«The course of true love never did run smooth.»
***
Арго медленно открывает глаза и осознаёт, что находится в больнице. Вокруг него царит тишина, а по комнате слабо рассеивается мягкий белый свет. Омега пытается вспомнить, как он здесь оказался. Последнее, что сохранилось в памяти — подвал, цепи и злобный смех Бомгю. Все воспоминания были достаточно мутные. В сознании омеги всплывали картинки, как Бомгю издевался над его телом, обливая его холодной водой, бил плётками и злобно шипел о том, что он умрёт. Арго опускает взгляд и осматривает себя, замечая повязки, что крепко стягивают его кожу. Омега не чувствует боль, но ощущает такую слабость, словно не чувствует собственного тела. Арго просто хотелось бы никогда больше не просыпаться. Вдыхая специфический запах медикаментов, он не понимает, почему находится здесь. Бомгю не мог сжалиться над ним. Омега просто в это не верил. Внезапно дверь палаты, в которой находился омега, открывается, и входит незнакомая девушка. «Медсестра». Девушка в белом халате улыбается и подходит к кровати единственного пациента в этой палате. — Доброе утро, Арго. Как вы себя чувствуете? — спрашивает она с доброй заботой в голосе. Арго продолжает на неё смотреть, не знаю что ответить ей. Как может чувствовать себя человек, который прошёл через ад? — Не беспокойтесь, вы только что проснулись от долгого сна. Ваше тело нуждается в восстановлении, — говорит она успокаивающе. — Г…де… Я, — хрипло шептал Арго, превозмогая боль в горле, что словно ножами раздирала кожу. — Вы в больнице. Были доставлены в невменяемом состоянии сюда чуть больше недели назад, — ответила медсестра. — Долго не приходили в себя, и сейчас я здесь, чтобы проверить ваши раны и сделать перевязку. Арго пытается осознать то, что он находится здесь уже неделю, и не понимает, как вообще сюда попал. Почему он не мёртв? Почему ещё дышит? Медсестра заметила его беспокойство и налила немного воды в стакан, который стоял рядом на столике. Она поднесла его ко рту Арго, помогая ему выпить. — Не нужно напрягаться, Арго. Вы в безопасности, — снова успокаивающий тон. — Почему… Бомгю не убил меня? — выдавил Арго из себя с трудом. Медсестра на мгновение удивилась, продолжая смотреть в глаза омеги, что лежал перед ней, словно неживой. — Мне… — Не успел, — проговорил Чонгук, заходя в палату. — Мы нашли тебя… Минхо нашёл. — Чонгук… — смотря альфе в глаза, у Арго начали подкатывать слезы. — Я думал, что никогда не увижу тебя снова, — пробормотал омега, голос его хрипел от эмоций. Он протянул руку к Чонгуку, и тот подошёл ближе, обнимая его слабое тело. — Ты как, Ро? — поглаживая слегка спину омеги, спросил Чонгук. — Ты… Так давно, — тяжело проговаривая каждое слово. — Не называл… Меня так… — Арго закрыл глаза и прижался к Чонгуку сильнее, позволяя себе расслабиться в его объятиях. — Никогда не поздно начать сначала, — чуть улыбаясь уголками губ, ответил Чонгук. — Ты в Сеуле, Арго. В безопасности. Бомгю мёртв и больше никогда не причинит тебе страданий, — твердо проговорил Чонгук. — Мё…ртв? — Арго сильнее сжал руку альфы. — Да, — смотря омеге в глаза, ответил Чонгук. — И вскоре все, кто виноват во всём, окажутся вместе с ним. — Чим… — Тоже тут, — перебил Чонгук. — Он дома, и когда ты поправишься, вы встретитесь, — сжимая напоследок руку омеги. — Засыпай, Арго, ты в безопасности. В глазах омеги отразилась смесь слёз и благодарности. Он уже смотрел на этого альфу, как на своего спасителя, свет в темноте. Заметил, что слова уже не нужны, эмоции говорят сами за себя. Медсестра продолжала наблюдать за Арго и господином, убедившись, что омега спокойно дышит и чувствует себя лучше. Она осторожно поставила стакан на столике, понимая, что нужно дать омеге отдохнуть. Чонгук ощутил, как тело Арго расслабляется в его объятиях, и он снова почувствовал, что всё будет хорошо. Альфа нежно погладил ладонь омеги, стараясь успокоить его. Чонгук понимал, какое значение имеет это для Арго. Для обоих. Чон давно потерял надежду увидеть омегу снова. Но теперь всё по-другому: так, как должно было быть, и Чонгук знает — впереди его ожидает не одна битва за тех, кого уже рядом с ним нет, но он обязательно сохранит и убережёт то, что осталось с ним. Чон не даст погибнуть Чимину, не позволит умереть Арго. Альфа убьёт всех, кто причинил боль его омегам. Отомстит каждому ублюдку, что решился покусится на него и на то, что принадлежит ему.***
Чон Чонхён был в полном бешенстве: мало того, что его сын смог выжить, так еще и смог спасти остатки своего гарема. Бомгю, чёрт его дери, мертв, а Сун уже скоро издает свой последний вздох. Весь план летел в пропасть. Но, несмотря на свою ярость, Чон-старший решил не опускать руки. Он понимал, что у него остались некоторые ресурсы — КПТЛ и МСИ. Чонхён не хотел идти на такой рисковый шаг, обращаясь к тем, кого и сам боялся. Но другого пути нет — Чонгук должен умереть. — Господин Чон, прибыл представитель КПТЛ, — входя в кабинет альфы, оповестил миловидный бета, что больше был похож на омегу. — Какими будут ваши указания? — Впусти его, — Чонхён оторвался от любования ночным Сеулом. — Хорошо, — поклонился омега. — Также не желаете кофе? — Не сегодня, — слегка ухмыляясь. — Лучше принеси нам виски, Сохи, — падая в своей кожаное кресло. — Разговор нас ждёт столь захватывающий, что без алкоголя нельзя будет обойтись. — Будет сделано, господин, — во второй раз склоняется бета перед альфой, выходя из кабинета, плотно закрывая за собой дверь. Чон не успевает сделать и вдоха, слышит, как открывается дверь. И в эту самую минуту решится многое, и всё будет зависеть только лишь от него. — Господин помощник КПТЛ, я рад, что вы согласились встретиться со мной, — проговаривает Чонхён. — Присаживайтесь, пожалуйста. Нас ждёт долгий разговор. Внимательно осматривает кабинет своим острым взглядом, подмечает для себя некоторые детали. — Надеюсь, он будет не столь утомительный, как ваш вид, — присаживается в точно такое же кожаное кресло помощник. — Ваше имя мне очень хорошо известно, Чон Чонхён, а вот моё вам — нет, — слегка улыбаясь уголками губ. — Меня зовут Ким Ыну, я ведущий помощник организации КПТЛ, и сегодня мне бы очень хотелось узнать, что вам от нас нужно? И что мы получим взамен? — Я обеспокоен моим сыном, Чонгуком. Он несёт ответственность за наших граждан и дела Кореи, но я уверен, что он предатель, — не видя никакого смысла ждать и как-то ещё ближе знакомиться с этим человеком, Чонхён решил сразу приступить к самому главному. — Я думаю, что он замешан в делах мятежной банды под названием «Зов сердца». Ыну внимательно слушает альфу что сидит перед ним. Ведь то, о чём он сейчас говорит, было весьма занимательно. — Я хочу, чтобы вы провели расследование и выяснили все его связи с этой бандой радикалов. Если мои подозрения подтвердятся, я хочу, чтобы вы немедленно приняли меры и отстранили его от власти. — Интересно, — нарочито растянуто говорит Ыну. — Мы, конечно же, заинтересованы в раскрытии мятежной банды. Но прежде чем мы сможем начать расследование, вам придётся предоставить нам весомые улики или доказательства, подтверждающие обвинения в отношении вашего сына. Мы не можем просто так поверить словам одного человека. Чон Чонхён кивает, понимая логику Ким Ыну. Он заранее приготовил некоторые «доказательства», которые подтверждали подозрения в отношении Чонгука. Альфа достаёт из своего стола папку с документами и передает её помощнику КПТЛ. — Вот вам доказательства, — говорит Чон Чонхён, серьёзно глядя на Кима Ыну. — В этой папке вы найдете записи телефонных разговоров, транзакции на суммы, полученные сомнительным образом, и фотографии, которые свидетельствуют о встречах Чонгука с членами «Зова сердца». Уверяю вас, что все эти данные являются достоверными и подтверждают его причастность к этой банде. Ыун принимает папку и начинает рассматривать её содержимое, внимательно изучая каждую страницу. Его выражение лица становится всё более серьёзным, подтверждая, что он видит в этом материале весомые обвинения в адрес Чонгука. — Господин Чонхён, вы уверены в том, что сейчас делаете? — прищуривая свои глаза, спрашивает Ким, смотря на альфу. — Чон Чонгук является действующим лидером Кореи, и то, что вы сейчас мне предоставили, — приподнимая папку над столом. — Запросто может оказаться ложью. Старший Чон смотрит на Кима с недоверием. Он понимает, что любое обвинение в адрес Чонгука может быть опротестовано и представлено как ложь, особенно учитывая его высокий статус и влияние. Но Чонхён не может этого допустить. — Я полностью осознаю, что делаю, — отвечает альфа с уверенностью. — Однако мои подозрения не могут быть проигнорированы. Чонгук может быть включен в дела, которые могут нанести серьёзный урон нашей стране. Поэтому я считаю, что проведение независимого расследования с участием МСИ является необходимостью. Ыну тщательно рассматривает все доказательства в папке и затем переводит взгляд на Чонхёна. — Хотите, чтобы ваш сын предстал перед Мировым судом измены? — четко проговаривает бета. — Вы ведь понимаете, что он будет мёртв? Если суд, соответственно, так решит, — откладывая папку на стол. — И если суд решит, что и вы виноваты, то умрёте и вы. Затем умрёт вся ваша семья Чон: любимые, любовники, гарем, друзья — умрут все те, кто вам близок. Чон Чонхён молчал. Его глаза сверкали ненавистью и желанием защитить свою семью. Альфа знал, что рискует всем, что любит. Но для него это было таким пустяком в сравнении с тем, как он хотел наказать сына. Чон-старший знал, что если не остановит Чонгука, то всё, что построил, рухнет. — Я готов пойти на любые риски, — сказал Чонхён, сильно сжимая кулаки. — Я знаю о последствиях, но я не могу позволить Чонгуку уйти с этим. Он предал нас всех, и у него нет права на пощаду. Ыну обнажил свои зубы в ухмылке, видя решимость в глазах альфы. — Я понимаю вас, господин Чон, — сказал он. — Мы возьмём на себя это дело и проведём независимое расследование. Никто не останется безнаказанным, если ваши обвинения подтвердятся. Чонхён кивнул, чувствуя некоторое облегчение. Он знал, что Ким Ыну и КПТЛ не подведут его, и их сотрудничество принесёт результаты. Чонгук погибнет, а он вернётся на своё законное место, став правителем Кореи. Альфа знал, что это только начало, и ему предстоит ещё много сделать, чтобы осуществить свои планы. Он был готов столкнуться с любыми трудностями и рисками, чтобы достичь своей цели. Но в то же время Чон-старший знал, что в этой игре не всё так просто, и что на пути к своей цели ему придется преодолеть множество преград и встретиться с ещё более влиятельными и опасными людьми. Но Чонхён был готов ко всему, и ничто не остановит его в его стремлении к столь желанному трону. — Мы с вами ещё увидимся, — вставая, сказал Ким. — Но при каких обстоятельствах? — бета ухмыльнулся. — Решит КПТЛ, — выходя из кабинета. — До скорой встречи, Чон Чонхён, — не оборачиваясь. Альфа оставался сидеть в своём кабинете, закуривая сигару трясущимися руками, что окутывала помещение густым дымом. Его уверенность в успехе и жажда мести делали его смелым. Но было что-то в его глазах, что отражало не только ярость, но и боль. Ведь Чонгук оставался его сыном, несмотря на всё его предательство. Это была сложная борьба внутри него — желание наказать сына и одновременно защитить свою семью. Он готов был пожертвовать многим, чтобы достичь своей цели. Но вопрос был в том, сможет ли он сохранить свою человечность и найти мир внутри себя после всего, что альфа собирается совершить. Чонхён смотрел в окно кабинета и видел, как город продолжал гореть своей жизнью, не подозревая о том, что случилось за стенами этой обители. Будущее Кореи было в его руках, и альфа был готов пойти на всё, чтобы вернуть то, что сам по глупости отдал.***
— Говоришь, мой отец подал запрос в КПТЛ? — смотря на бету перед собой. В саду, где находились двое людей под светом луны и уличных фонарей, царило спокойствие, и воздух был наполнен ароматом цветущих растений. Вдалеке слышалось пение птиц, а лёгкий ветерок играл с листьями деревьев. — Что ты ещё знаешь? — выдёргивая лепестки роз из бутона, спрашивает Чонгук. — То, что я буду вести это дело, — отвечает Ыну, не сводя взгляд с альфы. — Тогда зачем ты здесь? — Чонгук медленно опускает глаза. Горечь окутывает его сердце: отец намеревается сделать то, о чём давным-давно предупреждал. — Арестуешь меня? — Нет, — спокойно отвечает Ыну, отвернув голову в сторону. — Я не доверяю вашему отцу так, как и вам, — бета смотрел на яркую луну, что светилась высоко в небе. — Но вы —глава государства Корея, вы — лидер этой страны и член МСИ, и я не могу не проинформировать вас о том, что против вас готовится переворот, — сжимая крепче ладони в кулаки. — Ваш отец хочет вашей смерти, господин Чон Чонгук. — Без тебя знаю, Ыну, — выбрасывая лепестки роз в сторону. — Если он хочет поиграть со мной, то… — Чонгук касается розы, что осталась совсем голая: без лепестков в его руках. — Мы поиграем. — Хотите показать ему свои карты? — Я покажу ему флеш рояль, — на губах Чонгука была улыбка. — Будьте осторожны, господин Чонгук. Ваш отец очень опытный и хитрый игрок. Не стоит недооценивать его, — предупреждает бета, бросая взгляд на Чонгука. — Я знаю, Ыну. Я не собираюсь поддаваться его игре, — отвечает альфа, чувствуя, как шипы розы впиваются в его ладонь. — Ведь мне есть, что защищать. Чонгук расслабляет свою руку, освобождая себя от шипов. Он смотрит на них мимолётным взглядом и затем снова встречается с глазами Кима. Его сердце бьётся сильнее, чувствуя, как адреналин захлёстывает его. Ему хочется бросить вызов своему отцу, показать ему, что он не будет слепо доверять ему. — Пусть игра начнется, Ыну. Я покажу ему, что способен на многое, — Чонгук шепчет: его голос наполнен решимостью и силой, а глаза начинают пылать алым. — Я не позволю ему уничтожить то, чем дорожу. — Чонгук? Чон разворачивается назад, замечая, как немного вдалеке за ними наблюдает Чимин. Омега долгое время блуждал по дому, пытаясь найти Чонгука. Но не думал, что найдёт его в саду с совершенно незнакомым ему человеком. — Зачем ты вышел? — заботливо спрашивает Чонгук с такой нежностью в голосе, что рядом стоящий Ыну вздрогнул. Он никогда не видел, чтобы этот альфа так себя вёл. — Я искал тебя, — подходя к ним ближе, отвечает Чимин. — Нашёл, значит? — Чонгук улыбается. — И чего же хотела моя дикая спирея? — обнимая за талию, притягивает Чимина ближе к себе. — Что здесь происходит? — Пак старается сохранить спокойствие, но сухость в голосе явно выдаёт его. — Ничего важного, — Чонгук отводит взгляд в сторону и снова обращается к Ыну. — Мы продолжим позже. — Хорошо, господин Чон. Я буду здесь, — Ыну кивает и медленно удаляется, оставляя влюблённых наедине. — Ты уверен, что всё в порядке? — Чимин спрашивает, наблюдая за Чонгуком. Он замечает его напряжение и понимает, что что-то не так. — Да, — прижимая омегу ближе к себе, утыкается своим носом в чёрные локоны Чимина. — Я никогда тебе об этом не говорил, но твои волосы прекрасны, — вдыхая запах любимой спреи, прошептал Чонгук. Чимин чувствует, как его лицо начинает нагреваться от смущения. Он никогда не мог привыкнуть к комплиментам, особенно когда их произносит Чонгук. — Я тоже никогда не говорил тебе об этом, но твой запах меня дурманит, — Чимин приподнялся на носочках, шепча ухо своего альфы. — Твой мне нравится больше, — Чонгук улыбается, касаясь губами щеки Пака. Альфа прокладывает дорожку поцелуев от щеки Чимина к губам, дразня омегу, что таяла в его руках от любых его прикосновений. Он мягко приоткрывает свои губы, приглашая Чонгука внутрь и готовясь к более глубокому поцелую. Омега желает получить то, что по праву принадлежит только ему. Их языки встречаются в пылком поцелуе, и чувство блаженства охватывает Чимина полностью. Он чувствует, как Чонгук прижимается к нему ещё ближе, погружаясь в его рот ещё глубже. Желание Чимина только усиливается от этого беспрекословного признания любви и страсти со стороны его альфы. — Чимин, — пробормотал Чонгук, не отрываясь от губ парня. — Ты всегда будешь моим единственным. Нам судьбой суждено быть вместе, — Чимин ещё сильнее прижался к Чонгуку, дыхание стало тяжелым и неуправляемым. В этот момент им было всё равно на окружающий мир и обязанности, которые лежали на их плечах. Важно было только то, что они нашли друг друга и готовы отдаться этому огненному влечению, которое соединяло их ду́ши и сердца́. На этот миг они были двумя половинками одного целого, обладающими силой, которая могла покорить любые преграды. Их любовь была такой же безусловной и вечной, как и запах, который дурманил обоих, призывая к бесконечному слиянию. Сердце Чимина бьётся быстрее. Его тело горит огнём страсти, и он чувствует, как ноги начинают подкашиваться. Омега полностью отдаётся поцелую с Чонгуком, доверяя своё тело и душу этому человеку. Только они понимали, что значит быть всем друг для друга, и никто больше не смел прикасаться к тому, что так явно и безоговорочно принадлежало им. Чимин и Чонгук были единственными, кто мог погрузить другого в этот мир страсти и любви, который был доступен только для них. — Вот, что самое дорогое у вас, господин Чон Чонгук, — прошептал Ким, наблюдая за влюблёнными. — Это их любовь, — выходя из угла дома, спокойно сказал Джин, смотря на то, как Ын дёрнулся в испуге. — Нет ничего более ценного, чем эта непоколебимая связь между двумя сердцами, — поравнялся плечами с бетой. — Ведь так, господин Ким Ину? Бета кивнул, понимая, что не имеет права вмешиваться в их отношения. Он знал не понаслышке о том, сколько испытаний пришлось преодолеть им, чтобы быть вместе. Чонгук и Чимин заслуживали эту любовь и готовы были бороться за неё любыми средствами. — Вы правы, господин Ким Сокджин, — прошептал бета, наблюдая, как двое влюблённых смеются в объятиях друг друга. — Что ты здесь делаешь? — смотря на бету боковым зрением. — Вы и без меня знаете, — ответил Ыну, переводя свой взгляд на Джина. — Всё зашло слишком далеко, и теперь… — бросая мимолётный взгляд на парочку. — Я не могу позволить господину Чон Чонгуку погибнуть. — Хочешь пойти против КПТЛ? — приподнимая брови в лёгком удивлении. — Нет, — тяжело выдыхает бета. — Но я знаю наверняка, что господин Чон Чонхён лжёт, и более чем уверен, что он не ведает, что творит. Его разум затуманен желанием править. — И что ты собираешься делать? — Судить справедливо.***
— Скажи, Чонгук, — смотря в любимые чёрные глаза своего альфы. — Ты веришь в судьбу? — Судьбу? — смотрит в ответ на Чимина вопросительно, слегка изгибая бровь. — Я думаю, что всё происходящее в жизни имеет свою причину. Иногда кажется, что судьба управляет нами и устраивает определённые события, которые неизбежны. Но в конечном счете, мы сами выбираем свой путь и формируем свою судьбу. Так что, может быть, верить в судьбу — это просто наше подсознательное желание внушить смысл случайностям и событиям, которые происходят вокруг нас, — завершает своё рассуждение Чонгук, касаясь руки омеги, что лежал рядом с ним на кровати. — А ты, Чимин, веришь в судьбу? — Вроде бы верю, — медленно отвечает. — Я думаю, что некоторые вещи предопределены и что определенные люди судьбоносным образом входят в нашу жизнь. — переплетая пальцы с мужчиной. — Но я также верю в свободу выбора и то, что мы можем влиять на наше будущее своими действиями. — И если бы у тебя был выбор, ты бы выбрал меня? — шепчет Чонгук, поднося к губам их сплетённые руки. — Выбрал? — Чимин слегка приподнимается на кровати, удивлённо заглядывая в глаза любимого. — Ты был бы со мной, зная, кто я такой? Выбрал бы человека, который скупал омег для своего гарема и убивал других людей ради удовлетворения? — целуя мягкую кожу чиминовой ладони. — Я ненавидел тебя… — отворачивая голову в сторону, прошептал еле слышно Чимин. — Ненавидел за то, что ты альфа, который так легко способен сломать жизни других людей, — кусая нижнюю губу. — Ты купил меня, как я раньше считал, забрав у меня право вернуться домой, к своей семье. Я верил, что ты причина всех моих бед, и хранил в своей душе знание о том, что ты монстр, которому всё равно на других, а особенно на омег. Чонгук смотрел на Чимина снизу вверх, всё так же прижимая его ладонь к своим губами, внимательно слушая омегу. — Извини, Чимин, — тихо произносит альфа, отпуская ладонь возлюбленного. — Но, — поворачивая голову в сторону Чонгука, кладёт свою ладонь на скулу альфы. — Это было раньше. Сейчас я уже не вижу в тебе монстра. То, как ты заботишься обо мне, чтобы обеспечить моё счастье, говорит о том, что ты отдалился от того, что кем был раньше. Я вижу, что ты стараешься стать лучшей версией себя рядом со мной каждый день. И вот поэтому я выбрал бы тебя, Чонгук. Потому что я верю, что ты можешь сделать меня счастливым и защитить меня ото всех бед. Это моё решение, и это моя судьба. — И ты сознательно хочешь связать свою жизнь с монстром? — вслед за Чимином приподнимаясь на кровати, смотрит теперь в глаза омеги сверху вниз. — Ведь ты больше не раб. Не часть моего гарема и можешь сбежать от меня и вернуться назад. — Мне некуда возвращаться, — проводит своей рукой от скулы Чонгука вниз по шее. — Все, кого я любил — мертвы. И ты, — приближаясь к альфе. — Только ты остался со мной, — прикасаясь своим носом к венке на шее Чонгука, прошептал Чимин. — Я люблю тебя таким, Чонгук. Моему сердцу всё равно, на что ты способен, и как сильно сходишь с ума, — обхватывая шею мужчины своими руками, прижимается к нему ещё ближе. — Ведь я тоже давно сошел с ума, — Чонгук нежно улыбается и обнимает Чимина в ответ, обхватывая его талию своими руками. — Хочешь сходить с ума вместе со мной? — зарывается носом в волосы омеги, вдыхая запах любимой спиреи, что сводит его с ума. — Я хочу быть с тобой и сходить с ума вместе, Чонгук, — прошептал Чимин, сжимая шею альфы крепче в своих объятиях. — Несмотря на все мои страхи и сомнения, я не могу представить свою жизнь без тебя. — Моя дикая спирея, — прошептал Чонгук, приподнимая за подбородок лицо Чимина. — Знал бы ты, как сильно я хочу сожрать тебя. — Так возьми, — касается своими устами губ любимого альфы, оставляя на них мимолётный поцелуй. — Сожри меня. Позволь моим губам танцевать с твоими. Позволь нам сойти с ума в этом бесконечном танце. Я готов утонуть в тебе, быть твоим и только твоим, мой альфа. — Ты будишь во мне зверя, омега, — кусая губы Чимина, низким голосом шептал Чонгук. — Этот зверь принадлежит мне, — отстраняясь от мужчины, Чимин падает спиной на кровать, раздвигая свои ноги, приглашая альфу. — Иди ко мне. Чонгук медленно приближается к омеге, ощущая, как его кровь начинает бурлить в жилах. Он смотрит на своего возлюбленного с такой страстью в глазах, зная, что этот момент давно ожидается. Когда Чонгук достигает Чимина, он теряет контроль над своими чувствами. Мужчина бездумно сжимает его тело, ощущая тепло и запах, который так любит. Чонгук нежно гладит его щеку, а затем страстно накрывает губами губы напротив, показывая своей омеге всю свою любовь и страсть. Чимин отвечает на поцелуй Чонгука, открывая свои губы и впуская язык Чона внутрь. Они вступают в прекрасное танго, раскалив воздух вокруг. Чонгук переключается на шею Чимина, накидываясь на неё с голодными поцелуями, оставляя после своих губ алеющие отпечатки на коже. Руки омеги скользят по спине любимого, вызывая дрожь и желание в теле мужчины. — Раздень меня, — прошептал Чимин сквозь поцелуи. Чонгук, чувствуя пульсирующую страсть Чимина, медленно начал расстёгивать пуговицы одну за другой. Каждое его движение было изящным и томительным, словно игра. И главный ключ к тайне лежал в руках Чонгука. Когда последняя пуговица была расстёгнута, Чонгук освободил Чимина от его тесных объятий блузки, что успела пропитаться потом от жара, что исходит от тела омеги. Они смотрели друг на друга, не в силах сдерживать волну возбуждения, обволакивающую их. Между ними не осталось ничего — только полное единение душ: их чувства слились в одно, как символ этого момента безумной нежности и силы. — А теперь смотри, — оставляя на шее Чимина последний поцелуй-укус, Чонгук встаёт на колени перед лежащим перед ним омегой. Чон прикасается к пуговицам своей рубашки, медленно начиная расстегивать каждую. Движения были размеренными и замедленными, словно он хотел, чтобы Чимин заметил каждое действие его пальцев. Когда последняя пуговица была расстёгнута, Чонгук осторожно распахнул рубашку, выставив на показ свою слегка напряжённую грудь. Он почувствовал, как его руки трепетно прошлись по ткани, соблазнительно скользящей по его коже. Его взгляд продолжал пленять Чимина. Чонгук не позволял себе отвлекаться от этого прекрасного зрелища — лежащий Чимин был как шедевр, который он жаждал исследовать. Альфа снял свою рубашку с плеч и слегка наклонился вперед, дабы подарить Чимину лучший обзор каждого своего мускула, которым он так гордился. Почувствовав приятное ощущение свежего воздуха на своей обнаженной коже, он на мгновение замер, наслаждаясь этим мгновением. Затем Чонгук игриво покачал головой, рассыпая свои волосы вокруг лица. Он нагнулся ближе к Чимину, позволяя омеге наконец-то коснуться его тела. Руки Чимина слегка дрожали от возбуждения и так сладко контрастировали на загорелой коже пресса альфы. Они оба чувствовали, как их желание и страсть нарастают с каждой секундой. Чонгук опустил губами на шею возлюбленного, нежно целуя и облизывая каждый сантиметр кожи. Язык альфа дарил самые сладкие мурашки по всему телу. Руки Чимина стали более уверенными, когда он заметил, что Чонгук начал задерживать дыхание от его прикосновений. Он ласкал каждую часть тела своего возлюбленного, придавая особое внимание его груди и прессу, обводя своими маленькими пальцами каждый выпирающий кубик на его животе. Омега не мог сдержаться, опустив ладонь чуть ниже живота Чонгука, и начал поглаживать сквозь ткань брюк возбуждённый член альфы. Мужчина простонал от действий Чимина, слегка отстраняюсь от него, чтобы полностью снять с себя рубашку, оставив своё тело полностью обнаженным перед омегой. Чимин без слов привстает на кровати, становятся так же, как и Чонгук, на колени, касаясь груди своего альфы, слегка толкнув его, показывая своими действиями, чтобы альфа лег на кровать перед ним. — Хочу отсосать тебе, альфа, — промурчал Чимин, видя, как Чонгук укладывается спиной на подушки. Омега медленно принялся за ширинку Чона, смотря тому в глаза из-под своих пушистых ресниц. Их взгляды пересекались в момент, когда молния была уже полностью расстёгнута, а рука омеги уже находилась в боксерах альфы. Чимин чувствовал в своей руке, как пульсировал член Чонгука: он был твёрдым и жаждущий внимания. Он медленно наклонился и приблизился к нему, целуя розовую головку. Чонгук застонал от удовольствия: его тело подрагивало от возбуждения. Руки Чимина ласкали его бедра, слегка сжимая их. Чимин начал постепенно опускаться на член Чонгука своим ртом, двигаясь вперёд и назад. Он вкушал горьковатый вкус альфы, смакуя его на своем языке. Наблюдая за взглядом Чонгука, Чимин продолжал сосать член, стараясь доставить альфе незабываемое наслаждение. Он играл с головкой языком, проникая глубже и глубже, неутомимо работая своим ртом, чтобы удовлетворить своего мужчину, что лежал перед ним. — Чёрт, детка! — из-за сильного возбуждения Чонгук начал глубоко дышать: его стоны становились всё громче. Он чувствовал, как Чимин всё больше и больше заглатывает член. Холодный воздух проникал через щели окон, но Чонгуку было всё равно. Он сжимал простыню вокруг себя, отдаляясь всё больше от реальности. Его мысли и чувства полностью погружались в наслаждение, которое мог дать только Чимин. Омега, сияющий в тусклом свете луны, смотрел на него похотливым взглядом. Он был только рад сосредоточиться на своем партнёре, на его удовлетворении и на том, как его руки сжимали бедра Чонгука, провоцируя ещё больше стонов. — Ты прекрасен, — пробормотал Чонгук, смотря на то, как омега заглатывает его член по самое основание. — Не останавливайся… Чимин улыбнулся, его губы сжимались вокруг члена Чонгука, создавая невероятное удовольствие в виде вакуума. Он наслаждался каждым движением, каждым стоном, который произносил его любимый. Чонгук тяжело дышал, его глаза были полны блаженства. Чимин продолжал заглатывать его член, ускоряя темп, не останавливаясь ни на секунду. Он знал, что альфа скоро достигает предела: уловил жёсткую хватку пальцев, которые сжимали волосы на корнях омеги. — Блядь… Что со мной будет, когда у тебя случится течка, — гортанно шептал Чонгук, подмахивая бедрами. Чонгук, закрывая глаза на мгновение, откидывается на мягкие подушки. Он никогда и посмел подумать, что когда-нибудь сможет получить такое наслаждение от простого минета, от Чимина, который никогда не сосал. Чёрт, он был настолько влюблен, что ему было всё равно, что делает с ним омега. Чонгук получал кайф даже просто смотря на него. Безумно хотелось кончить в этот ротик с этими пухлыми губами, но сильнее всего Чонгук хотел наконец-то вторгнуться в Чимина и разорвать его попку так, чтобы он не смог сидеть на ней ближайшие несколько дней. — Детка… Остановись, — шепчет Чонгук, пытаясь нежно оттянуть Чимина от своего члена. — Мне рано кончать. Чимин отпускает Чонгука из своего захвата губ. Член со шлепком ударяется о нижние мышцы живота альфы, оставляя на коже слюну, что смешалась с природной смазкой. — Хо…чешь меня? — с хрипотцой в голосе спрашивает Чимин, слизывая с губ предэякулят. — Больше всего на свете, — отвечает альфа и подносит свои пальцы к губами любимого, убирая паутинку слюны. Смотря в глаза Чимина, что отдавали голубым, Чонгук полностью облизывает свои пальцы, на которых остался его собственный вкус и слюна омеги, пожирая в это мгновение взглядом любимого, который неотрывно смотрел на действия альфы. Чонгук улыбнулся, его глаза горели огнем от желания. Он постепенно приближался к Чимину, ощущая запах его возбуждения. И наконец, их губы встретились в горячем поцелуе. Их языки соединились в страстном танце, и вожделение заполнило воздух. Чимин обхватил руками шею Чонгука, прижимая его ближе, словно пробуждаясь от долгого сна. Альфа тем временем боролся со своими брюками, пытаясь как можно скорее снять их со своих ног. Всё вокруг казалось растворяющимся в их страсти. Одежда постепенно уходила в сторону, освобождая их желанные тела. Чонгук целовал грудь Чимина: его губы скользили по чувствительной коже, вызывая у того дрожь от каждого нового прикосновения. Альфа спускался всё ниже: то всасывал соски своего возлюбленного, то слегка покусывал их, слыша, как омега стонет в его волосы, прижимаясь ближе. Их страсть не знала границ. Чонгук, лаская грудь любимого омеги, не забывал о своих руках: он опускал их всё ниже, ведя по стройному телу до самого пояса, сжимая мягкую и такую нежную кожу в своих ладонях, впиваясь в неё пальцами. — Мои хороший, — отрываясь от правого соска омеги, говорит Чонгук, выдыхая на грудь Чимина горячий воздух. — Такой сладкий, — проводит своими руками от пояса Чимина вниз, сжимая его попку, которая вся уже промокла сквозь джинсы. — Уже такой мокрый для меня, — просовывая руки под джинсы и трусики омеги, Чонгук касается своим пальцами дырочки Чимина, толкаясь в неё. — Скажи мне… — кусая ключицу Чимина. — Чего хочет моя омега? — проникая указательным пальцем в анус, играется с ним. — Тебя… — касается лица Чонгука, притянув его лицо ближе к своему. — Коснись меня… Войди в меня… Умоляю, Чонгук. — Хочу вкусить тебя, детка, — оставляет поцелуй на губах омеги. — Сними свои джинсы, — легко толкает омегу в грудь. — Ложись спиной на кровать и раздвинь для меня свои идеальные ножки, — Чимин вздрогнул от желания, когда Чонгук довел его до края возбуждения своими ласками. Он был готов отдаться этому прекрасному альфе. Омега скинул свои джинсы и посадил Чонгука на край кровати. Раздвинув свои ножки, он предложил альфе доступ к своей самой горячей и желанной точке. Чонгук, не теряя времени, лёг грудью на кровать, утыкаясь лицом в дырочку омеги, которая была такая мокрая от естественной смазки. — И это всё моё, — кусает своими удлинёнными клыками бедро Чимина, заставляя омегу издать стон, который смешал в себе удовольствие и боль. Чонгук ведёт губами по телу омеги, наконец-то касаясь мокрой дырочки Чимина сначала верхней губой, затем нижней, а следом проникает в такое желанное лоно языком. Чон словно потерял себя в этом моменте: все его мысли и чувства были окутаны любимым омегой. Он двигался всё быстрее, стремясь доставить максимум удовольствия своему возлюбленному. — А-ах! — Чимин стонал громко и яростно, не сдерживая своих чувств. Он ощущал, как каждое прикосновение Чонгука вызывает у него взрывные эмоции, которые всецело охватывают его. Чимин жаждал больше. Он жаждал страсти и сладостных мук наслаждения. Чонгук продолжает проводить языком по чувствительной дырочке Чимина, доводя его до края оргазма. Руки омеги лежат на его голове, прижимая его к себе, словно прося ещё больше, ещё глубже. Не выдержав, Чонгук вводит два пальца в дырочку, увеличивая темп и интенсивность своих действий. Омега издаёт всхлипывания на каждое движение, полностью отдаваясь такому страстному альфе. — Ох, Чимин, ты так хорош, — произносит Чонгук, останавливаясь лишь на мгновение, чтобы поцеловать живот омеги. — Да, да, не останавливайся! — Чимин стонет, извиваясь на кровати. Альфа вынимает пальцы, понимая, что дырочка Чимина растянута максимально и теперь омега сможет принять его. Чонгук заменяет свои пальцы на свой длинный, толстый и возбуждённый член. И чем сильнее он проникает в омегу, тем выше и громче издаёт стоны Чимин, сжимая своими пальчиками простынь. Чонгук движется всё быстрее и сильнее, заполняя омегу до предела и принося ему невероятное удовольствие. Чимин стонет и кричит от растущего наслаждения. Его тело дрожит от каждого движения альфы. Их тела настолько близко, что становятся единым целым. Их стоны и крики наполняют комнату, поднимая к небесам их интенсивную страсть. Они не могут остановиться: их тела болят от желания душ, и они продолжают двигаться в ненасытной жажде друг друга. — Я выпью тебя до последней капли, — толкаясь в омегу, томно протягивает Чонгук каждое слово. Чимин сжимает ноги вокруг тела любимого, призывая его к более глубокому проникновению, и альфа отвечает его желанию, ускоряя темп и чувствуя, как омега начинает содрогаться под ним. Они двигаются в совершенной гармонии: время останавливается, а лишь их стоны и вздохи наполняют воздух, создавая атмосферу безудержного наслаждения. В конце концов, их движения становятся необузданными: они приближаются к оргазму, обрушивающемуся на них с потрясающей яростью. Омега издает крик блаженства, сжимаясь в пучине сладостных сокращений, а альфа следует за ним, выпуская последние капли своей страсти. — Ты — моё всё, — шепчет Чонгук, прижимаясь ещё сильнее к омеге. — Только ты — мой особенный, моя жажда, моя луна. Чимин улыбнулся, чувствуя тепло и любовь, которые радостно наполняли его сердце. Он знал, что эти моменты — моменты их истинной любви, и они будут продолжать наслаждаться ими вечно. Чонгук падает на кровать лицом к лицу с Чимином, обнимая обеими руками спину омеги, прижимая его к себе. Альфа внимательно смотрит на омегу, что находится в его руках, и не может оторваться от него взгляда — Чимина хотелось целовать бесконечно, и Чон не может отказать себе в этом желании. Он целует то нижнюю, то верхнюю губу омеги, чувствуя своим лицом, как омега начал ещё более ярко улыбаться от его действий. Их поцелуй был нежным и проникновенным, словно они пытались передать друг другу свои чувства только через этот один акт. Никакие слова не могли бы описать то, что влюбленные чувствовали в этот момент. Постепенно их дыхание успокоилось, но они ощущали, как их сердца бьются в унисон. Чимин прикрыл глаза, наслаждаясь томными прикосновениями, которыми баловал его тело Чонгук. Он не мог поверить, что его желания и фантазии стали реальностью. — Я люблю тебя, — прошептал Чонгук, целуя Чимина в губы. — Люблю, как никогда не любил никого. — И я тебя тоже. Ты — моя Вселенная.***
Чонгук сидел за рабочим столом в своем кабинете, перебирая в своих руках документы, которые заставляли всё внутри сжиматься от нарастающей злобы. Его вызывали в МСИ, а это означало лишь одно — ему придётся играть по-крупному. И чтобы выйти из этой игры победителем, он должен уничтожить Зов сердца раз и навсегда. И он знал, что ему делать, но внутри, словно шестое чувство говорило, что это не выход из ситуации. И Чонгуку не избежать встречи с отцом. Даже если он устранит Зов сердца, Чон понимал — это практически никак не изменит решение суда. Альфа был уверен, что приговор это не изменит. И Чонгук проиграет свою самую главную битву. Внутри него горел огонь мести, и он намеревался использовать его, чтобы бороться до последнего вздоха. Чонгук знал, что уничтожение Зова сердца не решит все его проблемы, но это был первый шаг к освобождению от оков, которые его связывали. Альфа снова взглянул на документы перед собой, слегка сжимая их в руках. Он знал, что за всем этим стоят люди, которые не желают, чтобы Чон-младший оставался у власти. И Чонгук знал, что его отец не успокоится. Чон Чонхён был слишком жаден и неуправляем, и это обвинение в сторону собственного сына только лишний раз доказывало это. Если раньше Чонгук думал, что за всем стоит омега Сун, то сейчас он понимал, что весь корень проблемы шел куда глубже — в его семью. Чонгук больше не мог продолжать играть по правилам, которые задавала его семья. Он решил, что самое время начать свою игру. Он должен найти Суна живым и узнать от омеги всё, что ему нужно. — Минхо, — переводя свой взгляд с документов на мужчину. — Приведи мне живым Суна. — смотря в глаза парню, произнёс Чонгук. Минхо лишь кивнул на приказ Чонгука и удалился из кабинета.***
Тем временем в одной из теперь уже пустующих комнат, когда-то давно принадлежащей одной из омег Чонгука, Чимин обнимал табличку с именем Тэхёна. Он и подумать не мог, что найдет то, что снова разобьёт ему сердце. Не мог поверить, что тот, кого он любил большей жизни, как друга, тот, кто был ему как семья — мёртв. Чимин сжимал табличку с именем Тэхёна, словно пытаясь вернуться во времена, когда они были вместе. Он мечтал о том, что проснется, выйдет из дома и снова окажется в объятиях своего лучшего друга по дороге в школу. Но реальность не совпадала с его мечтами. Тэхёна больше не было. И никакие воспоминания не могли заменить его присутствие. Чимин чувствовал, что его сердце снова разбито и окутано печалью. Он медленно опустился на пол, все еще обнимая табличку. Слёзы текли всё сильнее, и омега не мог остановить эту боль. Чимин вспоминал каждую улыбку, каждое прикосновение, каждую нежность Тэхёна, и его грусть становилась всё более непереносимой. Омега чувствовал, что потерял не только друга, но и частичку самого себя. Вместе они прошли через столько трудностей, поддерживали друг друга, и теперь его жизнь казалась лишённой смысла. Он медленно поднялся с пола, всё ещё сжимая табличку объятиях. Чимин понимал, что его боль никогда не уйдет полностью, но омега должен найти способ жить дальше. Воспоминания о Тэхёне навсегда останутся в его сердце, и он будет хранить их, как самое драгоценное сокровище. Чимин поцеловал табличку и медленно положил её на стол. Его руки дрожали, но он не мог больше оставаться здесь. Омега медленно направился к выходу из комнаты. Возможно, со временем боль станет слабее, и он сможет снова найти счастье. Но пока что Чимин просто нуждался в моменте уединения, чтобы выразить свою боль и грусть. Надеясь, что сможет найти умиротворение в своем любимом месте, омега спешно покинул комнату и направился к саду, где сможет позабыть о своих печальных мыслях и позволить себе плакать в одиночестве.Сколько людей он ещё потеряет в этой жизни? Скольких ему ещё придется похоронить и оплакать?
— За что… — плача в саду, шептал Чимин, сидя на одной из лавочек. — Почему… Омега не мог понять, почему судьба преподносит ему такие испытания, из-за которых он начинает терять себя. Чимин потерял родителей, дом, друга и самое главное — свободу. Как после всего пережившего можно остаться собой? Иногда ему казалось, что он похоронил и себя. Ведь того Чимина, которым он был раньше, больше нет. И все эти испытания, которые ему пришлось преодолеть, не могли не оставить глубокий след на его сердце и душе. Единственное, что держало его на плаву, не давало утонуть в том кошмаре, в котором он сейчас живёт — это Чонгук. Он стал его опорой, его светом во мраке. Рядом с Чонгуком Чимин забывал всё, что было до. Но тяжёлые мысли никогда не покидали его. Насколько же была сильна эта любовь и опора? Сможет ли она вытянуть тот страх из омеги, который преследует его даже во сне? Он медленно вдохнул свежий воздух и сосредоточился на звуках природы, пытаясь успокоить свою боль. В его груди появилась надежда, что всё это может оказаться сном. Но единственный человек, которого не хотел забывать, это был его альфа. И если бы было можно обернуть время вспять, Чимин хотел, чтобы он встретился Чонгука при других обстоятельствах. Глотая слезы, Чимин смотрел стеклянными глазами на сад, что стал тем местом, который он может назвать своим убежищем. Ведь теперь омега остался совершенно один: у него больше не было дома, не было семьи и друзей. Остались лишь воспоминания о времени, когда он был счастлив. Организм омеги находился в столь сильном стрессе, что Чимин даже в свои восемнадцать лет так и не смог узнать, что такое первая течка. И он задавался вопросом: а наступит ли она вообще? Что будет после того, как всё завершится? Наступит ли тот момент, когда тёмные времена сменятся светлыми? Когда уже наступит то время, в котором Чимин забудет, что такое боль? — И снова ты здесь. И опять плачешь, — шепчет Чонгук, касаясь плеча омеги. — Прости… Я… — вытирая лицо руками от слёз. — Прости, что снова так слаб перед тобой. Чонгук сжимает плечо омеги сильнее, закусывая губу от мимолётной боли, что прострелила сердце. Ведь он понимал, что во всём этом виноват только он. Что именно по его прихоти Чимина привели в этот дом, и если бы Чонгук тогда не выкупил омегу на аукционе — всё было по-другому. — Нет, Чимин, ты не должен извиняться передо мной. Это я не смог защитить тебя от всего этого, — голос Чонгука был полон раскаяния. — Я обещаю, что сделаю всё возможное, чтобы вернуть тебе всё то, что ты потерял. — Ты сможешь воскресить мою семью? — вырываясь из рук Чонгука, прокричал Чимин, вскакивая с лавочки. — Сможешь вернуть мне Тэхёна? Сможешь вернуть мне свободу, которую сам у меня и забрал? Чонгук молчал, смотря на омегу с печалью в глазах. Он знал, что ничто из этого невозможно. Он не может вернуть прошлое и исправить сделанные ошибки. — Я не смогу вернуть то, что было утеряно, но я постараюсь создать новое будущее для нас, — сказал он решительно. — Я буду твоей семьёй, твоим домом и твоей свободой. Я буду делать всё, чтобы ты снова мог быть счастливым. Чимин посмотрел на альфу: слёзы продолжали стекать по его щекам. Он медленно опустил голову и закрыл глаза, пытаясь успокоиться. — Я хочу верить тебе, — омега произнёс это слабым голосом. — Хочу любить тебя и быть любимым тобой. Но почему эта любовь так дорого обходится? Почему, Чонгук? — спросил Чимин сквозь слёзы. — Потому что мы живём в таком мире, где любви нет, — спокойно ответил Чонгук, подходя к омеге ближе. — Чтобы что-то получить, мы должны потерять. — Но я не хотел терять родителей взамен на эту любовь! — сжимая рубашку Чонгука в области груди, кричал омега. — Я не хотел держать на руках своего мёртвого ребёнка за ту власть, что сейчас находится в моих руках. — Что… — Чимин потеряно поднимает голову, смотря в глаза Чонгука, в которых отражается вся боль этого мира. — Ребёнок? — Да, у меня должен был быть ребёнок от моего первой омеги, — ответил Чонгук. — Это случилось ещё задолго до встречи с тобой. — Почему ты мне не говорил об этом? — обхватывая лицо Чонгука. — Прости, что скрывал от тебя это, — накрывая ладонь Чимина, что покоилась на его лице. — Я не мог тогда сказать тебе об этом, ведь и сам не смог до сих пор пережить это. — Ты боишься… — шепчет Чимин, обнимая Чонгука. — Показывать свои чувства… Мне? — Нет, — тяжело выдыхает Чонгук, обнимая омегу в ответ. — Просто не было подходящего момента, чтобы рассказать тебе об этом. — Расскажи мне сейчас, — прижимаясь к Чонгуку ближе, обнимая его ещё крепче. — Его звали Рин. Я встретил его, когда мне было около двадцати лет, и тогда думал, что он станет моей первой любовью… Но всё изменилось после встречи с тобой, — начал свой рассказ Чонгук. — Он стал первым, кто оказался в моём гареме, и когда я смотрел на него, то словно видел само солнце. Рин был светом для меня, и когда я узнал, что он ждёт ребенка… Я был счастлив как никогда. Думал, что теперь всё встанет на свои места и впереди нас ожидает только счастливое будущее, — шептал Чонгук в волосы омеги. — И когда начались роды, наш ребенок задохнулся в утробе Рина. Он родился мертвым… И после этого мир потерял для меня краски, — закусывая губу. — Я желал этого ребенка, мечтал держать его на руках, обнимать, воспитывать. Просто быть рядом с ним и понимать, что он — мой. Но этому не суждено было случится… — Чонгук… — Я был уверен, что во всём виноват Рин, что это из-за него не смог родится наш ребенок. Я возненавидел этого омегу, и все те чувства, что когда-то я думал, можно было назвать любовью — испарились, — поглаживая спину Чимина, продолжил Чонгук. — Я всегда считал, что та боль стала моей кармой за всё, что я совершил до встречи с Рином. Что сама Вселенная отомстила мне за мою халатность по отношению к собственной стране и её людям. И после этого я сорвался: отгородился ото всех и начал собирать гарем, стал тем человеком, которым ты видишь меня сейчас. Стал монстром, как мой отец, и, возможно, даже хуже, чем он. Ведь мне было плевать на жизни других людей. Я возненавидел омег за то, что они приносят радость в твою жизнь, но в одно мгновение могут забрать всё. Чимин слушал Чонгука, затаив дыхание, словно боялся прервать его рассказ. Он чувствовал, как сердце его альфы сжимается от боли прошлого, и его собственное сердце болело вместе с тем, кого он любил. — Но тогда, когда я увидел тебя, Чимин, что-то внутри меня начало меняться. Ты пробудил то, что давно было задавлено во мне — мою способность любить и заботиться. — убирая руки со спины Чимина, Чонгук приподнимает его голову за подбородок. — С тобой всё снова стало приобретать краски. Чимин впитывает сказанные слова. Его сердце разрывалось на части, узнав о такой трагедии, о потере, которую Чонгук пережил. Омега понимал, что все его раны, все его страдания были пустым звуком по сравнению с тем, что пережил альфа. — Я ненавидел и тебя, но кто же знал, что настолько сильно полюблю… — смотря в глаза Чимина. — Я причинил тебе столько боли, заставил пройти через ад, а всё из-за того, что сам не смог предотвратить то, что должен был обязательно остановить, — размышлял Чонгук. — На твоём теле остались шрамы, твоя душа, как и сердце, изранены из-за меня, и я до сих пор не понимаю, почему ты выбрал меня… — Чонгук, я выбрал тебя, потому что надеялся, что за маской холодного альфы скрываешься настоящий ты. И я не ошибся, — приставай на носочки. — Я выбрал тебя, потому что мне так сказало моё сердце, и оно не ошиблось. Потому что, несмотря на всю ту боль, которую ты мне подарил, всё меркнет перед той любовью, которой ты меня окружил, — прижимаясь своими губами к губам Чонгука, Чимин подарил мужчине лёгкий поцелуй. — Пусть любовь будет нашим путеводителем по этой жизни, а не страх и горечь прошлого. Я люблю тебя, Чонгук, и готов пройти через ад ещё раз, зная, что после всего этого я буду с тобой. Чонгук смотрел на своего возлюбленного, словно не веря своему счастью. Его сердце наполнилось теплом и нежностью, понимая, что нашёл второй шанс на счастье. И альфа знал, что в этот раз не упустит его. Губы Чонгука касаются губ Чимина в поцелуе, и они проводят мгновение в сладостном объятии. Чонгук чувствует, как каждая клеточка его тела оживает от прикосновения возлюбленного. Он нежно играет языком с губами Чимина: их поцелуй становится более страстным. Они потерялись во вкусе и запахе друг друга. Словно изголодавшиеся звери прикасались к друг другу руками и губами и всё никак не могли насытиться друг другом. Это была та самая любовь, которая разъедает тебя изнутри, даруя самое наивысшее наслаждение.