«You can't run away, so you'll only end up in a dead end»
***
Всё поместье встало на уши, когда во время общего завтрака дворецкий Алекс объявил о приближающемся бале. Всех омег эта новость настолько обрадовала, что они уже несчётное количество времени провели за расспросами прислуги о своих новых платьях и украшениях. Они слишком давно ждали чего-то подобного. Для них это был праздник сродни второму дню рождения: наконец-то они выйдут в свет и увидят что-то помимо стен поместья и друг друга. И только Чимин не разделял общего восторга и предвкушения. Он продолжал всё так же тихо сидеть в стороне. Он уже обо всём знал. Благодаря Чонгуку. Медленно оглядев окружающих его счастливых омег, Чимин перевёл взгляд на бокал яблочного сока в своих руках. Он аккуратно покрутил его, взболтав содержимое, и усмехнулся сам себе: всё веселье казалось ему таким ненастоящим. Лично ему всё это никакой радости не приносило. Только пустоту, разочарование и множество сомнений и опасок. Но один плюс во всём этом всё-таки был. Он ведь хотел сбежать? Уйти отсюда как можно быстрее, так? Бал станет идеальной возможностью. Бокал с соком коснулся чиминовых губ, и, почувствовав на языке привкус сахаристых яблок, Чимин понял, что пути назад нет: он сбежит во время бала. — А вы знаете, где будет проходить бал? — крутились несколько омег около дворецкого. — Да, мисс, знаю, — отвечал он одной из них. — В поместье Немерус. — Немерус? Тот самый Немерус, в котором живет он? — выпытывали они, окружив Алекса. И стоило тому подтвердить их догадки, как по всему помещению разнеслись неописуемые визги восторга. Именно Немерус был тем местом, где Чонгук жил на постоянной основе. Главным владением, пристанищем, домом. Сераль —лишь временное жильё. В нём альфа никогда надолго не задерживался. Приезжал только ради того, чтобы навестить своих омег и показать им, что он про них помнит. Но ни для кого не было секретом, что помимо Чонгука в этом поместье живёт ещё и омега. Омега, который подарит Чону наследника. И хотя многие омеги искренне любили этого окутанного таинственностью избранника альфы, они всё равно в тайне мечтали оказаться на его месте. И, кажется, сейчас их шансы сделать это значительно выросли. Они это чувствовали. За столько лет только единицы видели Рина, этого скрытого ото всех омегу, в обязанности которого входит рождение ребёнка для господина. Никто толком не знал, жив ли он ещё или уже давно гниёт в земле, являлся ли он ещё собственностью Чонгука или был безжалостно продан на каком-нибудь аукционе. Вопросов было много, особенно сейчас, потому что в последнее время от господина, даже после долгого отсутствия в Серале, не исходило никакого другого запаха, кроме его собственного. Практически во всех омегах Чонгука ещё теплилась надежда, что именно кто-то из них сможет стать для господина не просто омегой, а омегой, что подарит ему ребёнка. И только Чимин не мог воспринимать это нормально. Для него это всё было дико, непристойно. Все эти омеги желали одного альфу, а он… никого из них? Это же глупо. Зачем ему всё это нужно? Зачем столько омег, если не влюблён ни в одного? Чимин убеждён: Чонгук по своей природе не знает, что такое любовь. На уроках в школе ему было не плевать на то, что говорили учителя и другие омеги о своих познаниях об альфах. И он знал много о них, очень много. Однако всю суть вообще всех альф можно уместить в одно единственное слово — потреблять. Им не нужны чувства омег, желания. Им до глубины души плевать, что чувствует их партнёр. У них на уме лишь одно. Забирать. Поглощать. Выпивать без остатка. Уничтожать. Пак ненавидел их всех. Ненавидел за такое обращение, за такое предвзятое мнение насчёт каждой омеги. Ведь омеги тоже люди и могут чувствовать всё тоже самое, что альфы и беты. И хотя Чонгук не обижал его, он всё ещё оставался альфой, а потому где-то в глубине души Чимин всё равно ненавидел его. Ненавидел и боялся. Чонгук, в принципе, был нетипичным альфой: начиная от длины волос и заканчивая поведением. А вел он себя действительно странно. Особенно, по мнению Пака. Он был осторожным, заботился о нём, ухаживал (или лучше сказать, обхаживал?). Плюс ещё эти цветы. Когда Чимин только увидел их, на мгновение, на одно единственное мгновение он совсем забыл, что перед ним стоит альфа. Так ещё и высший. Всё это совершенно вылетело у него из головы. Но стоило им попрощаться, как всё снова вернулось на свои места. Рядом с Чоном Чимин чувствовал себя странно. Он как будто бы был одурманен запахом Чонгука. В тот момент ему казалось, что он был готов принять от него не только цветы, но и всё, что Чон только пожелает. Абсолютно всё. И эти мысли пугают. — Глупые, — шептал Чимин, продолжая наблюдать за омегами, что пытались узнать обо всём на свете у дворецкого. А тот и не отказывал им, словно ему в радость делиться всем, что он знает. «Поскорей бы всё это закончилось,» — думал он, откинув голову на спинку стула, пока взглядом не уткнулся в резной потолок, украшенный замысловатым узором оплетающих его роз. — «Опять они. Они везде». Мажа взглядом по каждой чётко выведенной линии, Чимин не мог понять только одного: почему он чувствует себя так странно? Мысли о побеге больше не приносили былого удовольствия и спасения. Что-то намертво удерживало его здесь. И если бы Пак внимательнее выслушал своё юное сердце, что манит быть ближе к тому, кого так сильно презирает разум, он бы дважды подумал о том, стоит ли ему идти на такой отчаянный шаг, как побег. Ведь назад пути не будет. Либо жизнь в бегах, либо смерть от рук господина.***
Fallout — Unsecret — Чимин, я прошу тебя, ради всего святого, не шевелись! — чуть ли не рычал на него Арго. Омега вызвался помочь Паку с его нарядом к предстоящему балу, ведь этот бал был для него. Он стал последним омегой, купленным господином, и, вероятно, последним, для кого устраивают подобное мероприятие. Поэтому Арго просто не мог позволить Чимину выйти в свет в неподобающем виде. Он просто не мог позволить этому случиться, ведь такое событие бывает только один раз в жизни. И видя, как Чимин нервничает и всё время пытается ухватиться своими ручками за ткань своего белого костюма, Арго невольно вспомнил себя, когда он точно так же стоял на этом же самом подиуме и примерял костюм, в котором позже вышел в свет, как омега господина Чона. — Повернись боком. Хочу посмотреть, как лёг костюм, — сказал Арго и отошёл от Чимина на небольшое расстояние. Его меткий взгляд модельера медленно скользил по идеальной фигуре Чимина и не останавливался до тех пор, пока на сто процентов не убедился в совершенстве своей работы. Его старания не прошли даром: костюм сел как влитой. И на одно мгновение Арго показалось, что Чимин выглядит как жених. Такой красивый жених в таком красивом костюме, который подчёркивает всё, что нужно подчеркнуть, и скрывает всё, что нужно скрыть. Но нужно заметить, что скрывать там почти нечего: Чимин сложен очень хорошо. От него невозможно отвести глаз. Будь Арго альфой, он бы давно забрал себе такого, как Чимин. — Ну как? — спрашивает Чимин, повернувшись на сто восемьдесят градусов, и ждёт чужой вердикт. — Ты сразишь всех наповал, — заключает Арго и подходит ближе, чтобы расправить невидимые складки на брюках. Пак отвёл взгляд от Арго. Он был бы рад таким комплиментам, искренне рад, если бы не одно большое но. Сегодня он уйдёт отсюда, сбежит, как крыса с тонущего корабля. И хотя внутри него уже давно зарождаются сомнения о правильности своего поступка, он всё равно не отступит от своего плана. Чонгук сам подарил ему такую возможность. И он её не упустит. В его голове уже созрел план. Он был не особо надёжным, но делать было нечего. Чимин не мог ни к кому обратиться: он был один и полностью беспомощный, но зато у него был стержень и храброе сердце, которое стремилось снова оказаться на свободе. Он понимал, что запросто может провалиться и что его могут поймать прямо на территории Сераля, но он не боялся. По крайне мере, Чимин верил, что удача повернётся к нему лицом. Сам план был до смешного простым. Он знал, что на этом балу он будет особой персоной, собственно, как и сам Чонгук. Но ведь интерес всегда быстро пропадает, не так ли? Чимин знал это наверняка. Пусть его одели в шикарный костюм, сделали прическу, подчёркивающую скулы и открывающую лоб, довели кожу до идеального состояния и сделали упор на его узкие глаза, обычно скрывавшиеся под густой чёлкой. Это не отменяет того факта, что он будет не единственным омегой на балу. Он лично убедился за все эти дни, проведённые в Серале, что омеги тут божественны и прекрасны. Один краше другого, а вместе они — взрыв. Интерес к нему угаснет быстро, и как только это случится, он сбежит через путь, который увидел однажды, прогуливаясь в саду. В стене каменного забора была небольшая щель, через которую мог спокойно пролезть человек. А если учесть тот не особо приятный факт, что за всё время пребывания в Апосе и Серале Чимин сильно похудел, то данная задача становилась для него ещё проще. Пак действительно сильно потерял в весе. Будь тут его родители или Тэхён, они бы ужаснулись его изменениями: скулы выглядели нездорово острыми, а капилляры на лице стали проглядываться даже в отсутствии света. Его кожа, всегда бывшая румяной и загорелой, мгновенно потеряла свои краски, стоило ему оказаться в Апосе, а потом и в поместье Чонгука. Она стала бледнее на несколько оттенков, потеряв свой первоначальный облик, и Чимину казалось, что если так продолжиться и дальше, то вскоре к нему будут тянуться не солнечные лучи, а лунные. Он пропадал, исчезал на глазах, таял, как снег в плюсовую погоду. Которая, к слову, была большой редкостью для Сеула. Стресс сильно сказался на нём и оставил непоправимый отпечаток. А потому Пак просто не мог не задумываться о том, что будет дальше. Что случится, когда он уйдет отсюда? Куда он пойдёт? Как будет жить? Что с ним станет? Он ведь знает: Чонгук будет искать его. И дело тут далеко не в любви. Просто он его. Его омега, его игрушка, его собственность. Чимин принадлежит этому альфе без остатка. Всецело и полностью. До последней капли крови, слёз и пота. Все мысли вели лишь к тому, что в будущем его ожидает ад, вечные погони, постоянная смена жительства и никакого тесного контакта с альфами, друзьями и тем более с родителями. И если ещё вчера Чимин думал вернуться домой к родителям, то сейчас понимал — дома у него нет. Его забрали в тот самый день, когда в его дверь постучали Намджун и Бао. Они забрали его дом и всё, что так или иначе было с ним связано. Чимин бы хотел винить их во всём, но знал — они лишь пешки в большой игре. Они такие же жертвы обстоятельств, как и он, которые попали в лапы правительства и людей, считающих омег лишь шлюхами и подстилками и делающих их настоящими безумцами, готовыми, как Чимин сейчас, бежать из места, где есть тепло, вода и еда, только для того, чтобы быть подальше от альф. А ведь Чимина в поместье никто не обижал. Пак бежал от Чонгука только из-за того, что тот альфа. Но не было ли всё это хорошее отношение временным? Чимин ни разу не слышал о том, чтобы Чонгук как-то жестоко наказывал омег, но сомнения всё равно присутствовали. Особенного, когда он вспоминал тот взгляд альфы на себе и то, как чужие руки по-хозяйски исследовали его тело в их самую первую встречу после аукциона. И хотя Чимина действительно напугала такая настойчивость альфы, она никогда не была ему противна. Страшна? Да. Противна? Нет. Пак сам позволил ему это. Ведь в тот момент он не смог бы ему помешать, даже если бы захотел. А он не хотел. Где-то в глубине души эти прикосновения казались такими нужными, такими правильными. Глупый омега. Он и сам это понимал, но остановиться не мог. Мысли сами по себе возвращали его к Чону, но ни к чему хорошему это не приводило. Пак понимал, Чонгук свой выбор сделал. У него есть фаворит и омега, который подарит ему наследника. Чимин ему не нужен. Он как последняя кукла, что по факту была лишней в его коллекции. А потому Пак собирался лишить его этой куклы. И плевать ему на то, какую боль он может нанести альфе, ведь Чимин видел этот неподдельный интерес в чужих глазах: Чонгук был жаден до него, и это нельзя было скрыть. Ему льстило, что такой альфа, как Чон, оказывает знаки внимания такому омеге, как он. Однако обстоятельства совершенно не способствовали развитию этих зарождающихся чувств. Скорее наоборот, только отталкивали. Если бы они были рождены в другое время, всё было бы намного проще. Чимин бы даже смог представить себя рядом с таким альфой, как он. Ведь, несмотря на всю ту внутреннюю боль и инстинктивную ненависть к Чонгуку, он видел его не через призму этих чувств, а своими ясными и чистыми глазами. Но другого времени нет. Они здесь и сейчас. И как бы Чимин не мечтал о том далёком прошлом, которое не застал, он не мог его вернуть. Оно уже давно забыто. И это было видно по поведению тех же омег: они привыкли быть всегда последними, быть мусором на свалке, который никому не нужен. Омеги подстроились под обстоятельства, а альфы воспользовались этим и подчинили омег себе. Беты, к слову, были ничем не лучше. Особенно, когда склоняли голову перед альфами, целуя ботинки, а за спиной избивали и унижали омег, считая это нормой. Раз альфам можно, значит и им тоже. Они же не омеги. Они лучше их. Мир был жестоким местом, не щадящим никого и не дающим даже крохотного шанса найти тот самый свет в конце туннеля, который покажет путь из тьмы. Тьмы, окружающей каждого с самого рождения. Выхода не было изначально. И Чимин знал это. Он не мог понять только одного: зачем вообще тогда существовал выбор? Зачем им с самого детства давали шанс выбирать, какой цвет им больше нравится, какая еда вкуснее и куда они хотят пойти погулять? Это какая-то изощренная пытка? Сначала показать вкус жизни, а потом, в момент, когда начинаешь ощущать его ярче всего, отобрать всё. Ведь каждый — каждый! — из всех омег, что тут находятся, думал, что сможет стать для господина чем-то большим, чем просто вещью. Почему? Никто не знает. Они ведь даже не знали, какой он человек. Они были больны? Или же неизлечимо заражены своими мечтами о счастливой семейной жизни с одним из правителей Сеула? Да, Чимин знал, кем был Чонгук. Нельзя было не знать об этом, особенно когда на каждом канале, новостном или развлекательном, мелькал этот весь такой идеальный Чон Чонгук. Им восхищались, его боготворили, его благодарили за спокойствие и мир, которые он хранил на улицах Сеула. Чонгук был непростым человеком. Чимин понял это ещё тогда, на аукционе. Не мог простой человек отдать столько денег за одного омегу. И да, альфа был богат, до безобразия богат, и жил в такой роскоши, от которой Чимину только сильнее хотелось бежать. Особняк, который служил ему пристанищем уже несколько недель, отталкивал своей белизной. Иногда ему даже было страшно прикасаться к мебели из-за страха её испортить. Но приходилось терпеть, свыкаться, подстраиваться под обстоятельства. Всё равно всё это было временным. Он знал, что уже сегодня он пойдёт туда, на свободу, пусть и заплатить за неё ему придётся самым важным фактором в своей жизни — защитой. Unlike Pluto — JOLT — О боже, что же творится-то, — взгляд Арго был направлен на плазму, на экране которой сейчас транслировались новости вчерашнего дня. И радужными они не были. Из телевизора, широко улыбаясь, смотрел парень лет двадцати-двадцати двух, который больше уже никогда и никому не сможет так ярко улыбаться. Очередной омега, погибший от рук своего альфы. — Уже четвертый случай за две недели. Чимин тоже не мог оторвать взгляд от экрана. Он и не думал, что омег так жестоко убивают их собственные альфы. Да, он слышал об этом в своём родном городе, но он и представить не мог, что это случается так часто. — Это часто происходит? — не отвлекаясь от просмотра новостей, спросил Чимин. — Вообще-то нет. Но в последнее время все альфы как будто взбесились. Покупают новеньких, совсем юных омег, а потом убивают, изуродовав так, что с первого взгляда и не разберёшь, человек перед тобой или что-то ещё, — отвечает Арго, оторвавшись от телевизора, и переводит взгляд на Чимина. — Чонгук старается как-то урегулировать это, но, видимо, корни всего этого ужаса идут слишком глубоко, и на это нужно время. — Глубоко? Тут же сказали, что виноват альфа. Пусть его посадят и всё. В чем ещё может быть проблема, м? — непритворно недоумевал омега. — Ты не знаешь? А точно! Ты ведь только недавно в Сеуле. Наверное, в твоём родном городе об этом не говорят, — размышлял вслух Арго. — Говорят о чём? — Бунт. Все омеги, что погибли за эти недели, бунтовали против своих альф, пытаясь сбежать, и яро сопротивлялись системе, в которой родились, не желая становиться «куклами в руках монстров». Нельзя сказать, что их слова далеки от истины, большинству наших с тобой сородичей действительно не повезло попасть в лапы жестоких альф, но и бежать от них не было никакого смысла. Раз эти альфы смогли позволить себе купить омегу, значит, они были не простыми гражданами города, а значит, за ними есть хоть какое-то влияние и уж точно силы вернуть этих омег обратно. — Значит, всех омег, что бегут, настигает такая участь? — Не совсем. Были и такие, что отделались простым выговором, но доверие к ним было потеряно навсегда. По большей части бегут лишь те, что слабы духом, что не могут принять свою новую жизнь, а всё ещё пытаются вернуться в старую, не дав шанса этой показать свои прелести. Но в целом — да. Многие сбежавшие действительно погибли от рук своих же альф. Не могу сказать, справедливо это или нет, но что есть, то есть. Альфы убивали в гневе и отчаянии, а омеги… Их просто жалко. — Господин убивал? — задает Чимин самый важный вопрос. Вопрос, волнующий его с самого начала их разговора. Ему нужно знать, убьет ли его Чонгук или нет. — Нет, — ответил омега и взял Пака за руку. — Никто не убегал от него. Никогда, — Арго смотрел ему точно в глаза, а Чимин, кажется, перестал дышать. Желание отвести взгляд было невероятным, но он знал: сделает это — проиграет. Хватка на руке усилилась, и только сейчас Чимин понял, как именно Арго держит его руку. Ближе к запястью. Меряет пульс. «Чёрт». Отнекиваться не было смысла. Его поймали с поличным. Арго понял всё. — Я вижу в твоих глазах огонь, Чимин. Ты непокорен. Ты бунтуешь внутри себя. Не хочешь принимать свою новую реальность, боишься собственного сердца, что тянется к господину. — Что.? — Я видел вас вместе в саду, когда господин подарил тебе цветы. Тебе ведь понравился этот жест, так? — риторический вопрос. — Так чего ты боишься? — он встряхнул его за плечи. — Влюбиться самому или влюбить в себя господина? Не беги от него. Не беги от самого себя. Твоё сердце уже принадлежит ему, как и тело, как и разум, как и весь ты. Так поддайся этим чувствам! Остаться с ним рядом не просто как один из нас, а как тот, кто разрушит все стереотипы и нормы нашего общества с помощью любви. — Я не понимаю, о чем ты, Арго! — прикинулся дурачком Чимин и скинул с себя чужие руки. — Я не влюблён в господина. У нас было всего два нормальных разговора и всё. О чем ты вообще говоришь? О какой любви к человеку, который меня купил, может идти речь? Я для него раб, как и все вы. Заложник ситуации, из которой нет выхода. — Так найди его, Чимин! Ты ему небезразличен, ты же видишь это. Влюби его в себя, и он положит весь мир к твоим ногам. Я не лгу тебе. Я знаю, каков Чонгук. Он сможет любить тебя так, как ты того достоин. — Как ты себе это представляешь, Арго? У него уже есть омега. И это не я. — Так измени это! Ты что, уже забыл мои слова? В тебе горит огонь. Так дай ему разгореться сильнее и сжечь нас всех вместе с Чонгуком. Отдайся своим чувствам и позволь себе полюбить. Ты ведь так молод, у тебя вся жизнь впереди. Не губи её ради мимолетной свободы, о которой будешь жалеть. — Мне что, прямо сейчас бежать к нему и клясться в вечной любви? Молить его, чтобы он смотрел только на меня? — Если ты этого хочешь, то да. Иди к нему, — он поднял Чимина с дивана и подтолкнул его к двери. — Иди и скажи ему, что видишь в нём не мешок денег и красивую внешность, а человека, которого хочешь узнать. Дай вам обоим шанс быть счастливыми. Я верю, что именно ты будешь тем омегой, что затмит всех остальных. Если уже им не стал. — Ты бредишь, Арго! — скалился Чимин, не готовый принимать правду, запертую под семью замками где-то глубоко внутри него. — Я, пожалуй, пойду. Спасибо, что помог с костюмом, но больше мне твоя помощь не нужна. Я сам разберусь, чего хочет моё сердце и как мне поступать. Не тебе это решать. И уж точно не тебе ставить мне ультиматумы. — он приоткрыл дверь, запустив в помещение свежий воздух, и остановился. — И да, не называй господина по имени, — бросил Пак напоследок и вышел из комнаты, хлопнув дверью. — Ревнует, — с улыбкой сказал омега сам себе, оставшись в тишине одиночества. — Береги себя, Чимин. Надеюсь, ты не пожалеешь о том, что хочешь совершить, — шептал Арго и уже предвещал скорый конец спокойной жизни в Серале. С этого момента, как прежде, уже не будет. Он чувствовал это. Чимин не отступится, уж слишком он упёртый, а значит, идут новые времена. Времена, которых ещё никто и никогда не знал ни в Серале, ни за его пределами.***
Ruelle — War Of Hearts Немерус был невероятным местом. И хотя здесь не было такого сада, как в Серале, но даже без него поместью явно было чем похвастаться. Атмосфера особняка была легкой и значительно отличалась от атмосферы того же Апоса, который душил, кажется, одним лишь своим видом. Белые колонны, что украшали вход, вызывали восторг у каждого, кто их видел. И Чимин, ещё даже не успевший до конца вылезти из машины, не стал исключением. Он уже был поражён красотой данного места. За всю свою жизнь он видел не так много красивых архитектурных зданий, но шедевральность этого особняка была отчётливо видна даже ему. — Красиво? — услышал Чимин голос за своей спиной и, обернувшись, увидел господина. Он был одет во всё чёрное, начиная от обуви и заканчивая запонками на рубашке. Его чёрный костюм был полностью противоположен чиминову белому. Они выглядели как инь и янь, тьма и свет. — Да, — выдохнул Пак, не отводя взгляда от Чонгука. Так что было непонятно, говорил он о здании или об альфе, который сегодня выглядел ещё шикарнее, чем в их последнюю встречу. — Очень красиво, господин. Чимину казалось, что Чонгук становится красивее с каждым днем, а его открытый лоб и острые черты лица навсегда останутся фетишами омеги. Несмотря на то, что Чон был старше Чимина чуть ли не на десять лет, ему было совершенно не страшно стоять сейчас около него. Его пугало кое-что другое. Сердце билось слишком часто, ладони начали мгновенно покрываться потом. Ещё чуть-чуть и его дыхание сбилось бы окончательно, с потрохами выдавая всё чиминово волнение этому альфе, который так хищно и властно смотрит на омежий профиль, прожигая кожу своими чёрными глазами. — Ты тоже красивый, — сказал альфа, подходя ближе к омеге, и коснулся его волос, прокручивая отдельные пряди между пальцев. — Красивее, чем все мои дворцы. Он до конца развернул Чимина к себе и сразу же встретился с ним взглядом. Чонгук не мог насытиться этим омегой. Его было так мало, но при этом так много, что он готов был лезть на стену от этих противоречий. А запах спиреи, исходящий от омеги, преследовал его все эти дни, что они не виделись. — Ты готов предстать перед всеми в своём новом я? — спросил Чонгук, заглянув глубже в глаза Чимина, и увидел в них испуг. — Если вы будете рядом, — прошептал омега практически беззвучно, но альфе и не нужно было его слышать. Помимо страха, он разглядел огонь в этих глазах, который уже сжигал всё, на что попадает взгляд его обладателя. «Только этого мне не хватало!». — Не отойду от тебя ни на шаг, — прошептал он в ответ и склонился над омегой, целомудренно касаясь губами его лба. — Всегда буду рядом с тобой. Чон обхватил чужую руку своей и повёл Чимина к лестнице и массивным золотым дверям, которые, в свою очередь, вели к тому, ради чего они, собственно, здесь и собрались. К балу.