***
Раньше Ли не замечал, какой на самом деле город маленький. Несколько многоэтажек, большинство из которых принадлежат Эрудитам, школа, церковь и какой-то совсем вялый парк. В школьные времена парню казалось, что этот городок — безграничный мир, тут было столько интересного! Можно закидывать камни в приоткрытые окна офисов, перекрашивать дешевой краской тюльпаны у мэрии, а еще, конечно, сбегать к урановому озеру. Вспоминать об этом сейчас было странно, словно все происходило много лет назад. На самом деле, прошло чуть больше месяца. В этот раз спрыгнуть с мчащего поезда было не так тревожно, поэтому Минхо справился на ура. Серость встретила Минхо и еще несколько ребят из Бесстрашия, которые приехали потусить с городскими девчонками. В действительности Ли тоже кое-кто ждал. Перед приездом Минхо списался с родителями. Те сегодня работали до самого вечера, и чтобы не ждать их напрасно в пустой квартире, Минхо решил, прежде всего, увидеться с друзьями. В воздухе витал запах, от которого парень успел отвыкнуть. В Норе пахло сыростью и потом, а здесь в нос ударил аромат цветов и пыли, которую разносил дурной ветер, треплющий волосы Минхо. Ли неспешно шагал по знакомым улицам от железнодорожной станции. Может быть запахло цветами только из-за одного человека. Феликс нисколько не изменился, как боялся того Минхо. Отнюдь, его улыбка все так же заразительна, а глаза сияли любовью ко всему миру. Они встретились в единственном парке, который имелся — договорились заранее, потому что Феликс хотел погулять только вдвоем, без Джисона. Минхо не стал противиться, ведь для такого желания могли быть разные причины. Может его друга что-то волновало, и необходим разговор без свидетелей. У него пушились волосы — они пахли мятой и солнцем. Когда Минхо обнял его, то нос защекотал терпкий, но приятный аромат. Обнимать родного человека так приятно… Ли никогда не замечал, что весьма тактильный. В Норе он скучал по такому, но получал только удары при спарринге. Феликс только аккуратно отвечал на объятия, мягко прижимаясь ближе. Счастье, отодвинувшее грусть на второй план, ослепляло, отчего Феликс едва ли мог открыть глаза. Ему хотелось вцепиться в Минхо и никогда больше не отпускать. Он так скучал… И не только из-за своей влюбленности, просто… с Минхо было легче, веселее и спокойнее. Феликс так привык к старой, прежней жизни рядом друг с другом, что едва ли выносил разлуку, что привнесло собой совершеннолетие. С противоположной стороны парка имени какого-то дофига умного Эрудита стоял еще один человек. Ничего страшного, хотя подозрительно — ведь сейчас раннее утро. Нормальные люди утром спят, а не ходит, как умалишенные, среди деревьев да кустиков. Феликс замер, потому что темные глаза смотрели на него внимательно, пристально и заинтересованно. Мужчина в потрепанной временем джинсовке как-то неясно ухмыльнулся и отошел, скрываясь за поворотом к мэрии, когда Минхо отстранился, заглядывая в глаза парню. — Что такое? — Нет, ничего… Просто показалось. Минхо не стал допытываться, усаживаясь на скамейку, где еще совсем недавно ждал Феликс. Шелест листьев гипнотизировал, на сердце было тепло. Хотелось рассказать обо всем новом, что было в его жизни, но Минхо уже сделал это, когда созванивался с друзьями. Сейчас даже было странно, о чем же поговорить? Хотя было кое-что, требующее серьезного обсуждения… — Ну, как ты? Феликс легко пожал плечами, отвечая: — Все так же? Особо ничего не изменилось. О, Джисон кажется завел себе подружку. Я не уверен, конечно, просто он начал проводить больше времени с Йерим. — На самом деле, я спрашивал про тебя. Не о Джисоне. Хотя к нему у меня будет серьезный разговор! Не рассказал мне о девушке, как он мог… Феликс потупил взгляд. Минхо сильно изменился. Он стал крепче на вид, голос стал ниже, а во взгляде прибавилось уверенности. Это чуть выбивало из колеи, но не сказать, чтобы не нравилось. Просто непривычно. — У меня реально ничего нового, я про Джисона то просто так сказал… Я даже не уверен, что это правда. Он еще ни в чем не признавался. Забавно, но это правда. Хан никогда особо на девушек не заглядывался. Ну ладно, ни больше привычного для любого человека. А тут ни с того ни с сего пропадал на целые вечера, сбегал после отбоя и влюбленно вздыхал во время работы на поле. Тут Феликс просто попытался применить детективные способности и пришел к выводу, что Джисон влюблен. И раз он больше всех дергает при любом удобном случае косы Йерим, то именно в нее и втюрился. Еще и яблоко однажды киданул в ее сторону — ну точно свадьбу сыграют! Минхо только рассмеялся, кивнув: — Хорошо, тогда просто подождем, когда сам додумается рассказать. — А что ты? Наверное, тоже кто-то уже появился? Там же много красивых девушек, в Бесстрашии. Было бы странно отвечать, что он не знает. Конечно, Ханна красивая, та же Мирэ пользуется популярностью среди мужской части их небольшой шаткой команды. Но испытывает ли сам Минхо по этому поводу что-то особенное? Совсем нет. Волноваться его сердце заставлял, как бы это ни было странно, мужчина. Без длинных волос, без миловидного лица и хрупкого телосложения. Глядя на Чана, можно было подумать, что он способен своими сильными руками сломать стол нахуй. О какой хрупкости вообще речь идет. С какой стороны ни посмотри, объяснить, за что ему нравится Чан, он не сможет. За доброту и милую улыбку? За внимательность и ямочки на щеках? Какая глупость, как слащаво… Чан ему нравился, потому что это Чан. — Ну, много кого, но я еще ни с кем… На самом деле, у меня к тебе серьезный разговор. Феликс тут же встрепенулся, готовый ко всему. Вокруг не было ни души, кроме них двоих. Минхо чувствовал некое волнение, но все же это его друг, разве он не должен понять? Ли даже о помощи не просит, просто шанс выговориться, обсудить свои чувства — это хорошо. Хотя бы так. — Я… В общем, как ты смотришь на любовь между… Людьми одного пола? «В мечтах блять» — Н-нормально? Почему ты спрашиваешь? Будем честны, сердце Феликса зашлось в тревожном темпе, потому что казалось, будто Минхо все узнал про влюбленность в него. Сквозь нервозность улыбаясь, он внимательно следил за тем, как Минхо заламывает пальцы, волнуясь. — Просто… Ах, думаю я влюбился в кое-кого. Ну вот и все. Для них обоих. Минхо нерешительно замер, боясь, что его сейчас оттолкнут, назовут грязным извращенцем и еще плюнут в лицо напоследок. Феликс ощущал, как сердце падает. Вниз, глубоко на дно, где разбивается на мириад острых осколков. Минхо говорил не о нем. Все это время Феликс боялся своих чувств, потому что полагал, что Минхо такое не интересует. Зачем бы ему худощавый угловатый паренек, когда вокруг столько изящных девушек? Продолжать дружить, наслаждаясь мимолетными моментами близости — единственный выход, который видел Феликс во всей этой ситуации. Какая глупость! Признайся он раньше, был бы у него шанс? Феликс обязательно будет злиться на самого себя и плакать, но только когда придет домой и останется один. — О, неужели? Это же здорово. Минхо нерешительно приподнял взгляд. Феликс улыбался сквозь боль, хотя выглядело вполне убедительно. Глаза его блестели. — Ты не перестанешь дружить со мной? — С чего бы я должен? Я тебя ни за что не осуждаю и никогда не буду. «Потому что я и сам такой» Невероятное облегчение накрыло Минхо. Он хотел смеяться, потому что ну что за глупость? Разве могут настоящие друзья просто отвернуться от тебя? Ерунда! Ему хотелось плакать, потому что именно сейчас он понял, как дорожит всеми парнями. Они прошли через многое, становясь настоящей семьей. Приятно осознавать, что тебя понимают и принимают таким, какой ты есть на самом деле. В порыве чувств заключая Феликса в объятия, он только рассыпался в благодарностях. — Спасибо тебе! Какой ты милый, я щас заплачу. Неловко отвечая на объятия, Феликс чувствовал, как в груди болит все сильнее. — Не надо только сопли разводить, иначе мы все утонем… Рассмеявшись, Минхо отстранился. — Я чувствовал себя подавлено из-за того, что не мог поделиться с кем-то чувствами и сейчас… Я просто по-человечески благодарен. Знаешь, я впервые влюбился в парня и реально не знаю, как себя вести. Феликс тоже в свое время был подавлен из-за скрываемых чувств, из-за невозможности выговориться. И он уж точно не хотел, чтобы то же самое испытывал сейчас Минхо. Он постарается помочь, чтобы хоть кто-то из них двоих стал счастливым… Да ему с такими порывами дорога в Отречение, не иначе! — А тот парень знает, что он нравится тебе? Минхо пораскинул мозгами и понял, что никогда не давал повода так подумать. По крайней мере, по его мнению. Но ведь эти взгляды, неоднозначные фразы… Разве это не показатель симпатии? — Ну, нет? Он смотрит на меня, а еще говорит всякое, ну типо… С двояким смыслом. Феликсу хотелось стукнуть своего друга по голове и крикнуть: но между нами происходило все то же самое! В любом случае, он сдержался, чтобы сказать деловито: — Узнай для начала, нравятся ли ему вообще парни. А потом намекни о своих чувствах. Может хоть он догадается… «…и не будет тупить, как ты» Минхо почесал затылок нервно. Да он рядом с Чаном думать головой нормально не может, а тут еще хитрости какие-то надо применять, чтобы окольными путями узнать о предпочтениях… Слишком сложно. Но даже если ему нравятся парни, нравится Минхо, то что дальше?.. — Ладно, я уже передумал. Это все слишком ново и незнакомо. Ничего страшного, если он откажет мне, но что если… Он примет мои чувства? Господи, что мне делать тогда?! Смотря на эту надуманную панику, Феликс едва не заплакал от раздражения. В самом деле, влюбленный Минхо невыносим. Длинные пальцы Минхо были сжаты узкими белыми ладонями в успокаивающем жесте. — Слушай, встречаться с парнем — это почти как с девушкой. Просто делай, что велит сердце. А там уж и романтика, и поцелуи, и… ну всякое еще. Всякое… — И секс тоже?.. Феликс утвердительно кивнул, и у Минхо чуть не помутилось сознание. — А как оно вообще работает? То есть два парня… Но как? Феликс тяжело вздохнул: — Ради всего святого, успокойся. Вы еще даже встречаться не начали, а ты уже об этом думаешь. Я… Знаю об одной книжке, где есть информация об этом. Принесу тебе, если надо. Минхо торопливо закивал, рассыпаясь в благодарностях. В его умном мозгу даже короткого подозрения не мелькнуло, почему Феликс знает о таких книгах. — Ты же уедешь завтра утром? — Да, переночую у родителей и потом вернусь. Краем глаза Ли заметили, как в их сторону движется ураган с гнездом на голове. Джисон опять растрепал всю прическу, совершенно не заботясь о внешнем виде. Радостно улыбаясь, он мчался, спотыкаясь об асфальт. Феликс тихо уточнил: — Я провожу тебя завтра? Чтобы отдать книгу. — Было бы здорово. И опять же Минхо не насторожило, что Феликс так много знает об однополых отношениях, что имеет доступ к книге с сомнительным содержанием. Он чувствовал только тепло и запах горькой, как разбитое сердце, мяты.***
Кто бы мог подумать, что Суирен такая сильная. Она едва не задушила в объятиях Минхо. Родители были поскромнее, конечно. Хотя мама намеревалась откормить парня до потери сознания, но он смог выжить несмотря ни на что. Пальцы поглаживали потрепавшуюся шершавую обложку. Феликс передал ему книгу сегодня утром. Минхо чуть не заплакал, когда понял, что ради него друг встал ни свет ни заря. А все ради чего? Отдать какую-то книжонку. Хотя Минхо считал ее весьма полезной, хоть и непонятной. В своей голове он нарек эту книгу — пособие по однополой любви для «чайников». Потому что он тот еще чайник. В книге первая часть, где обычно находилось введение, была вырвана. — Я не знаю, кто это сделала. Я нашел все уже в таком состоянии. — сказал Феликс, когда заботливо помогал Минхо спрятать книгу за пазуху. Не надо, чтобы кто-то увидел нечто подозрительное в руках Бесстрашного. Но на самом деле, и без начала все было предельно ясно. Минхо понял слова Феликса. Встречаться с парнем — почти что с девушкой. А что же разного должно быть, если это просто любовь?.. В конце концов, именно это и говорилось в тексте пособия для «чайников». Предоставлялись статьи, где приводились убедительные доводы, что гомосексуальность — не болезнь или отклонение, а просто одна из разновидностей нормы. Год издания книги — 2057. «Наверное, раньше больше знали обо всем этом… Наверное, раньше мир был свободнее…» Сейчас такая литература, особенно изданная до войны, была под строжайшим запретом. Откуда бы она была у Феликса — вопрос интересный. Но все останется без ответа. В любом случае, Минхо сейчас переосмысливал свою жизнь, сидя в углу мерно покачивающегося поезда. Холодный металл пола вибрировал, а сквозняк освежал забитую мыслями голову. Минхо впитывал новую информацию. В прошлом было много людей, похожих на Минхо. Некоторых порицали, позже такие отношения вошли в норму. «Сейчас наш мир пришел в идеальный баланс социальных отношений. Впервые за несколько столетий человеческой цивилизации мы научились жить, уважая друг друга. Впервые мы полюбили не только себя, но и других…» Остальные страницы были вырваны. Но еще был в книге один важный блок, который заставил Минхо сначала заинтересованно вчитываться, а потом смущенно покрыться румянцем. Хорошо, что Бесстрашных других рядом не было, иначе они бы подумали, что он сумасшедший. Из другого вагона раздавался смех, и разговоры, а Минхо едва ли мог держать свою фантазию в узде. Конечно, у них было сексуальное просвещение в школе. Будем честны, Минхо даже занимался сексом с девушкой в старших классах. Влюбленная в него одноклассница предложила, а он не стал отказываться, ведь это честь для парня — потерять девственность до 18. Но тогда Минхо не особо понравилось, все было странно. Тогда он подумал, что его просто не возбуждает конкретно та девушка. Однако стоило почитать о тонкостях секса между двумя мужчинами, как по коже пробежали мурашки, заставляющие невольно вздрогнуть. Думать о себе и Чане в таком ключе неловко, но… волнительно. Возможно, Минхо очень сильно хотел почувствовать чужое тепло. В груди неприятно тянуло. Чувство, похожее на то, когда он грустил по Феликсу, но чуть мягче. Будто в груди растет большая бабочка, которая пытается вырваться наружу, но не может. Она щекочет своими крыльями его внутренности, легкие, сердце… Поскорее бы увидеть Чана. Ли очень гордился тем, что смог признаться Джисону тоже. Он рассказал все о своей влюбленности. Феликс выглядел при этом подбадривающим, но слегка недовольным. Может быть он ревнует, что Минхо еще кому-то раскрывает секреты. Но Ли хотел поделиться своими чувствами со всем миром! Со всем их маленьким городком. Подойти к каждому человеку и сказать: «Мне нравится замечательный человек. Он мужчина, как и я, но это не мешает мне все так же сильно любить его». Ему 18 и это была его первая сильная влюбленность. Сынмину тоже хочется рассказать. Ким был всегда чересчур серьезным, чересчур рассудительным, но он понимающий и не станет осуждать, Минхо уверен! Вчера Ли написал своему другу о встрече на следующей неделе. Сегодня утром Сынмин ответил, что постарается отпроситься ради него. Терпкий запах лаванды с полей Дружелюбных забивался в нос, одурманивая. Имя ЯнЛи пропало из рейтинга ночью в субботу. Новобранцев сейчас всего 18. На носу важный отбор, который решит их судьбу. Но в голове Минхо витает только одна мысль: «Поскорее бы увидеть Чана»***
Он приехал рано, еще подъема не было. К тому же, сегодня выходной, поэтому никто не торопился вставать. Возвращаться в Нору отчего-то приятно. Запах сырости, уже словно родной, встретил его с самого прохода. С мягкой улыбкой на лице парень шагал пружинисто по холодным каменным коридорам. Книга жгла грудь — она спрятана под куртку. Ее срочно необходимо спрятать туда, где ее никто не найдет… Но эхом раздающиеся шаги заставили Минхо замереть на одном месте. Словно в бреду, он свернул по коридору, направляясь не в спальню, а в противоположную сторону. Едва ли осознавая, что он летит на всех парах, Минхо резко вывернул из-за угла. Перед взором предстала сильная спина, едва ли прикрываемая легкой майкой. Мягкий искусственный свет со стороны столовой освещал кудрявые волосы. По венам бежал вишневый сироп — вязкий и терпкий. Губы дрогнули в улыбке, а Чан услышал позади шаги и удивленно обернулся, сонно потирая глаза рукой. — Лино? Ты уже приехал? — Да… Доброе утро, хен! Сердце билось сильно, но Минхо старался держать себя в руках изо всех сил. Чан улыбнулся так ярко, что хотелось ослепнуть, отпечатав на внутренней стороне век его улыбку. Мужчина кивнул в сторону столовой, спрашивая: — Завтракал уже? Минхо слегка растерялся. Вообще он забыл, ел ли сегодня. А еще его сбила та забота, что сквозила в чужом голосе. Бабочка в груди трепетала, опьяненная низким тембром ментора. Чан переформулировал вопрос: — Поедим вместе? И Минхо нерешительно кивнул, шагая ближе. Он мог поклясться, что предательским румянцем сейчас алело все его лицо, но ничего не мог с собой поделать. Внимание переключить было не на что — людей рядом не было. Все, кто ехал с Минхо — отправились либо в бар, либо в жилой сектор Бесстрашных, домой. Чан и Минхо одни. Большая круглая комната встретила их непередаваемым ароматом, который напомнил Ли — он ничего еще не ел за сегодня. С утра так торопился на поезд, что не успел поесть мамины вафли, хотя она очень старалась их готовить. Чан шагал рядом с ним, нисколько не ускоряясь. Они мерно двигались рядом друг с другом. Круглые столы, расставленные по всему периметру, отсвечивали своей металлической поверхностью, пока мужчины шли к стойке с подносами. Обычно с утра там выставляли несколько — три или пять. Потому что раньше официального завтрака обычно никто не ел, разве что менторы. Поваров не было поблизости, как ранее упоминалось — еще слишком рано. Те занимаются своими делами. Они взяли по одному подносу, садясь за ближайший столик. Чан все зевал, а Минхо старался не пялиться слишком откровенно. Он не часто видел ментора с раннего утра. Чан милый. Не такой, как котята или щенки. Не такой, как Джисон или Феликс. Просто при взгляде на мужчину в Минхо просыпалось сильное чувство «нравится» и «приятно», и он не мог никак больше охарактеризовать по-другому. На подносе — яичница с беконом, салат, несколько вареных яиц и сок. В животе зияла пустота, хотелось есть, поэтому Минхо, едва ли сумев оторвать взгляд от своего учителя взор, принялся завтракать. — Со всеми увиделся? Ну, дома. — Нет, к сожалению. Один мой друг был занят работой. Но зато погостил у семьи. Так странно сейчас ощущать, что я в доме гость… Будто я им чужой. Чан оторвался от еды, чтобы внимательно посмотреть на Минхо. Оглаживая заботливым теплым взглядом юное лицо, Чан произнес: — Ты не чужой и никогда не будешь таким. Ты все еще часть их семьи, просто… Считай, переехал чуть дальше. Стал самостоятельным. Они могут гордиться тобой! Чан старался приободрить, но Минхо только грустно усмехнулся, усердно грызя салатик: — Еще не известно, пройду ли я в Бесстрашие. Может вылечу на следующем экзамене… Ситуация была весьма серьезная, но Чан отчего-то фыркнул, тут же оправдываясь: — Извини, пожалуйста, просто ты похож на кролика. Ты так быстро жуешь морковь… Пф-ф, прости! Мужчина закашлялся слегка от смеха, а Минхо чувствовал, как жар пленяет все его тело. — В любом случае, как ментор, могу обещать тебе, что все должно пройти хорошо. У тебя хорошие показатели, начальство даже знает о тебе. Несколько отделов уже выбрали твое досье, после инициации будет больше шансов начать работать именно у них. Минхо на миг задумался. Это хорошая новость — что есть шанс остаться. Но он же здесь ради своей цели, ради мечты… В последнее время, Минхо думал только о Чане. — А какой отдел имеет доступ к стене? Стена — барьер между внутренним и внешним миром. Ее построили много лет назад, вручную возводя бетонную глыбу. Подходить к ней — запрещено. Только Бесстрашие может находиться рядом, они собственно ее и охраняют. Чан с подозрением нахмурился. Минхо изо всех сил старался выглядеть невинно. «Ну и что? Ну спросил про охраняемый объект — подумаешь! Смотри, как я глазками хлопаю. Да я же ангел, никаких помыслов и в помине нет…» Глазками Ли и вправду хлопал замечательно. Засмотревшись на длинные ресницы кошачьих глаз, Чан вновь расслабился. — К стене имеют доступ отдел разведки и отдел охраны. В одном из них я работаю, кстати… Удивленно раскрыв глаза, Минхо чуть не подавился беконом: — Действительно? Я думал вы просто ментор… — Ну здравствуйте… Разве похож я на обычного ментора? Они все старики закостенелые, только и знают, что орать… Я вызвался ментором в этом году из-за Ханны. Но это я тебе по секрету… Минхо торопливо закивал. Так и быть, никто не узнает, что ментор Чан настолько сильно волновался о младшей сестре, что стал ментором, чтобы проследить за ней. Хотя зная Ханну, та бы разъебала всех без чьего-либо надзора. Завеса личности ментора приоткрылась, и это сводило с ума. Хотелось узнать о нем все! Какой его отдел, где живет его семья, сколько у него питомцев и любит ли он кофе. Но он не успел. Вареное яйцо было весьма коварным, потому что, пытаясь очистить его, Минхо едва не поранился, испуганно ойкнув. Не от боли, а скорее от неожиданности. Чан тут же протянул руку к нему, чтобы перехватить чужое запястье: — Ты в порядке? Давай я, не поранься… «…не поранься…» Всего одна фраза заставила Минхо чувствовать себя таким нужным. Ему точно следует признаться в своих чувствах, иначе он утонет. Но Чан заботливо забирает яйцо и ловко его очищает, поэтому смущенный чужим поведением Минхо просто думает: «Господи, признаюсь чуть позже… Так страшно!» Сердце колотится, словно бешенное, что же делать? Чан отдал обратно яйцо, и Ли не придумал ничего лучше, чем запихнуть его в рот целиком. Он сам не понимал, почему становится таким неловким рядом с ментором Баном. Ли закашлялся, подавившись, а Чан вскочил, чтобы похлопать по спине, едва сдерживая себя от смеха: — Ради всего святого, зачем так торопиться? Тебя голодом морили в городе? Сквозь слезы Минхо покачал головой. У Чана жесткие большие ладони. Их на своих плечах ощущал Минхо, когда в голову ударила шальная мысль: — Чан-хен, можно попросить вас об услуге? — Да? — Могу я спрятать в вашей комнате кое-что? Это была плохая идея. Но все же лучше, чем прятать пособие для «чайников» в общей спальне, где нет ни капли личного пространства. А Минхо пока не хотел, чтобы его друзья и новые знакомые знали о его пристрастиях к необычной, а главное запрещенной литературе. Чан замялся лишь на секунду. — Да, но я надеюсь, это не что-то противозаконное. Минхо убедительно соврал, что это его личный дневник, а Чан позволил ему себя убедить. Завернутая в старую кофту книга была спрятана в комнате ментора. И по всем канонам романтики Минхо был приглашен на утренний спарринг. Разве мог он отказать?***
Он успел зайти к себе, чтобы переодеться. Люди уже начали подниматься потихоньку. — Ты дурной так рано вставать? — вместо приветствий спросила сонная Ханна, вновь утыкаясь в подушку. Мирэ, проходя мимо ее кровати, недовольно фыркнула, предлагая Минхо вместе отправиться на пробежку. Но Ли торопился в зал для тренировок. Он не стал брать толстовку, поменял старую футболку на свежую и умчался, надеясь, что ментор его все же дождется. А он ведь действительно дождался… Стоит в неизменной черной толстовке и спортивках, будто президент. Важный такой весь, махнул Чанбину, идущему на завтрак, чтобы уходил. — Ты куда собрался без меня? — Иди уже, у меня дела… Чанбин непонятливо вскинул брови на фразу Чана, но, завидев в противоположном крыле знакомую фигуру, закатил глаза. Ну конечно. Все ясно. Ментор Со только кивнул на приветствие Минхо и ушел по своим делам. Чан светился при виде младшего, хотя Минхо казалось, что ментор сияет абсолютно всегда. Если еще одна война разрушит солнце, то Чан осветит весь мир — не стоит даже волноваться. — Привет еще раз. Минхо смущенно кивнул в ответ. Мимо по коридору шли ребята, которые хотели позавтракать, Ли неловко переминался. Честно говоря, ему никогда особо не было неловко, он спокойно чувствовал себя в обществе, но с Чаном хотелось быть наедине. Хотелось, чтобы Чан смотрел только на него и никого больше. Глупое желание, но слишком сладкое. Чан словно почувствовал этот внутренний конфликт в Минхо, поэтому предложил: — Может пойдем на крышу? И Ли согласился. На самом деле, крыша — это верхняя поверхность земли, Нора же была под ней. Поэтому «подняться на крышу» означало просто выйти наверх. Там нечасто проводились занятия, только долгие пробежки и стрельба. Но в принципе там можно заниматься другими вещами. Они поднялись по железной ржавой лестнице на несколько этажей вверх, прежде чем перед ними открылась, скрипя, дверь. А за ней — голубое небо и яркое солнце. Ветер ударил в лицо, и Чан довольно потянулся, выходя. Дверь за ними громко закрылась, а оба мужчины начали разминку. Слегка потянув мышцы, сделав несколько отжиманий на бетонной площадке, они наслаждались обществом друг друга. — Я сделал кое-какие выводы, когда следил за вашим боем с ЯнЛи… — Да? У Чана хорошее тело, такое только в учебники по анатомии. Завидовал ли Минхо? Да. Хотел ли потрогать? Определенно… Руки сильные, увитые венами, казалось, принадлежали богу. Минхо в богах не разбирался, но определенно что-то такое было… Плечи такие широкие и крепкие, можно было подумать, они выдержат Ли. Хотелось бы проверить… А пресс, наверное, твердый. Ах, в самом деле! Минхо, соберись! — Я заметил, что ты сразу же ушел в позицию защиты. Боялся навредить ей или был не уверен в своих силах? — хрустел пальцами Чан, спрашивая серьезно. А Минхо думал, какой же ментор все-таки мужественный. — Первое… Я и драться с ней не хотел. — недовольно заметил Ли, разминая шею. Чан усмехнулся: — Конечно, не хотел. Нормальные люди вообще не размахивают кулаками. Я просто хотел предупредить тебя. Перед тобой может оказаться хрупкий человек, но вырубит и мало не покажется. Тебе еще нужно выстоять все экзамены, будь осторожен. Не дай себя обмануть. — А что, если я вылечу из рейтинга? — спросил Минхо, заглядывая требовательно в чужое лицо. Взгляд ментора на секунду стал жестким: — Не вылетишь. И вновь он улыбнулся, сверкая ямочками на щеках. Минхо заторможено проморгался. Померещилась ли ему та тьма в чужом взгляде? Должно быть так. Они перешли всю бетонную площадку, уходя на небольшую лужайку. Трава хоть немного смягчит удары, в отличии от бетона. Но глядя на то, как перекатываются чужие мышцы при разминке, Минхо сомневался, что вообще уйдет отсюда живым. Вокруг поляны росли, на удивление, не ели. Вполне обычные ясени, но для Ли это было настоящим чудом. Под ногами не колючая хвоя, а зеленые, сбитые ветром, листья. Мягкий ковер усыпал всю поляну, по краям которой росла высокая трава, вперемешку с синими-розовыми башмачками цветов. Их названия парень не знал, но они выглядели красиво — этого вполне достаточно. Все шелестело, и впервые Минхо задумался, не пах ли Чан травой еще и потому, что бывал здесь часто? Вдруг он любил гулять среди деревьев? Было бы неплохо сходить с ним однажды… Сушенные травы — это хорошо, но живые — еще лучше. Они встали друг напротив друга, и Чан кивнул: — Нападай первым. Минхо посмотрел неуверенно на чужие мускулы и жалобно скривился. Но ментор его только подбадривал: — Все нормально, мы не станем драться всерьез. Это тренировка, просто покажи мне, что бы ты сделал. «Я бы поцеловал вас, пока листья ясеня шептали чужие секреты» Минхо все так же неуверенно сделал первый выпад — обманный. Лишь для того, чтобы в следующую секунду, нанести ненастоящий хук правой рукой. Чан защищался лениво, слегка игриво, будто нежился с котом, который ни с того ни сего начал пиздить хозяина. Они ходили друг вокруг друга. Под ногами было мягко, и Минхо чувствовал себя комфортно, разогреваясь. Следующий его шаг — удар ногой по коленям, пока его условный противник, Чан, защищался от правого хука. Минхо хотел ударить не со всей силы, но хотя бы весомо, чтобы чужие колени подогнуть. Однако эффекта этот финт никакого не возымел, даже наоборот — Минхо не заметил, как сам попался в ловушку. Его руку перехватили, делая захват. Ощутив, как Чан прижимается к нему со спины, Минхо невольно тяжело выдохнул. Чан тут же отпустил его руку, боясь причинить боль. — Меньше думай, Лино. Я вижу, как мысли крутятся в твоей голове. Это мешает тебе стихийно ощущать противника. Солнце пекло, дышать становилось сложно. Чан отошел от Ли, чтобы снять с себя толстовку, под которой ничего не оказалось. Даже какой-нибудь майки, в которых он так любил спать. «Вы сдурели, ментор Бан? Я теперь вообще думать не смогу ни о чем, даже о стихиях ваших…» Рельефный пресс так и норовил примагнитить взгляд, но Минхо боролся сам с собой изо всех сил. Идея пришла в голову быстрее, чем парень успел ее обдумать. Он стремительно наклонился вниз, чтобы захватить в ладонь охапку крупных листьев, и швырнул их недоумевающему Чану в лицо. Ментор не успел защититься, поэтому у Ли было время, чтобы несильный удар в горло. Чан натурально согнулся от боли, тогда Минхо ударил в грудь, одновременно с этим поднимая ногу, чтобы нанести урон по чувствительному месту. Паховая зона сейчас как раз открыта, весьма удачно. Чан, ухмыляясь, конечно, предвидел это. Перехватывая рукой мягкое бедро, ментор поставил подножку, чтобы аккуратно опустить на землю своего оппонента. Но Минхо, не ожидавший такого поворота событий, утянул их обоих вниз, обхватывая чужую шею в кольцо хватких рук. Кожа под пальцами упругая и сухая. Но это почему-то приятно. Падать на землю — неприятно. Когда сверху падает Чан — неожиданно. Даже для самого ментора, который удивленно распахивает глаза. Минхо разжимает пальцы, невольно скашивая взгляд ниже, скользя по телу. Да, пресс выглядит действительно твердым. Как и грудь. Как и весь Чан. Факт того, что он прижимает Минхо к земле, нисколько не пугает младшего, не вызывает отвращения. Он чувствует запах травы, а оттого спокоен. — Грязный… — Что? — Грязный прием, Минхо. Когда он оторвался от разглядывания чужого тела и поднял взгляд, то понял, что Чан ухмыляется. Не задиристо, без издевки. Он делает это понимающе. Руки младшего следуют по пути от шеи до предплечий, проминая неосознанно кожу. По коже Бана бегут мурашки, потому что у Минхо пальцы на удивление мягкие, а кожа нежная. Холодные прикосновения заставляли чувствовать жар. Минхо чувствовал, что вишневый сироп, бегущий по его жилам, кипит. И он не знал, что с этим делать. Подозрительный спазм внизу живота заставил Минхо испуганно отстранить от себя мужчину, неловко поднимаясь, со смешком: — Простите, я такой неуклюжий… Я плох, правда? Минхо отряхивал одежду от листьев, когда чужая рука мягким жестом вплелась в его волосы, убирая запутавшуюся веточку. Наверное, его лицо было абсолютно красным. Наверное, Чан все понял. Но сейчас старший только мягко улыбался, отвечая: — Это не так. Ты большой молодец. Минхо не поверил. — Кстати, раз уж мы сейчас одни — расскажу тебе кое-что по секрету. В Искренности не любят секреты. Минхо их обожал. — Сегодня после отбоя не ложись спать. Вас всех ждет кое-что… В голове мелькали различные мысли, начиная от возможного убийства, заканчивая выгоном в Изгои. Чан не стал больше ничего пояснять, готовясь к новому раунду. Ли неуверенно спросил: — «Захват флага»? У нас будет он? Но Чан загадочно пожал плечами. Хотя бы не сказал нет — значит верит, что Минхо и сам догадается. Ли был уверен, что в этом раунде он точно победит!