Сказки дядюшки Томаса

— Вот дьявол! — простонал Красная Шапочка, садясь и хватаясь за голову. Когда в глазах перестало мельтешить, он поправил повисшие на одной дужке очки и огляделся. Сидел он на ухоженном газончике подле маленького беленького домика с красной черепичной крышей. Небо было голубым, травка зеленой, вокруг цвели неправдоподобно яркие и крупные цветы, порхали чудовищных размеров бабочки, а в кустах надрывались птицы. Красная Шапочка оглядел себя и вздохнул. На нем по-прежнему была юбка, но теперь уже новая, ярко-синяя с широкой черной каймой, ее прикрывал кружевной кокетливый передничек. Лиф оказался рыжевато-коричневым, с вышивкой, блузка белая, с рукавчиками-фонариками. А на голове — надо же! — опять чепчик. Вот только… Красная Шапочка стащил его и критически осмотрел. Да, совершенно верно, красного цвета, да еще с атласным бантом на затылке. Он мученически вздохнул и нацепил это безобразие обратно на голову. — Красная Шапочка-а-а! — пропел тут сиропно-сладкий голосок, от которого Красной Шапочке отчаянно захотелось сжевать соленый огурец. Он настороженно покосился в ту сторону, откуда донесся голос. В распахнутое окно домика выглядывала низенькая пухлая дамочка в пышном розовом платье и с розовым же бантиком на курчавой макушке. Ее физиономия, здорово смахивающая на жабью, старательно изображала материнскую любовь. — Вот тебе, деточка, корзинка с пирожками и горшочек огневиски, — прощебетала дамочка, улыбаясь еще шире. — Сходи, отнеси гостинчик дедушке! Ступай вот по этой тропинке, как раз к нему и попадешь! — Хорошо! — Красная Шапочка старательно улыбнулся, взял протянутую через подоконник корзину и бодро зашагал по указанной тропке, ведущей в чрезмерно красивый лес. Светило солнышко, вдоль дорожки цвели ромашки, все было так замечательно, что поневоле хотелось вырыть окоп, надеть каску и бдительно ждать неожиданностей. Каковые не замедлили явиться из-за ближайшего куста. — Здравствуй, Красная Шапочка! — услышал Шапочка грустный и ласковый голос. Развернувшись на каблуке, прижав к себе корзину, он уставился на тощего, пыльно-серого волка, мирно сидевшего под пресловутым кустом. — А… а откуда вы меня знаете? — промямлил он, пятясь от непрошеного собеседника. Волк иронично хмыкнул. — Кто же тебя не знает. Ты наша знаменитость, ни у кого в округе больше нет такой шапочки. А, ну и еще ни один парень в юбке не ходит, ты один такой. — Можно подумать, меня кто-то спрашивал! — нервно отозвался Шапочка, перехватывая поудобнее корзину. — Кто же спорит, — вздохнул волк. — С твоей маменькой пререкаться — дураков нет. Даже Людоед и тот не рискует. — Маменькой?! — охнул Красная Шапочка, бессильно сползая по стволу очень кстати подвернувшейся осинки. — Да что ж мне так везет-то, а?.. — И не говори, — согласился зверь, укладываясь на травку и пристраивая голову на передние лапы. — Маменька твоя, скажем прямо, сложная женщина. И это еще мягко говоря. Вот, к примеру, пирожки у тебя в корзинке с чем? — Не знаю, — юноша достал пирожок, придирчиво его обнюхал и пожал плечами. — С ягодами вроде. — Угу, с ягодами, — кротко согласился волк. — С волчьими. Видимо, надоело ей от твоего дедули наследства ждать, поторопить старика решила. — И что теперь делать? — расстроился Шапочка, запихивая пирожок обратно. — Если я отнесу это дедушке, то меня обвинят в его смерти, а если не отнесу, мамаша со свету сживет! — Отнеси деду и все расскажи! — посоветовал волк. — Он ушлый старикан, найдет выход. — Будем надеяться, что так, — невесело откликнулся Красная Шапочка, одернул юбку и, вежливо распрощавшись с собеседником, собрался в путь. — Ты поосторожней тут, — сказал напоследок волк. — Здесь бродит неподалеку злой волк, который всю жизнь мечтал тебя сожрать! — Волк? А вы, уважаемый, собственно, кто? — подозрительно поинтересовался Красная Шапочка. — Да я ничего, так, мимо проходил, — смутился волк. — Меня Рем зовут. — Очень приятно, — Шапочка сделал неуклюжий книксен. — До встречи. Дальнейший путь не вызвал у него затруднений. Красная Шапочка любовался цветочками, разглядывал белочек на веточках, напился из ручья и едва не плюхнулся в воду, когда переходил этот самый ручей по поваленному бревнышку. Наконец деревья разошлись в стороны, открывая очаровательную полянку, на которой красовался маленький домик. Если не считать рисунка на ставнях и формы изгороди вокруг ухоженного палисадника, дом был точной копией мамашиного. Красная Шапочка зорко огляделся. Вокруг все было тихо, мирно и благостно, да так, что хотелось срочно что-нибудь сломать — для восстановления гармонии. Пройдя по узорчатой мощеной дорожке, он помедлил у двери, затем постучал. — Кого там еще черти принесли?! — рявкнул изнутри стервозный дребезжащий тенор. — Э… это я, Красная Шапочка! — неуверенно пробормотал в ответ Шапочка, опасливо пятясь от двери. — Огневиски вот принес… с закусью. — Дергай за веревку, болван, тащи быстрее! — поторопили из-за двери. Красная Шапочка осторожно потянул веревочку, и дверь закономерно открылась. За порогом царил легкий полумрак — занавески на небольших окошках были тщательно задернуты. На стене красовался солидный портрет в золоченой раме, изображавший благообразного старика с белоснежной бородой и лукавой улыбкой, одетого в темно-фиолетовую мантию, расшитую звездами. Видимо, это и есть тот самый дедушка. В доме было довольно чисто, однако местами наблюдался творческий беспорядок — заметенные под стол осколки глиняного кувшина, небрежно спрятанная под кровать распоротая подушка, оторванный рукав халата, грациозно свисающий с люстры. Словно здесь кто-то дрался, а потом спешно заметал следы. Возможно, стоит взять ноги в руки и смыться отсюда побыстрее. — Что встал, сюда иди! — скомандовал возлежащий на широкой постели тип, воспрепятствовав Шапочке додумать такую здравую мысль. Красная Шапочка, помедлив, приблизился и получил возможность рассмотреть своего «деда». Честно говоря, на доброго дедушку с портрета, как и на дедушку в принципе, этот субъект совсем не тянул. Мрачная, зеленоватая физиономия со злющими красными глазами была украшена длинной мочальной бородой, аккуратно привязанной к подбородку. На макушке красовался ободок с прицепленными к нему пушистыми ушками а-ля волчок. Увидев Красную Шапочку, странный тип состроил пугающую гримасу, которая должна была изображать добрую улыбку. — А, внучек! Ну, садись, поболтаем. А корзину сюда давай, придурок! Шапочка без звука передал «дедуле» корзину и послушно присел на колченогий табурет, пристроенный у кровати. Говорить странному самозванцу о том, что угощение с сюрпризом, он благоразумно поостерегся и теперь учтиво наблюдал, как тот с аппетитом жрал пирожки, рассыпая по постели крошки, и запивал еду огневиски. Насытившись, незнакомец пришел в чуть более благодушное настроение и прищурился на Шапочку. — Ну? Вопросы есть? Спрашивай, пока жив… в смысле, пока я не занят. — Дедушка, а почему у вас такие шерстяные ушки? — это было единственное, что пришло в голову Шапочке, не ожидавшему такого заявления. — Ня! — мрачно рыкнул наглый захватчик, мрачнея на глазах. — Не шерстяные ушки, дубина, а нэко-мими! Японскую моду молодежную уважаю. — Дедушка, а почему у вас такие красные глазки? — продолжил Шапочка, исподволь наблюдая за тем, не действуют ли уже пирожки. — Мангу ночами читаю, не понятно, что ли? — рявкнул поклонник японских комиксов, ерзая все сильнее. Видимо, ягодки и впрямь были не простые. — Дедушка, а почему у вас носа нету, сифилис же лечится! — ляпнул наконец Красная Шапочка, не придумав ничего умнее. — Ах ты, паразит! — взревел самозванец, с неожиданным проворством выпрыгивая из постели и бросаясь вперед с явным намерением убить Красную Шапочку на месте. Однако Шапочку не так просто было застать врасплох, в конце концов, дорогую тетушку и ее кочергу он помнил прекрасно. Однако удирать от этого маньяка оказалось гораздо трудней. «Дедуля» был очень быстр и без колебаний сносил все на своем пути, так что спастись, спрятавшись за мебелью, не получалось, а бегать, перепрыгивая через обломки стульев, полок и прочего сломанного барахла становилось все сложнее. Красная Шапочка уже дважды лишь чудом увернулся от загребущих лап, потому что маньяк цеплялся за дверцу шкафа своей фальшивой бородой. Шапочка уже заметно выдохся, и потому, когда ему под ноги попался опустевший горшочек огневиски, споткнулся и полетел головой вперед, врезавшись лбом прямо в ту самую дверцу шкафа, уныло висящую на одной петле. Под ликующий хохот самозванца он мягко ушел в нирвану, понадеявшись напоследок, что этот мерзавец не некрофил и хотя бы его хладный труп оставит в покое.