Злая и нервная

      Передавая меня медикам, Крис, Лео, Пайпер, Фиби и Пейдж наперебой рассказывали про генеральную уборку. Ну захотелось людям навести чистоту в доме на ночь глядя, что тут противозаконного? Я снимала шторы, чтобы их постирать, потеряла равновесие и упала со стремянки на стол, перевёрнутый кверху ножками (эти самые ножки собирались помыть, вот и перевернули).       Наряд у меня был, прямо скажем, не типичный для уборки. Но за моё лечение обещали заплатить наличными, покрыть любые расходы, и придираться к несостыковкам персонал не стал.       Действие наркоза (или анестезии, или наркоза с анестезией?) я ощутила не так, как обычный человек. Боль не исчезла, хотя и утихла, я проспала меньше, чем предполагалось, но проснулась всё-таки уже в палате, а не в операционной.       - …остановили кровотечение, - рассказывал кто-то за дверью. – Возможны осложнения, но в целом прогноз хороший. Главное, чтобы она оставалась в состоянии покоя и под наблюдением.       Это врач. А говорит он с Крисом и его родными, я не вижу, но знаю. Слух, обоняние, вкус, осязание, зрение и даже интуиция – все чувства у фениксов гораздо острее, чем у людей.       - У неё отменное здоровье, - голос врача стал твёрже, и в твёрдости проскальзывала вкрадчивость, - раз она выдержала столько всего.       - Столько всего? – переспросил Крис.       - Рентген показал множество застарелых переломов. – (Не таких уж застарелых, просто зажили быстро.) – Сломанных костей у неё больше, чем целых. И давайте начистоту – это не могло быть результатом ни несчастного случая, ни аварии. Её пытали, намеренно и долго.       Мне казалось, собеседники должны примолкнуть. Они и примолкли – все, кроме Криса. Он, наоборот, не выдержав ни малейшей паузы, спросил ровно, чётко, быстро, и его слова прозвучали громом среди ясного неба:       - Её насиловали?       Молчание остальных сделалось ещё глубже. Держу пари, на лице у врача было написано: «Интересно у вас уборки проходят».       - Если бы мы и проводили такое обследование, то были бы не вправе разглашать результаты без разрешения пациентки. – Доктор развернулся и зашагал прочь. И дураку понятно – собирался сообщить в полицию.       - Я займусь этим. - Лео направился следом – наверняка подправлять врачу память.       Крис зашёл в палату. Он был бледен.       - Привет, - хрипловато произнёс он, немного удивившись моему бодрствованию.       - Привет.       Он придвинул к кровати стул, сел.       - Как ты?       - Бывало лучше. Но я выкарабкаюсь. Боюсь только, что больница сдерёт астрономическую сумму.       - Об этом не волнуйся. Пейдж перенесла несколько алмазов, которые всё равно никто бы не нашёл, их уже продали.       - Быстро. А вас за такое не накажут?       - Это же не личная выгода… формально. Заплатим за тебя, остальное отдадим на лечение других людей без страховки. – Крис придвинулся ближе. – У меня тут завалялось кое-что твоё. – Одной рукой он взял меня за левую кисть, другой полез в карман. Достал моё обручальное кольцо и надел мне на безымянный палец. – Здесь ему самое место.       Я понимала, что это ужасно мило и романтично, но в том и проблема – я не умею правильно реагировать на милые и романтичные вещи. Чем глубже я тронута внутри, тем более циничные замечания вырываются наружу. Лучшее, что я могу сделать в таких случаях, - заткнуться и помолчать несколько секунд, надеясь, что глаза скажут всё правильнее рта. Надо думать, глаза с поставленной задачей справились. Крис просиял, сжал мою ладонь обеими руками. Но сияние быстро померкло.       - Бьянка. – Он ласково и нервно пару раз провёл большим пальцем по моей пясти. – Я хотел спросить… Когда Уайетт добрался до тебя, он… Что он сделал?       Надо же. Сначала надел кольцо и лишь потом спросил. Как бы подчеркнул, что любой ответ его чувств не изменит. Я оценила.       - Много чего. – Если б Уайетт ограничился физическими пытками, всё равно было бы кошмарно, но не так мерзко, как в сочетании с ментальными издевательствами. У него полно жаждущих выслужиться специалистов, способных без единого прикосновения сломать человека (и не только человека). – Но не того, о чём ты подумал. Этого не было. Уайетт хотел тебя вернуть, переубедить и оставить рядом с собой, и он понимал, что есть черта, которую нельзя переступить.       И хорошо, что понимал. Мне вдруг стало кристально ясно: если б Уайетт переступил черту, Крис, узнав об этом, нашёл бы способ обойти любые защитные поля и свернул шею здешнему, маленькому, Уайетту.