вместо своего старого айфона последней модели, что подарила ей мама на день рождения. Не обращала никакого внимания и на косые взгляды знакомых, когда вечерами стала играть и петь на станциях в метро, собирая хоть какие никакие деньги. За первый месяц, с учетом продажи телефона, у нее собралось несчастные пятьдесят тысяч. Отложила туда еще пять со стипендии, потому что больше выделить просто не могла. Спустя еще пару недель ей на глаза попалось объявление, что в бар неподалеку требуется бармен. Согласилась и позвонила туда не думая. Обещали, что всему научат. И все закрутилось, завертелось как колесо, в котором так усердно носятся белки. Вся жизнь превратилась в замкнутый круг университет — вечером в метро — ночью в баре — утром в университет. В перерывах старалась рисовать макеты или же просто картины для души, старалась развивать аккаунты в социальных сетях, как художник, надеясь на какую-никакую рекламу. Подписчики росли, но прибыли не было. Спала часа по три, в лучшем случае. Иногда не спала вообще. Питалась, как получится — кофе с утра, по пути перехватить какую-нибудь булочку в пекарне у дома, или же купить пачку печенья перед сменой в баре. Все возможные деньги откладывала маме на операцию, каждый раз пересчитывая и со слезами на глазах осознавая — время идет, а у нее нет даже половины этой треклятой суммы. Домой приходила лишь за вещами, сходить в душ и поспать, сколько получится. Игнорировала все фразы мамы и подруги о том, что еще неделя такого образа жизни — и она просто двинет кони. Не собиралась останавливаться, пока не соберет нужную сумму и не сделает маме операцию. А в конце каждой недели лишь смеялась: «Ну, жива же. Запускаем недельный отсчет по новой!»… За прошедшие месяцев пять она едва ли подобралась к половине суммы. Но и этого было мало. Ей то и дело приходилось «занимать» из собственной копилки, чтобы купить себе препараты, которые вдруг подорожали. Наплевала на все возможные покупки, вроде одежды или каких-то мелочей, художественных принадлежностей и прочего. Каждую «лишнюю» копейку старалась отложить. А маме не говорила всей правды. Врала, что нашла подработку преподавателем рисования в школе. Про пение в метро тоже сказала. Не говорила про ночные смены в баре, про попытки найти заработок в социальных сетях, про долгое рисование каких-то эскизов для тату на заказ… Открыла дверь квартиры своим ключом и вошла, тут же откладывая гитару. Разулась, сняла с себя куртку, вешая на крючок, и прошла в комнату. Взяла в руки копилку и села, доставая из карманов и кошелька все купюры, которые сегодня удалось «собрать» в метро. Пересчитывала. — Кать, ну не ходи ты сегодня, — донесся голос подруги, в котором сейчас можно было расслышать скорее мольбу, нежели строгую просьбу. — Останься дома. Отоспись хотя бы часов шесть… — К какой паре нам завтра? — Спросила, продолжая считать купюры и игнорируя сказанное подругой. — К первой, — Юля тяжело выдохнула, понимая, что ее не слушают от слова совсем. — Хорошо, я приду часам к семи, пойдем вместе, — вложила все обратно в копилку, делая короткую запись на листочке «+5750». А после взяла в руки телефон и глянула на время — одиннадцать часов вечера. — Я сейчас схожу в душ и побегу в бар. Поднялась на ноги, подходя к шкафу, чтобы достать вещи. Юля только покачала головой, понимая, что все ее попытки вразумить подругу — тщетны, и скрылась на кухне, бросив напоследок тихое «хорошо».**********
Масленников вышел из монтажерной, чтобы налить кружку кофе. Следом за ним вышел и помятый Чернец, которому не помешало бы поспать. Достал кружку и банку кофе, когда телефон стал разрываться от звонка. — Да? — Привет! Все в силе? — Голос Эмиля был весел. — Эм-м, что в силе? — Спросил, неловко усмехнувшись. — Чувак, мы несколько дней назад договаривались сходить в бар, — тяжело выдохнул Иманов, видимо, привыкнув к тому, что такие детали, как встречи с друзьями часто вылетали из головы Димы, а вот договоренности о встречах и съемках, напротив, прочно укреплялись. — А, да, да, все в силе. Уткнулся лбом в навесной шкафчик, выдыхая. Планировал закончить с монтажом ролика сегодня, но, очевидно, планы менялись, а он этого очень не любил. Коротко обговорили место встречи и время. — Ты едешь? — Повернул голову к Чернецу, все же, наливая себе кружку кофе. — Да у нас с тобой не то, чтобы есть выбор, — усмехнулся Артем. Встретились у входа в бар спустя час. Эмиль, Даник и Сударь были веселы и полны сил, а ребята же выглядели, мягко говоря, помято. Но друзья лишь широко улыбнулись, сказав, что парочка стаканов явно поднимет как их настроение, так и энергию. Заняли отдаленный столик, чтобы громкая музыка не мешала разговаривать и не насиловала их барабанные перепонки. Люди на танцполе сходили с ума, танцевали, орали песни. Некоторые уже «слиплись» в парочки, вытворяя что-то не совсем приличное. Некоторые также сидели за столиками, смеясь, выпивая и разговаривая. Девушки, как бы это банально и привычно не было — располагались ближе к барной стойке. Некоторые уже завели беседы с мужчинами, явно довольствуясь коктейлями, которыми их угощали. Вся та картина была привычной до тошноты. Казалось, в какой клуб или же бар не приди — там обязательно будет нечто подобное. Сударь пихнул его в бок, привлекая внимание, и еще раз спросил, что он будет пить. Он ответил, но ответы друзей не услышал. Спустя пару минут Эмиль поднялся на ноги, цепляя за собой Даника, и заявил, что скоро придет с «допингом». Дима только дернул уголком губ, провожая их взглядом. Скользнул взглядом по толпе, танцующей в центре, несколько секунд вслушивался в песню, а после повернулся обратно к друзьям, которые уже завлекали его в разговор. Но вдруг нахмурился и вновь повернулся к толпе. Казалось, заметил там что-то знакомое. Ошибся. Оглядел девушек у барной стойки, а после буквально замер, заметив, что друг разговаривает с девушкой-барменом, которая с улыбкой что-то советовала ему. С солнечной улыбкой, которую он уже видел сегодня. Прищурился, стараясь разглядеть повнимательнее. И узнал ее лицо. Это была она. Девочка, которая поет в метро.