«Keep your friends close, but your enemies closer»
***
Would've, Could've Should've — Taylor Swift Арго не знал, какой сейчас день, месяц или время суток. Не знал, что делал всё это время, сколько просидел без движения и просидел ли вообще. Но когда он очнулся в гостиной напротив телевизора, он чётко осознавал только одно: он жутко голодный. Ему казалось, что он не ел ничего как минимум неделю и не мылся, наверное, столько же. Вероятнее всего, так оно и было. Но Арго сейчас было совсем не до этого. Он думал только об одном: если в ближайшее время в его желудке не окажется хоть что-то съедобное, он будет рвать и метать всё, что попадётся под руку. Встав с дивана, он мгновенно понял все масштабы своей проблемы: всё его тело затекло, а слабость была такая, что он едва смог устоять на ногах. Догадки про недельную голодовку больше не казались ему такими уж ошибочными. Немного постояв у стены, он подождал, пока лёгкое головокружение пройдёт, и пошёл в столовую. Но дойти до неё ему пока что было не суждено. — Слышали? Господин провёл ночь с Чимином! Говорят, он даже разрешил ему называть себя по имени, — услышал он шёпот одной из омег и не смог пройти мимо. Кажется, даже голод отошёл на второй план, когда он услышал имя своего друга. — С чего ты это взяла? — бесцеремонно ворвался в разговор Арго. Он давно привык к тому, что каждый раз, стоит господину оказаться в одной комнате с кем-нибудь из омег, в поместье начинает играть одна и та же песня: «У господина с кем-то роман», «Похоже есть новый фаворит» и всякое тому подобное. Но впутать сюда Пака Арго им не позволит. — Своими глазами видела, как господин выходил из комнаты Чимина глубокой ночью, — ответила омега, смотря на Арго глазами, полными азарта и уверенности. — И лично слышала, как Чимин произносил его имя. — Как ты могла слышать это, Селена? — заметил Арго, приподняв одну бровь. — Неужто подслушивала? — Я… Нет! Конечно же, нет! — отпиралась она, размахивая руками перед своим лицом и пытаясь убедить в своих словах остальных. От её напускной уверенности не осталось ни следа. Она вздохнула и продолжила дальше, но уже слегка виновато. — Просто… Мне не спалось этой ночью, и я решила немного пройтись по этажу и случайно увидела, как Чимин провожал господина, выходящего из его комнаты, — Арго смотрел на Селену, не веря ни единому её слову, а она только плотнее сжала губы под его осуждающим взглядом. — Я, правда, не подслушивала. Чимин сам назвал его по имени, а господин и бровью не повёл, только улыбнулся, — Тут она словно додумалась до чего-то невероятного и хлопнула в ладоши. — Получается, Чимин теперь фаворит? — Получается, что так, — не стал разубеждать её Арго, хотя ему было известно об этом всём ровно ничего. — И тебе, Селена, лучше не обсуждать Чимина и тем более действия нашего господина, — он обвёл взглядом присутствующих здесь омег и обратился уже ко всем. — Господин может выбрать каждого из нас, может прийти к каждому из нас и провести ночь с кем угодно. Если вы забыли, мы все тут находимся на равных условиях. Все мы — омеги господина. Это ясно? — Но… — Не смей говорить ничего про Ли! Ты знаешь правила, Селена. — Нет, ты меня не понял, — прервала она его. — Теперь у господина два фаворита. Это значит, что кто-то из них покинет это место. Арго ничего не ответил. Пусть думают, что хотят. Он свою миссию выполнил, а потому просто взял и молча пошёл туда, куда изначально направлялся — в столовую. Теперь каких-либо слухов о Чимине и господине быть не должно, а это самое главное. Обо всём остальном он узнает у Пака лично. Арго уже усвоил свой урок: в этом доме никому нельзя верить на слово.***
Пробыв с Чимином до глубокой ночи, Чонгук наконец-то смог подумать о том, что делать дальше. Время, что он провёл наедине с омегой, восстановило его внутренние силы. И хотя большую часть времени они не разговаривали, тишина, повисшая между ними, не была неловкой. Она была приятной, умиротворённой, нужной как никогда. Ответы не были найдены. Чонгук только сильнее запутался в себе и во всей этой ситуации, что становилась сложнее с каждым прожитым днём. Чон не понимал, чего же такого особенного в Паке и почему именно рядом с ним он не может нормально и трезво мыслить. Его и так тянуло к Чимину сильнее, чем к кому-либо другому, а после этой ночи, проведённой с ним наедине, его разум вообще отказывался думать о чём-либо кроме него. И если бы Чонгук умел писать стихи, он бы обязательно посвятил их все омеге с запахом спиреи. Ведь покоя не давал не только образ Чимина, но и аромат, исходящий от него. Чонгуку казалось, что он чувствовал его везде: в саду, в поместье, в своей комнате и даже на своей одежде. Чон весь пропитался им, окончательно утонув в омеге, который ничего для этого не сделал. Чонгук долго топтался на месте и не мог понять, как же ему сделать этот шаг, чтобы расставить все точки над i. Но теперь, кажется, понял. Однако этому придётся немного подождать. Впереди их ждёт война… — Что ты узнал, Сонхва? — вынырнув из своих мыслей, спросил стоящий около окна Чонгук. — То, что вам понравится, мой господин! Радость помощника постепенно передалась и Чонгуку, и альфа почувствовал, как по его телу медленно прошлась волна глубокого удовлетворения. Чон обернулся на бету: — Так говори. — Мы узнали, где находится их штаб, причём точное местоположение. И также мы с уверенностью можем сказать, что информацию обо всём, что происходит в Серале, зовцы получают не из уличных слухов. В вашем гареме есть тот, кто неверен вам, господин, — альфа на этих словах нахмурил брови, но ничего не сказал. — Не могу сказать, кто именно, но точно кто-то из тех, кто находится ближе всего к вам. Мы, — бета слегка замялся, увидев изменившееся лицо альфы. — Мы составили список подозреваемых. — Список у тебя? — Да, господин. — Зачитай мне его, Сонхва. Отступив от окна, Чонгук остановился прямо напротив беты и заглянул ему в глаза своими: карими, темными, отражающими всю его боль и злость одновременно. Он пригрел на своей груди змею. Это не могло не ранить. — Как скажите, — начал он. — Первый — это ваш фаворит Ли Джун. Он довольно часто покидает Сераль. Пускай и с вашего разрешения, но он единственный, кто имеет доступ к внешнему миру. Второй — Габриэль Форе́. Омега, исполняющий обязанности управленца гаремом. Он общается со многими и знает практически всех слуг Сераля. Он также имеет обширный доступ к внешнему миру, пусть и не напрямую. В целом он осведомлён не хуже, чем Ли Джун. Третий и последний на данный момент в списке — это Чимин Пак, ваш новый омега, чт… — Можешь его вычеркнуть, он на это не пойдет. — Вы уверены, господин? Из Апоса, в котором он находился, мы узнали много чего интересного про него. — И что же ты такого узнал, что начал подозревать Чимина — омегу, ни разу не выходившего за пределы Сераля? — Всё время пребывания в Апосе Чимин был настроен довольно-таки революционно. Часто говорил о несправедливости, утверждал, что альфы не имеют право быть выше омег, и всегда делал акцент на прошлом, на том, как было тогда и как есть сейчас… В словах беты определённо была логика, и альфа понимал опасения стоящего перед ним мужчины. Ведь Чимин и когда уже находился здесь, думал о чём-то подобном. Пусть вслух он ничего и не произносил, но его молчание говорило само за себя: Чонгук чувствовал боль омеги как свою собственную. Однако побег Чимина был явно не в пользу убеждений Чона. А вот в подтверждение словам Сонхва — да. — …но так как Пак не имеет доступа к информации о происходящем в мире, он может и не быть предателем. Полученные данные мы сейчас перепроверяем и в скором времени будем знать точно, как обстоят дела насчёт этого омеги. Однако я бы не спешил убирать его из списка, господин. — Только эти трое сейчас под подозрением? — Пока что да. — Скажи мне, без статистики, без доп. информации, — Чонгук положил свою ладонь на плечо беты, слегка сжав. — Кого подозреваешь именно ты? — Габриэля.***
WASTE — kxllswtch Пробыв какое-то время наедине с собой, Чимин как будто бы протрезвел. К нему наконец-то пришло осознание того, что именно он натворил вместе с Чонгуком, и это до сих пор не могло улечься его голове. И не только. Его сердце всё ещё колотилось как бешеное. И хотя никто не знал о том, что именно он делал с альфой за закрытыми дверьми, все омеги поголовно отводили глаза в сторону, стоило им случайно пересечься с Чимином следующим утром. И пускай Пак упорно старался не обращать на это внимания, кое-что точно не могло ускользнуть от него. Ревность, постоянно мелькающая в их взглядах. Ну, или что-то похожее на ревность. Этого стоило ожидать. Никто из них до сих пор так и не решился заговорить с ним. Они всё так же обходили его стороной и лишь изредка бросали быстрые взгляды. Раньше Чимину это казалось жутко несправедливым: он не понимал этих омег, не понимал, чем заслужил такое отношение и почему их взгляды такие острые и так больно режут его душу. Но сейчас понимает. Они всего лишь хотят быть ближе к альфе, который, по их мнению, спас их от участи сексуального раба, которым мог бы быть любой из них, если бы его купил не Чонгук. Была ли это благодарность? Нет. Омеги любили его. Вот только какая это любовь, было непонятно. Однако это не единственное, что Чимин так и не смог уложить в своей голове. Главный вопрос всё ещё оставался таким: как они могут мириться с тем, что альфа не будет с кем-то одним? Это же как минимум странно. Вот влюбится Чонгук в кого-то и что дальше? Первая ссора, и он уже ночует с другим? Их это устраивает? Разве любовь стоит таких унижений? И пока все омеги делили альфу между собой, стараясь оторвать кусочек побольше, Пак осознал очень важную вещь. Во всём этом хаосе уже есть тот, кому досталась та самая лакомая часть. И это не Ли. Это он, Чимин. Каким-то странным образом, но это так. И хотя он не мог точно сказать, что именно чувствует к нему Чонгук, Пак чувствовал, что это «что-то» больше, чем то, что альфа испытывает к другим. И омега не сомневался в этом чувстве. Сам того не ожидая, он стал тем, кто случайно забрал всё. Это могло бы его порадовать, но нет. Несмотря на все эти их вроде как взаимные чувства, Чимин понимает, что он никогда не станет тем, кто окончательно присвоит альфу себе. Он слышит, как тот разговаривает с другими, и отчётливо видит, как взгляд его хищных глаз внимательно скользит по омегам. Это невозможно не заметить. Не стоит также забывать и про омегу, которого Чонгук уже выбрал для того, чтобы тот подарил ему наследника. И Чимин уверен: этот омега намного лучше, чем все они. Лучше, чем он. Паку тут суждено стать только разве что вторым Ли, а Джуну уж точно далеко до центра чонгуковсвого мира. — Чимин? Из-за своих слишком громких мыслей Чимин даже не заметил, что в какой-то момент оказался не единственным человеком в комнате. Но когда он всё же увидел своего неожиданного гостя, все мысли моментально исчезли его головы. — Арго! — воскликнул он и налетел на омегу с объятиями. Все слова мигом пропали, да Пак и не знал, что говорить. Он просто был рад снова видеть своего друга двигающимся и улыбающимся. Спустя несколько десятков секунд Чимин всё-таки оторвался от Арго и внимательно осмотрел его с ног до головы: лицо слегка осунулось, а одежда, которая и так была ему чуть велика, теперь просто весела на нём, как на вешалке. Кстати, насчет одежды: она была совершенно не в стиле Арго. Вот совершенно. На нём были надеты брюки! Брюки! Чимин ни разу не видел ничего подобного. — Вау! Ты носишь и другую одежду? — с издёвкой спросил он. — Не смешно, Пак. Я всегда ношу то, в чём мне максимально комфортно, — ответил Арго, закатив глаза, и они, рассмеявшись, сели на кровать. Какое-то время они молча рассматривали друг друга. — Я скучал. — Знаю. Я тоже, — признался Арго, чувствуя свою вину за это, но вдруг вспомнил то, о чём хотел спросить Чимина. — Как ты, кстати? Я тут слышал кое-что насчёт тебя и… — Ничего не было! — воскликнул Пак. И понял, что спалился. — А так ли это, Чимин-и? — спросил Арго, поигрывая бровями. — Рассказывай давай. Что же такого господин делал тут почти всю ночь, что, уходя, улыбался так, как не улыбался уже давно? — Он улыбался? — Лично я не видел, но омега, заставшая вас за прощанием, сказала, что да, — улыбнулся Арго и коснулся руки Пака. — Ты делаешь его счастливым, Чимин. Мне это нравится. — Ничего такого! Он мог улыбаться, потому что узнал что-то хорошее. — Ага, конечно. Сразу же после того, как вышел из твоей комнаты. Рассказывай, что ты такого сделал, что растопил сердце нашего господина? — Да ничего я не делал, он делал… — И что же он делал? — перебил его омега, с ногами забираясь на кровать Чимина. — Трогал тебя? Обнимал так крепко, что хотелось раствориться в нём? Или же что-то большее.? Касался там, где никто никогда не касался? — Арго, блин! Не трогал он меня! Мы просто целовались! — Не трогал, значит. А хотелось бы? — спросил Арго, слегка нависнув над Чимином, и стал наблюдать, как его лицо начало покрываться красными пятнами смущения. — Хотелось бы почувствовать его крепкие руки на своей талии? Ощутить вес его тела на своём? Настойчивость омеги заставила Чимина сглотнуть от напряжения и отползти назад к изголовью. Но Арго это не остановило, и он, расставив руки по обеим сторонам от его головы, продолжил свою пытку: — Почувствовать его поцелуи, когда он спускается ниже? Прикосновения его пальцев? Услышать тяжёлое дыхание над своим ухом? Почувствовать шёпот своей кожей? Хочешь этого, Чимин? Хочешь не «просто целоваться» с ним, а ещё и касаться его кожи, доставляя то же удовольствие, что и он тебе? — Арго… — умолял Пак. — Не сопротивляйся. Я вижу это в твоих глазах. Вижу огонь, что распаляется от каждого моего слова. Ты хочешь господина и, поверь мне, будешь хотеть ещё сильнее. Осталось только признаться самому себе, что этот альфа тебе не просто нравится. Ты влюблён в него. Чимин был потерян, смущён неистово и до дрожи в руках бессилен перед Арго. Омега прав. Прав, как никто другой. Смог прочитать в нём то, что не мог прочитать даже он сам. — Пока ты сам не признаешься себе в этом, все остальные будут и дальше хотеть заполучить твоего альфу. — Он не мой альфа, — возразил Чимин и уперся руками в грудь Арго, отодвигая его на безопасное расстояние. — Никогда не был им и не будет. — Если захочешь, то будет. Он уже в твоих сетях, куколка. Только надави на нужные точки, и этот гарем исчезнет. Оттолкнувшись от подушек, Арго снова приблизился к Чимину, насколько это было возможно, и мертвой хваткой вцепился в его руки, что до сих пор упирались ему в грудь в попытках отодвинуть. Арго видит слишком много в чужих глазах. Он не даст этому потухнуть. Ни за что. — Хватит уходить от самого себя. Позволь себе быть таким, какой ты есть. Со всеми своими переживаниями и чувствами, что кажутся тебе ненужными и неправильными. Ты влюблён, Чимин. Так перестань же лгать себе, — сказал он, заставляя Чимина посмотреть ему в глаза. — Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь. Чимин отвёл взгляд. Арго снова прав: слишком долго он пытался найти свою дорогу, опираясь только на разум и совершенно игнорируя чувства. Но если Пак решится что-то изменить, то это будет стоить ему намного дороже, чем всё то, что было до этого. Ведь если Чонгук не испытывает ничего в ответ, то ничем хорошим это не кончится. Страшнее всего было не принятие этих чувств, а осознание того, что они зародились слишком быстро. У него даже не было шанса подумать: «А надо ли оно мне вообще?». Время невозможно остановить, и Чимин понял, что у него снова нет выбора. Как не было и до этого. — Как я могу верить своему сердцу, если даже оно не знает, что это за чувства? — спросил вдруг Чимин, выглядя в этот момент невозможно разбитым. — Как я могу довериться ему? Ведь он альфа. Такой же, как и все они. Монстр. — Ошибаешься! Господин не такой, и ты это знаешь! — воскликнул Арго. — Ты боишься, и это нормально. Никакие изменения не даются легко, — он отпустил чужие запястья и крепко обнял Чимина. — Просто знай, я всегда буду на твоей стороне, что бы не случилось. И даже если ты захочешь сбежать и снова бросить всех нас, я буду тем самым человеком, который будет улыбаться, смотря тебе вслед, и молиться всем богам, чтобы с тобой всё было хорошо. Но прошу тебя, дай ему шанс… Дай шанс той омежьей сущности, что сидит внутри тебя. Ты не робот, ты живой человек, и твои чувства не признак слабости. Влюбленность в господина не преступление. Это крик тебя настоящего, того, что ты так упорно сдерживаешь внутри. Так дай этому освободиться и не бойся последствий. У тебя всегда буду я. Помни это. — Арго… — Чимин не мог до конца поверить, что в этом мире появился ещё кто-то (кроме тех забытых им людей из его прошлой жизни), кто так сильно заботится о нём. Он не верил, что снова слышал такие согревающие слова. — Спасибо.***
Visitation — Carter Burwell Океан всегда напоминал Чонгуку о доме. О том, что было раньше, в его юные годы, и о том, каким был он сам. И если бы ему тогда сказали, что он будет тем, кто вершит чужие судьбы одним лишь взмахом руки, Чон бы не поверил. Но он им стал. А потому прямо сейчас он стоит на берегу бескрайнего океана и медленно вдыхает океанский воздух, чтобы снова почувствовать себя дома. В его мыслях творилась чертовщина: впервые в жизни он совершенно не знал, как ему поступить. Ведь в этот раз на кону стоит не только его собственная жизнь, но и жизнь другого человека, который, кажется, стал ему слишком дорог. Всю свою жизнь Чонгук жил во тьме. С самого рождения его окружали люди, которых все боялись. Причём боялись нешуточно. И их влияние привело к необратимым последствиям: Чон стал одним из них. И хотя альфа ненавидел этих людей всей своей душой, в конце концов, он стал их абсолютной копией. Вся та ненависть, что была с ним на протяжении долгих лет, в итоге сделалась неотъемлемой его частью, и теперь он сам был той тьмой, что отталкивала окружающих его людей. За прожитые годы Чонгук потерял многих, и в большинстве случаев он так и не смог заполнить их пустующие места. С ним оставались совсем немногие, и хотя Чон не пока показывал этого, но он искренне любил их. Любил вредного Хосока, который уже долгие годы являлся его самым близким и верным другом, любил вечно ленивого Джина, который проживал эту жизнь так, как никто не мог. Они так давно не собирались вместе, что любая мысль о них становится невыносимой. Хосок поглощён своими делами и своим новым омегой, что, по слухам, стал для него всем, а Джин… никогда не угадаешь, чем именно он занимается в тот или иной момент. Если честно, Чонгук не всегда понимает мотивы его поступков и смысл его слов. Он кажется ему каким-то неземным. Как и Чимин. Омега, за такое короткое время успевший вцепиться в его душу и покорить его сердце. Сердце альфы, только отдалённо знавшего, что такое любовь. Чонгук бы подарил ему всё. Он подарил бы ему весь этот мир, лишь бы снова увидеть, как этот омега улыбается в его руках. Он даже готов был отпустить его, наплевав на законы, на правила и на всё на свете, лишь бы только этот омега был счастлив. И Чонгук бы поступил так, если бы Чимин только заикнулся про это. Однако теперь это всё в прошлом. За ними ведётся охота. Теперь всем, кто хоть немного дорог Чонгуку, грозит серьезная опасность. И Чимин практически в самом начале этого списка. Зов сердца… Чонгука это не пугало, нет. Он видел многих, кто пытался убить его. Однако зовцы совершенно отличаются ото всех. Для них это было мечтой, самым потаенным желанием. Всё это время, начиная с их первого появления, Чонгук пытался узнать о них всё, но так и остался ни с чем. Он не знает, какой будет их следующий шаг и чего же они от него хотят. — Чонгук… За спиной альфы стоял Юнги, тот самый бета, который был рядом с Чимином, когда он был ещё в Апосе. Его верная и никому не известная правая рука. — Юнги, — произнёс Чон, поворачиваясь к бете. Он был рад снова увидеть его. — Узнал? — Да, — ответил бета, остановившись напротив Чонгука, и бросил взгляд на прозрачную морскую гладь. — Они направляются в Удрифорд. Конечную остановку мы пока не знаем, но могу предположить, что они хотят уничтожить ещё один Апос. — Сколько их, Юнги? Сколько людей мы повесим? Юнги же, не находящийся под влиянием тех эмоций, что обуяли альфу, тактично пропустил второй вопрос мимо ушей и ответил только на первый: — Их численность варьируется от ста тридцати до ста пятидесяти человек. Оружия много, даже больше, чем у прошлой группировки, которую мы брали. Много омег. Практически все. И по-моему они хотят не просто изменить государственное устройство и обеспечить себе лучшую жизнь, но и убить всех омег, «поддавшихся» требованиям закона. Чонгук, они убьют каждого. Или мы их, или они нас. Альфа нахмурился, тщательно обдумывая слова Мина. Всё-таки бета прав: войны не избежать. Либо они нас, либо мы их. Однако теперь ему придётся спасать не только свою семью, но и весь город. Он не мог позволить какой-то шайке необученных омег захватить власть и управлять тем, чем они не смогут управлять. — Спрячь их, Юнги. Увези всех моих омег из Сеула, — попросил Чон, смотря на бету взглядом, в котором отражается решимость. Юнги давно этого ждал… — Его тоже увезти? — Как можно дальше. Чтобы никто не смог найти, — продолжил он, снова взглянув на воду. — Даже я. В последний раз вдохнув свежий морской воздух, что помог ему немного успокоить нервы, Чонгук принял решение. С этого момента он начинает свою игру. Игру на выживание. Так они и стояли вдвоём, альфа и бета, и смотрели на то, как толща воды временами разбивается о скалы вблизи берега. Мысли обоих были о чём-то своём, отдалённом, пока в голове Чонгука не всплыл до боли знакомый образ. Теперь все мысли Чона сконцентрировались только на том, кого он обязан спасти любой ценой. И даже если его самого не станет, Чимин обязательно должен выжить. Ведь он стал светом для того, кто всю жизнь жил во тьме. — Убить их всех. Никого не жалеть. Никого не оставлять в живых. Я не прощу ни одного из них.***
— Чимин? Омега не ожидал увидеть кого-то в библиотеке в такое время, а потому вздрогнул, когда услышал своё имя. Ведь он узнал голос. Это был Чонгук. — Господин? — отозвал Чимин, показываясь из-за стеллажа, за которым спрятался, почувствовав чужое присутствие. — Чонгук. Зови меня Чонгук. — Что Вы здесь делаете? — спросил Пак, не поднимая головы, и упёрся взглядом в мрамор чёрного библиотечного пола. — А ты? Почему не спишь? Время давно за полночь. — Не могу уснуть. — Я тоже, — Чон медленно подошёл ближе к омеге и аккуратно коснулся чужих русых волос. — Ночь сегодня неспокойная, да? — Вам лучше знать… — прошептал Чимин, сжав в руках первую попавшуюся книгу, невольно ставшую его спасением. — Тебе, Чимин, тебе, — исправил его Чон, коснувшись щеки омеги. Он медленно обвёл пальцами очертания его скул. — Не хочешь пойти со мной? — Куда? — спросил Пак, резко вздёрнув подбородок и столкнувшись с тёмным омутом глаз Чонгука. Он уже и забыл, каким манящим бывает альфа. — Туда, где никого нет, — Чонгук встал вплотную к Чимину. — Туда, где нам никто не помешает, — приблизился к чужому лицу, заметив блеск в глазах напротив. — Только ты и я, как тогда. Хочешь этого? — прижался своим лбом к его лбу. — Хочу… А большего Чонгуку и не нужно. Только это согласие, слетевшее с этих пухлых губ, которые он запомнит на всю свою жизнь и будет вспоминать каждый раз, когда омеги не будет с ним рядом. Не выдержав потока нахлынувших на него чувств, альфа стремительно сокращает и так небольшое расстояние между их лицами и целует омегу так, как никого прежде. Нежно, душераздирающе. Так, что у Чимина подкашиваются ноги. И если бы Чонгук всё это время не придерживал его своими руками, он бы уже давно упал на пол. Каждый новый поцелуй словно первый, а ощущения… С каждым разом хочется стать только ближе. Хочется полностью раствориться в человеке, что так нежно целует его сейчас, стать одним целым, хотя бы на мгновение. Кто же знал, что за такое короткое время противоречивые чувства, присутствующие в самом начале их истории, станут потоком чувств, которые никто из них не испытывал раньше? Чонгук целует этого омегу и понимает, как нелегко ему будет жить с мыслью, что этого чуда какое-то время не будет рядом. Но глубоко внутри себя Чонгук чувствует силу. Силу, что способна разрушить всё, что не даёт им быть вместе. И сейчас, стоя рядом с Чимином и крепко его обнимая, Чонгук даёт себе обещание, что снова коснётся этих губ и вдохнёт столь любимый запах цветов. Он не проиграет.***
Смех. Истерический смех молодого мужчины, скрывающего своё лицо, разносился по всему помещению, разгоняя лежащую на полу пыль, которую никто не трогал годами. Люди, что находились вместе с ним в этом небольшом помещении, пытались вжаться в стену и не издавать лишних звуков, чтобы случайно не привлечь внимание того, кого очень сильно боялись. А молодой человек, совершенно не обращающий на это внимания, всё никак не мог успокоиться. Он был слишком рад своей победе, первому шагу на пути к своей мечте и долгожданной цели, чтобы отвлекаться на всякие мелочи. Сколько же лет он потратил на то, чтобы каждый окружающий его человек осознал его силу. Сколько же было отдано сил на каждый его, даже самый крохотный шаг. И вот победа, которую он так долго предвкушал, наконец-то случилось. — Господин? — омега, один из немногих, кто не боялся, отошёл от стены, сделал шаг вперед и показался мужчине. — Что будет дальше? Господин на мгновение застыл: кто-то решил нарушить его триумф. Медленно разогнувшись от прошедшего смеха, он повернулся в сторону того, кто посмел прервать его, и бросил на него испепеляющий взгляд. — Габриэль, — протянул мужчина. — Мой милый Габриэль, — сказал он, недобро улыбнувшись, и сделал несколько шагов к нему навстречу. — Боишься за свою жизнь? — Н-нет, господин. — Не ври мне! Я не Чонгук, который закрывает глаза на твою ложь и верит, что ты не такой. Или же твой «господин» думает, что он на несколько шагов впереди тебя? — мужчина прикоснулся своими пальцами, скрытыми под слоем кожаных перчаток, к коже Габриэля. — Ты боишься меня, как и все здесь… Правильно, бойся! Ведь мой следующий шаг будет куда ужаснее, чем первый. — Куда мы пойдём, господин? — Удрифорд.