Дисфория

      Девушка внимательно разглядывала в зеркале свое отражение, любуясь только что нарисованными длинными стрелками. Хоть они и были неидеальными, но ей надоело переделывать четвертый раз, поэтому было решено оставить всё, как есть, и продолжить разговор со своим братом. Эдгар сидел на её просторной кровати, сжимая розовый, до ужаса мягкий плед своими ладонями. Ему было неловко обсуждать с Биби такие темы, ведь сдерживать свои чувства он совсем не умел, а сказать сестре что-то лишнее было сравнимо с самоубийством.       По мере взросления они слишком отдалились друг от друга, мало проводили времени вместе, и никто не делился своими личными секретами. Их характеры были полностью противоположны, и, в отличии от Фэнга, с Биби найти общий язык было практически невозможно. Ее жизнь была для парня немного… Неправильной? Он ни в коем случае не осуждал и не презирал свою сестру, просто переживал, например, когда она уходила куда-то и возвращалась лишь на утро, хотел как-то защитить, хотя и сам был слишком слаб без своего лучшего и единственного друга.       — Знаешь, а я ведь разочарована, что до сих пор не знакома с ней. Ты мне столько ноешь о своих чувствах, но даже фотку никогда не показывал. А мне, между прочим, интересно оценить твой выбор.       Эдгар напрягся, но внешне старался всеми возможными способами это скрыть. Отворачивается, делая вид будто бы разглядывает плакаты рок-групп на стене. Если сестра и звала его к себе, то только для того, чтобы обсудить человека, который смог наладить с её непутевым братом контакт. Совсем не хотелось говорить, что это даже не девушка. Непонятно как бы отреагировала Биби на такой расклад событий, поэтому он до сих пор отнекивался от всех ее просьб насчет знакомства с Фэнгом, скрывая от старшей даже его имя.       — Ну… Я обязательно вас познакомлю, когда придёт время, вот! Сначала бы самому разобраться в себе, а то как-то странно получится.       — Постоянно отнекиваешься, а я терпеливо жду и жду. Ладно, если ты думаешь, что твоя девушка мне не понравится и я ее как-то задену своими словами, то можешь выдыхать, ради тебя могу и сдержаться, — в ее голосе прослеживались нотки раздражения, Биби швыряет помаду обратно в косметичку, гневно смотря на Эдгара через зеркало.       — Эй, с чего бы сразу девушка? Мы просто друзья, и я тебе говорил о том, что не понимаю свое отношение к… К ней. Мне просто нравится проводить время вместе, и я не могу представить своей жизни, если её вдруг со мной не станет, понимаешь? Без нее, как без воздуха.       — Эдгар, не глупи. Это как минимум симпатия, как максимум — любовь. Что-то из этого. — она в последний раз разглядывает свое отражение и, смирившись со своей непревзойденной, по её мнению, красотой, подходит к парню, нежно поглаживая по голове. — Когда наконец разберешься в себе, то обязательно посоветуйся со мной. Я уж точно разбираюсь в отношениях и тому подобной ерунде. Надеюсь, ты не сделаешь ошибочного выбора, как я когда-то. А вообще, тебе уже пора повзрослеть… Я вроде не намного старше тебя, но по сравнению со мной ты как дитя малое. Надо бы уже научиться находить друзей, Эд.       Она насмешливо цокает языком, надувая очередной пузырь из жвачки. Эдгар разочарованно вздыхает, наблюдая за тем, как девушка в короткой юбке отворачивается, направляясь к выходу. Парень не понимал, почему сестре вечеринка была важнее предстоящего семейного вечера, но ничего ей более не сказал.       Иногда, смотря на Биби, он действительно считал, что с ним что-то не так. Ему слишком сложно быть как все нормальные подростки его возраста. Возможно, он упускает много радости в жизни, пока ещё молод, пока нет всяких взрослых проблем, которые ждут его в будущем. Но Эдгар никак не мог покинуть свой придуманный некогда в детстве мир.       Старшая бросает последний спокойный взгляд на своего брата, в котором, как казалось, была явная доля его осуждения и пристыжения. Останавливается на ничем не примечательном мальчишке ещё несколько секунд, а после она выходит из комнаты, достаточно сильно хлопнув дверью. Эдгар, конечно, дёргается от такого действа, но выходит следом за сестрой, осторожно прикрывая за собой. Всё-таки такая пылкость, как у Биби, у него отсутствовала.       Он направляется прямиком в родительскую комнату, а, приоткрывая дверь, видит, как мать уже во всю прихорашивается для семейного вечера, который спланировала одна из их родственниц ещё неделю, а может и две назад. Отец в это время попивал свой кофе, задумчиво поглядывая в большое окно, на поверхности которого красовалось большое количество печальных капелек воды, что медленно стекали по прозрачной поверхности, освобождая место для новых крупиц дождя. Вот уже около недели на улице бушуют гневные дожди, перемешанные с редкими ливнями. Кажется, будто ещё чуть-чуть и совсем скоро придется передвигаться не на своих двоих, а на самых настоящих лодках. Ну, на крайний случай, кто-то будет вынужден плавать. Эдгар представил то, как Фэнг приплывает за ним на каком-нибудь смешном плоте и, махая палкой, зовёт на "борт" с таким веселым и радостным выражением лица, какое только он мог нарисовать в своем подсознании. От таких мыслей парень сразу же смутился, а его сердце пропустило удар, выдавая чувства своего хозяина. Сам Эдгар не понимал, настолько сильно то, что он чувствует, но все же это ощущение заставляло переживать при одном виде Фэнга, из-за чего младший нередко замирал перед другом, нагло пялясь на него с ног до головы.       Далеко не предвкушая семейную поездку в гости, юноша возвращается в собственную комнату, сразу же открывая окно и вытягивая руки вперёд, ловя крошечные капли дождя в свои истерзанные разными ссадинами и синяками руки. Холод накрывает бледные ладони, и не живи бы он на восьмом этаже, то высунулся бы еще сильнее, но, к сожалению, умирать ради этого приятного ощущения он пока не хотел.       Стоит ему только закрыть окно, как в его комнату сразу же заходит отец: высокий, седой мужчина, с небольшими розовыми очками и серьезным взглядом, по которому нельзя сказать, что как родитель он вполне благосклонен к своим детям.       — Эдгар, мы выходим через пятнадцать минут. Я надеюсь, ты готов? — он внимательно проходится взглядом по сыну, оценивая его собранность к предстоящей встрече.       — Да, пап. Мне только пиджак надеть.       — Хорошо, тогда я пойду к машине. Спускайся тоже, если хочешь.       Байрон поспешил удалиться. Эдгар быстро накинул на себя черную шелковую ткань, поправляя рукава и воротник своей рубашки. Единственный раз, когда он одевался так парадно, помимо выпускного в четвертом классе, был ужин с его родственниками где-то год назад. Сейчас же тетя вновь решила без причины повторить такое торжество, поэтому пришлось откопать строгий костюм из глубин гардеробного шкафа.       Мама встречает его в коридоре, откуда они уже вместе направляются к выходу, после чего усаживаются в машину отца.       Транспорт тронулся, а Эдгар, все ещё обеспокоенный поведением сестры, решил наконец-то обратиться к родителям по поводу этого вопроса.       — Мам, пап. Вы же наверняка заметили, как Биби начала меняться, причём не в лучшую сторону. Раньше вы контролировали её, не разрешали уходить из дома по ночам, но теперь с ней творится что-то странное… Разве вам не обидно, что она не будет присутствовать на вечере? По-моему, это как-то неправильно. — юноша заметно нервничает, водит указательным пальцем по ткани кресла, на котором он сидит, надеясь на то, что предки хоть как-то отреагируют на его попытку достучаться.       — Хм… Эдгар, ты зря накручиваешь себя. Твоя сестра выросла, и теперь она вправе делать все, что ей вздумается. Биби сама отвечает за свои поступки, то же самое ждёт и тебя в будущем.       Отец томно вздыхает, а Эдгар понимает, что на этом их диалог окончен. Такая недосказанность теперь часто присутствовала в разговорах с родителями, и парня это немного расстраивало. Казалось, будто бы вся семья постепенно отдаляется от него, или же наоборот, это он отдаляется от них. В любом случае, он даже не знал, что мог бы сделать, чтобы улучшить эту ситуацию. Фэнг тут помочь никак не сможет, Эдгар давно смирился, что у него плохие отношения с родителями с самого детства.       Весь оставшийся путь они провели в полной тишине, которую нарушал лишь звук падающих капель, что громко приземлялись на крышу автомобиля. По приезде на место назначения, семья не в полном составе торопливо вылезает из транспорта, дабы не промокнуть из-за холодного ливня.       По истечении десяти минут все семейство уже что-то радостно обсуждало за столом, в то время как Эдгар просто опустил свою голову вниз, спокойно разглядывая паркет под его ногами, совсем не слушая о том, что обсуждают взрослые вокруг него. В такие моменты всегда хотелось исчезнуть из реального мира, проводя время в своих мыслях. Так прошло пять, десять, двадцать минут. От утруждающей атмосферы становилось тошнее и тошнее, конечности начинали потихоньку неметь из-за неподвижности парня. Он даже не притронулся к своей тарелке. Или, может, дело не в этом? Эдгар оглядывается по сторонам, но не видит ни единого ”человека“. Его окружают родственники, но ни на одном из них нет того, что называют лицом, лишь искаженные, или и вовсе перечеркнутые грубыми линиями физиономии. Накатывает паника. Он не понимает того, что видит перед собой, а потому непроизвольно дрожит, стараясь услышать о чем идёт беседа, но из-за эха в голове не может разобрать и слова. Голоса постепенно искажаются, в конечном итоге переходя в пугающие наборы звуков, что явно не свойственны человеческой речи.       Парень судорожно хватается за уши, пытаясь как-то прекратить эти ужасы, что так резко навалились, но у него ничего не выходит, речь превращается в монотонный шум, давя на его черепную коробку своими резкими импульсами. Вдруг, достаточно миниатюрная рука хватает Эдгара за запястье, начиная тянуть из этого балагана. Он широко раскрывает глаза, но ничего не говорит, поддаваясь чужому давлению.       — Эдгар, ты в порядке? Ау-у-у? — девушка показательно водит рукой перед чужим лицом, стараясь привести двоюродного брата в чувства.       — Джесси…       — Что "Джесси"? Ты слышишь меня вообще?       Реакции в ответ не последовало, поэтому девушка поспешно выводит брата на воздух и усаживает на скамью у дома, искренне надеясь, что он придет в себя. Эдгар часто дышит, протирая веки ладонями до белых пятен перед глазами, потихоньку начиная распознавать окружающую его среду. Когда размытое пятно наконец превращается в силуэт младшей, парень надавливает на виски, желая угомонить резкую головную боль. Заботливая ладонь поглаживает его спину, вынуждая обратить на себя внимание.       — Братец, что с тобой? Я не в первый раз замечаю это и очень беспокоюсь… Ты понимаешь то, что я говорю? — она останавливается на миг, пытаясь найти ответ на свой вопрос в глазах напротив.       — А?.. Да, сейчас все хорошо. Не беспокойся за меня, все в порядке. Просто не стоило пить, что мне дед налил. Мало ли, что он в своей настойке намешал, — Эдгар решает соврать, не имея никакого желания выдавать это странное явление, что решило внезапно настигнуть его.       — Правильно! Я никогда не пью, и тебе не советую, поэтому впредь будь поаккуратнее, пожалуйста. Я прекрасно вижу происходящее в отличии от взрослых, которые слепо обсуждают свои проблемы, не замечая собственных детей. А ведь нам тоже нужно внимание, несмотря на то, что ошибками мы не являемся. Или же все иначе?.. — тонкие руки девушки складываются в замок, после чего она расстроенно вздыхает, не желая продолжать тему их ненужности собственным родителям. Вместо этого Джесси крепко обнимает Эдгара, надеясь отогнать его пугающие состояния раз и навсегда. — Наконец-то ты пришел в себя…       — Джесс, не говори так. Я уверен, что Пэм тебя очень любит. В любом случае, я сам не знаю, почему родители с возрастом резко стали… Такими. Неужели они думают, что мы больше не нуждаемся в их опеке? Ох, это слишком сложно.       Эдгар рассматривает миловидное личико своей родственницы и задумывается о том, что перед ним действительно больше нет той забавной малышки Джесси, которая постоянно возилась в отцовском гараже, чтобы смастерить что-то новенькое из старых ненужных деталей. Хоть в детстве они и виделись слишком мало, каждый день, проведенный с ней, остался в его памяти. Казалось, будто все окружающие его люди выросли, а он один остался наивным ребенком, который все ещё верил в свой воображаемый мир, забывая о реальных проблемах. Похоже, Биби действительно права, и уже давно пора повзрослеть. ***       Осенние вечера так и манили Эдгара выйти на улицу, чтобы расслабить свои мрачные мысли, которые частенько посещали его, за любимым хобби. В такие моменты он нередко звал с собой Фэнга, а тот, как ни странно, всегда соглашался на подобную авантюру. Всё-таки вытащить черноволосого на улицу – себе дороже, а тут он приглашает самостоятельно, отчего азиат сверкает своей яркой улыбкой из раза в раз, не стесняясь показывать своего довольства.       Парень поспешно забирается на очередное довольно высокое заброшенное здание, чтобы потренировать свои умения в области паркура. Хоть он и увлекался этим экстремальным спортом уже давно, но всегда считал, что должен больше практиковаться, чтобы стать ещё лучше и круче. Такой мотивацией его, конечно же, наградил Фэнг, который постоянно с умным видом цитировал своего мастера по тхэквондо. Чаще всего это вызвало лишь смех, но прогрессу друга Эдгар мог лишь позавидовать. Вся его комната была заставлена разными кубками и медалями, почетными грамотами, что и было следствием того, что Фэнг тратит очень много сил ради достижения своей цели в жизни.       Небольшое расстояние между зданиями было для Эдгара слишком лёгким препятствием, и уже через считанные секунды он оказался на крыше другого дома. Перчатки без пальцев теперь стали его постоянным аксессуаром, ведь так он мог избавить себя от лишних ссадин на ладонях, да и к его стилю они тоже подходили. И сейчас они помогли избежать ран, ведь посадка оказалась не такой уж и мягкой. Нога поехала после прыжка, вынуждая его шлёпнуться на спину.       Сами руки тоже нередко подводили, особенно сильно, когда дрожали, из-за чего выдерживать вес собственного тела было проблематично. Такая проблема была и в рисовании. Приходилось откладывать продолжение картины на неопределенный срок, ведь прямые и точные линии превращались в какие-то дерганные мазки и портили весь холст. Эдгара это жутко бесило, потому что ждать новый прилив вдохновения приходилось еще долго. В последнее время желание заниматься этим посещало его совсем редко. Вероятно, все из-за того, что парень не рисовал ничего, помимо образа своего лучшего друга. Стоило только взять кисть и краски, как на белой поверхности появлялись до боли родные черты лица. Не то чтобы Эдгара пугала такая тяга к одной единственной персоне. Он просто считал, что Фэнг – его муза, что в этом нет чего-то странного или даже незаконного. Ему ведь совсем не обязательно знать о наличии таких портретов в комнате черноволосого.       По этой же причине он избегал любые взаимодействия с руками, рискуя получить травму во время очередного опасного прыжка. Но, кажется, Эдгара вовсе не пугала возможность смерти, особенно когда адреналин дурманил голову, порождая желание рисковать.       Эдгар прибывает на место встречи, стараясь попутно отряхивать свою одежду от порции грязи и песка, что сформировались на нем после нескольких неудачных приземлений. На удивление парня, друг уже ждал его там, причем был он не в самом лучшем виде. Видимо, опять подрался. В целом, никакого удивления младшему это не принесло, потому что тому нередко приходится заботиться о Фэнге после его “очень нужных” и “важных” разборок, которые наверняка можно было бы и обойти стороной, оставшись без пострадавших.       — М-м-м, а ты как всегда не можешь усидеть на месте и минуты без меня? Снова тебе лицо разукрасили, давай помогу обработать. — юноша прищуривается, внимательно прослеживая чужое волнение.       — Ауч, честно, я тут не при чём! Они сами начали, и вообще… — он неловко чешет затылок, не желая встречаться с глазами напротив.       — Достаточно. У тебя всегда есть отговорки. Надеюсь в этот раз ничего серьезного не произошло? А то я помню, как тебя менты поймали, переживать за тебя ещё пришлось. Фэнг, бесишь!       — Да ладно тебе, мне тогда просто не повезло! Больше я не попадусь им, обещаю! И вообще, я разве виноват, что всякие придурки чуть ли не сами на меня лезут? Это самооборона, ничего лишнего.       — Сила есть, ума не надо, да? Идём уже, нам ещё гулять, если ты помнишь. А с таким твоим видом я в город не пойду.       Фэнг тяжело вздыхает, но все же поддается, а Эдгар лишь хитро ухмыляется. Теперь в его рюкзаке всегда находилась та самая коробочка с красным крестом, которую некогда предоставила ему мама, а после регулярно проверяла её содержимое, дабы пополнить “запасы” в случае необходимости. Парню действительно повезло, что отец был врачом, все медикаменты всегда были дома.       Эдгар стягивает кепку с чужой головы, принимаясь к уже выученной обработке ссадин. Знал бы только Фэнг, как сильно он переживает, вряд ли бы ввязывался во все эти бессмысленные перепалки.       — Эй, Эд, тебе это ничего не напоминает? Это та самая лавочка, на которой мы сидели, когда я первый раз подрался с теми кретинами. Навевает воспоминания, даже время года то же самое.       Фэнг задумался, видимо, воспроизводя картинку того времени у себя в голове.       Эдгар разглядывал его лицо, узнавая во взрослом парне того самого мальчишку, который когда-то решил с ним познакомиться. Неужели друг так же не спешил становиться взрослым? Значит, и ему не нужно больше переживать по этому поводу. От этих мыслей становится приятно, и, чувствуя некую связь с ним в данном плане, младший очаровывается сильнее прежнего. Сейчас, смотря на Фэнга, его сердце бешено колотится, и скорость ритма совершенно не сравнима с тем, что он испытывал раньше. Это какое-то иное, более пылкое и сладкое чувство, и оно разливается по груди, не оставляя и шанса на передышку. Парень даже умудряется смутиться, но старается прикрывать красноту рукой, привлекая к своему состоянию ещё больше внимания, чем если бы он ничего не предпринял. ***       После такого насыщенного дня Эдгар без сил падает на кровать, практически сразу проваливаясь в крепкий сон. Парень попадает в какое-то удивительное место, окруженное со всех сторон фиолетовыми цветочными полями, запах которых он чувствовал, будто бы и вовсе не спал, а находился там и физически.       Эдгар расхаживает по лугам, срываясь на бег. Повсюду порхали какие-то разноцветные бабочки. Парень хотел даже поймать одну из них, но эта единственная попытка оказалась безуспешной. Атмосфера в этом месте была особенной. Чувствовалось удивительное спокойствие. Хотелось прыгнуть в эту фиолетовую "воду" и больше никогда не просыпаться от этого чарующего сна. Это место было умиротворенным, отграниченным от проблем и беспокойств парня.       К сожалению Эдгара, шелест чьих-то шагов заставляет его выйти из некого транса, ведь чужое присутствие вынуждает обратить на себя внимание.       — Привет, Эдди. Помнишь меня?