«Be loyal to the one who is loyal to you»
***
Чимин очнулся в своей комнате уже под утро. Он находился здесь один, но мог отчётливо ощущать легкий и практически неосязаемый запах роз, исходящий от его постельного белья. Тут был Чонгук. Факт. Чимин помнил, как ему стало плохо, и помнил, как смотрел альфе в глаза, стараясь не потерять сознание от боли, но, видимо, он всё же отрубился на чужих руках, поскольку в его памяти совершенно не осталось воспоминаний о том, как он оказался тут. С опаской осмотрев себя, он понял, что одет в ту же одежду, что и вчера, и выдохнул с облегчением. Его хотя бы никто не трогал. Просто укрыли одеялом. Эта проявленная Чонгуком забота казалась песчинкой на фоне того, что он сделал с ним накануне, а потому никак не изменила мнение Чимина на его счёт. Он всё так же считал, что тот всего лишь выскочка с огромным либидо и никто больше. Пак всем своим существом чувствовал, что это место ему не подходит. Не успел он тут появиться, как с ним уже что-то произошло. И, как всегда, ничего хорошего. В общем, комфортом он бы это точно не назвал. Решив немного освежиться и привести себя в порядок, Чимин начал собирать вещи, чтобы сходить в общую ванную. Кажется, здесь это называется хаммам. Сейчас он совершенно не горел желанием находиться один в небольшом замкнутом пространстве, безоконные стены которого только сильнее давили бы на него. Кто знает, что может там произойти. Взяв всё необходимое, Чимин вышел из своей комнаты и уже хотел было направиться в сторону ванной, вот только понял, что не знает её точного месторасположения. Дворецкий лишь вскользь упоминал, что тут таковая имеется, но не объяснял, как именно туда попасть, а искать его сейчас по всему особняку ради одного только вопроса Паку совершенно не хотелось. Он, конечно, мог бы обратить к Габриэлю, но сталкиваться с ним после вчерашнего он тоже желанием не горел. Последнее, что ему нужно, это видеть сожаление в его глазах. Отправившись на поиски, чисто интуитивно, Чимин всё-таки смог найти хамам на третьем этаже этого особняка. Как он и предполагал, тут никого не было. Но действительно ли это было так? Из-за пара, окутавшего всю комнату, Чимин совершенно не заметил приоткрытую дверь, ведущую в ещё один незаметный на первый взгляд отдел хамама. Вот только сам омега незамеченным не остался. Чонгук, мельком уловивший едва заметное движение у входа, не стал как-то обозначать своё присутствие здесь, а решил просто понаблюдать за омегой со стороны. Всё-таки на его душе до сих пор скребли кошки из-за произошедшего вчера, а повторения всего этого он совершенно не хотел. Ведь именно из-за его действий и давления на омегу случилась эта паническая атака. Его чувство вины было настолько велико, что он был готов хоть сейчас упасть к чужим ногам и молить о прощении. Однако вместо этого решил держаться подальше от Пака. Хотя бы какое-то время. Пак вызывал в нём абсолютно противоречивые чувства. Чонгук знал о Чимине всё: его друзей, родителей, интересы, любимые места, которые он всегда посещал после занятий, увлечения и даже хобби. Но этого было мало. Той информации, которой он владеет сейчас, было недостаточно, чтобы узнать настоящего Чимина. Но хотел ли он узнать его? Вчера, уложив Чимина на кровать, Чонгук долгое время не мог покинуть комнату, наблюдая за тем, как омега тихонько посапывает, укутавшись в одеяло с головой. Это было очаровательно. Однако странные, неоднозначные чувства к новому омеге всё равно не давали ему покоя: Чимина хотелось и защитить, и задушить одновременно. Чон даже впервые в жизни накричал на Ли, на собственного фаворита. А всё из-за какого-то новенького, с которым он даже толком не разговаривал. Поэтому Чонгук решил дать время и себе, и Чимину. Чимину, чтобы привыкнуть к новой обстановке, а себе — чтобы понять, действительно ли этот омега стоит тех денег, которые он на него потратил. За своими размышлениями Чонгук совершенно не заметил, как по его спине и талии поползли мягкие и такие знакомые ладони. — О чем думаете, господин? — прозвучал тихий голос за его спиной, обладатель которого сейчас прижимался к влажному телу альфы. — Ли, — произнёс Чон, коснувшись чужой руки, что выводила узоры на его животе. — Что ты здесь делаешь? — А мне нельзя? — он прижимался всё ближе, а его руки опускались всё ниже и ниже, к бёдрам. — Мы так давно не виделись. Я соскучился… Чонгук резко развернулся к омеге и толкнул его к стене, заставляя удариться о кафельную плитку, которой облицован весь хамам. Он поставил колено между его ног, а руки по обеим сторонам от головы и отрезал все пути к отступлению. — Скучал, говоришь? Ты ведь сам решил уехать, Ли. А теперь приходишь сюда, жмёшься ко мне и говоришь, что скучал. — Чонгук запустил руку в чужие волосы и, схватив их покрепче, оттянул назад, чтобы открыть себе доступ к излюбленной тонкой шее. — Врёшь! — прорычал он и коснулся зубами нежной кожицы. — Нет, господин. Я не вру! — испуганно воскликнул омега, пытаясь вытащить руки из-под тела альфы, который до боли прижимал его к стене. — Врёшь и не краснеешь. Ты всегда такой, Ли. Особенно, когда у меня появляется новый омега, — оторвавшись от чужой шеи, с улыбкой проговорил Чонгук и взглянул на фаворита. — Ревнуешь, да? — Ревную. — Так давай исправим это. Чонгук быстрым движением стягивает с Ли лёгкое шёлковое платье, оставляя того полностью обнажённым, и при этом не перестаёт покрывать поцелуями чужую шею и щёки. Он дёргает омегу на себя, вовлекая уже в настоящий глубокий поцелуй, который больше похож на столкновение двух пламенно-влюблённых душ. Поцелуй выходит мокрым, сладким, с небольшой горечью ревности, которая быстро растворяется в сильном потоке страсти и желания. Ли даже не отказывает себе в удовольствии укусить альфу за нижнюю губу и тем самым заявить своё законное право на него, его тело и душу. Омега сгорал от нетерпения. Чонгук, кажется, тоже. Разорвав поцелуй, Ли подтолкнул Чонгука к ванне, заставив его удариться бёдрами об её острый край. — Залезь в неё, мой господин, — проводя своими ногтями по крепким плечам, прошептал Джун. Чонгук, не медля, забрался в ванну и готов был уже помочь омеге аккуратно забраться на него сверху, но увидел, что тот увлечённо смотрит на что-то за его спиной. И только он собрался повернуться, как тонкие руки Ли остановили его голову, заставив сфокусироваться на омежьем лице: — На меня. Смотри только на меня. Чтобы больше не задерживать процесс, Ли ловким движением забирается в ванну и удобно усаживается на бёдрах Чонгука. Полностью завладев вниманием альфы, он обхватывает пальцами его полувставший член и пару раз проводит по нему вверх-вниз стимулируя. Заранее подготовившись к этой встрече, омега, не раздумывая больше ни секунды, резко опускается на горячую плоть, получая долгожданную заполненность и создавая звонкий шлепок кожи о кожу, эхом пронёсшийся по всему хаммаму вместе со стоном. Чимин, который всё это время находился с ними в одном помещении, сейчас наблюдал за тем, как господин и фаворит трахаются в общей ванной прямо на его глазах, совершенно не стесняясь. Не то чтобы он страдал вуайеризмом, нет. Просто он настолько не ожидал увидеть то, что увидел, что на какое-то время просто застыл, не способный пошевелиться. Пак заметил их далеко не сразу. Он даже успел погрузиться в воду и практически полностью расслабиться, пока его не отвлеки недвусмысленные стоны и шлепки. Вынырнув из оцепенения, он начал потихоньку собираться, чтобы уйти незамеченным. И у него это почти получилось. Но его вниманием быстро завладела одна очень интересная деталь. Шрамы. Плечи Чонгука были полностью усеяны укусами и шрамами от когтей. На его коже практически не осталось живого места. «Что с ним случилось?» — спрашивает себя Чимин, но от этой мысли его отвлекает красноречивый взгляд Ли, который так и кричит: «Он мой!», подразумевая, по всей видимости, Чонгука. Пак видит, как омега ногтями впивается в кожу альфы, оставляя новые отметины поверх старых, и как ускоряется темп, с которым он трахает себя чужим членом. Чимин слышит протяжные стоны Чонгука, но также видит, как напряжены его спина и плечи. Пак подсознательности чувствует, что что-то не так. И его осеняет: Чону больно. И кажется, это было понятно всем в этом доме. Всем, но не Ли. Самого Чонгука, кажется, тоже не особо волнует этот факт. Тому, с какой энергией, страстью и упорством он подмахивает бёдрами омеге, можно позавидовать. Они трахались, нет, спаривались, как животные. Громко, долго и безжалостно. Чимин успел понаблюдать за ними всего пару секунд, прежде чем с шумом вылететь из хаммама, едва не поскользнувшись у выхода. Его сердце билось слишком быстро. Он летел по коридору, укрытый одним лишь полотенцем, а босые ноги оставляли мокрые следы на коврах. Но Чимину было плевать. «Дурак. Дурак. Дурак. И зачем я только попёрся сюда?». Его внутренности горели огнём, а лицо нещадно пылало. Он, сам того не ожидая, застал секс Чонгука с другим омегой. И этот секс был таким… жестоким? Эта картинка ещё долго будет мелькать у него перед глазами, а эти шрамы, уродующие чужую спину, навсегда останутся кошмаром в жизни Чимина. Что во сне, что наяву. Взбираясь по лестнице к своей комнате, Чимин не заметил, как с другого конца особняка на него смотрели чьи-то голубые глаза. Глаза, которые осторожно наблюдали за омегой, скрывая своё присутствие.