One love, one heart, one destiny.
***
Где ты — Три дня дождя. Чимин привык чувствовать боль. Ощущать её на кончиках своих пальцев. Чувствовать, как она медленно разбегается по всему телу, даруя омеге то самое больное удовольствие. Боль стала им. Они едины. То, что ощущал сейчас Чимин, не было похоже на боль. Он чувствовал своим телом, что находится в тепле. Чувствовал мягкие простыни под руками и пуховую подушку под головой. Первая мысль, которая так резко появилась в его голове: : «Я дома». Не открывая глаз, Чимин пытался надышаться чистотой. Той, чем пахла вся комната, где омеге довелось очутиться. Вспоминая ту ночь в лесу, окружавшего сераль Бомгю, Чимин помнит запах своего любимого. Он словно окружал его своим ароматом. И даже сейчас омега чувствовал вкус кожи Чонгука на своих губах. Ему так хотелось увидеть его, дотронуться спустя столько месяцев одиночества до его карамельной кожи, поцеловать такие желанные губы, что снились каждую ночь. Улыбаясь от мысли, что теперь будет всё как прежде, когда он только переступил порог сераля, Чимин не замечал на себе пристального взгляда, что наблюдал за ним с другого конца комнаты. Габриэль, которому приказали ждать, когда очнётся омега, просидел около его кровати двое суток, смотря на то, как Пак медленно дышит с приклеенным пластырем к шее, пропитанным поддельным запахом своего альфы. Парню с одной стороны жаль, что так всё сложилось, ведь стоит Чимину открыть свои глаза — это будет финал той дивной истории Габриэля. — Чувствуешь своего Чонгука? — Чимин резко открывает глаза, принимая сидячее положение на кровати. Омега в шоке бросает взгляд в сторону окна, видя в кресле Габриэля. — Габриэль! — омега улыбается, увидев его. Чимин и подумать не мог, что все его мысли окажутся правдой. Он дома. — Как себя чувствуешь? — интересуется Габриэль, не вставая с кожаного кресла. — Ничего не болит? Чимин лишь улыбается на эти слова. Пусть их последний разговор был ужасен, но он был рад тому, что их отношения не изменились. Однако тот червячок сомнения насчет Габриэля внутри Чимина до сих пор остался. Сейчас это всё уже не важно. В душе омеги словно расцветали розы от чувства, что теперь не будет холодных и одиноких ночей в подвале. Не будет боли и слёз. Будет только счастье и любовь. — Словно пробежал километров десять босиком, — смеясь, ответил Чимин. — Всё в порядке. Немного болят пятки, но это пройдёт, — мельком посмотрел на свои перемотанные в бинтах стопы. — А ты как? Что случилось вообще? Чонгук забрал всех? — смотря на Габриэля, пытался выпытать Чимин. Чимин видел, как на лице омеги начинает проявляться странный спектр эмоций: боль вперемешку с каким-то непонятным для Пака чувством. Он заметил, как Габриэль впивается пальцами в обивку кресла, сжимая свою челюсть. — Габриэль? Пытаясь встать с кровати, Чимин почувствовал резкую боль. Омега закричал что есть силы своим воспалённым горлом. Хватаясь руками за правую ногу, Чимин увидел толстую леску, что плотно обхватывала стопы, словно кокон. Он был привязан к ножками кровати. Сквозь проступающие слезы омега посмотрел на Габриэля глазами, что наливались кровью. Он не мог поверить, что всё снова повторяется. Чимину словно на мгноваение подарили второй шанс. Подарили золотые крылья. Но как жаль, что это снова повторяется. Он снова раб. Set Me Free Pt.2 — Jimin. — Какого чёрта?! — пытаясь снять нити лески со своих ног. — Что происходит, Габриэль? Где Чонгук? — скаля свои зубы от боли, прокричал Чимин. — Здесь его нет, — вставая с кресла, омега подходит к кровати и смотрит на Чимина свысока. От прежнего дружелюбного взгляда не осталось и следа. Теперь Пак в глазах Габриэля лишь пустое место. Лёгкая, дивная и красивая добыча для заточенных когтей. Чимин забирает свои слова назад. Габриэль оказался тем, кто на самом деле был той сукой, что захотела прибрать к своим рукам всю власть. И не только над Чонгуком, но и над тем, что принадлежит альфе. Жадность в этот раз не сгубила кошку. Габриэль упивался теми эмоциями, что исходят от Чимина. Ему нравилось то, что он видит. Знал, что этот омега будет страдать за всё то, что отнял у него. Ведь Габриэль не простит Чимину то, что Чонгук выбрал его. Он отнимет у Чона все шансы быть с ним. И заберёт его себе. И плевать хотелось Габриэль на планы Суна — Чонгук будет его. Как и должно было быть с самого начала. Хватая омегу за лицо, больно сжимая щеки, на которых и так красовались фиолетовые синяки, притягивает его к себе, заставляет Пака поднять своё тело вверх, падая коленями на кровать. — Добро пожаловать в Зов сердца! — выпуская из своей хватки лицо Чимина так небрежно, словно выбросив из своих рук кусок мяса собакам, проводит напоследок по щекам своими длинными острыми когтями. — Тварь! — сжимая постельное бельё в своих руках. — Ты сдохнешь, Габриэль! Он убьёт тебя и всех тех, кому ты служишь! — видя удивлённое лицо омеги, Чимин чувствует превосходство. — Что? Думал, я не знаю о вас? Умойся в моче, омежка! Я на шаг впереди тебя, а Чонгук и подавно! — ухмыляясь, говорит Чимин. — Ваши идея мира для омег — лишь пустышка. Вы хотите не мира, вы хотите править всеми. И вы этого не получите. Никто не позволит вам осуществить вашу блядскую мечту главенства над всем миром. Ни один омега не встанет на вашу сторону после всего, что вы совершили, — смотрит Габриэлю в глаза. — Если ты думаешь, что приведя меня сюда насильно, подделав запах Чонгука, вы получите меня в свои ряды? Нет. Захлопни свой ротик и передай своему господину, чтобы готовился отскребать трупы своих людей с асфальта. Чонгук придёт за мной. Перебьёт каждого из вас, кто думает, что власть окажется в ваших руках. Он не пощадит никого. А тебя, Габриэль, — скалится. — Он заставит страдать. И не получишь ты ту самую любовь, о которой мечтаешь. Чонгук мой. И он никогда не будет твоим, — улыбаясь, словно хищник, заканчивает свою речь Чимин. — Сука… — сжимает челюсть от злости и желания ударить Чимина по лицу. Но нельзя. Сун Хи его не простит за это: Чимин нужен ему живым. А если Габриэль ударит, он не остановится и просто добьёт омегу. — Твоя больная любовь умрёт, как умерла любовь Ли и Чонгука. Ты ему не нужен, Габриэль. И никогда не нужен был. — Не правда! Ты нихуя не знаешь, Чимин. — Поверь, знаю, — ухмылка не сходила с лица Чимина. Он чувствовал власть над эмоциями омеги. — Чонгук никогда не любил тебя. И не будет любить в будущем. Его сердце не будет принадлежать тебе так же, как и деньги и власть Чона, что находится в его руках. Ты никто, Габриэль. Лишь тень, что будет следовать за ним, утешая себя мимолётным сексом, — откидывается на подушки за своей спиной, понимая, что теперь эта кровать стала его новой тюрьмой. — Чтобы ты не сделал, как бы красиво не преподнес Чонгуку ложь, он узнает о тебе. Узнает, какая ты крыса на самом деле, и придушит этими же руками, которые приносили тебе удовольствие, — закидывая руки за спину, омега смотрит уже в налитые кровью глаза Габриэля, понимая, что теперь он чувствует это — долгожданную свободу. То, что накопилось внутри, наконец-то нашло выход. Теперь Чимин чувствует легкость. И плевать, что омега находится в плену. Он сделал то, о чем так долго мечтал — показал свой истинный характер, что скрывался за милой улыбкой, не давая и шанса своему настоящему «я» показаться миру. — Не будь так уверен в своих словах, Пак Чимин, — смотря на омегу, низким голосом начал Габриэль. — Всё то, что ты видишь, может оказаться ложью. И та любовь, что ты хранишь в своем сердце к Чонгуку, думая, что она взаимна, окажется самым главным обманом в твоей недолгой жизни, — омега видел, как Чимин прищурил свои глаза. — Ты знаешь, что он делал всё это время, пока ты плакал в свою подушку в Китае? Нет, не знаешь, — теперь улыбался Габриэль. — Цепляешься мёртвой хваткой за какие-то мелочные воспоминания о нём, даже не улавливая себя на мысли, что он мог трахать других омег, пока ты страдаешь за тысячу километров от него? — Даже если это и правда, — пристально следит за любым жестом омеги. — Докажи. — Мне нече… — Мальчики-мальчики, — хлопая в свои ладошки, нараспев говорит Сун Хи, ухмыляясь. — Помада у меня. Чимин перевёл свой взгляд на человека, что так нагло прервал их. Перед Паком предстал омега, который заварил всю эту кашу и доставил Чонгуку уйму проблем. Этот омега был красив. Дьявольски красив. Чимин словно смотрел на картину в галерее. Пак не знал его, но было в нём что-то отдаленно знакомое. — Габриэль, ты свободен, — распорядился Сун Хи, смотря при этом только на Чимина. — Оставь нас одних. Потом поиграешь с моим омегой, — мило улыбнулся Сун. — Как прикажете, — стремительно покидая комнату, Габриэль закрыл дверь, оставляя омег наедине. — Я рад видеть тебя в сознании, Чимин-ши, — садится на то самое кресло, в котором Чимин обнаружил Габриэля. — Меня зовут Хан Сун Хи. — Дай угадаю. Создатель Зова сердца? — Верно, малыш. Я тот, кто создал эту организацию. И тот, кто займет место твоего альфы, получив всё то, что принадлежало ему ранее. — Максимум, что ты получишь — это пулю в лоб, — выплёвывает Чимин. — Чонгук убьёт тебя и всех твоих людей. И ты это прекрасно знаешь, — проводит языком по своим губам. — Чего ты добиваешь? Той власти, о который ты мечтаешь, тебе не получить. Ты привёл меня сюда насильно. И теперь я привязан к кровати какой-то леской, словно рыбка на золотом крючке. Ты даже не позволяешь мне двигаться. О какой свободе для омег твои люди разносили молву на весь Сеул? — смотря на омегу, что ужасно сильно бесил его, Чимин видел в его глазах удивление. — Что? Размышляешь, как и Габриэль? Что я пустоголовая омега, которая не может сложиться два плюс два? Вы слишком очевидные, ребята. И ваши слова о мире для омег — лишь прикрытие для другой цели. Мести. Сун Хи лишь улыбался, смотря на такого агрессивного Чимина. Да, ему это нравилось. То, что он видит в глазах Чимина сильное раздражение. Но и ему нужно было для спокойствия почувствовать дозу тех же чувств. Поэтому он встал с кресла и начал медленно расхаживать по небольшой комнате, меряя её своими шагами. Чимин наблюдал за действиями Сун Хи и понимал, что ситуация, в которой он находится, безвыходная. — Что тебе нужно от меня? Зачем тебе это всё? — спрашивает Чимин. — Если ты и впрямь хочешь избавить мир от власти альф, ты должен идти по иному пути, — Сун Хи останавливается напротив кровати и переводит взгляд на Пака. — Ты должен подняться на другой уровень, понимаешь? Переродиться. Потому что твои нынешние желания и мечты погубят не только тебя, но и тех омег, что решились пойти за тобой. Не губи чужие жизни, остановись, пока не поздно вернуть всё назад. — Ты не поймешь меня, Чимин. Не понял ещё тогда, в нашу первую встречу, — ухмыляясь, говорит омега. — Что? — удивленно смотрит на Сун Хи. — Не помнишь меня? Наше с тобой проведённое время в Апосе? — облокачивается на вытянутых руках на изголовье кровати. — Это был ты… Тот омега, что предложил мне бежать, — смотрит на омегу потерянным взглядом. Чимин совершенно не ожидал такого поворота событий. — Ещё тогда ты мне приглянулся. Омега, который не молчит и прямо высказывается о несправедливости этого мира. Ты был прекрасен в тот момент, когда отстаивал свою точку зрения. И я захотел тебя. Захотел, чтобы ты был рядом со мной. Ведь такие, как ты, мне и нужны, — смотрит в глаза Чимину Сун Хи. — Как ты туда попал? Кто ты вообще такой? — сжимая руки в кулак, пытался сохранить самообладание Чимин. — Я тот, кто подарит этому миру спасение и сможет отомстить за всю ту боль, что принесли альфы в наш мир после войны. — Этому не бывать… — смотрит исподлобья на Сун Хи. — Не в твоих силах изменить порядок вещей. У тебя нет такой власти. — Теперь есть, — ответил Сун Хи, а маниакальная улыбка появилась на его лице. — Ведь теперь ты здесь, а значит... — делает театральную паузу, отпуская из своей хватки изголовье кровати. — Моя власть — власть Чонгука. — Он не пойдёт с тобой на эту сделку! — рыча, ответил Чимин. — Ещё как пойдёт. Ведь в моих руках тот, кем он дорожит сильнее собственной жизни и власти, которой обладает, — огибая кровать сбоку, Сун Хи наклоняется к лицу Чимина, смотря на кровавые линии порезов на его щеках. — Любовь принесла в твою жизнь столько боли Чимин… Она убивает тебя. И она же убьёт твоего альфу, — нежно касаясь щеки Чимина, Сун Хи оглаживает фиолетовые синяки по кругу. — Любовь дарует нам самое высокое наслаждение, а затем следует боль, что разрывает изнутри, ломая кости, — касается подушечками пальцев неглубоких порезов на щеках. — Ты сам попал в эту ловушку, Чимин-ши. Тебе стоило сказать мне тогда: «да». Не следовать своему пути, который в конечном итоге привёл тебя туда, откуда ты его и начал — ко мне, — нажимая на кожу вокруг пореза, видит, как лицо Чимина искажается болью. — Не прикасайся ко мне! — отбрасывая руку омеги от своего лица, Чимин смотрит на Сун Хи, а в глазах настоящая, неприкрытая ничем ненависть. Ведь Чимин знает, кто виноват во всём. И это он — Хан Сун Хи. — Тебе не выиграть эту войну, Сун Хи. Как бы ты не старался, свет всегда побеждает тьму. — Высоко летаешь, Чимин. Но ты быстро упадёшь, когда будет держать на руках мёртвое тело своего альфы, — холодными, как сталь, глазами смотрел на него Сун. — Как, собственно, и Чонгук своих омег. — О чём ты? — недоуменно смотря на Сун Хи, спрашивает Чимин. — Ах да, ты ведь не знаешь, — смотрит на омегу сверху вниз. — Одиннадцать омег Чон Чонгука мертвы, — видя непреодолимый ужас в глазах омеги, Сун наслаждался. — Только ты и Габриэль живы. — Ты лжёшь! Это всё твои дурацкие игры, да? — О-ох, если бы, Чимин-ши, — усаживается в кресле поудобнее. — Все твои подружки, если их можно было так назвать, мертвы. Украшают своими телами весь этаж вашей уютной гостиницы. — Я тебе не верю, — смотрит волком на Суна. — Ты можешь сказать всё, что угодно, чтобы получить ту реакцию, которую ждёшь. Но ты её не получишь, — обхватывает свои колени руками. — Мои слова, сказанные ранее Габриэлю, я адресую тебе: ты умрёшь, Сун. Рано или поздно ты поплатишься за то, что сотворил. — А когда же будет платить твой альфа? — Этого ты уже не узнаешь.