call you mine

      Джисон помнит, что втрескался в Минхо сразу же, как только увидел его впервые в старшей школе, пока сидел у кабинета директора.       С тех пор немногое поменялось — Минхо стал только красивее, немного больше и ещё саркастичнее. Он был старше Джисона, милый и популярный, а Джисон… ну, он был просто Джисоном — полным любви, отчаянным в своём желании поделиться ею с тем, кто захочет принять.       Но с Минхо… с Минхо было всё иначе.       В старшей школе Джисон старался стать увереннее. Это не случилось в одну секунду — к этому привела целая цепочка событий, начиная с момента, когда он впервые покрасил волосы и у его отца почти случился сердечный приступ, когда он увидел его с красными волосами. А затем он проколол уши; попробовал носить вещи, в которых чувствовал себя круче; попал в неприятности из-за того, что дал отпор одному высокому и сильному лузеру, который оказался сыном учителя; и тронул Минхо за плечо в 11 классе, чтобы спросить, хочет ли он пойти вместе на школьную дискотеку.       Он все ещё помнит, как расширились от удивления глаза Минхо, а его губы растянулись в широкой улыбке. Он был так непохож на привычного крутого и собранного Минхо, которого видел Джисон в коридоре и на школьных праздниках, где тот вёл себя так, словно был рождён для сцены.       Было забавно, что они едва ли перемолвились парочкой слов, прежде чем пойти на танцы вместе. Это должно было быть неловко, и так и было, начиная с самой первой минуты, когда они встретились у здания школы — потому что оба пришли сами, так как ни у кого не было машины и они жили слишком далеко от школы, чтобы пойти вместе. Они даже не знали, как друг с другом поздороваться, нужно ли обняться, или пожать руки, или просто смущённо кивнуть. (И Джисон точно не просидел десять минут в кустах, хныкая из-за того, каким красивым Минхо был в рубашке с принтом и чёрных узких джинсах).       И на дискотеке не было, ну, ничего особенного. Джисон раньше ненавидел их, но ему было гораздо веселее рядом с красивым мальчиком.       Спортзал не был даже украшен; студенческий совет выудил светодиодные ленты из подвала и развесил их повсюду, полагая, что этого будет достаточно. Не то чтобы Джисон возражал — он был сосредоточен на Минхо, и на остальных ему было плевать.       Словно сбылась его самая заветная школьная мечта. Может быть, это могло бы стать чем-то большим, потому что тогда Джисон разрешал себе быть немного рискованнее.       Они только начали нормально разговаривать, разрушая стену неловкости, которая сдерживала их от настоящих разговоров, пока наливали себе пунш — на деле это был всего лишь грейпфрутовый сок, но Джисону было всё равно; Минхо заметил его носки с кошечками и взволнованно спросил, нравятся ли ему кошки.       Довольный Джисон с энтузиазмом кивнул.       — У тебя есть кот? Мне нельзя, потому что у сестры аллергия, но мне бы очень хотелось.       И Джисон знал, что у Минхо был кот, которого тот частенько постил в Инстаграме, но он всё ещё вёл себя так, словно впервые видел эту рыжую прелесть.       (Джисон точно не надевал эти носки специально, чтобы завести разговор и расположить Минхо к себе немного больше. Это было бы нелепо).       Почти никто не танцевал в середине зала, и пустота создавала ощущение неловкости, когда Минхо внезапно спросил:       — Эй, хочешь потанцевать?       Песня, которая играла в этот момент, не требовала ничего, кроме плавных раскачиваний, когда руки Джисона обвивали шею Минхо, а руки Минхо покоились на талии Джисона. Это было напряжённо и ещё более неловко, чем всё, что они делали тем вечером, поэтому Джисон смотрел куда угодно, только не на Минхо.       И посреди их простого танца его взгляд упал на друзей Минхо; друзей, которые смеялись и фыркали, бессовестно пялясь на них, и это заставило мурашки побежать по спине Джисона.       Под звуки романтичной баллады Джисон задумался, не согласился ли Минхо составить ему компанию просто ради смеха. По какой другой причине он бы принял приглашение Джисона, так ведь?       Игнорируя мерзкое чувство, ползущее по его шее, и то, как его сердце заныло в груди, Джисон дождался конца песни — и, бросив на Минхо самый злобный взгляд, на какой был способен, выбежал из зала, оставив его в полном замешательстве посреди танцпола.       Джисон дождался, пока папа приедет, чтобы его забрать — без всяких вопросов, как он и обещал; он ждал, пока сможет разрыдаться в комфорте своей постели. Он чувствовал, как слёзы собирались в уголках глаз уже в спортзале, но — хотя он верил, что плакать не плохо — он сдержался, благодаря остаткам своей гордости.       Он не позволил бы увидеть себя в таком состоянии людям, которые заставили его так себя чувствовать; ни Минхо, ни его друзьям.       Это было похоже на первое настоящее расставание, колющая боль, разрывающая его сердце посередине. В ту ночь Джисон также написал несколько песен о Ли Минхо.       Сейчас он уже достаточно взрослый, чтобы понять, что, вероятно, тогда он повёл себя чересчур импульсивно, избегая Минхо до самого его выпуска. Справедливости ради, Минхо перестал пытаться достучаться до него через пару дней, перестал расспрашивать Джисона о том, что случилось, так что у Джисона была причина винить в этом немного и Минхо.       Уверенность в себе, которой он набрался, несравнима с уверенностью, которую он симулировал. У него было полно комплексов, спрятанных от любопытных глаз, и вопросов, заполняющих его голову; всё, что для этого было нужно — неправильно понятый, как он узнал пару лет спустя — смех, который был словно камень, брошенный в его хрупкое стеклянное сердце.       Иногда Джисон лежал ночами, представляя, что было бы, если бы они снова подружились, в этот раз уже более взрослые, уверенные и прямолинейные, потому что даже несмотря на этот небольшой глупый момент в старшей школе, Джисон был почти уверен, что они бы сошлись с Минхо.       И его догадки подтверждаются, когда он заходит в одно из кафе недалеко от кампуса под названием «Верона», где Минхо предложил встретиться. После его сообщения Джисон пару минут не мог дышать, а затем ответил, что у него будет окно после обеда. Минхо пообещал заплатить, что только убедило Джисона согласиться; кроме того, он задолжал Минхо объяснение.       Минхо убирает сумку с одного из стульев, когда Джисон заходит внутрь. Он наклоняет голову, и мягкая улыбка появляется на его лице, когда они встречаются взглядами.       Джисон делает осторожный шаг в сторону столика и неловко здоровается с Минхо. Тот приподнимает бровь, явно забавляясь, но вместо ответа — как грубо! — указывает на свободное место напротив.       — Надеюсь, тебе здесь нравится, — говорит он с небольшой издёвкой в голосе, поправляя очки на носу, и Джисон знает — почти чувствует — что следующее скажет Минхо, даже прежде, чем тот открывает рот.       — Я хотел отвести тебя в хорошее место. То есть… это ведь наше первое свидание, да? Не так ли?       Джисон зажмуривается, съёживаясь от стыда, когда старший мягко усмехается.       — Мне так, так жаль.       Минхо небрежно отмахивается, хотя на его губах играет улыбка, когда он смотрит на Джисона.       — Мы к этому ещё вернёмся, — он берёт меню со стойки и кладёт его прямо перед Джисоном. — Выбери себе что-нибудь, всё, что захочешь. У тебя, наверное, сегодня было много занятий, да?       Джисон удивлённо моргает, но вместо того, чтобы сосредоточиться на Минхо — пусть ему и очень хочется это сделать — он разглядывает меню. Ему не хочется есть, потому что он думает об остатках пиццы со вчерашнего ужина, так что он говорит Минхо, что будет только холодный американо, и ставит меню на место.       — Приятно осознавать, что по твоим венам тоже течёт кофеин, — говорит ему Минхо, прежде чем направиться к стойке, чтобы сделать заказ, и он делает это так бесцеремонно, будто это привычка, выработанная со временем.       — Откуда у тебя мой номер? — спрашивает Джисон, когда старший возвращается.       Минхо садится на деревянный стул и пропускает пальцы сквозь русые волосы, специально растягивая момент, как и всегда.       — Попросил у Чанбина, откуда же ещё? — наконец, отвечает он, и Джисон ещё больше смущается.       — Ты дружишь с…       — Одним из тех, кому ты написал песню? — подсказывает Минхо, откидываясь назад и опираясь локтем на спинку стула. — Я знаю их всех, вообще-то. Кого-то лучше, кого-то… Джисони, раз уж мы заговорили об этом…       Он замолкает, когда рыжеволосая официантка ставит два холодных американо перед ними, подмигивая Минхо. Должно быть, они друзья, потому что Минхо показывает ей вслед средний палец.       — Раз уж мы начали, — повторяет он, когда она уходит, исчезая за дверью для персонала, — как мне относиться к этой песне? Я уже в курсе, что ты написал её давно, но… Учитывая положение, в которое ты меня поставил, я начинаю… додумывать.       Джисон тяжело вздыхает, избегая взгляда Минхо, переводя глаза с одной вещи на другую.       Не то чтобы у него остались чувства к Минхо — «крашкрашкраш» давно уже прошёл. Тем не менее, воспоминания остались, маленький цветочек на дне его сердца, о котором он всегда будет заботиться.       — Не нужно, типа, раскрывать значение, — быстро добавляет Минхо, замечая, как Джисон бездумно крутит трубочку в напитке. — Я просто хочу понять, что к чему.       — Это просто песня. Она важна для меня, конечно, как воспоминание, — говорит Джисон. — Насчёт остального… Пожалуйста, не злись на меня.       Минхо делает глоток и пожимает плечами.       — Я никогда не злюсь.       Джисон в этом сомневается, но — ради сохранения того, что осталось от их дружбы — решает притвориться, что верит. Проводя пальцем по тёмной деревянной поверхности стола, он, наконец, говорит:       — Одна из песен написана для Чана, так ведь? — Минхо утвердительно мычит. — А он сейчас встречается с моей сестрой, так что… я пока не готов поговорить с ним об этом, а он пытался подойти ко мне вчера, когда мы с тобой разговаривали.       Минхо нахмуривает брови, сосредотачиваясь на руке Джисона, как будто он пытается понять, что младший говорит.       — Так ты поцеловал меня, потому что он подходил?       Щёки Джисона вспыхивают.       — Ну, да. Я понял, что так он отстанет от меня и я смогу выиграть немного времени, чтобы… подумать.       Минхо только мычит, когда Джисон замолкает, делая большой глоток кофе через бумажную трубочку. Его лицо расслабленно, но атмосфера немного напряжённая, по крайней мере, для Джисона; ему до сих пор сложно понять Минхо, распознать, о чём тот думает, когда его взгляд упирается в поверхность стола.       А затем Минхо говорит.       — Чан со мной вчера говорил, кстати. Спросил, правда ли, что мы встречаемся.       Джисон думает, что вот и всё; потому что Минхо не стал бы соглашаться на авантюру, в которую его втянул Джисон, так ведь?       Так?       — И? — всё равно спрашивает Джисон, играя с серебряным кольцом на среднем пальце. — Что ты ответил?       Минхо щёлкает языком. Он, наконец, поднимает взгляд, глядя на Джисона с нежностью, смешанной с игривостью в тёмных глазах.       — Я не идиот, я понял, что что-то происходит, так что я сказал, что да, мы встречаемся, — он пожимает плечами, как будто это что-то будничное — врать для прикрытия глупых мальчиков. Джисон выпучивает глаза, его губы приоткрываются. — И он больше ничего не стал спрашивать.       — Ёпт твою мать.       Минхо мягко усмехается, но в его глазах появляется что-то более сильное, его взгляд становится напряжённее, разгорается, когда старший наклоняет голову немного на бок.       — Но… что теперь? Потому что, честно говоря, я очень запутался, — тихо спрашивает он.       Затем, более заинтересованно, добавляет:       — Ты ведь не планируешь притворяться, что мы встречаемся, так ведь?       Глаза Джисона расширяются. Он выпрямляется на стуле, кладёт обе ладони на стол, когда мальчишеская ухмылка растягивается на его губах; как будто лампочка загорается над его головой.       Если бы Минхо ничего не сказал, это бы даже не пришло к нему в голову.       Минхо открывает рот, но не издаёт ни звука, глядя на то, как брови Джисона забавно приподнимаются.       — Ты же не серьёзно.       Джисон облокачивается на спинку стула со вздохом.       — Нет, нет.       Даже хотя Минхо не сказал, что это глупо или неправильно, он добавляет:       — Ты прав.       Но затем их глаза встречаются, и сила взгляда Минхо выводит его из равновесия. Джисон вспоминает обо всех записочках, спрятанных в недрах его ящиков, о своих носках с принтом кошки и широкой улыбке Минхо; думает о том, как было бы легко подобрать разломанные кусочки их провального школьного романа и сложить из них нечто, чему Джисон пока ещё не может дать название.       Но может быть. Может быть, из этого получится что-то хорошее, помимо того, что они избавятся от проблемы с Джиён и Чаном; может быть, это шанс провести вместе больше, чем этот вечер. С Минхо, моргающим так сильно, будто сломанная неоновая вывеска.       Может быть, он хочет воспользоваться этим шансом.       — Если только… — он снова пробует, не в силах сдержать глупую улыбку в этот раз.       Минхо смотрит на него так, словно он совсем свихнулся, и Джисон думает, что это не так страшно. А затем тот драматично вздыхает, и Джисон понимает, что дело в шляпе.       — Ты должен мне пожизненный запас кофе, — говорит Минхо, качая головой, чтобы скрыть улыбку, растягивающую уголки его губ. Джисон её замечает.       Воодушевлённо кивая и плотно сжимая губы, чтобы не запищать от радости, он почти падает со своего стула по направлению к Минхо, чтобы сжать его в сильных объятьях вместо спасибо.       Потому что кто ещё бы согласился на безумное предложение Джисона?       Никто. Даже его друзья; они бы просто рассмеялись ему в лицо и сказали бы пойти лечиться. Феликс бы согласился, потому что это в его характере — всегда искать необычные занятия, и он любит помогать людям.       Но Минхо?       Они немного разговаривали, иногда только дружелюбно махали друг другу, встречаясь где-то в кампусе, так что немного странно, что он так быстро согласился, что всё, что потребовалось, это умоляющий взгляд Джисона; но Джисон понял, что тоже бы согласился, если бы кто-то предложил ему пожизненный запас кофе. Или, по крайней мере, шоколадные батончики из автомата в подвале у репетиционной базы.       Он не знает, как всё закончится, но это точно продлится недолго. Это нужно только для того, чтобы все поняли, что у Джисона нет чувств ни к кому из этих парней — ну, не считая Минхо — и чтобы зажечь искру их дружбы. Пара недель, в лучшем случае, и они расстанутся друзьями.       Тем не менее, Джисон очень-очень любопытный, поэтому спрашивает:       — Почему ты согласился на это?       Минхо бросает на него грозный взгляд, хотя на Джисона это не действует.       — Я всё ещё могу отказаться, — угрожает он, приподнимая брови.       Джисон быстро замолкает и качает головой, хотя у него есть предчувствие, что Минхо бы не бросил его одного.       — Допустим… — говорит старший, разглядывая трубочку в длинном стакане, — допустим, есть кто-то, кто мне нравится, и… я хочу заставить этого человека ревновать.       Джисон озадачен, он хмурится.       — И как это сработает? Ты думаешь, этот человек увидит нас вместе и подумает: «О, я хочу его, потому что он теперь занят»?       — Ты удивишься, узнав, как странно работает человеческая логика, Джисони, — говорит Минхо с намёком на улыбку, будто знает что-то неизвестное Джисону.       Любопытство до добра не доводит, но Джисон знает, что эта информация ему жизненно необходима.       — Тогда скажи, кто это?       Минхо фыркает, приподнимая бровь и криво ухмыляясь.       — Думаешь, я так просто тебе скажу? Информацию надо заслужить.       Это только разжигает интерес Джисона, которому любопытно, кто смог заполучить внимание Ли Минхо.       Рано или поздно он узнает; Джисону нравится думать, что он способен замечать маленькие, на первый взгляд незаметные детали в поведении других людей; если Минхо кто-то нравится, довольно скоро он это поймёт, когда они немного сблизятся.       — Нам нужно установить некоторые правила, типа… на что это вообще будет похоже?       Кивая, Джисон помешивает свой кофе и думает, остатки льда ударяются о стакан. Он понятия не имеет, как это делается, особенно учитывая, что его последние отношения были ещё в школе; так что он пожимает плечами, делая вид, что ему всё равно, хотя его сердце сильно бьётся в груди, когда Минхо на него так смотрит. Словно пытается изучить его.       Он прочищает горло, отводя взгляд, и тянется к своему шопперу, чтобы достать тетрадку и ручку. Минхо поднимает бровь, но ничего не говорит.       На самом верху страницы аккуратным почерком Джисон выводит: «Правила». Что-то в этом заставляет Минхо усмехнуться, он забирает ручку из рук Джисона и неровно подписывает: «очень секретного пакта» ниже.       — Раз ты уже взял ручку, напиши: «Ни под каким предлогом Минхо и Джисон не расскажут правду», — говорит ему Джисон, глядя на то, как воодушевлённо записывает за ним Минхо, в этот раз более аккуратно.       — «Джисони будет каждый день приносить Минхо кофе», — напевает старший, зажимая рот ладонью, взрываясь смехом, когда Джисон тянется через стол, чтобы ударить его по плечу. Он показывает на него пальцем.       — Что? Ты обещал!       Джисон испускает преувеличенный вздох, облокачиваясь на локти, и кивает.       — Но ты обязан покупать мне кофе, когда мы куда-то идём.       — О, так ты хочешь, чтобы я записал «свидания» тоже? — дразнит Минхо, уже наклоняясь над тетрадью, чтобы написать это большими буквами. Он дважды подчёркивает слово.       — Не переживай, со мной не бывает скучно.       Каким-то образом ему очень легко верить.       — А что насчёт… — Джисон прочищает горло, — публичного проявления чувств?       Брови Минхо взлетают.       — Все знают, что я не тактильный, если ты об этом спрашиваешь.       — Ну, все знают, что я тактильный. Будет подозрительно, если мы даже не будем держаться за ручки.       Джисон пожимает плечами, хотя уже чувствует, как жар поднимается по его шее. Тепло только усиливается, когда Минхо протягивает ему правую руку, держа её так, словно ожидает, пока ему отобьют пять. Он шевелит пальцами, поторапливая его, когда Джисон не двигается, и тот не знает, чего Минхо от него хочет, но неуверенно тянется, чтобы соединить их ладони.       Прежде чем он успевает отстраниться, Минхо переплетает их пальцы. Это застаёт Джисона врасплох, однако Минхо не замечает удивления на его лице, когда сжимает его руку.       Джисон думает, что прочитать его будет ещё сложнее, чем он изначально ожидал.       Минхо мычит и без промедления пишет: «Минхо и Джисон будут держаться за руки, а об остальном подумают позже». Он не отпускает руку Джисона, но тот и не пытается вырваться.       — Мог просто оставить строчку пустой, — бормочет он.       Минхо шикает на него, наклоняясь над столом, чтобы сделать глоток кофе, не используя руки, потому что — очевидно — держать ручку и руку Джисона гораздо важнее. Джисон притворяется, что это его не очаровывает.       — Не думаешь, что твоя сестра всё расскажет папе? — спрашивает старший, кладя ручку на стол, чтобы провести рукой по волосам. Он снова берёт её, рисует звёздочку на полях тетрадки и смотрит на Джисона с хитрой ухмылкой. — Потому что, знаешь ли, если нам придётся притворяться перед ним… он посмотрит на меня один раз и поймёт, что всё не по-настоящему. Я не твоего поля ягода.       Джисон фыркает, вырывая руку из хватки Минхо, и скрещивает руки на груди. Возможно, ему кажется, но пальцы Минхо как будто дёргаются, когда он отпускает его, однако старший спешит скорее прикрыть рот ладонью, чтобы сдержать смех.       Легко забыть, что они здесь не одни.       — Ты идиот, — говорит он, закатывая глаза и поворачиваясь к Минхо, ухмылка которого только становится шире. — И я не думаю, что он будет задавать вопросы, даже если узнает что-то. Он просто скажет: «О, прикольно» и отстанет от нас.       Минхо мычит.       — Получается, он не надерёт мне зад, когда мы расстанемся? — спрашивает он, и его улыбка становится мягче, когда он тычет ногу Джисона под столом. — Вдруг ты слишком сильно привяжешься и останешься с разбитым сердцем?       Джисон закатывает глаза.       — Не переживай, детка, я сам с тобой порву.       Милое прозвище слишком легко слетает с языка, осознаёт он, потому что, если бы Минхо не приподнял бровь в удивлении, он бы даже ничего не заметил. Он делает вид, что всё круто, не отводя взгляд, когда переплетает пальцы и кладёт локти на стол, чтобы поставить на них подбородок.       Хотя теперь он не будет больше его так называть.       — Почту за честь, если ты разобьёшь моё сердце, — говорит Минхо с хитрой, но нежной улыбкой. Джисон старается не показывать, как его слова повлияли на него. — К тому же, вдруг это пробудит во мне писательский талант? Может, в этот раз я напишу песню для тебя. Песни про разбитое сердце прекрасны, не так ли, Джисони?       Джисону ли не знать.       — Тем не менее, — продолжает Минхо, и поддразнивание возвращает улыбку на его лицо. — Не могу поверить, что ты написал любовную песню для Хван Хёнджина. Я думал, вы двое ненавидели друг друга!       Так и есть.       Хёнджин подошёл к Джисону во время обеда сегодня, но — не считая глупой улыбки, которой он одарил его, когда сел напротив — он даже не удосужился дать понять, что знает о песне. Было очевидно, что это так, потому что они едва ли общались после ссор в прошлом году, и год спустя его присутствие рядом с Джисоном было странным.       Они поняли, что у них много общего, когда Хёнджин остался на всю перемену, пытаясь влиться в маленькую группку друзей Джисона, как странный, но подходящий кусочек пазла. Хотя, вероятно, это всё заслуга Феликса, потому как они оба танцоры и знают друг друга достаточно хорошо.       Всё же, даже Сынмин был удивлён, узнав, что за всей той неприязнью Джисона к Хёнджину скрывались неожиданные чувства. Джисон никогда больше не хочет говорить о своих любовных песнях; пусть они остаются его маленькими тайнами.       — Что тут скажешь? Может, меня тянет к взрывным танцорам.       — Приму к сведению, — бормочет Минхо едва слышно.       Джисон успевает заметить странный блеск в его глазах, прежде чем Минхо опускает голову. Этот ракурс идеален для того, чтобы золотые лучи закатного солнца, просачивающиеся через занавески, целовали его лицо теплом.       Между ними ненадолго повисает тишина — в течение которой Джисон абсолютно точно не пялится на парня, сидящего перед ним — а затем Минхо спрашивает:       — У тебя есть ещё идеи?       Джисон, которого вырывают из мыслей, шепчущих красиво, красиво, красиво, смотрит на Минхо, кивающего в сторону тетради, и качает головой.       — Думаю, мы можем добавить что-то в процессе, так?       Минхо мычит.       — А как мы сошлись? Вдруг кто-то спросит.       — Всегда можно сослаться на то, что мы поддерживали связь с тех пор, как я записал песню для тебя и Джунхи, — пожимает плечами Джисон. — Достаточно правдоподобно.       На его телефон приходит уведомление, заставляя Минхо закрыть рот, прежде чем он успевает что-то сказать. Джисон посылает ему виноватую улыбку и бормочет: «прошу прощения», доставая телефон и глядя на экран.       Он тихо ругается, быстро собираясь и извиняющеся улыбаясь Минхо.       — Эм… Я бы очень хотел остаться, но мой папа убьёт меня, если я сейчас же не вернусь домой, так что…        Минхо немного волнуется, поднимаясь на ноги вслед за Джисоном, но Джисон — которому очень неловко — успокаивает его:       — Всё в порядке, я просто разбил флакончик с парфюмом утром и не успел прибраться.       Он улыбается, глядя на весёлое выражение лица Минхо.       — Тогда удачи? — говорит Минхо немного неуверенно, закрывая тетрадь и передавая её Джисону, чтобы тот положил её назад в сумку.        Они стоят друг напротив друга ещё пару секунд, прежде чем он прокашливается и добавляет:       — Было приятно увидеться с тобой.       Даже если эти слова ничего не значат, Джисон всё ещё стыдливо надувается, но это только делает румянец на его щеках очевиднее. Если Минхо замечает — а он точно замечает — он ничего не говорит; либо ему всё равно, либо он не хочет ещё больше смущать Джисона.       Мило.       — На самом деле, было весело, — говорит Джисон, и это правда; сегодняшний день был очень приятным, хотя они и не делали ничего особенного.       Мягко улыбаясь, он продолжает:       — Спасибо, что согласился на всё это.       Минхо опускает очки на нос, наклоняя голову немного в сторону и забрасывая сумку на плечо.       — Не говори так. Будет весело.       Джисон сохраняет невозмутимый вид.       — Только ты можешь думать об этом, как о чём-то весёлом, — тихо говорит он, удостоверившись, что никто, кроме Минхо, его не слышит, хотя никому нет до них дела.       — Мне уже говорили прежде, что я особенный, — пожимает плечами Минхо, направляясь к выходу.       Он поднимает руку, чтобы помахать рыженькой официантке, и придерживает дверь для Джисона. Когда они выходят на улицу, он толкает Джисона локтем.       — Ну же, не парься об этом. Мы будем держаться за руки перед твоими друзьями и ходить на милые свиданки. Всё будет круто.       — Ты говорил серьёзно насчёт свиданий?       Минхо косится на него, его брови взлетают вверх, как будто он удивлён, что Джисон вообще спрашивает такое.       — Ага? Ты хочешь сделать это достаточно правдоподобным?       Неуверенно улыбаясь, Джисон крутит ключи от машины на пальце. Он не может не думать о том, что было бы, если бы они немного задержались в кафе и больше поговорили, отходя от темы ненастоящих отношений, если бы только его не ждал дома отец.       — Мне было весело сегодня, — говорит Джисон, когда они заворачивают за угол и продолжают идти по улице.       Он игнорирует то, что Минхо перебивает его, напоминая, что он уже это говорил, закатывая глаза вместо того, чтобы толкнуть его под проезжающую мимо машину. Слава богу.       — С нетерпением жду наших свиданий.       Джисон немного притормаживает, чтобы не расходиться слишком скоро, но они уже на парковке, и он может только глупо ругаться на себя за то, что припарковался так близко ко входу.       Он неопределённо показывает на чёрную Тойоту неподалёку, чтобы Минхо знал, что они подошли к его машине. Они подходят ближе, Джисон поправляет лямку своей сумки, крепче сжимая её.       Он не знает, как долго они стоят в тишине, но его телефон начинает звонить в кармане джинсов, и Джисон мысленно бьётся головой о дверцу. Он решает не отвечать, зная наверняка, что это папа, и вместо этого открывает машину.       Минхо усмехается; улыбка остаётся на его лице, когда он говорит:       — Отправишь мне своё расписание, чтобы мы могли что-нибудь придумать?       Джисон кивает.       — Ты приехал на машине?       — Ах, нет. Я снимаю квартиру в паре кварталов отсюда, — отвечает Минхо, поднимая руку, указывая неопределённо в сторону кафе, откуда они только что пришли.       Джисон моргает, понимая, что Минхо решил проводить его до парковки, даже несмотря на то, что ему не по пути, и он открывает рот, намереваясь спросить, зачем, но, прежде чем он успевает что-то сказать, Минхо начинает уходить и, замечая смущение на лице Джисона, подмигивает ему.       — Увидимся, — говорит он, поворачиваясь на пятках и исчезая за чёрным Хёндаем, оставляя Джисона с мыслью: ведь так и поступают липовые бойфренды, да?