Чего хотел Хикки? Подробный разбор Oregairu.

Пока читал "Класс превосходства", внезапно поймал себя на мысли, что Аянокоджи — тамошний ГГ — напоминает не столько слизанный с Хикигаи образ жесткого, хитрожопого одиночки, как мне изначально казалось, сколько помесь всё того же Хачимана и — вот так сюрприз! — Харуно Юкиношиты. Поясняю. Помните культурный фестиваль? Конкретно ту сцену, где Юкино не справилась с микроменеджментом, вследствие чего слегла от переутомления, а потом ещё Хиккан с Гахамой пошли её навещать. Когда Нашита спросила его напрямую, правильно ли она поступает, самостоятельно делая всю работу, или же ей стоит, как и рекомендуют окружающие, довериться остальным, Хачиман ей отвечает: "Не знаю. Но то, как ты поступаешь сейчас, неправильно". Неправильно взваливать на себя чужие обязанности лишь потому, что ты вроде как лучше справишься с этой работой. Но и полагаться на других Хикигая тоже считает неприемлемым в её ситуации. Не тогда, когда те самые окружающие с радостью переложили ответственность с себя на Юкиношиту. Потому он и не знал, как в этой ситуации поступить правильно. И вот это вот стремление сделать всё по-своему, порой даже во вред себе, не полагаясь ни на кого и не оправдываясь — это и есть то, что долгое время идеологически объединяло Хачимана и Юкино (по крайней мере, первую половину тайтла). И так же это стало лейтмотивом всей Орегайры: хочешь сделать хорошо — сделай это сам, но никогда не позволяй другим спихивать на тебя их работу. Ватари как бы проводит черту между людьми, которым в принципе насрать на то, чем они занимаются, которым лишь бы пораньше свалить и сбросить с себя груз ответственности — и людьми, которые искренне вовлечены в то, что делают и потому реально переживают за результат. Иронично тут то, что в этой дихотомии Хикигая, по сути, должен был занимать позицию первых, а не вторых. Его единственный конфликт за все 15 томов — вопрос "настоящего" — это конфликт не внешний, а личный, внутренний, не касающийся никого, кроме него и, отчасти, девочек. Потому ему нет особого резона рвать очко за результат на культурном или спортивном фестивалях. Но он рвет. Пусть где-то не по своей воле, где-то — ради других, где-то — в силу личных мотивов, проросших из детской обиды, как глист (например, его решение стравить лолей в детском лагере), но, будем честны, если бы он не хотел заниматься всем этим, то никто не смог бы его заставить. Это ж всё-таки японская школа, а не японский же концлагерь в 40-х. Стоило ему разок-другой топнуть ножкой и даже Хирацука-сенсей от него отстала бы. Собственно, противоположностью такого подхода (ответственного, личного) выступает именно Харуно. Ей, как студентке, очевидно, вообще до пизды все эти школьные мероприятия. Она, в отличие от младшей сестры, даже когда сама была школьницей не пыталась взваливать на себя всю ответственность мира, а легко и непринужденно находила с людьми общий язык и грамотно распределяя обязанности. Когда Мигури приглашает её помочь, Харуно соглашается, но при этом ничего толком не делает в совете, а только лишь тролляет сеструху и смущает ГГ своими колкими репликами в их адрес. Не парится и кайфует, короче. Можно ли сказать, что она использует людей вокруг как инструменты? Едва ли. Скорее, как игрушки. Харуно может просто внезапно заявиться без приглашения или же позвать кого угодно к себе, причем позвать так, что отказаться будет крайне непросто, если ты не психопат и у тебя есть чувство совести, как у ГГ, что мы и можем наблюдать на его примере. Когда ей скучно — она играется с тобой, а когда ты ей надоедаешь — она просто уходит. Её высочайший уровень социализации, приятная внешность и подвешенный язык позволяют творить что душе угодно и вертеть людьми, словно тряпками. На нее сложно злиться из-за её обаяния и ещё сложнее её оттолкнуть. В общем, нетрудно заключить, что метод Хикигаи и метод Харуно — по сути противоположны друг другу. Там, где Хачиман заставляет окружающих себя ненавидеть — Харуно их влюбляет в себя. Там, где ГГ делает всё сам, жертвуя своими силами и репутацией — Харуно не делает вообще нихуя, равномерно распределяя обязанности между другими, но по итогу всё равно собирает все лавры, как любимица публики. И, наконец, там, где Хачиман ведется на её уловки — она его даже не слушает. Это я про его просьбу замолвить словечко перед их с Юкино матерью, дабы заручиться поддержкой на переговорах о проме в последней арке новеллы. То есть, несмотря на то, что Хикигая вроде как весь из себя такой жесткий и несгибаемый, а Харуно наоборот — мягкая и ненавязчивая милашка-улыбашка, именно он в итоге раз за разом оказывается в стойке раком перед ней. Мы уважаем Хачимана за хладнокровие, выдержку, профессионализм и глаза рыбы-капли, которую порвало после подъема с марианских глубин одиночества в светло-розовую пору юности, но за что Хикигаю сложно любить — так это за его поведение в последних томах новеллы. Казалось бы, пацан приосанился, замотивировался, сочинил очередную многоходовочку уровня Мориарти и готов вваливать пиздюлей родительскому комитету, что как бы уже уровнем выше всей той хуйни, которой он маялся 14 томов до этого. Хичиман должен был аки истинный сигма-самец взять хуй в руку и настучать им по лбу всем несогласным, но вместо этого он взял хуй за щеку и че-то начал мямлить, просить ему помочь сначала Юигахаму, потом — задротов из Клуба игор, затем — Харуно, которая от такого перформанса его сразу в очко послала, и, наконец, мамку Юкино. Хотя ладно, перед последним боссом Хач всё же выступил ещё плюс-минус прилично и не упал в грязь лицом, хотя и прорекламировал себя как-то слабо, энивей. Я имею в виду, что у Хикигаи, как у того, кто очевидно претендует на фамилию второй дочери крупного градостроительного дзайбацу, под конец новеллы появилась ахуенная возможность продемонстрировать матери своей тян все свои достоинства (кроме одного) и таким образом заручиться поддержкой будущей тёщи перед словесной схваткой с отцом Нашиты. Но вместо этого он просто, ну, норм так выступает перед ней в защиту прома, и слава, блядь, богу, что мать Юкино оказывается достаточно прозорливой и умудренной опытом женщиной, чтобы в этом тощем, трясущемся додике углядеть потенциал великого махинатора, который ещё поднимет их конгломерат с колен. Но это всё равно не отменяет того, как жалко Хачиман выглядит, пока бегает от одних второстепенных персонажей к другим на протяжении последних томов. Не чувствуется в нем развития, которое, безусловно, есть, особенно если сравнивать с самым началом, но которое тупо никак не выражается в характере Хикигаи даже в конце. Он не заматерел и не научился, как Харуно, филигранно вертеть прислужниками, и даже не нашел этому никакой альтернативы. Да, у него всё ещё есть вот это вот его мышление плохого парня™, который весь из себя такой испорченный и потому видит людей насквозь, но после того, как из сюжета пропали его нуарные монологи, а методы решения проблем перестали быть такими жесткими и прямолинейными из-за капризов Нашиты, — точно так же и вся харизма его ахуенных многоходовочек начала озябать и в итоге просто исчезла. Хачиман больше никогда не подставится под удар без крайней нужды, не разыграет сомнительную с точки зрения морали авантюру, в ходе которой несколько младшеклассниц, вероятно, заработают нервный срыв и парочку фобий, не пустится в длинную браваду о лицемерии большей части людишек и попросту перестанет источать всю вот эту вот энергетику озлобленного малолетнего фантазёра. И всё бы ничего, но Ватари не предлагает ничего столь же интересного и весомого взамен, отчего Хикигая по итогу становится просто стандартным анимешным умником сродни Широгане из песни Агаты Кристи "В любви как на войне". Тот тоже постоянно строит какие-то ебанутые многоходовочки, что как бы да, подчеркивает его интеллект, но всё же не является чем-то определяющим в раскрытии характера персонажа. Короче, ящитаю, что Орегайре, как ни странно, не хватило эдживости под конец. И нет, я не говорю, что её должно было быть столько же, сколько в начале — это-то как раз перебор. Но Хачиману в конце, в противовес Хачиману из начала, явно не хватает доли той злой, отчаянной решимости в характере, которая и приковывала к нему внимание всю первую половину книги. В смысле, вспомните его план продвижения юкиновского прома: на скорую руку склепать несколько новых активностей, чтобы а) показать комитету, что школьники аж в нескольких разных школах пиздец как хотят видеть именно пром на выпускной церемонии, что даже сами организовались и начали подготовку к нему; б) поднять шумиху, чтобы комитет не смог просто это проигнорировать; в) дать мамке Юкино аргумент в пользу проведения конкретно самого первого прома дочери и подготовить почву для сотрудничества. Казалось бы, план неплохой. Не самый надежный, но в той ситуации это, пожалуй, лучшее, что можно было придумать. Вот только сам Хикигая ничем не рискует, если так посудить. Даже если бы каким-то образом кто-то из родителей (членов комитета) прознал о том, что это именно он всё устроил, то школа смогла бы максимум пальчиком ему пригрозить. Ведь самоорганизация в школе не запрещена, пром проводить формально тоже никто не запрещал, а то, что Хикигая даже не состоит в уч. совете и никак не связан с первым промом так и вообще полностью развязывает ему руки. Да, с одной стороны это показывает, что методы Хикигаи, как и он сам, стали лишь лучше: продуманнее и безопаснее. Но с другой... просто представьте на секунду, что было бы, если б Хачиман распорядился своими силами, так сказать, более практично. Ну, например: 1) В сцене, где Харуно говорит Хикигае про созависимость, тот не выпадает внезапно в тильт и не разносит своё "ВРЁТИ!!1" на несколько глав пояснений, что вообще-то его чувства слишком сложны и невыразимы, а наоборот с йоба-фейсом кратко попускает её эту "созависимость", всем своим видом демонстрируя то, насколько же ему похуй на слова старой клячи. А вот почему ему похуй я объясню чуть далее. 2) Когда ГГ с Юигахамой приходят в кафе заручаться поддержкой Харуно, Хикигая не просит её, но говорит (констатирует), что та замолвит за него словечко перед матерью. При этом, что самое важное, Хачиман не уточняет, когда она должна за него заступиться и не дает ей выбора. Он просто говорит, мол: когда придет время, ты представишь меня своей матери в наилучшем свете — всё. Повторюсь: это не сделка, ГГ просто говорит Харуно, что она будет делать. При этом на данный момент и сама Харуно в душе не чает, почему бы это она должна так поступить. Просто держите это в голове. 3) Затем план Хикигаи проходит плюс-минус так же, как в оригинале. Харуно за него не заступается, но это и не важно. Интереснее то, что после того, как вся эта пиздобратия с промом закончится, Харуно вновь попросит её проводить, и тогда она спросит ГГ, зачем же всё-таки он просил её замолвить за него словечко (тем более, что Харуно ведь так этого и не сделала — следовательно, план ГГ вроде бы провалился, так?). На что Хикигая отвечает примерно следующее: — Это не для прома. — А для чего тогда? — переспросит Харуно. — Для следующего этапа. — Хм? Какого такого "этапа"? — Скоро узнаешь. Он уже готов на три четверти. После этого Харуно, так ничего и не поняв, равно как и читатель скорее всего, идет домой. Вечером вся семья Юкиношиты, как и в оригинале в конце 15-го тома, садится ужинать. И тут девушки по-очереди начинают обсуждать нового женишка Юкино, намекая тем самым отцу семейства, что вскоре её младшая дочь начнет гулять с парнем. И вот тут-то настает НЕОЖИДАННЫЙ ПОВОРОТ. Харуно смотрит на семейное застолье и вдруг осознает простой факт: в семье, в которой четыре человека, трое считай "рекламируют" Хикигаю четвертому. Напоминаю, план выполнен на три четверти: Юкино, Харуно и их мать УЖЕ говорят о Хикигае на семейном застолье, как о потенциальном женихе младшей дочери. Осталась последняя четверть: отец. Вот почему Хикигая не убеждал, но предугадывал, что Харуно будет вместе с остальными женщинами в семье продвигать кандидатуру Хачимана на роль парня сестры. Именно поэтому план выполнен на три четверти. Помимо того, что это просто круто и пафосно, данная сцена так же показывает, что Хикигая впервые смог переиграть Харуно. Он воспользовался ей так же, как она до этого пользовалась им и другими людьми в своем окружении. Это ли не показатель, что Хачиман вырос с первой главы? А теперь добавьте к этому ещё такой твист, что скандал в родительском лобби начал именно Хикигая. То есть, это была не случайная утечка — он намеренно продвинул провокационные фото с репетиции прома в комитет, чтобы началось разбирательство и Юкино помешали доделать пром. Он не просто решил проблему Юкиношиты, но и сам же создал её, дабы убедить девушку в том, что без него она не сможет впредь справляться с противниками такого размаха. И даже когда она, несмотря ни на что, всё равно отказалась от его помощи, он опять ей "помог", тем самым полностью разоружая Юкино и окончательно закрепляя её зависимость от Хикигаи. Да, Харуно не права — это не созависимость. Зависима в их отношениях только Юкино. И Хачиман делает всё, чтобы так было и впредь. Вот почему он лишь рассмеялся на её слова о созависимости в той сцене. И таким образом мы получаем не только куда более эдживую концовку, полную злой крутизны главного героя, но и так же более полное понимание концепции "настоящего". Хикигая ведь изначально так и говорит: "...Я никогда не хотел быть понятым. Я хотел понять", "...Самодовольное, диктаторское и наглое желание полностью понимать всё. Жалкое и отвратительное", — не таким ли пониманием является полный контроль над девушкой? Я имею в виду, что если Хикигая смог бы подчинить себя Юкиношиту подобным образом (что он, в общем-то, и так сделал в оригинале, но неосознанно), то это значило бы, что он, по крайней мере, нашел её слабости и смог надавить на них таким образом, чтобы сделать девушку полностью от него зависимой. Это как когда Бондрюд из "Созданного в бездне" клепал живые картриджи из зверо-лолей, которые даже после нечеловеческих пыток всё равно продолжали любить его и спасать от "проклятья бездны", потому что страдали от эдакого подвида стокгольмского синдрома и попросту не могли возненавидеть Бондрюда даже после всего того, что он с ними сделал. Так и тут: Юкиношита, может, даже и сама поняла бы со временем, что чувства Хикигаи к ней не слишком-то похожи на любовь-морковь (я даже вполне допускаю, что он мог бы ей прямо так и сказать в той сцене на мосту), но разлюбить его она бы всё равно не смогла. Да, по сути, Хачиман стал бы настоящим антигероем своей истории, а не просто сложным подростком, выросшим в хорошего такого мужика, но зато каким же ахуительным антигероем он был бы! Персонажем, который без всякой магии и суперспособностей, чисто одним подвешенным языком может сделать из человека эмоционального инвалида, неспособного действовать без его чуткого присмотра. Аянокоджи из "Класса" на его фоне смотрелся бы просто смешно. Пусть он и называл людей своими инструментами, однако в своем стремлении сломать человека и переделать его под себя Киётака действует настолько грубо, что та же Каруидзава скорее боится, чем любит его. А страх хоть и сильное чувство, но очень нестабильное, и жертва подвержена ему тем меньше, чем дальше находится предмет её страхов. Таким образом, метод Аянокоджи мало чем отличается от банального силового принуждения. Хикигая же умудрился развить в своих пассиях настоящую привязанность, из-за которой они не могут относиться к нему с подозрением и априори готовы многое ему простить. Причем, это так даже не в моей извращенной концовке, а в каноне. Даже если не читали новеллу (в частности, 15-й том), вспомните хотя бы последнюю серию 3 сезона аниме, а именно то, с каким ярко выраженным воздыханием смотрела Юкино на своего парня. Первого, кого она полюбила так сильно. В общем, да, эта глава статьи не столько про разбор Орегайры, если подумать, сколько про мои маняфантазии на тему того, как могла бы выглядеть концовка, если бы Ватару решил пойти по более нестандартному и богопротивному пути. И, надо сказать, хоть я никогда особо и не бомбил на каноничный конец Орегайры, всё же такое развитие событий понравилось бы мне куда больше. Да и остальным, уверен, это запомнилось бы посильнее банальных телячьих нежностей во время свиданок на набережной. ...Эх, надеюсь, однажды мой гений всё же дойдет до написания полноценной литературы и эта идея не канет в небытие, как сотни других. Ну, а до тех пор, пока я морально опустошен, всё, что мне остается — это и дальше втирать дичь про любимые тайтолы.