Серебряная клетка для Золотой девочки

Гермиона постучала в дверь класса, нервно переминаясь с ноги на ногу. Услышав щелчок, она вошла внутрь, сразу же осматривая пространство. Все окна были закрыты наглухо, в классе царил полумрак и сотни зажжённых свечей парили в воздухе. Красные, золотистые и черные — с каждой из них капал горячий воск, застывая на полу незамысловатыми кляксами. Малфой стоял с обнаженным торсом посреди помещения, возле подготовленного стола. Брюки низко приспущены на линию бедер, мышцы на груди напряжены, колкий взгляд наполнен тысячей бликов от висящих свечей. — Проходи, не стесняйся, Грейнджер. Но не жди, что это будет романтический вечер. Девушка прошла к столу и остановилась напротив. — Ты уже знаешь, что нужно делать, — он бросил взгляд на ее одежду и ухмыльнулся, когда Грейнджер начала спешно раздеваться. Оставшись обнаженной, Гермиона взобралась на стол и легла на спину, следуя указаниям Малфоя. Он вновь туго связал ее, закрепив все веревки за ножки стола. В этот раз они впивались еще сильнее, опоясывая большую часть ее ног и рук, жестко, как корсет, фиксируя всё ее тело. — Готова к боли? Грейнджер уверенно кивнула головой и преданно заглянула в его потемневшие глаза. Улыбка озарила его лицо, и он невербально подозвал несколько свеч, установив их прямо над ее телом. — Начнем издалека, Грейнджер. Не хочу так быстро опалить крылышки моей птичке. Палочкой он заставил одну из свечей чуть наклониться, и первая капля горячего воска капнула прямиком на ее живот. Девушка вскрикнула и начала часто дышать. Прожигающая резкая боль расползлась по телу. Она задергалась, скованная в веревках, наблюдая за тем, как вторая капля отправилась вниз вслед за первой. — Малфой… — простонала она. — Опустить свечу еще ниже, Грейнджер? Она кивнула, прикрыла глаза и сжала губы. — Знал, что ты не откажешь себе в своем мазохистком удовольствии, шлюшка. Он установил над ее телом в разных местах еще несколько свечей, опустив их немного ниже. Гермиона каждую секунду ощущала фейерверки, разрывающиеся на ее коже. С закрытыми глазами она представляла как он курил, а после, каждую сигарету тушил об ее обнаженное тело, в том месте, куда приземлялся растопленный воск. Раз за разом. Прожигающее, колющее ощущение. Оно сводило с ума, вырывало из реальности, переносило в транс, состоящий из чувства пронзающей боли и нескончаемого потока удовольствия. Она дергалась и постанывала от каждой упавшей капли. Хныкала и умоляла. Совсем рехнулась, съехала с катушек и плавится сама как воск в его руках. — Драко… Еще, прошу тебя, — и вот несколько капель по ее просьбе растекаются в кляксу на ее сосках, прижигая бархатную кожу. — Проси, Грейнджер. Унижайся ради боли. — Новые капли обожгли ее бедра, застыв возле паха. — Тебе понравился твой оргазм, который ты старательно заслужила? — Да, Драко… — А грубый трах в рот, при котором ты давилась моим членом? — Да, очень… — А то, как я подрочил твоей задницей, как тебе? Я уверен ты еще тогда попробовала мою сперму на вкус, да? — Ах, — девушка вскрикнула от того, что одна из свеч опустилась еще ниже и прижгла намного больнее предыдущих капель. — Да, понравилось, — прохныкала она. — Если хорошо попросишь, то я насажу тебя сегодня на член и позволю вновь закончить. — Пожалуйста, Драко, — новый стон сорвавшийся с ее губ, от целого потока расплавленного воска, вместо капель, который разлился пятном на ее животе. — Еще проси, сука! — рыкнул он, не переставая капать на нее воском. — Посади меня на член, Драко. Трахни так грубо, чтобы было больно, и позволь кончить, — простонала Гермиона и заскулила от опаляющих капель. — Просто слов уже недостаточно, Грейнджер. Но я знаю, чем ты можешь это заслужить. Он прекратил поливать ее воском, отвязал веревки от стола и перебросил их вокруг ее тела, связывая Гермиону на столе в нужную себе позу, полностью фиксируя руки вдоль тела и превращая ее в неподвижную фигуру. Снял брюки вместе с боксерами, забрался на стол и подмял под себя ее тело. Малфой приблизился к ее лицу, нависая сверху. — Сейчас я сяду на твое лицо, а ты как следует меня вылижешь. Чтобы мои яйца, член и задница сверкали. Ясно тебе? — Угу, — промычала она, но такой ответ его не устроил и он несколько раз ударил ее ладонью по щекам. — Не слышу, что ты там промычала, тварь? Я спросил, ясно тебе или нет? — Да, Драко, — на ее глазах проступили слезы, а щеки заметно покраснели от пощечин. — Ясно ей, блядь. Сейчас ты у меня заслужишь трах своей дырки как следует, зубрила гребаная! Он сел на ее лицо и Гермиона замычала в его мошонку. — Дааа, прекрасно! Поезжу на твоем лице, потом выебу тебя и оставлю рыдать. Потому что сама попросила. Малфой начал бесцеремонно тереться об ее лицо взад-вперед, прикрывая глаза от наслаждения. — Язык напряги и вылизывай! Девушка под ним застонала вперемешку со всхлипами. Он отпрянул на мгновение, схватил ее за волосы и склонился над раскрасневшимся и заплаканным лицом. — Это кто это тут гундит и хнычет, я не понял? — он сплюнул ей на лицо, размазал всё ладонью, залепляя ей пощечины. Потом взял в руки член и пошлепал им по ее щекам. — Я же не зря сказал, что ты будешь страдать! Хотела боли и унижения? Так получай желаемое! Он вновь уселся ей на лицо и проехался мошонкой и всей промежностью по высунутому языку. Уткнув ее лицо в себя еще сильнее, он задержал ее язык на своем анусе, вынуждая ее тщательно его вылизать. — О даа, блядь. Бесподобная сука! Малфой немного отступил назад, вновь нависая над лицом девушки, и просунул член ей в припухшие губы. — Поработай ротиком, покажи как ты преданна мне. Покажи как послушно подчиняешься и позволяешь трахать себя. Гермиона стонала и давилась его большим членом, который он не стесняясь заталкивал поглубже. Погладив ее по щеке он заметил как она захныкала. — Пощечину хочешь, да? — Она едва кивнула с членом во рту, как он уже вмазал ей по щеке, оставляя обжигающий след. — Давай-давай, принимай меня во все свои отверстия, гриффиндорская отличница. Вот пятерочку от меня ты точно сегодня заслужила. Так и запиши потом, как приползешь в свою комнату, что сделала мне очень хорошо, покорно заслужила каждую каплю спермы. Резко выйдя из ее рта он слез со стола, перевязал веревки на ее теле и стянул ее в новую позу — колени согнуты и плотно прижаты к телу, руки заведены назад и также стянуты веревкой. Полная фиксация, чтобы просто надевать ее на член, как безвольное существо. Он лег на стол спиной, разместив связанную Грейнджер на себе, прижав ее спиной к своей груди. Широко расставив колени и притянув их к бедрам, он подался твердым членом в ее влажное влагалище. Проскользнув внутрь и погрузившись на всю длину, он ощутил напряженным основанием члена ее сдавливающие стеночки. — Ухх, Грейнджер! Ты так хорошо обтягиваешь мой член. Твоя тугая дырка очень горячая, влажная и дарит мне много удовольствия. Гермиона ловила в своем сознании спазмы наслаждения, которые пронизывали ее тело. Член Малфоя погрузился в нее очень глубоко, задевая самые чувствительные точки, распирая ее своей толщиной. Он наздевал ее на себя с каждым грубым толчком, рычал, кусал плечи и спину, сильно обхватив ее руками. Драл ее неистово, страстно, довольный своей загнанной в неволю жертвой. Гермиона стонала так громко как только могла, она ловила один оргазм за другим, и ощущала эти приятные волны, которые снова накатывали внизу живота. — Кончай еще, Грейнджер! Кончай пока не забудешь своё имя. И она уже забывала кто она, как ее зовут и почему она кайфует от их извращений, которые для других не были нормой. Но для них они были самой необходимой реальностью. Самым безумным, о чем только можно мечтать. В его руках было невыносимо хорошо. Быть в его клетке было одержимостью. Он соблазнял, искушал и делал именно так как она хотела. Грубо, больно, унизительно.

***

Гермиона покинула класс, собираясь вернуться в свою комнату. Девушка хотела привести себя в порядок, так как на теле не все следы от воска сошли под очищающим заклинанием, а еще необходимо было всё-таки переодеться. Она ускорила шаг, но Малфой, тоже вышедший из класса, нагнал ее у поворота. Он прижал ее к стене, просунул язык ей в губы и страстно поцеловал. После чего отпрянул, сделал ей пощечину, облизнул ее горевшую щеку и снова припал к припухшим губам. — Хорошего вечера, моя птичка, — прошептал он с ухмылкой. После чего быстрым шагом достиг лестницы и испарился в темноте. Джинни вновь наблюдавшая за Гермионой, стояла в полном оцепенении. Гермиона ей нагло врала и как оказалось между ней и Малфоем что-то было. Она конечно не могла ей запретить с ним встречаться, но хотела попытаться вразумить подругу быть осторожнее. Она вышла из-за колонны и направилась в сторону Гермионы, которая плелась по коридору. — Гермиона, вот ты где! Я заходила в твою комнату позвать тебя на ужин, но тебя снова не было. — Джинни, ты чего здесь ходишь? — испуганно отшатнулась Гермиона. — Тебя искала, и теперь знаю что между тобой и этим придурком что-то есть, так? Не отрицай очевидного. Я видела как он тебя лапал и целовал! А еще он ударил тебя, Гермиона! — подруга всплеснула руками. — Тебе что, это нравится? Ты позволяешь ему? — Я… Мерлин, мне надоело это скрывать… Поэтому, да. Джинни, я встречаюсь с Малфоем! — сказала Гермиона и сложила руки на груди. — Ты хочешь сказать, что вы… ну, ты влюбилась в него что ли? — Наверное, — тряхнула она головой и улыбнулась. — Я не знаю, Джинни, я запуталась. Не дави на меня этим. Я не знаю что будет дальше! — Всё и так понятно, он просто воспользуется тобой и бросит. Он же ищет чистокровную невесту, зачем ему ты? — Зачем ему я? Ты о чем? То есть ты считаешь, что я настолько грязная что не достойна быть с ним? Может и для тебя я тоже грязнокровка? — Гермиона, нет же. Я не это имела ввиду! Перестань. — Джинни хотела подойти к подруге, но та сделала шаг назад и в ее глазах промелькнули слезы. — Я может быть и не чистокровная и не особо красива, но он меня ценит. Ценит по-особенному. — По-особенному? Бьет тебя и ты улыбаешься? Это ты называешь особенной ценностью? Ты подчиняешься и потакаешь ему? — Он дает мне то, что не может дать никто, Джинни! И посели у себя в голове четкую мысль, что мы с Малфоем вместе и точка. И если это вдруг прекратится, то я не прибегу плакаться к тебе. Я переживу эту боль в одиночестве. Так что не надо меня жалеть и отговаривать. — Боже, Гермиона… Я бы с удовольствием отправила тебя в Мунго, но кажется всё действительно не так просто… — Даже не думай рассказать об этом Гарри или Рону или вообще хоть кому-то в школе. — Да, конечно, — Джинни покачала головой и потерла лоб. — Приходи на ужин если хочешь, я пойду за Гарри. Когда подруга ушла, Гермиона облегченно выдохнула и разревелась. Она сползла по стене и вытерла рукавом мантии слезы, катившиеся по щекам. Ей стало легче. Легче от осознания того, что ей действительно не нужно ни перед кем оправдываться, и она может погрузиться в отношения с Малфоем с головой. И не важно насколько это будет болезненно.