В порыве ярости

Ибрагим сам себе не верил… Действовать сообща с рыжей ведьмой против общего врага. Если бы кто-то месяц назад сказал ему такое, он бы лично отрубил голову этому сумасшедшему. А теперь он собственноручно схватил второго визиря совета и кинул его в темницу по ее указке. В целом все шло, как задумано. Аяз Паша под пытками признался, что действительно нашел на него компрометирующие сведения и сказал, где искать копии того злополучного протокола. Тело писаря давно поглотили воды Босфора. Однако оригинала документа не оказалось в архиве, а значит опасность оставалась. — Где протокол?! Тебе все равно уже не жить, так подумай о своей семье! — орал Ибрагим, избивая подвешенного за руки Аяза Пашу до полусмерти. — Ты… не посмеешь… тронуть их. — Верно, это сделают мои люди. КОМУ ТЫ ЕЩЕ ГОВОРИЛ ОБ ЭТОМ ДЕЛЕ? — Только… Хюррем… Султан… Ибрагим был дьявольски зол. Если об этом деле знали лишь два человека, значит… она обвела его вокруг пальца… «О чем ты думал, Ибрагим? Неужели ее очарование вконец лишило тебя способности мыслить здраво и не заметить подвоха?» Он вновь прокрутил в голове последние события: вытаскивает его из своей ловушки, предлагает мир, наводит на предателя… возможно в ее планы входила и их мимолетная близость, чтобы лишить его бдительности… А теперь… Ибрагим стремительно ринулся из темницы, чтобы немедленно потребовать объяснений у султанши.

***

Когда он добрался до дворца, уже было довольно поздно и приглашать к себе Хасеки Султан в такое время было непозволительно… но только не для него. Вызвав Сюмбюля, он приказал немедленно привести к нему госпожу и уточнил, что никаких отговорок он не примет. Впрочем Хюррем это нисколько не смутило, хотя она не могла не разыграть оскорбленную гордость. — С чего ты взял, что имеешь право вызывать меня к себе, когда вздумается, да еще в такой час? — Начала она, только войдя в его кабинет. — Прошу прощения, Хюррем Султан, что побеспокоил вас в часы ночного отдыха, — сказал он с глубоким поклоном, отчего ее лицо передернулось. — Однако я позволил себе решить, что после всего произошедшего… между нами больше нет преград в виде дворцового этикета. Неужели ты так недовольна? — сказал Ибрагим, растягивая каждое слова и попутно подходя к ней впритык, на что султанша начала пятиться назад, утыкаясь спиной в стену. Они впились друг в друга пристальными взглядами, не подозревая, что их разговор стал предметом чужого интереса. 2 минуты назад Повелитель находился в своих покоях, изучая карту похода на Италию, когда ему пришла мысль по поводу коррекции маршрута передвижения флота. Схватив карту и на ходу сворачивая ее в рулон, он вылетел из своих покоев через внутреннюю дверь в коридор, который вел в кабинет его друга, чтобы поскорее поделиться идеей. Но по дороге он уловил знакомый женский голос, который никак не ожидал услышать здесь в такой час, замедлил шаг и подошел к кабинету бесшумно. Султан стоял за дверью и не решался войти. Тайна отношений его друга и супруги уже ни один год привлекала его внимание, и ему стало безумно интересно, о чем они могут говорить. Жаль, он не имел возможности видеть их через небольшую щелку между дверей, но зато отчетливо слышал каждое слово… — Верно, Паша. И прошу тебя больше не позволять себе подобного. — А догадываешься, чем недоволен я? — Спросил Ибрагим абсолютно ровным бесстрастным голосом, облокотившись руками о стену на уровне ее головы. Снова ночь… снова он непозволительно близко… снова он пожирает ее черными бездонными глазами… Его запах окутал ее, заставляя вновь вспомнить моменты их импульсивной близости, которые она поклялась выкинуть из своей памяти, чтобы попытаться просто мирно сосуществовать с ним. Но на каждую его провокацию ее тело вновь и вновь требовало продолжения, как будто, находясь рядом, он управлял ее сознанием и лишал контроля над собственным телом. — Разве у тебя бывает другое состояние? — Небрежно произнесла она, чтобы скрыть свои растущее волнение и легкую тревогу, что рождались внутри от его пугающе спокойного лица в контрасте с пылающим взглядом… Но после этой реплики его кулак влетел в стену, а лицо исказила злобная гримаса. — Почему ты не сказала, что оригинал протокола Аяз Паша передал тебе? — Ибрагим повысил голос, чем выдал свое истинное состояние. «Вот оно в чем дело» подумала Хюррем. Ее беспокойство мгновенно улетучилось, уступая место невозмутимой игривости. — Он ничего мне не отдавал. — Хюррем! — взревел он, готовый задушить ее прямо здесь. — Ах, возможно ты об этом документе, — произнесла султанша с невинным выражением лица, доставая из рукава свернутый пергамент. Развернув его так, чтобы ему было видно содержимое, она сделала вид, что читает что-то очень интересное. А затем заглянула ему в глаза. — Но я взяла его сама. К тому же он попал ко мне до нашего уговора, потому я ничем тебе не обязана. — Так ты все-таки намерена отдать его Повелителю? — Спросил он, нахмурившись и отстранившись от нее. — Неужели ты так и не начал доверять мне после всего, что… как ты выразился?.. произошло между нами? — проговорила она, прищурившись, и обошла его в направлении рабочего стола. — Я слишком хорошо тебя знаю… — Ну видимо не настолько… — многозначительно ответила Хюррем, а затем перешла на тон, как будто перед ней был маленький ребенок, которому она объясняет само собой разумеющееся. — Ибрагим, если бы я хотела это сделать, то давно сделала бы, не посвящая тебя. Или ты вообразил себе в голове план, в котором я убиваю Аяза Пашу твоими руками, а затем избавляюсь от тебя, — закончила она свое поучение, посмеиваясь над озадаченным выражением его лица. — Кажется, ты уже помешался на заговорах, мой дорогой визирь. Не спорю, это весьма красивый план, но все же слишком рискованный. Добиться того же результата можно было бы куда проще. — От тебя можно ожидать чего угодно. Ты вполне могла заиграться, упиваясь своим успехом, и угодить в собственные сети. Тщеславие — наш общий порок, не забыла? — Снова приблизившись вплотную и приковывая к себе ее взгляд, спросил Ибрагим. — Не забыла, — сказала она надменно, гордо вздернув подбородок. В следующее мгновение султанша перевела глаза на пламя свечи и поднесла к нему свиток. — Надеюсь, впредь ты будешь следить за тем, что говоришь. Я больше не стану прикрывать тебя перед Сулейманом. Она сожгла его… своими руки сожгла доказательство его вины. Но почему? «Не стану скрывать, я уничтожу тебя при первой попавшейся возможности» крутились в голове ее слова. И она не упустила ни одной. Использовала каждую его ошибку, каждый промах, понемногу разрушая доверие Повелителя к нему. Но куда делось это стремление, куда делась ненависть, что связывала их все эти годы?.. А если… Пока она наблюдала за догоравшим свитком, он наклонился к ней, невесомо касаясь мочки уха своими губами: — Я в этом не уверен… — прошептал он и снова заглянул ей в глаза. Хюррем лишь задумчиво ухмыльнулась и развернулась, чтобы покинуть его кабинет. Сулейман был в недоумении. Он не услышал последней фразы Ибрагима, однако пищи для размышления было и так достаточно. Конечно, он понимал, что Хюррем не ангел, а Ибрагим тем более, иначе бы их не было рядом с ним. Однако впервые в жизни он задумался, что они оба живут второй жизнью, о которой он ничего не знает. Вопросы обрушились на него лавиной: Зачем Хюррем было избавляться от одного из пашей Совета? В чем заключался договор между ней и Ибрагимом? Как в ее руках оказался какой-то важный протокол? В чем она могла прикрывать его друга перед ним? И главное, что произошло между ними? Этот вопрос волновал его больше всего, поскольку догадки разожгли в нем чувство ревности… он давно ощущал, что их отношения с Хюррем изменились, и сейчас в его разум закралась мысль, что причиной может быть другой мужчина… его друг… Но Сулейман быстро успокоил себя тем, что они вели себя не как любовники. Все звучало лишь как серьёзный деловой разговор… не более… В этих размышлениях он не заметил, как простоял у дверей друга не менее четверти часа, пока не услышал звук закрывающегося замка — Ибрагим ушел, а Сулейман медленно вернулся в свои покои.