«Секунды пролетают снова, но В нашей комнате стало темно Отбрось ты сомнения, доверься мне»©
NKI — Tattoo
Катя открыла утром глаза, чувствуя странную тяжесть в черепной коробке — кажется, она спала слишком долго. Одеяло куда-то съехало, становилось прохладно. Рыжая перевернулась на спину, сладко потягиваясь, а после оглянула комнату, пытаясь понять сквозь пелену сонливости, где она. В голове постепенно всплывали воспоминания этой ночи, съемок и всего произошедшего. В нос ударил шлейф запаха лекарства, отчего стало неприятно. Сделала глубокий вдох, акцентируя внимание на грудной клетке, но тяжести и сдавленности не ощутила. Единственное, что беспокоило — ноющая поясница. Повернулась на бок, цепляя рукой одеяло и натягивая его до самых плеч. Улеглась, кладя руку под подушку. Дима сидел за компьютером, занимаясь монтажом, а может быть, другими делами. Обернулся на шорох одеяла и звуки возни. Громова сонно моргнула и улыбнулась ему. Масленников улыбнулся в ответ, а после поднялся на ноги, подходя к кровати. — Доброе утро… или день, — рыжая смахнула с лица прядь. — Сейчас полдень, — мужчина улыбнулся, присаживаясь на край постели. — Тогда день. Ты давно встал? — Пару часов назад. Как ты себя чувствуешь? — Хорошо. Масленников сжал ее ладошку, поглаживая тыльную сторону подушечкой большого пальца. Кате совершенно не хотелось подниматься с постели. Девушка прикрыла глаза. — Просыпайся, соня. — Не хочу, — пробормотала, начиная ерзать, чтобы лечь удобнее. — Собираешься проваляться весь день? — Да. Ты со мной? Масленников усмехнулся. Откинул край одеяла, ложась рядом с ней. Обнял ее. Катя придвинулась ближе. — В университет я сегодня все равно не пойду… — Тебя это очень радует, — он усмехнулся. — Очень. Дима улыбнулся. Убрал с лица рыжие пряди, погладив ее по голове. Такая маленькая, хрупкая и нежная. Выглядела лучше, чем ночью, когда они приехали, и чувствовала себя тоже, что его очень радовало. Он придвинулся ближе, целуя ее в лоб. А после с губ слетели слова, которые давно сидели внутри, но осознать, что сказано это было именно сейчас, он не успел. — Я тебя люблю. — Громова открыла глаза, внимательно глядя на него. Улыбнулась и придвинулась ближе, обнимая его. — А ты меня — нет? — усмехнулся. — Я тебя тоже. Полежи со мной немножко. — Полежу. Катя прижалась к его груди, прикрыла глаза. Спать не хотелось, лишь полежать вот так еще полчасика.**********
Дни перетекли в неделю. День рождения Сударя был не за горами. Дима сказал, что они хотели снять какой-то домик за городом, чтобы отдохнуть там всей командой, но сняли в итоге или нет — рыжая так и не поняла. Последние дни, приходя из университета, она садилась за стол и долго и кропотливо работала над подарком для Никиты. Идея пришла спонтанно, но Катя надеялась, что ему понравится. Она лежала на полу, разложив перед собой кисточки и краски, и продолжала добавлять последние штрихи. На телефоне тихо играла музыка. Юля шуршала у себя в комнате, решив перебрать весь свой гардероб. Из ее комнаты тоже доносилась музыка. И в какой-то момент она вдруг стихла, а следом послышались шаги. Высокова заглянула в комнату, убеждаясь, что Громова не сильно занята. — Я тебе сейчас кое-что покажу. — Давай, — рыжая оторвалась от своих дел, поднимая голову. Юля включила ей видеокружок в телеграмм-канале Крида. Егор спросил у Димы, есть ли у того девушка, на что блогер ответил положительно, но имени раскрывать не стал. — Интересно, кто это может быть… — Протянула Юля, глядя в экран. — Даже не знаю, — в тон ей ответила Катя, вновь хватаясь за кисточку. — Мне кажется она маленького роста, худенькая, с рыжими волосами и пирсингом в крыле носа… — М-м… — Да, ей примерно двадцать три, она играет на гитаре, живет со мной в одной квартире… Катя подняла на нее глаза, а после расхохоталась. Юля сидела с ней, обсуждая подарок и возможную реакцию Никиты на подарок. Их разговор прервал телефонный звонок. — Да? — Катя положила телефон на пол рядом с собой. Юля тихонько вышла из комнаты. — Привет, солнце. — Привет. Видела в телеграмме у Егора кружок… У тебя что, девушка появилась? — Да-а, знаешь, она такая маленькая и милая, с рыжими волосами… Я очень ее люблю. — Громова рассмеялась в ответ. — Что вы решили с домом? — Сняли. На несколько дней. Я заберу тебя в пятницу после пар, поедем. — Хорошо. Я почти закончила с подарком. — Покажешь? — Да. Я отправлю тебе фотографию. — Сударю понравится. — Ты даже не знаешь, что это. — Что бы ты не сделала — это будет чудесный подарок. Они проболтали часа полтора, а после Масленников стал гнать ее спать, ведь завтра надо было проснуться к первой паре.**********
Услышав звонок с последней пары, Катя быстро скинула тетрадки в сумку, захватила пакет с вещами и подарком, и поспешила выбежать из университета. Дима написал, что ждет ее. Выскочить быстро не получилось, по пути ее нагнала Юля и Кирилл, заводя разговор. Из университета вышли вместе. Извинившись и быстро попрощавшись, поспешила по ступенькам вниз. Кирилл наблюдал за тем, как мужчина обнимает ее, как она улыбается ему, что-то говорит, а после забирается на переднее сидение. Лишь когда Юля окликнула его, он оторвал взгляд от пары и направился вслед за подругой. Катя пристегнула ремень и облегченно выдохнула. Впереди ее ждали веселые выходные. Возможно, последние свободные выходные, перед тем как она окунется в подготовку к сессии. Дима протянул ей стакан чая и завел машину. Ехали они часа два. За это время Громова рассказала, как прошел день, как будет проходить сессия и сколько всего еще нужно будет сделать. А еще призналась, что волнуется, потому что будет достаточное количество ребят, с которыми она не знакома — Яна, жена Леши Столярова, Супер Стас и его невеста, и другие их друзья. Масленников старался ее успокоить и подбодрить. В конце концов — одну он ее не оставит. К вечеру собрались абсолютно все. Катя успела познакомиться с теми, кого видела впервые, и даже нашла общий язык с Яной, Ксюшей Столяровой и другими. В основном была среди девчонок, едва ли успевая следить за быстро сменяющейся темой разговора. Дима часто подходил, обнимая со спины и узнавая, все ли хорошо, а после отходил к парням, стараясь не мешать. Когда пришло время дарить подарки, Громова не спешила лезть первой. Скромно стояла с подарочной коробкой в стороне, рядом с Димой. Каким бы легким не было общение, неловкость никуда не делась. — Я очень надеюсь, что тебе понравится эта вещь, — улыбнулась, протягивая Никите коробку. Сударь с нетерпением и предвкушением развязал ленточку и поднял крышку коробки. Все изумление и восторг отразились на его лице, и всем стало в разы интереснее — что же такого Катя ему подарила. Никита вытащил вещь из коробки, развернул и показал всем. Это была черная толстовка, на которой специальными красками по ткани был нарисован кот, напоминающий сфинкса. В ухе у него была сережка, хитрая ухмылка, зубочистка в зубах, челочка и зеленая бандана на голове. Кот самодовольно ухмылялся, а снизу, буквами, под стать графити, было написано Sudar. Это вызвало у всех волну восхищения, а сам именинник, казалось, готов был взорваться от счастья. И его реакция очень обрадовала девушку. Ему понравилось. — Спасибо, Катюш, — Никита крепко обнял ее. — Буду в ней стримы вести! Когда все подарки были отданы имениннику, веселье захлестнуло всех с головой. Они пили, разговаривали, танцевали и пели, смеялись и шутили. Громко играла музыка. Никому не было скучно. Катя то разговаривала с девочками, то танцевала с Димой, то играла в пиво-понг с Тёмой и Даником, смеясь. И хотя выпили они не так уж и много, нахлестывающее веселье и раскрепощение было ощутимо. Все нормы и правила постепенно уходили на второй план, танцы становились все более развязными, шуточки все более неприличными, а взгляды затуманивались странным желанием, что поблескивало в радужках глаз. Они с Димой все чаще бросали друг на друга взгляды, даже стоя с кем-то и ведя беседу — «переглядки» не прекращались. К полуночи все стали потихоньку разбредаться и разъезжаться по домам, утомленные столь долгим и бурным весельем. Девочки начинали потихоньку убирать грязную посуду, мусор и прочую ерунду, пока парни провожали друзей. Катя не поняла, кто именно остался, а кто уехал. Четко увидела Алию и Эмиля, что заходили со двора в дом, а также Даника и Сударя, оставшихся на террасе о чем-то разговаривать. Кажется, с ними еще осталась и менеджер Арина. Семья Столяровых, Стас со своей невестой, и Егорик с Яной предпочли отправиться домой. Махнув на прощание рукой ребятам, и пожелав спокойной ночи, Катя поспешила на второй этаж дома, в комнату, в которой они расположились утром с Димой. Топая по коридору, слегка скользя на белых носках, она чувствовала, что концентрация явно снизилась, сознание уже не такое ясное, а веселье, даже несмотря на усталость, не отпускает, отчего на губах все еще красуется глупая улыбка от воспоминаний этого вечера. Рыжая вошла в комнату, тут же снимая тугую резинку с волос и распуская хвост. Пряди, закрученные на концах, тут же рассыпались на плечи. Катя закрыла за собой дверь, пряча резинку в задний карман бежевых джинсов, и прошла вглубь комнаты. Масленникова не было. Поймав удачный момент, она вытащила из сумки пижаму и юркнула в ванную. Теплые струи воды смывали приятную усталость от долгих танцев, разум становился яснее, а сонливость потихоньку отступала. Ей даже показалось, что она вполне смогла бы вернуться и продолжить веселиться. Заплела волосы в легкую косу после душа, натянула на себя пижаму и вышла. Дверь в комнату открылась. Дима вошел в комнату, на ходу расстегивая верхние пуговицы белой рубашки. Громова приветливо ему улыбнулась. — Привет, — мужчина улыбнулся в ответ, подходя к ней. Он не мог назвать себя пьяным, но и трезвым тоже. Это, скорее, было такое странное пограничное состояние, когда тебе легко, весело, а в голове гуляет ветер. Брюнет скользнул по ней медленным взглядом, осматривая с ног до головы. Сейчас она казалась еще более миниатюрной. В этой легкой шелковой пижамке: майка на тонких бретелях и короткие шортики с этим глупым бантиком. Это вызвало легкую улыбку. — Привет, — ответила, осматривая его. Он стоял перед ней в белой рубашке с расстегнутыми верхними пуговицами и черных брюках. Почему-то, привыкнув видеть его в штанах и толстовке большую часть времени, сейчас он казался ей очень привлекательным и даже… сексуальным. От последней мысли стало чуточку не по себе — алкоголь точно ударил в голову. — Устала? — Дима стал подходить к ней еще ближе, ласково улыбаясь. — Не очень, — Громова пожала плечами. Он оказался буквально в шаге от нее. — Было весело. — Я рад, что тебе понравился этот вечер… Катя только улыбнулась. Опустила глаза, замечая, как он протягивает к ней руки, касаясь талии через шелковую ткань ее майки. Она выдохнула. Масленников вдруг вновь улыбнулся, но как-то иначе. Было в этой улыбке что-то хитрое, хищное, дерзкое. Рыжая не поняла, напугала ее эта переменчивость в нем или же заинтересовала. Дима вдруг стал наступать на нее, заставляя пятиться назад, но рук с тонкой талии не убрал. — Что ты делаешь? — Она невротически усмехнулась, глядя на него. Это не походило на страх или заинтересованность. Вовсе нет. Скорее на странный азарт — как далеко зайдут эти игры? Спустя мгновение уперлась лопатками в стену, понимая, что путей отхода у нее нет. Она, так сказать, в ловушке. Подняла на него глаза, понимая, что он еще ближе, чем до этого. Слишком близко. Нос защекотало от аромата его одеколона. Стало, вдруг, душно. Его пальцы аккуратно подняли вверх ткань ее майки, касаясь теплой кожи. Прикосновения обжигали. Стало еще жарче. Казалось, если он сейчас уберет руки или же вовсе отойдет — она тут же замерзнет. Взгляд голубых глаз скользнул ниже по ее телу, отмечая выпирающие косточки ключиц, тяжело поднимающуюся от сбитого дыхания грудную клетку и просвечивающиеся сквозь шелк соски, что тут же подогрело в нем желание, уводя мысли совершенно в иную сторону. Вернул взгляд ее лицу. Катя видела, как расширены его зрачки, то ли от полутьмы комнаты, то ли нарастающего в нем возбуждения. Дима опустил взгляд на ее губы, и Катя поняла, что невольно приоткрыла их. Просто ждала, ощущая странное волнение — или же предвкушение — от того, что он сделает дальше. Масленников склонился к ее лицу. Она ощутила на собственных губах его теплое дыхание, но он не спешил. Словно бы издевался. Медленно коснулся ее губ, целуя. Они были такие мягкие, такие сладкие, такие желанные. Начинала кружиться голова. Руки скользнули выше, задирая шелковую ткань, сжали хрупкую талию, прижимая к себе. Рыжая положила руки ему на грудь. Поцелуи были аккуратные, но в том же время — такие ненасытные и хищные. Странная смесь контрастов. Он сминал ее губы, прикусывал, оттягивая нижнюю. Громова скользнула руками по его груди, к шее, обнимая. Его руки потянулись еще выше. Он чувствовал под подушечками пальцев выпирающие ребра, мягкую кожу. Коснулся миниатюрной груди, чувствуя, как она выдыхает ему в губы. От ощущений сносило крышу. Блогер тихо зарычал. Подхватил ее под бедра, поднимая на руки, и резко зашагал в сторону постели. Опустил ее на подушки, нависая сверху, и не сразу понял, что произошло. Лишь заметил, как Катя скривилась, не скрывая улыбки, и коснулась своей макушки, потирая ушибленное место. Упс. — Ты убить меня решил? — Засмеялась, продолжая потирать макушку. — Прости, котенок, — виновато улыбнулся, целуя ее в лоб. — Ничего страшного, — она усмехнулась. — Но я запомню, что во время нашего первого секса ты покушался на мою жизнь. — Громова захохотала. — Издеваешься? — Дима смотрел на нее с легким прищуром. — Чуть-чуть… Он ухмыльнулся, а после сжал ее бедра и резко потянул вниз, фактически подминая под себя. В кристально-чистых радужках глаз на секунду показался легкий страх. Улыбка Масленникова стала хищной, как у тигра, что предвкушает свежую добычу. Она, к его удивлению, тоже ухмыльнулась, словно бы одобряя эту игру. Медленно склонился, целуя ее в лоб, как будто продолжал извиняться за такой конфуз, и вновь припал к столь желанным губам, целуя страстно, хищно, ненасытно. Катя обнимала его за шею, чувствуя, как холодным шелк скользит по теплой коже вверх, а мужские руки прикасаются к груди. Стало еще жарче. Это не походило на летнюю духоту от жары или палящего солнца, ее словно заживо сжигали на костре нетерпения и желания, но ей это даже нравилось. Каждое прикосновение приятно обжигало кожу, пуская электрические импульсы. Он заставил ее поднять руки вверх, чтобы снять эту треклятую майку. Вновь впился в ее губы, не в силах оторваться. Медленно спускался к линии ее скул тягучими поцелуями, посасывал нежную кожу шеи, слыша ее рваное дыхание. Она уводила голову в сторону, открывая ему больше пространства для ласк. Внизу живота приятно потягивало от растущего возбуждения. Масленников осыпал поцелуями ее ключицы, целовал, прикусывая, нежную кожу груди, отчего каждый раз по коже разбегались мурашки. Поглаживал руками ее талию, чувствуя выпирающие косточки ребер и контур татуировки в виде трех летящих бабочек под подушечками пальцев. Спускался влажной дорожкой по ее животу, ощущая, как напрягаются ее мышцы пресса, а грудная клетка выгибается. Достиг резинки ее пижамных шорт и вновь вернулся к сладким губам. Катя стала суетливо искать маленькие пуговицы на его рубашке, расстегивая одну за другой. Резко стянула ее вниз с мужских плеч, и ему пришлось оторваться от нее буквально на секунду, чтобы избавиться от мешающейся вещи. Сжал ее бедра, скользя вверх от колена, чувствовал выпирающие тазовые косточки. Смял ткань ее шорт, потянув вниз вместе с бельем. Обхватил рукой тонкую щиколотку с татуировкой в виде веточки, целуя и поднимаясь губами выше, к коленке, на которой было несколько маленьких шрамиков от неоднократных падений со скейтборда и маленькие синяки. Целовал, словно прикосновение его губ могло залечить и избавить прекрасные стройные ноги от этих отметин травм. Громова наблюдала за ним, но в помутневшем от желания взгляде больше не было страха. Когда поцелуи подобрались к тазовой косточке, по телу прошелся разряд тока, вызывая приятную дрожь. Его рука коснулась низа ее живота и опустилась ниже, к лобку. Когда он вошел в нее двумя пальцами, она выгнулась. Поцелуй заглушил подкрадывающийся стон. Он двигался в ней медленно, массируя клитор большим пальцем. Оба сходили с ума от ощущений, прикосновений, желания. Было так жарко, но, казалось, отстранись — тут же станет неимоверно холодно. Было мало. Мало друг друга, мало поцелуев, мало касаний. Хотелось еще и еще, страсть смешивалась с желанием, возбуждением, снося крышу обоим. Они целовали друг друга, скользили руками по телу, ласкали. Не тела — а два обнаженных нерва, что тут же откликались на любое действие партнера волной мурашек. Нежные руки девушки скользнули от его груди вниз по торсу, царапая ноготками кожу, отчего его мышцы тут же напрягались. Стала нервно расстегивать ремень, лязгая бляшкой ремня. Хотелось избавить его от последних чертовых вещей как можно скорее. Он сжал ее бедро, оставляя на коже влажный след. — Моя маленькая, — тихо прошептал на ухо, войдя в нее. Катя выгнулась, шумно выдохнула, ощущая легкий дискомфорт. Но с каждым его медленным движением он иссякал, сменяясь наслаждением. Рыжая запрокинула голову назад, не сдерживая такого сладкого для него стона. — Тш-ш, — вновь зашептал, накрывая ее губы поцелуем. Это было самое настоящее сумасшествие, смешанное с желанием, страстью и любовью. Они не могли оторваться друг от друга, вновь и вновь целовали, блуждали руками по обнаженным телам, ласкали, доставляя друг другу все большее наслаждение. В комнате действительно становилось жарко, воздух был липкий, пропитанный этими чувствами и ощущениями. Масленников ощущал такой любимый, уже ставший родным, запах ванили и персика, исходящий от ее кожи. Слушал тихие стоны и вздохи, улыбаясь, нашептывая ей что-то на ушко. Ее глаза сверкали во тьме, но, даже не имея возможности разглядеть светлую радужку, он знал, что она смотрит на него с такой же нежностью и любовью, как и он на нее. Они продолжали наслаждаться, не имея возможности и малейшего желания, оторваться друг от друга… Катя проснулась первая. Медленно моргнула, оглядывая комнату и явно пытаясь понять в первые секунды, где находится. Легкий ветерок из приоткрытой двери балкона проникал внутрь, разгуливая по комнате. Стало прохладно. Она поежилась, когда ощутила мужскую руку, лежащую на ее животе. Повернула голову. Масленников тихо сопел. Это вызвало легкую улыбку. Громова аккуратно выбралась из теплых объятий, подняла с пола его белую рубашку, что ночью была так безжалостно отправлена в полет на пол, и натянула на себя, застегнув несколько пуговиц. Тихонько открыла дверь балкона и вышла. Раннее утро не радовало теплом. Обдавало прохладным ветерком, принося с собой запах сырости от росы и свежести. Она вдохнула глубже. Издалека доносился и запах хвои и каких-то сладких цветов, растущих на территории. Рыжая обняла себя за плечи, вновь поежившись, но уходить с балкона не спешила. Смотрела на розовеющее небо, что становилось чуточку светлее с каждой минутой. Низ живота потягивало, но это не было дискомфортным ощущением. Громова сделала еще один глубокий вдох, наслаждаясь утром, хоть и понятия не имела, который сейчас час. Почему-то сейчас, в данную секунду это раннего утра, она ощутила себя непривычно спокойно. От осознания, что тебе никуда не надо бежать, торопиться, суетиться, что-то успеть, стало так легко на душе. Казалось, если сейчас она вернется к образу жизни «белки в колесе», то уж точно свалится с ног спустя первые недели две. Она могла остаться на этом балконе, принять ванную, выпить чая или же вернуться обратно в кровать к человеку, который стал дорог, но которого все еще немного боязливо было называть «родным» или «любимым», и проваляться на мягких простынях еще несколько часов. Спать, пока не устанешь. Появилось странное желание счастливо рассмеяться. Спустя некоторое время, когда тело стало остывать и замерзать, а по коже уже начали разбегаться холодные мурашки, она услышала тихие шаги за спиной. Обернулась. К ней шел заспанный Дима, щурясь от яркого света и сжимаясь от утренней прохлады. Девушка улыбнулась. Сейчас он выглядел непривычно — расслабленный, мягкий. Домашний. Масленников обнял ее со спины, прижимая к себе, словно так должно было стать теплее. Окольцевал ее талию, складывая руки на животе. Отодвинул одной рукой полы собственной рубашки и коснулся теплой кожи ее живота, поглаживая. Она накрыла его ладони своими, чувствуя короткий поцелуй в макушку, а после повернулась в этом кольце рук. — Замерзнешь ведь, — его голос был хриплым после сна. — Не замерзну, — прошептала, ласково улыбнувшись, а после опустила взгляд и заметила несколько красных пятнышек на его шее. Протянула руку и аккуратно коснулась засосов кончиками пальцев. Улыбка приобрела хитрецу. — У тебя такие же, не улыбайся, — усмехнулся Масленников, завидев удивление на ее лице. Катя коснулась собственной шеи, а после выпуталась из кольца его рук и поспешила в ванную, к зеркалу. Несколько мгновений было тихо, а после раздался строгий голос. — Что ты врешь? Нет у меня ничего. — Да? — Он обернулся, возвращаясь с балкона в комнату. Громова вышла из ванной, глядя на него с прищуром. — Ну, значит, сейчас появятся… — Что? — Катя глупо моргнула, а после поняла, о чем он говорит. — Нет, — говорила тихо, отходя от него, потому что боялась разбудить остальных. Дима стал быстро надвигаться на нее. — Масленников! Пискнула, бросаясь к кровати, чтобы избежать столкновения с ним, но вновь была захвачена в кольцо его рук, что вызвало у нее легкий тихий смех. Оказалась прижатой к кровати, а руки были скованны его мягкой хваткой над головой, чтобы у девушки не было возможности выбраться. Катя лишь усмехнулась. Дима склонился к ней, но лишь коротко поцеловал, а после лег рядом, обнимая и прижимая к себе. — Ты чего так рано проснулась? — Он смотрел ей в глаза, но она готова была поклясться, что он сейчас уснет вновь. — Рано? — Громова потянулась за телефоном на тумбочке и взглянула на время. — Шесть утра. — Ну, вот, — пробормотал, притягивая ее обратно к себе. — Раньше девяти с кровати точно не встанем. Катя тихо рассмеялась, но все же прижалась к его груди. Стало тепло. Легкий озноб после короткой прогулки на балконе отступал. Сонливость только подкрадывалась, а Масленников уже засопел, поглаживая ее по спине сквозь сон. Рыжая сильнее прижалась к нему, закрывая глаза.