✦
Минхо понадобилось немного больше обещанной недели, чтобы прийти на ужин, но это всё потому, что они оба были очень заняты университетом (и друг другом), но таким образом они могли попрактиковаться немного больше перед настоящим шоу. Каким-то образом, вопреки тому, что ему очень легко рядом с Минхо, Джисон переживает, что его семья сразу же их раскусит, распознает их ложь и никогда это не забудет — Джиён точно сойдёт с ума и скажет, что Джисону лишь потому пришла в голову эта идиотская идея, что он по-прежнему влюблён в её парня. Это не так. И всё становится только хуже, потому что вышеупомянутый парень также будет на ужине. Их отец подумал, что будет прекрасно пригласить Чана и предупредить Джисона об этом всего за пять минут, попросив накрыть стол на пять персон. Слишком поздно сообщать Минхо, он уже в пути, так что Джисон решает подождать у входа в случае, если он захочет уехать и забрать Джисона с собой. Куда-нибудь очень далеко. Но в первую очередь, когда Джисон открывает дверь, Минхо оглядывает его с головы до ног. — Чудесно выглядишь, — говорит он, хотя Джисон надел узкие джинсы и свободную рубашку в клетку. — Бежевый тебе идёт. Джисона застали врасплох. Минхо пользуется моментом, чтобы проскользнуть в дом, даже несмотря на то, что Джисон — если бы его разум не был сейчас в тумане — отчаянно попытался бы закрыть дверь, словно это был щит от его семьи. — Эм, погоди-погоди, — говорит Джисон, оттаскивая его за рукав его чёрного блейзера. Минхо выглядит прекрасно: он красивый, и Джисон поместил бы его в музей, если бы мог, но дело в другом. Отмахиваясь от этих мыслей и понижая голос, Джисон добавляет: — Я только что узнал, что Чан тоже придёт. У него была тренировка по плаванию, так что он немного опоздает, но… Минхо не выглядит удивлённым. Он кладёт руки на плечи Джисона и настолько мягко, насколько это возможно, говорит: — Тогда покажем им хорошее шоу, да? И Джисон не может перестать думать о том, как легко ему притворяться, как Минхо может натянуть мягкую улыбку и пройти вглубь дома, попутно делая комплименты декору, так просто вливаясь в образ. Отец Джисона выбегает с кухни, заслышав их голоса, на его шее болтается красный фартук. — Минхо! Рад тебя видеть. Минхо отвлекается от разглядывания детских фотографий Джисона, расставленных на кофейном столике, и широко улыбается. — Я тоже, сэр. Спасибо за приглашение. Становится неловко, когда отец Джисона оглядывает их с ног до головы, взгляд останавливается на кулаке Джисона, сжимающем рукав блейзера Минхо, а затем снова говорит: — Я думал, Джисон сказал тебе, что мы начнём немного позже из-за тренировки Чана. Я всё ещё в процессе готовки, честно говоря. — Ты буквально десять минут назад мне об этом сообщил, — отмечает Джисон; его отец только отмахивается. Минхо прочищает горло. — Я мог бы помочь с готовкой, если хотите, сэр. — Это очень мило, но ты наш гость. Я не буду заставлять тебя готовить, Минхо, — говорит он с благодарной улыбкой. — К тому же, я думаю, ты хотел бы провести больше времени с Джисоном. Возможно, Минхо не замечает, но Джисон прожил с этим человеком всю свою жизнь; потому он улавливает дразнящие нотки в его голосе. И, честно говоря, и думать не хочет, что папа имеет в виду. — Пустяки, — отвечает Минхо, пока Джисон хмурится от смущения. — Он может побыть без меня некоторое время. И, обещаю, я ничего не испорчу. Джисон пихает его в плечо, толкая в сторону кухни. — Да, тебе не стоит беспокоиться. Минхо прекрасно готовит. Его отец приподнимает бровь — должно быть, он помнит все ночи, которые Джисон провёл в квартире Минхо — и, в конце концов, щёлкает языком и машет Минхо. Джисон показывает ему большой палец вверх — потому что он не знает, что делать, когда Минхо смотрит на него с такой широкой улыбкой — и направляется в гостиную, чтобы убить время. Он не волнуется о том, что Минхо остался с его отцом наедине — Минхо доказал, что может быть прекрасным фальшивым бойфрендом — но он не может перестать с любопытством поглядывать в сторону кухни. Он пытается притвориться, что ему интересен фильм, идущий по телевизору, особенно, когда Джиён плюхается на диван рядом с ним, но это оказывается бесполезным; Джисон не может сосредоточиться, когда слышит приглушённые голоса, нарушаемые звяканьем кастрюль и сковородок. К тому же, он чувствует, как Джиён смотрит на него, и почти хочет прогнать, чтобы он мог посмотреть этот прекрасный фильм в спокойствии, но — разумеется — она открывает рот. — Знаешь, — говорит она, не отвлекаясь от игры на телефоне, — поначалу я думала, что ты врёшь, чтобы я не думала о твоей… влюблённости в Чана, но, кажется, сейчас я всё понимаю. Джисон хмурит брови. — Что ты понимаешь? Джиён отвечает. — Вы двое не можете отвести друг от друга глаз. Когда ты смотришь в сторону, он смотрит на тебя; когда он смотрит в сторону, ты глядишь на него. Это просто — боже, — она качает головой, и странно слышать горечь в её голосе. Джисон пытается спрятать своё удивление, делая глоток газировки. Он не знает, что сказать, но Джиён выглядит так, как будто ждёт ответа, так что он глубоко вздыхает и выпаливает: — Да, он мне очень нравится. Джиён вздыхает. Она закусывает нижнюю губу, а затем: — Мне жаль, что я так доставала тебя. Что не верила тебе, — тихо говорит она; Джисону приходится отвести взгляд, потому что ему стыдно, но она этого не замечает. — Я просто… была не уверена в себе из-за этой песни о Чане, знаешь? Потому что… — она фыркает, проводя рукой по каштановым волосам, — ты всегда нравился Чану, и нам было тяжело, поэтому я просто… Я вспомнила о том, как вы поцеловались в прошлом году, и я… Мне жаль. Джисон сидит в оцепенении. Он сжимает холодный стакан в руке — такое чувство, что сейчас он лопнет, так что он ставит его на кофейный столик. Он немного поворачивается вбок, чтобы посмотреть на Джиён, и его собственное сердце разбивается от выражения её лица. Ради бога, она его сестра. Конечно, Джисон терпеть не может видеть грусть на её лице. — Это ничего не значило, просто ошибка, — убеждает он её, хотя вина скапливается у него неприятным ощущением в животе, и кровь стынет в жилах. Джисон тянется, чтобы неловко сжать её колено. — Чан мне больше не нравится, а я не нравлюсь ему. Хорошо? Он любит тебя. Тебе не нужно переживать об этом. У него нет причины бросать тебя. Джиён фыркает и цокает языком. — А если это мне нужна причина, чтобы бросить его? — говорит она тихо, не отрывая взгляда от пола, и, если бы Джисон не видел, что её губы двигаются, подумал бы, что ослышался. Его брови взлетают вверх, он запутался. — Ты уверена, что хочешь поговорить об этом здесь и сейчас? Джиён несколько раз моргает, позволяя одиноким слезам скатиться по её щекам, и улыбается, хотя её взгляд по-прежнему пустой. Она выглядит так, будто справилась с этим, но Джисону от этого не легче. — Прости, тяжёлая выдалась неделька. Ничего страшного. Забудь, — говорит Джиён, вставая с дивана и вытирая глаза тыльной стороной ладони. Сердце Джисона падает. — Ён, — зовёт он, прислоняясь локтём к спинке дивана, когда она направляется к лестнице. Она не оборачивается, но останавливается на полпути — знак того, что она слушает. — Будь осторожна, хорошо? Она быстро взбегает по лестнице и исчезает в коридоре. Джисон ощущает тупую боль в груди, в его голове царит беспорядок. Он тяжело вздыхает и падает на спинку дивана, но ему становится некомфортно, и фильм начинает раздражать. Он встаёт и тащится на кухню. Минхо чистит чеснок на столешнице, тихо смеясь над словами отца Джисона. Он поднимает взгляд, когда слышит приближающиеся шаги, и его лицо сияет. За окном разыгрались розовые и оранжевые цвета, и на фоне них Минхо выглядит неземным. Джисон признаёт это. Джисон хочет это признать. Тревога, должно быть, отражается на лице Джисона, потому что Минхо хмурит брови и вопросительно смотрит на него. Джисон надеется, что его обнадёживающая улыбка не выходит кривой. — О чём болтаете? — спрашивает он, привлекая внимание отца. — Я рассказывал Минхо о том, как ты бросил цветы в лицо жены Ынжи, когда у тебя была роль цветочного мальчика на их свадьбе, — отвечает он, и Джисону хочется умереть, когда Минхо смеётся снова. Он стонет, пряча лицо в ладонях. — Тебе обязательно нужно об этом всем говорить! — Ой, да ладно, — Минхо бросает чеснок в него, — это мило, не смущайся. — Видишь? — указывает лопаткой на Джисона его отец, на его лице расцветает дразнящая улыбка. Он подходит к столешнице, чтобы взять разделочную доску, и добавляет. — Идите, дальше я сам. Минхо сопротивляется, будто ему нравится слушать истории о детстве Джисона — потому что ему точно рассказали больше одной — но он встречается взглядом с Джисоном и кивает. Он снимает голубой фартук, складывает его и кладёт на подоконник. Джисон немного застигнут врасплох, когда Минхо берёт его за руку, но позволяет вести себя в гостиную. Они устраиваются на диване, и Джисон не сопротивляется, когда Минхо обнимает его за плечи, прижимаясь к нему; он перекидывает ногу через колени Минхо, и ему уютно — всё хорошо, и на секунду Джисон чувствует спокойствие. Но затем он вспоминает слова Джиён, и его выражение лица меняется — либо дело в том, что Минхо очень внимательно на него смотрит. — Что-то случилось? — спрашивает он тихо, почти шёпотом. Джисон прижимается щекой к плечу Минхо. — Нет, я просто задумался, — вздыхает он, — Просто… Джиён ведёт себя странно, и я волнуюсь, но… Раздаётся звонок в дверь. Джисон сжимает бедро Минхо. — Я расскажу тебе позже, — говорит, голос сквозит беспокойством. Джисон свешивает ноги с дивана и встаёт, чтобы открыть Чану дверь, но его опережает Джиён в цветастом платье, на её губах играет счастливая улыбка, которая, тем не менее, не успокаивает Джисона. Он обменивается взглядами с Минхо и плюхается обратно на диван, когда слышит голос Чана. Он счастлив быть здесь, здоровается с отцом Джисона сразу же, как заходит. Джисон косится на него, но Чан их ещё не заметил. Ему не спрятаться, уж точно не здесь, и всё же он прижимается ближе к Минхо и делает вид, что рука, скользящая под футболкой и гладящая его по спине не является единственным источником комфорта за весь вечер. — О, привет, ребята! — здоровается Чан, и Джисон поворачивается к нему просто для того, чтобы быть вежливым. Он слабо улыбается и машет ему рукой, в отличие от Минхо, который вступает с ним в диалог — что-то о тренировках или занятиях; Джисон не знает; он не может сосредоточиться. И не только из-за Джиён. Его рука до сих пор лежит на бедре Минхо, пальцы вырисовывают фигуры, пока он пялится на ткань чёрных штанов и думает, думает, думает. Он замечает взгляды, которые бросает на него Минхо во время разговора с Чаном, который сидит на другой стороне дивана, и игнорирует их. Ничего страшного, ничего, о чём Минхо стоило бы переживать, так что Джисон стряпает улыбку и решает игнорировать то, что сказала Джиён — хотя бы сегодня; он спросит её об этом завтра. Ужин проходит лучше, чем ожидалось; еда превосходная, вопросы ненавязчивые, и Чан не пристаёт к Джисону, только изредка бросает на него заинтересованные взгляды; он приходил к ним уже миллион раз, но в этот раз здесь есть кто-то ещё. Кто-то для Джисона. Минхо сжимает его руку под столом, один раз, два, как сердцебиение, и переплетает их пальцы. Джисон не может поднять на него взгляд; то, как его сердце ускоряется от любого лёгкого прикосновения Минхо, невыносимо. Каждое его прикосновение, каждое слово, его объятья и желание проводить время вместе — всё это заставляет забыть о том, что это лишь хороший спектакль. И Джисон ненавидит себя за это, правда, потому что мысль, которую он пытается затолкать в дальний угол сознания, каждый раз всплывает, всколыхнутая огнём в глазах Минхо. После ужина, вопреки себе, когда они моют посуду, Джисон спрашивает: — Хочешь остаться? Минхо наклоняется ближе к нему и приподнимает брови. — А ты этого хочешь? Очевидно, что да, но нотка поддразнивания в голосе Минхо облегчает камень на сердце Джисона. Он даже улыбается. — Всегда, — говорит он, и это правда. — Так что оставайся. От мягкой улыбки Минхо, когда они покидают кухню и поднимаются по лестнице, в животе Джисона появляются бабочки. Он едва ли может переступать по ступенькам, потому что его коленки дрожат, и он понимает, что это значит. Он уже чувствовал подобное прежде. Нет ничего интересного в коридоре или в комнате Джисона, но Минхо всё равно с любопытством оглядывается, как будто пытается понять его через его дом. Он указывает на одну из фотографий — на ней шестилетний Джисон в рубашке и белых брюках рядом с Джиён в красивом платье, сопровождаемые двумя невестами — и с дразнящей улыбкой спрашивает: — Это та самая свадьба? Джисон закатывает глаза и тянет вглубь коридора к своей комнате. Он открывает дверь и заталкивает Минхо внутрь. — Честно говоря, — произносит Минхо, разглядывая довольно пустую комнату Джисона, — если бы я привёз тебя в Кимпо, мама бы не только рассказала тебе стыдные истории, но и показала бы огромный фотоальбом. Джисон задерживает дыхание от упоминания родителей Минхо, думая о возможности встретить их. Это не помогает с бардаком в голове, поэтому он просто застенчиво улыбается, проводя по руке Минхо, пока они стоят посреди комнаты. — Хочешь принять душ? — спрашивает он, проводя рукой по волосам. Ещё довольно рано. Джисон не знает, почему так устал, но он объелся, голова потяжелела, и он не хочет ничего, кроме как свернуться под одеялом рядом с Минхо. — Разумеется, дорогой. Иди первый, а я подожду тебя здесь, договорились? Минхо плюхается на кровать, пока Джисон лазает в глубинах шкафа, пытаясь найти что-нибудь удобное. Он бросает Минхо большую чёрную футболку и бельё. — Я быстро, — говорит Джисон. Минхо тянется к нему, чтобы похлопать по его бедру. — Не утони. — Не дождёшься! Какая-то часть Джисона хочет остаться под струями горячей воды вечность, а другая хочет как можно быстрее покончить с душем, чтобы забраться в кровать. Перспектива того, что рядом будет Минхо, побеждает, так что в скором времени Джисон выходит из душа. Он вытирает волосы полотенцем, переступая порог комнаты. Минхо сидит на кровати — или, скорее, полулежит, опёршись на локоть — и листает что-то в телефоне. Он снял блейзер, перебросил его через спинку стула Джисона, оставшись в простой белой футболке. — Ванная комната в конце коридора. Я оставил зубную щётку и прочие штучки на тумбочке, — говорит Джисон, вешая полотенце на спинку стула и перевешивая пиджак Минхо на плечики в шкафу. Минхо движется, шурша простынями. Когда Джисон оборачивается, они стоят всего в паре шагов; он не знает, почему уверен в том, что происходит в голове у Минхо. Джисон закатывает глаза. — Можешь оставить свою зубную щётку в стакане. Минхо ухмыляется, качая головой. Он направляется к двери, но останавливается на полпути, когда понимает, что всё ещё держит телефон в руках. Когда он оборачивается, то замечает, что Джисон всё ещё смотрит на него, но ничего не говорит. Вместо этого он протягивает ему телефон и спрашивает: — У тебя есть запасная зарядка? Джисон кивает и берёт телефон, начиная копошиться в ящиках стола левой рукой. Он находит ещё одну зарядку — которую абсолютно точно не крал у Джиён — и включает её. Экран загорается, и Джисон почти роняет телефон, удивляясь, когда видит себя. Он помнит, когда была сделана эта фотография — во время их похода в музей пару дней назад, когда они хотели посмотреть на «Птицу» Лим Оксана. Джисон повернулся, а у Минхо в руках был телефон, поэтому он состроил глупую рожицу. Он знал, что это фото хранится в глубинах телефона Минхо, но даже не предполагал, что старший установит её на экран блокировки. Это не самая милая фотография, вероятно, он делал и более привлекательные фото, но Минхо, должно быть, нравится она, раз он её хранит. Джисон бы соврал, если бы сказал, что от этих мыслей тепло не разлилось по его телу. Потому что с чего бы Минхо хотел видеть его лицо каждый раз, пользуясь телефоном? Он фыркает своим собственным мыслям и кладёт телефон Минхо на место, направляясь к кровати и забираясь под одеяло на правую сторону. Глубоко вздыхая, Джисон устраивается поудобнее; ему уже гораздо лучше. Минхо появляется пару моментов спустя, закрывая дверь за собой и укладывая аккуратно сложенную одежду на стул рядом со столом. Джисон ждёт, пока он тоже заберётся под одеяло, пока Минхо перекинет ногу через его бедро, чтобы прижаться ближе, а затем спрашивает: — Ты специально дал мне свой телефон? Чтобы я увидел твои обои? Их лица достаточно близко, чтобы Джисон мог заметить, что Минхо застали врасплох. Он думает, увидел бы он покрасневшие кончики его ушей, если бы не было так темно. — Я… я и забыл об этом. Хочешь, чтобы я их поменял? Джисон прикусывает язык, чтобы не прокричать «нет!», которое вертится на языке. Ответ пришёл слишком быстро. Слишком легко. Он улыбается и, добавляя своему голосу дразнящие нотки, говорит: — Нет. Мне просто интересно. Я тебе так сильно нравлюсь, что ты хочешь видеть меня постоянно? Минхо отталкивает его. — Я просто подумал, что это будет убедительно. Потому что люди частенько ставят своих половинок на экран блокировки, да? Джисон сглатывает. Горечь на языке говорит ему гораздо больше, чем он хотел бы знать. — Но мне нравится вид. Я люблю смотреть на твоё лицо. Джисон обнимает Минхо. — Мне тоже нравится видеть твоё лицо, — говорит он, придавая сердитость голосу в противовес радостному смешку от парня рядом. Минхо отодвигается, чтобы лечь на спину, и прижимает смущённого Джисона к своей груди. Его рука путается в волосах Джисона, проводя по всё ещё мокрым прядкам. Он ничего не говорит, да и Джисону не хочется нарушать тишину. Он прикрывает глаза и утыкается носом в шею Минхо, вдыхая запах цитрусового геля для душа; Минхо очень подходит этот запах, и Джисон движется, чтобы прижаться к нему ещё ближе. Минхо позволяет ему, приобнимая его за талию. Прикосновение едва ощутимо, но, как и всё присутствие Минхо, ощущается правильным. Тишину нарушает только звук их дыхания и шорох простыней, когда они двигаются, пытаясь устроиться удобнее. Но когда Минхо говорит, голос едва ли достигает шепота, так тихо, что Джисон бы не услышал его, если бы не был так близко. — Тебе грустно? Джисон думает, что должен был это предугадать; возможно, потому что он чувствовал себя не в своей тарелке этим вечером, и Минхо это заметил. Он вздыхает. — Нет, просто устал. И немного запутался. А ещё, кажется, переел, — улыбается Джисон, хотя Минхо и не может видеть его. — А ещё я пользуюсь тем, что ты позволяешь мне липнуть к тебе. Минхо тихо усмехается, поглаживая Джисона по животу. — Ты почти как котик. Мог бы проспать весь день после хорошего обеда, да? Джисон растворяется в прикосновении и не хочет, чтобы оно исчезало. Рука Минхо холодная в контрасте с пылающей кожей Джисона. — Даже без обеда, — бормочет он. — Мило, — смеётся Минхо, прижимаясь щекой к макушке Джисона. — Тогда спи, и тебе полегчает, когда проснёшься. Джисон мурлычет, когда Минхо отстраняется и щёлкает выключателем. Комната погружается в темноту, сквозь полу-открытые занавески пробивается лунный свет. Они устраиваются удобно, и Минхо кладёт руку на шею Джисона, чтобы положить её на своё плечо, крепко его обнимая, так крепко, что в какой-то момент Джисон боится, что Минхо почувствует, как сильно бьётся его сердце. Но Минхо улыбается, как и всегда, и Джисон не помнит, как засыпает, глядя на довольное выражение лица Минхо и слушая колыбельную из их дыхания.✦
Когда Джисон звонит Минхо во вторник после занятий, тот говорит, немного запыхавшись. На фоне слышится музыка, которая затихает после щелчка на заднем плане. Он не знает, чего ожидал, когда звонил, хотя стаканы кофе в его руках говорят иначе. — Я напротив твоего корпуса, — говорит Джисон, вздыхая и плюхаясь на скамейку. Минхо издаёт удивлённый звук. — Правда? — Джисон кивает, а потом вспоминает, что Минхо его не видит, и согласно мычит в ответ. — Погоди, просто… эм… дай мне минутку, я сейчас приду. Джисон снова слышит музыку, прежде чем Минхо сбрасывает вызов без лишних слов. Он вздыхает, выключая телефон, и делает глоток кофе, почти давясь, когда видит Минхо, толкающего дверь здания танцевального департамента всего несколько секунд спустя. Он проводит рукой по влажным волосам, сбегая по ступенькам. Когда встречается взглядом с Джисоном, лучезарно улыбается. Джисон упрямо делает вид, что собственное сердце не заходится в бешеном темпе в груди. Минхо подходит к нему и смеётся. — Я бы обнял тебя, но я потный и противный, так что… — он поднимает руку и машет. Его свободная черная футболка покрыта пятнами пота, а на покрасневший лоб упали несколько прядей волос; выглядит так, словно он вытер лицо, прежде чем прийти сюда. Глаза Минхо удивлённо расширяются, когда Джисон вкладывает стакан с айс-кофе ему в руку. Джисон только смеётся — потому что старший выглядит мило — но смех стихает, когда Минхо наклоняется и мягко целует его в щёку. Он приоткрывает рот, потому что этот жест застиг его врасплох, но не может отстраниться. — Ты, — ещё один поцелуй, — был послан мне богом, — в этот раз Минхо отстраняется. Он, должно быть, не заметил, каким румянцем загорелись щёки Джисона; либо не заметил, либо проигнорировал. — Серьёзно, спасибо большое. Я хотел взять кофе в автомате, но это гораздо лучше. Довольный Джисон сияет и снова усаживается на скамейку, думая, что Минхо последует его примеру, но старший только надувает губы. — Ах, прости, Джисонни, — говорит он, неловко почёсывая шею. — Я обещал ещё немного потренироваться с Хёнджином, Феликсом и другими одногруппниками. Сердце Джисона ёкает из-за прозвища и падает в желудок от осознания слов Минхо и его расстроенного выражения лица. Он не знает, почему так расстроен, что они не могут пойти и повеселиться вместе; у них не было планов — Джисон просто пришёл с кофе и ожидал, что Минхо пойдёт за ним, потому что обычно они так и делали. Минхо тянется, чтобы взъерошить его волосы, замечая поникшие плечи Джисона. Младший может только гадать, отражается ли грусть на его лице. — Чего загрустил? Мы можем встретиться позже, если хочешь, — Минхо усмехается. — Как насчёт ночи кино? Джисон приподнимает брови. — Я могу выбрать фильмы? Минхо драматично вздыхает, делает долгий глоток кофе, притворяясь, что глубоко задумался. — Да, полагаю, что можешь. Но тогда и закуски покупаешь ты. Джисон знает, что кофейный столик в квартире Минхо будет ломиться от закусок, когда он придёт, но уступает Минхо и закатывает глаза. — Спасибо. И за кофе, и за компанию, — говорит Минхо, приподнимая стаканчик. Он не может избавиться от улыбки, растягивающей губы. Он идёт спиной, не отводя взгляда от Джисона. Наверное, ему самому не хочется уходить. — Я позвоню тебе позже, договорились? Тренировка скоро закончится. Она и правда вскоре подходит к концу — не проходит и двух часов, как Джисон распахивает двери в подъезд Минхо и тащится к лифту с пакетом, полным вкусняшек. Довольно неловко, что Джисон бросил все свои дела, как только Минхо ему позвонил, оставив тетрадь раскрытой на столе и бросив быстрое прощание отцу, прежде чем запрыгнуть в машину и уехать. Джисон не знает, почему так жаждет увидеть Минхо, но предполагает, что всё дело в том, что все друзья бросили его — либо «поучиться» — ага, так он и поверил — либо пойти на свидание. Так что Джисон остался с Минхо. Но, когда он открывает дверь, и этот неудачник расплывается в улыбке, странная мысль пронзает сознание Джисона. Пусть мимолётная и невесомая, она оставляет серьёзный отпечаток. Он бы и не хотел оказаться сейчас в другом месте. Или с кем-то другим. Здесь всё знакомо. На кофейном столике разложены закуски и стоит бутылка вина, фиолетовое одеяло лежит на диване, коты где-то спят (он видит только Дуни, спящего в коробке в углу комнаты), и подогрев пола включён, потому что Джисон всегда жалуется на то, что ему холодно (и вовсе не потому, что он втайне хочет быть ближе к Минхо, это было бы просто смешно). И Минхо тоже здесь, в своей синей толстовке и чёрных штанах, его волосы растрёпаны, а улыбка не покидает лицо, когда он набирает название первого выбранного Джисоном фильма. Джисону безумно нравится диван, потому что он может разлечься на нём, положив голову на колени Минхо, и ему не нужно подгибать ноги, пока они не онемеют; достаточно места для того, чтобы быть близко, но не слишком. И в случае Джисона лежать слишком близко друг к другу было бы ужасно. Всё же, несмотря на знакомое место, атмосфера царит иная. Возможно (точно), всё дело в нём, потому что он только и делает, что думает, пока Минхо кормит его курицей и они смотрят «Зверополис». Джисон не понимает, в чём дело, стоит ли ему волноваться или просто забить на это. Он движется, привлекая внимание Минхо, когда поднимает голову с его коленей и садится. — Что-то не так? — спрашивает Минхо, уже протягивая руку, чтобы найти пульт и остановить фильм. Волнение на его лице, сведённые вместе брови, глаза, бегающие по лицу Джисона в поисках чего-то, убивают Джисона. — Нет, — говорит он, двигаясь к концу дивана, чтобы взять одеяло. Довольно вздыхая, Джисон прижимается к боку Минхо, переплетая их ноги вместе, и набрасывает на них одеяло. Минхо перебрасывает руку через его плечо, прижимая ещё ближе к себе, и — но уже поздно — Джисон осознаёт, что они слишком близко. Всё же он не может отстраниться. Да и не хочет. Город шумит, в нём кипит ночная жизнь, но звуки из раскрытого окна едва ли достигают их, и просторная комната кажется крошечной, сжимаясь как будто специально для того, чтобы придвинуть их ближе. Когда Минхо смеётся, Джисон чувствует это всем своим телом. Когда говорит, даже шёпотом, Джисон слышит его чётко и ясно. Когда тянется к столику, чтобы наполнить бокал, он тянет за собой Джисона. Одеяло пахнет сандалом; близость их тел, прижатых друг к другу, словно два кусочка пазла, окутывает Джисона запахом Минхо со всех сторон, как будто вокруг него образовался пузырь. Где-то в середине третьего фильма, задолго после полуночи, Джисон поднимает голову с плеча Минхо, когда старший перестаёт комментировать, и они оба уже долгое время молчат. Он не ожидает поймать пристальный взгляд Минхо, глаза которого на секунду расширяются, а кончики ушей становятся красными от стыда. — Что? — спрашивает он приглушённо. И Джисон хочет задать тот же самый вопрос — что? но хмельное дыхание Минхо опаляет его лицо, и Джисон замолкает, вопрос и любопытство так и остаются на языке. Взгляд Минхо мечется между глазами и губами Джисона; он не может понять, что именно ищет, и не знает, находит ли ответ в его взгляде, но они подаются вперёд, сокращая дистанцию. Звук битого стекла разносится по комнате и прорывается сквозь пелену желания. Джисон замирает, но не отстраняется. Он понимает, что Минхо, должно быть, задел бокал локтем и столкнул его со стола. Минхо ругается, отбрасывая одеяло и свешивая ноги с дивана. Разбуженный бардаком и шумом Дуни поднимает голову, но Минхо успокаивает его, и кот только секунду любопытно смотрит на них с другого конца комнаты, прежде чем вернуться ко сну. Джисон тянется за пультом, чтобы поставить фильм на паузу. — Попало на диван? Минхо даже не смотрит в его сторону. — Нет, нет, я сейчас — я вытру пол, и будет чисто. Он идёт на кухню и возвращается с тряпкой, быстро вытирая пролитое вино. Джисон напоминает ему быть осторожнее с битым стеклом. Он молчит, наконец, находя пульт и останавливая фильм. Выпрямляясь, Джисон вздыхает и проводит рукой по волосам. И что это, блять, было? Минхо хотел его поцеловать? А хотел ли этого Джисон? Странное, тяжелое чувство скапливается в его груди, когда он понимает, но у Джисона нет ни времени, ни сил задуматься об этом; он отмахивается от всех мыслей. Он просто хочет уснуть и всё забыть. Если, конечно, есть что забывать. Возможно, Джисон просто драматизирует — так бывает, когда он запутался. — Мы можем свернуть киномарафон? — спрашивает он, когда Минхо встаёт, тряпка в его руках красная от вина. Минхо моргает, как будто забыл, что они вообще что-то смотрели. — Ты устал? — спрашивает он; Джисон не знает, почему ему становится легче от улыбки Минхо. Он согласно мычит, улыбаясь в ответ, и встаёт с дивана, чтобы помочь с уборкой. Минхо тычет его в бок, кивая в сторону кухни, где Суни смотрит в окно, свернувшись на подоконнике. Они обмениваются очарованными взглядами, заглушая смех, зажимая рот ладонями, чтобы не потревожить котов. — Не хочу в душ, — жалуется Джисон, заходя в комнату Минхо. Минхо усмехается, закрывая за ними дверь, и говорит: — Так не иди. Помоешься утром, — а затем плюхается на кровать. Пружины скрипят под его весом, и он морщится — вероятно, одна из них впивается в спину. Джисон смеётся над его жалким выражением, просто потому что может, ложась на кровать рядом с ним, снимая штаны, прежде чем забраться под одеяло. Он довольно вздыхает и поворачивается на бок, встречаясь с блестящим взглядом Минхо. Он чувствует знакомое тепло; Джисон подаётся вперед, чтобы прижаться к боку Минхо, переплетая их ноги, его лицо прижато к подушке рядом с Минхо, так близко, что он почти касается носом его щеки. — Доброй ночи, — шепчет Джисон, обвивая рукой талию Минхо. В ответ он получает только ленивое мычание, так что снова открывает глаза — ему интересно, заснул ли Минхо — хотя такого ощущения нет — и встречается с ним взглядом. Минхо едва сдерживает улыбку. Сердце Джисона бешено бьётся в груди, когда он прячет лицо в изгибе шеи Минхо. Той ночью ему очень сладко спится.