***
Вопреки специально распущенным Тремерами слухам, самые крупные и процветающие капеллы находятся не в живущих по расписанию школах и университетах, не в вечно пустующих книжных лавках и читальнях, и уж тем более не в старинных поместьях и готических замках, стоящих где-то на отшибе. Клан селится в изолированных подземельях под крупными городами. Их общины хорошо скрыты от солнечного света и имеют неограниченный доступ к движущимся людским потокам, а так же высоковольтным линиям электропередач больниц, торговых центров, вокзалов и других, не менее перспективных, звеньев постоянно расширяющейся социальной инфраструктуры общества смертных. Благодаря возможностям герметической магии незаметные и просторные подземелья становятся практически неприступными крепостями, обладающими всем необходимым для комфортной вампирской жизни и воспитания птенцов. В отличии от классических клановых дисциплин, премудрости чародейского искусства послушники изучают по книгам, с завидной скоростью обретая могущество, неподвластное их сородичам.***
Пройдя по рельсам до конечной станции красной ветки, Кристоф подходит к идеально ровной стене с крупной прямоугольной табличкой: «нет прохода», скрывающей под собой ряды зашифрованных символов, обретающих смысл только при активации клановых дисциплин. Не обратив внимания на путеводные знаки, Тремер по памяти находит проход. Незваных гостей, не знающих пути, вынудили бы скитаться в замкнутом магическом круге, пока они не отбросят эту гиблую затею и не повернут назад. Венская капелла стала столицей Тремеров после ряда подозрительных смертей в окружении ныне покойного Князя из клана Вентру. На данный момент в Вене правит подопечная Этриуса, поэтому Кристоф направляется прямиком в свой годами пустующий склеп, а не на символический прием к регенту. Не считая старейшин, никто не знает истинного облика таинственного патриарха. Эйприл видит немыслимую картину. Помещение, казавшееся небольшим, заставлено огромным количеством высоких зеркал, через которые то и дело проходят куда-то исчезающие не-люди. На полу главного зала кровью нанесены многоуровневые магические круги, а ведущие в далёкую темную бездну коридоры то появляются, то исчезают, постоянно путая непосвящённую смертную. Того, что творится за стенами заблокированных гигантскими цепями комнат, из которых доносятся ужасные вопли неизвестных ей созданий, невинная девушка и вовсе не хочет думать. Она крепко держится за рубашку Тремера, не смотря незнакомцам, сдержанно кланяющихся ему при встрече, в глаза, не менее умные и глубокие. Мир по ту сторону не кажется ей детской сказкой. Войдя на свою территорию, Кристоф первым делом невербально связывается с громадной уродливой горгульей, спящей возле его древнего саркофага. Он отдает несколько приказов крылатой нежити, а сам идёт в другом направлении вместе со своей рабыней.***
Вампир проходит в старинную ванную комнату и впервые ставит Эйприл на землю. Тремер приказывает ей мыться вместе с ним, первым снимая с себя одноразовую одежду. Смертная теряет дар речи от последнего приказа. Она украдкой поглядывает на его обнажённое тело, но сама никак не решается освободиться от рваной одежды и переступить границы приличия. Кристоф проводит в купальне десять минут, пока ничего не предпринимая. Он очищает собственно тело, пристально смотря на робкую девушку, всём своим видом говоря: «Мне не нравится мыться в одиночку!" Не получив желаемого, Тремер направляет на неё изящно поднятую руку и тянущим движением пальцев разрывает блузку Эйприл спереди на две части, силой затаскивая смертную в ванную комнату. — Хозяин, не надо! — кричит она от неожиданности, спотыкаясь на ровном месте, и сама начинает стягивать почти не повреждённую юбку. — Я сейчас подойду! Эйприл остаётся в одном нижнем белье. Белый лифчик мертвым грузом висит на девушке из-за рваных дыр, проделанных в одежде злобной вампиршей. Скинув обрывки бюстгальтера, смертная начинает медленно стягивать чёрные трусики от другого комплекта, смотря на Тремера с опаской. Если бы она знала, что ей придется раздеваться перед кавалером, то надела бы набор посолиднее. Кристоф остаётся непоколебимым, даже когда перед ним предстаёт неплохо сложенная молодая девушка. Вопреки горько-сладким опасениям Эйприл, всемогущий хозяин ждёт её с мылом в руках. Тремер встаёт за спиной девушки и принимается за дело. Его холодные ладони, покрытые жидкой пеной с запахом могильной свежести, скользят по манящим изгибам девичьего тела, медленно опускаясь до её неполной талии. Она то и дело томно вздыхает и молча терпит приятные прикосновения вампира. Его когтистые пальцы проходят в опасной близости от её влагалища, то ли случайно, то ли намеренно задевая неизведанные эрогенные зоны Эйприл без предупреждения. Кристоф словно дразнит невинную девушку, заостряя внимание на неправильных местах, но потом его руки опускаются до её стройных бёдер, не подарив запретного наслаждения. — Хозяин, не могли бы Вы… ещё немного… Эйприл не успевает толком сформулировать свою постыдную просьбу. Тремер властно хватает возбуждённую девушку за задницу одной рукой, а другой крепко сжимает её горло. Клыки вампира мягко впиваются в нежную шею идеально подготовленной жертвы, даря его рабыне не сравнимое с приемом витэ, но всё же изысканное и интимное удовольствие. Она получает то, чего втайне желала, испытав свой первый оргазм крайне неожиданным и уникальным образом. По дрожащим ногам Эйприл стекает прозрачная смазка, глаза закатываются вверх, изо рта вырывается стон, громкий и пошлый, сменяясь надрывистым дыханием. Из пульсирующей раны на шее Кристоф по капле выдавливает свое любимое лакомство. Хорошо умеющий держать себя в руках хищник предельно растягивает опасный вампирский поцелуй. Поглотив некритичное для смертной количество жизненной силы вместе с недоступными не-живым позитивными эмоциями из крови своей рабыни, Тремер вовремя втягивает клыки, оставляя Эйприл в сознании. Он умело зализывает рану от клыков холодным языком, даря смертной последнюю порцию приятных ощущений. Эйприл впервые переживает волнующее состояние на грани жизни и смерти. Не осознаёт, что всё ещё находится в руках у самого опасного ночного хищника. — Хозяин, я люблю Вас, — говорит она в порыве страсти, свободно повиснув на согнутых руках мужчины. У неё кружится голова, а приятно ноющее тело совершенно не хочет подчиняться приказам. — Я тебе сочувствую, — отвечает он, не выбрасывая на ветер неистинных слов взаимности. По-своему истолковав слова Тремера, девушка с улыбкой на лице проваливается в сон, сладкий и непреодолимо глубокий. «Я испытал то, что вы, смертные, зовёте любовью, и смотрел, как с годами она затухает, — не вслух добавляет он, глядя в горящие глаза Эйприл. — Я вечен, а ты… приятная страница моей истории. Но тебе не нужно из-за этого печалиться, моя рабыня. Не первая, и не последняя».