У судьбы нет любимчиков и ненавистных.
В её действиях нет логики или последовательности.
Какая погода на улице? Уже наступила зима? Вышло ли уставшее солнце из покоев луны с той ночи? Как поживает наставница? Она хорошо ест? Вот бы отведать её стряпни… Мне сказали, что сейчас на улице праздник.Я бы хотела снова послушать оперу Юнь Цзинь…
Больше уже не было больно или плохо; сегодняшняя нескончаемая мука — терпение перед завтрашней агонией. Цикл голода и беспомощности не завершался никогда. Он был её ориентиром, наступил ли новый «день». Хотя, это грубо можно назвать сменой суток, но, будучи в темнице, время текло только тогда, когда звон капель канализации бил о каменный пол. Е Лань с того случая стала более осторожной, не давая поблажек своей жертве. Госпожа изначально затеяла свою игру с целью поддаться и посмотреть, насколько не сломлена воля её милой игрушки. Даже в порядок её привела, чтобы выровнять их шансы, дать ей попробовать вкус мнимой победы, но… это, очевидно, была её ошибка: не просчитать, насколько даже в таком состоянии ученица адептов была сильной. Не зря она могла выживать в горах годами — какие-то пару недель на цепи не сломили её, потому, как только Шэнь Хэ отправилась в карцер под землёй, её мучили «тренировками»: приказы, стоп-действия, принуждение. За хорошее поведение ей полагалась награда, за плохое — лишение. Её личность и тело дегуманизировали, постепенно тягостно, душераздирающе уничтожая любую возможную попытку на сопротивление. Это было сделано лишь для одной великой цели — узнать, как долго она сможет сопротивляться самой себе. Что её сломает? Какие ещё грязные извращения можно будет с ней совершать, прежде чем она перестанет быть человеком? Страх, который Хозяйка пережила в ту ночь, стал для неё желанной дозой адреналина. Это был монстр, который желал её растерзать, убить, измельчить. Эх, если бы в её руках была подобная игрушка, которая бы послушно ею управлялась, словно идеальная марионетка… Шедевр. От одной этой мысли у неё шли мурашки по коже, и посему она высекла в разуме своей рабыни новые правила: вновь играть с ней и специально проигрывать. Каждый раз в качестве выигрыша, приносился глаз бога из шкатулки… Но…Он больше не резонировал с заключённой.
Это не значит, что она потеряла силы. Но она потеряла веру в Бога, в саму силу поднебесной Селестии. Стеклянный шарик покрывался инеем, когда она держала его в ладони, касалась ногтями, но её без эмоциональное лицо и пустые глаза больше никогда не заполнялись эмоциями. В ней не было её силы, всю её агрессию стёрли и заперли туда: к другим, таким же ненужным чувствам. Её роль — радовать Госпожу. Угождать Госпоже, ублажать, всецело служить. Когда с ней никто не пытался «играть», она сидела голая на брошенной наземь простыне, вонючей и дырявой, словом, как и она сама. Кончики пальцев ног и рук обморожены, кожа на них была невероятно тонкой и от любого прикосновения сходила верхним слоем. Ногти отросли и переломались, края кутикул были кроваво обглоданы. Встать она могла через боль, но если ходила, то ноги стирались в кровь за пару минут, поэтому ей приказали сидеть и не рыпаться. Через продолжительный период Е лань наскучила её идеальная игрушка. Она никак больше не реагировала, не была собой, замкнулась до такой степени, что даже когда над ней надругалось несколько мужчин, ни единый мускул на её лице не дрогнул. Ни одна слеза не прокатилась по её лицу, за которым пристально, очень пристально следили глаза хищницы. Ей не нужны неисправные игрушки: если девочка перестала выражать эмоции и быть полезной, обычно её выкидывали туда, откуда и привели. С Шэнь Хэ было неясно что делать, да и на деле её не сильно это волновало. Да, она всё ещё была смертной. Умрёт от истощения когда-нибудь, надо просто дождаться этого момента и спрятать её труп. Просто заморим её голодом, так и сделаем… — Хорошая девочка, вот там… Хозяйка сидит в кабинете на своем резном кресле, старается писать отчёты для Цисин, пока под столом меж раздвинутых бёдер замер язык ещё одной невинной жертвы. Девушка непримечательной внешности стояла на коленях, прикованная к полу тяжёлыми водными кандалами. На вид ей не больше восемнадцати. Мягкие каштановые кудри обвивают её невинное личико, пока она старательно лижет для своей Госпожи. В её заднее отверстие впилось множество водных нитей, больше похожих в темноте на паучью плеть. Они ритмично двигались внутри лона девушки, да так, что та должна была упасть, если бы уже не стояла на коленях, упершись подбородком в стул. — Ах… Да… Вот так… Поработай на том месте… Замирая с пером в руке над пергаментом, вздыхает Е Лань. Она с благоволением прикрывает веки, разрешая себе полностью отдаться ощущению языка между ляжек. На ней почти не было одежды, только красивый расписной халат из высококачественного шёлка с искусно вышитым фениксом на спине. Пояс ослаб от своей собственной тугости, порываясь оголить идеальное и в прекрасном состоянии тело женщины. Таз сводит от ощущений. Если честно, то на стуле тяжело усидеть, когда так хорошо лижут. Инстинктивно, она пытается свести колени, чтобы прижать сильнее к клитору этот чудесный ротик, но их прерывают. Громкие крики с нижнего этажа, затем стук начинает подниматься по лестнице, всё выше и выше, пока не достигают дубовой двери кабинета. Госпожа никогда не запирается, ведь кто в её чайном доме посмеет войти к ней без стука?Они посмеют.
Дверь слетает с петель, и первой в проёме показывается парочка пурпурных хвостиков с очаровательными фиолетовыми пучками на макушке. За ней трусит парочка до боли знакомых рожек с лазурно-воздушной косой. Обладательница кос неуверенно прижимает к себе папку с документами. Процессию замыкает охрана с главного входа, а также Мин Цэнь, отчаянно кричащая, что им сюда нельзя. Рабыня под столом от страха попыталась спрятаться, проползая вперёд и тем самым активнее стимулируя возбуждённую Госпожу. Другой на её месте стало бы стыдно, что их застали в момент кульминации, но будучи шокированной увиденным зрелищем, Е Лань у всех на виду доходит до оргазма и испускает из громкий себя стон наслаждения. Гань Юй от стыда прикрылась принесённой с собой папкой, а Кэ Цин отвела взгляд и моментально закрыла глаза, громогласно заявляя: — Что Вы себе позволяете, Госпожа Е Лань? Мы только что поймали вас с поличным и застали за похищением людей и работорговлей! Даже в такой ситуации, голос Нефритового Равновесия оставался ясным и вежливым, хотя скрывать своё собственное смущение ей было не впервой. Е Лань опустила перо, что сжала во время оргазма и отпустила водяную паутину от своей девочки. Неприличный громкий хлюп раздался на весь кабинет перед кучей незнакомых людей, пугая рабыню. — Не бойся, малышка, иди к сестрёнке Мин Цэнь. Развеивая водные оковы с конечностей, успокаивает девушку Хозяйка. Она не смотрит в её сторону, но подневольная всё поняла с первого раза и быстренько встала, подбегая к служащей чайной. Та сразу прикрывает её от похотливых взглядов мужчин-охранников и робкого дискомфорта нежданных посетительниц. Е Лань запахнула халат, заправляя его под пояс и завязывая крепкий узел, чтобы на этот раз он не развязался. Пока женщина не закончила, никто из подчинённых не посмел раскрыть своего рта. — Просим прощения, Госпожа. Мы пытались не пропустить, но… Один из охранников что-то замямлил, вытаскивая перед собой бумагу. С такого расстояния не было видно, что там написано, поэтому он пыжился зачитать, но до этого кротко стоящая Гань Юй вырвала лист из его рук и, открыв первую страницу своей папки, неуклюже объявила: — В-вы обвиняетесь в незаконном лишении свободы граждан Ли Юэ, злоупотреблении рабочими полномочиями в отношении к гражданским лицам, а.. а ещё к с-сексуа… С-сексуа-льной… Секретарь Цисин осипла, пытаясь зачитать последующее словосочетание. Она переводила взгляд с букв на ухмыляющуюся физиономию, теряясь в собственном потоке мыслей. Кэ Цин закатила глаза, ведь от двести лет работающей Гань Юй подобной растерянности не ожидаешь. Это, наверняка, даже не первое подобное дело. Уполномоченная вырывает лист и папку с бумагами у трясущейся цилинь и сама зачитывает текст документа. —…Таким образом, мы вынуждены взять Вас под стражу, именем закона Её Высшего ордена, Воли Небес — Нин Гуан. Пересказав основную суть предъявляемого обвинения, заканчивает зачитывать ордер Кэ Цин, бросая наполненный холодом и ненавистью взор на сидящую перед ней шулершу. — Подождите-подождите, Вы не имеете права, Вы…! Из кожи вон лезет вмешаться Мин Цэнь и защитить честь своей горячо любимой начальницы, но вот только она видит, как Госпожа одним лишь жестом говорит ей заткнуться. — Мои милые: Гань Юй — вечный секретарь, Кэ Цин — нефритовое равновесие. Может, нам стоит обсудить столь серьёзный вопрос в более подходящей обстановке? Е Лань явно расслаблена, даже после того, как её обвинили в таком тяжелом преступлении. Даже не дала шанса себе или кому-либо её оправдать. Все присутствующие согласились с данным предложением, и процессия переместилась вниз, ожидать, пока Леди Е Лань приведёт себя в порядок и будет готова. Это было дневное время, в чайной сидело множество различных лиц, отличающихся друг о друга как своим статусом, так и сословием. «Яньшан» днём совсем не выделялся: обычный чайный дом с возможностью отобедать или насладиться приглашёнными знаменитостями. Откуда у владельца были столь обширные связи никто не догадывался, но поговаривали, что хозяин данного заведения — крупный инвестор, поэтому ему покровительствует даже сама Воля Небес. Это была их правда. Гань Юй чувствовала себя неуютно. Шестое чувство ей подсказывало: Е Лань уже в курсе настоящего приказа Воли Небес. Иначе почему в таком месте подаётся свежезаваренный чай из цветов цинсинь? Ведь вкус был на любителя, а ещё его пьют в основном только в лекарственных целях. Почему Госпоже Кэ Цин подали её любимое блюдо, хотя она ничего не заказывала? Золотые шарики с креветкой были, разумеется, распространённой закуской, но что-то не вязалось. Она хорошо подготовилась к их визиту, хотя они, очевидно, застали её врасплох. Тревога накапливалась, постепенно приближаясь к своему апогею. Их усадили за центральный столик. Пожилой мужчина с приятной стариковской внешностью разливал им по кружкам терпкий напиток. Вокруг пялили десятки пар глаз, жадно изучая попавшую в очередную ловушку красивую пару девушек. Они ещё не догадывались, что их поджидает игра. Выйти отсюда окажется куда тяжелее, чем они себе представляют. — А вот и я! Весело и задорно оповещает Е Лань о своем появлении, спускаясь с балкона второго этажа по резной лестнице. За ней на цыпочках шагала та, чьё присутствие здесь означало лишь одно: объявление об аресте не было ошибкой. — Шэнь Хэ?! Шокированная и испуганная Гань Юй увидела свою названную сестру. Она ахнула и разинула рот так широко, будто бы увидела призрака. У неё было слишком много эмоций, выразить их словами или действиями не получалось. Всё внутри содрогалось от её бледно-голубой кожи, словно она была живым мертвецом. А уж с зомби она имела непосредственный контакт каждый раз, заходя в хижину «Бубу». Прекрасные, как только выпавший горный снег локоны, были теперь жухлой травой у подножья. Кажется, ей выдернули немало волос в заточении. На руки и ноги было страшно смотреть. Одетая в свой привычный наряд, она ступала тяжело, ступни кровоточили, а костяшки дрожали; но она, точно марионетка, послушно ступала за своим кукловодом, что манипулировал ей. Кэ Цин молниеносно подпрыгнула со стула, вытаскивая меч из ножен, призывая его и готовясь к бою. — Ни с места! Вокруг девушек поднялась толпа с оружием: все, кто сидел и делал вид, что это незнакомые друг другу гости, на самом деле были людьми Е Лань, готовыми защитить свою Госпожу ценой любой крови и жертвы. Она щедро награждала верных ей людей. — Ну и ну. Может уберешь свою зубочистку, и мы обсудим всё как цивилизованные люди? Мурлычит Е Лань, остановившись на забежной ступеньке и облокотившись руками на поручень, наблюдая с безопасного расстояния за разыгравшейся сценкой. Гань Юй находилась в ступоре, пока их теснили в кольцо. Кэ Цин могла бы всех разом уложить, но её беспокоила заложница, что бледной восковой фигурой застыла за спиной информаторши. Блестящая гидро-цепь отливала радужным блеском на свету, как тяжелое ожерелье на овдовевшей деве. Иссера-зелёные радужки игриво рассматривали свои новые игрушки, попавшие в плен. Только жаль, что с ними нельзя было поиграть «по-взрослому»: они, всё же, ценные кадры Нин Гуан. Она очень ревниво относится к своей собственности. — Прежде чем вы наделаете ошибок, намекну: мы с Волей Небес имеем исключительные отношения… Звенья бренчат, словно они настоящие, когда их резко тянут в сторону. Ученица адептов глухо падает со своего места на колени и с хрустом упирается костяшками в деревянный пол. Е Лань ставит свой каблук ей на голову, прижимая низко к полу ослабевшую и измученную деву, заставляя ту целоваться с паркетом. С присущим только ей садизмом наминает макушку и вертит, словно под ней резиновая кукла, а не человек. — Если не хотите закончить как она, у вас один вариант: я из своего великодушия сыграю с вами. Победите — уйдёте целыми и невредимыми вместе с ней. Проиграете — будете отрабатывать. — Да кто же согласится на такие условия?! — Госпожа Кэ Цин, подождите! М-мне, кажется, лучше попробовать, чем… Лучница осипла вновь, ощутив, как много людей прямо сейчас следят за ними. В голове крутилась одна лишь молитва, чтобы Е Лань выполнила часть своей сделки. Для этого нужно сдержать пыл Леди Кэ Цин, иначе потом уже Нин Гуан самолично отправит их отрабатывать свои оплошности в игральный дом. Левый глаз задёргался; было предчувствие неминуемого поражения, но это азарт. Нельзя сдаваться, даже не попробовав. Смотреть в зеницы своей духовной сестры она не решилась, отвернулась. — Я бы на вашем месте согласилась, куколки. Подначивает Е Лань, поднимая сапог с головы девушки. Пленница безжизненно обмякла под её ногой и не шевелилась, но как только её пнули под зад, машинально, неуклюже поднялась на ноги. Только сейчас Кэ Цин заметила одну важную деталь — красные шнуры отсутствовали. Оплетающие нити силы, сдерживающие нечеловеческую силу ученицы адептов больше не связывали тело. Неужели, Е Лань настолько сильно истерзала ту морально, что у неё больше не осталось сил? — Ты… Нефритовое равновесие не нашла в себе ругательства, прикусила язык. Топорно, она села обратно на своё место. Её брови всё никак не могли расслабиться, будто она — агрессивная собака, смотрящая на добычу и ждущая команды "фас". — Валяй. Сыграем в твою дрянную игру. Потребовала Кэ Цин, дёрнув за руку Гань Юй, чтобы та обернулась. На ресницах у полу-адепта были слёзы. Это ещё сильнее заставило оскалиться мечницу. — Замечательно, просто замечательно… Приговаривала Е Лань, спустившись на первый этаж, волоча за собой ненужный груз в виде сломанной куклы. Они сели напротив Гань Юй и Кэ Цин, атмосфера в зале решительно сменилась. Уже знакомый седой крупье объявил правила игры. — Игра называется «Анархия». В колоде 52 карты, каждый игрок берет по 4 карты. Игроки должны использовать любой козырь; если козырной карты нет, то любой другой картой такого же значения. Если и такой карты нет, то он должен взять карту из колоды. Если и эта карта не подходит для хода, то ход переходит к следующему игроку по часовой стрелке. Побеждает тот, кто скинет все свои карты. Мужчина достаёт из-под кофейного столика колоду, с виду новую, распаковывает её и кладёт на середину, чтобы каждая из присутствующих могла самолично убедиться в честности игры. Первой колоду на наличие жульничества проверяет Кэ Цин, внимательно рассматривая каждую отдельную карту перед собой, смотрит и сравнивает рубашку, нет ли на них отметин или отличий. Все остальные присутствующие ожидают её. Это давит на девушку грузом, но она, всё же, была должностным лицом, поэтому с этими подгоняющими взглядами справляется. — Чисто. Заключает она бесстрастно, откладывая колоду вновь на середину игрального стола. Е Лань уже успела заскучать и закурить одну из своих дорогих сумерских трубок. Она деловито стряхивала пепел от сигары на макушку Шэнь Хэ и пускала дурманящий дым той в лицо. Рабыня не менялась в лице и лишь склонила голову ниже, чтобы зола не падала с её головы. Кэ Цин вновь зашипела от злости, но промолчала. Следующей колоду на предмет подтасовки проверила Гань Юй — знаток фальши. Если даже её незатуманенный небесный взор не найдёт в картах изъяна — игра честна. Рогатая как-то вяло оглядывала карточки в своей кисти, вероятно, читая их с помощью элементального чувства. — В-всё в порядке… Неуверенно положив колоду на место, заключает она, скрепив руки в замочек под стол. Кэ Цин уже еле терпит нахальство и издевательство Е Лань над бедной и ни в чём неповинной Шэнь Хэ. Изумрудная кошка улыбается, ловя на себе гневный взгляд упрямой Цисин. Её это раззадорило: как всегда справедливая, гордая, собранная и благоразумная коллега исходила зловонным ядом. Выпустив экзотический табак с губ, женщина с каре насмехается: — Ну что, убедились? Будем играть? Синий макияж на её лице в полутьме казино казался ещё более вызывающим, чем раньше. Она была уверена в себе, даже по её выражению это было ясно. Где-то тут подвох. Чутье кричало, что надо бежать отсюда и не оглядываться, но долг был выше чести. Две Цисин также не рассчитывали на проигрыш, готовясь в случае поражения задействовать принесённые меч и лук, что аккуратно стояли прямо около кресел гостей. — Ах, да, вы будете играть втроём против меня одной, ничего же? — Госпожа Шэнь Хэ тоже будет играть?.. С нескрываемым беспокойством спросила Гань Юй, боясь ненароком посмотреть в её сторону. Увидеть, как один из близких тебе людей страдает, было невыносимой пыткой даже спустя столетия бытия адептом. — Конечно! — Госпожа поворачивается к своей игрушке и толкает ту в плечо — молчит. — Правда же, моя милая? Наступает на болезненно отёкшую кровавую ногу рабыни. Та послушно кивает. Почему она молчит? Может, с ней ещё что-то случилось? — Тасуйте. Попросила Е Лань и игра началась. Каждой присутствующей девушке раздали по четыре карты, козырной мастью стали бубны. Первой круг начинала Е Лань. Она довольно улыбалась и, сохраняя свою идеальную маску спокойствия, положила восьмёрку бубен. — Восьмёрка. Издеваясь, озвучила она, когда карта легла лицевой стороной поверх козыря. — Валет. Продолжила Гань Юй, положив карту сверху. Кэ Цин собралась и сидела с каменным лицом, но вот нога её выдавала. У неё не было карт масти бубен или вальта уже на первом ходу, а двое в кругу положили по карте. Если так и дальше продолжится, она… — Беру. Сглотнув, проговаривает она, снимая сверху колоды игральную карту. Шестёрка крести. Не везёт. — Пас. Стараясь не выдавать эмоцию разочарования на своём лице, заканчивает ход девушка. Следующей и последней в кругу была Шэнь Хэ. Её полулунные зрачки бездыханно смотрели на веер в ладони: вот, кто точно выиграл бы в покер… Она тянет руку к колоде. —…Пас. Никаким голосом сообщает она всем присутствующим. Короткая дрожь пробила Гань Юй от голоса своей подруги, но она оставалась зажатой. Кэ Цин сжала кулак. Мы обязательно вытащим тебя, только подожди! — Мой ход! Звонко оповестила Е Лань, поднимая указательный и средний пальцы и выбирая карту из своей руки. Дама бубен. Нет, тут точно что-то не так… Не могут у неё так удачно выпасть карты, чтобы она уже два раза подряд ходила. Если у Гань Юй не будет сейчас более сильной карты, они… — Пиковая дама. Ставя на поле свою даму, объявляет она. Кэ Цин оживилась: у неё были сейчас две пиковые карты в запас — она может играть! — Семёрка пик! — Девятка пик… Круг закончился, все положили по карте. У Е Лань сейчас больший шанс выиграть: в её руке всего две карты, но и у Гань Юй тоже! У нас с Шэнь Хэ по четыре, но мне не нужно побеждать. Я лишь не буду мешать играть секретарю! — Король пик. Скалясь, словно сейчас слопает добычу покрупнее, выкидывает она короля на стол. Цисин вжались в свои кресла. Если сейчас не остановить её, она… Гань Юй не везёт в этот раз, и она тащит карту. Вся надежда на то, что ей сейчас повезёт, и ей подвернётся нужная карта. Пожалуйста, Селестия! — Пас. Вцепившись во вторую карту пальцами, шепчет рогатый адепт. Кэ Цин прошибает озноб: у неё сейчас есть пики, но вдруг крупье так раскидал карты так, что не окажись у Е Лань в кармане нужной масти сейчас, то к её ходу она появится? Нужно блефовать и тянуть — это игра не только на выживание, но и на репутацию всей собственной семьи и Цисин в целом. Глубокий вдох, выдох. В правилах ничего не упоминалось про жульничество. Пока она уверена в себе, её ни в чём не заподозрят. Всего лишь протянуть руку к колоде, руку.. руку… — Ты будешь брать? Поторапливает Е Лань, уже докурив. На подносе ей принесли чашечку кофе. Его аромат чувствовался даже с этой стороны стола; запах напомнил о работе: об аромате кофе и документах, которые ей предстоит разобрать до закрытия нефритового дворца. О, сколько бессонных ночей она провела за бумажками… Какая-то вертихвостка ей не ровня, она — Нефритовое Равновесие! — Беру! Вытянутая карта оказывается не подходящей масти, но если всё пройдёт как надо, то шанс, что у Шэнь Хэ есть вторая пиковая карта сейчас один к четырём — значит, она может разрушить систему. Конечно же, если она была. От этого было боязно наблюдать за ходом игры. — Пас. Ход переходит виновнице сегодняшнего торжества. Всё или ничего, свобода или плен. Если в сердце Шэнь Хэ осталось хотя бы немного гордости, она сейчас должна понять общий ход игры и тоже вытянуть карту. Это звучит нелогично, но у Е Лань не может быть трёх одинаковых карт при 52 картах в колоде. Шанс настолько мал, что скорее геовишапы научатся говорить, чем ей выпадет нужное. Ученица адептов медлит, её движения заторможены, она, словно зомби, смотрит сквозь свой веер карт, то ли обдумывая ход, то ли после длительного заточения ей тяжело даётся мыслительная деятельность. Похолодало, в помещении резко упала температура. Е Лань повернулась к своей когда-то любимой кукле, посмотрела; водяные цепи посильнее сдавили горло рабыни. Эта аура не от неё… — Король… червей. Понизив голос, кротко кладёт девушка карту. Ошейник на её шее ослаб. Аура холода шла не от неё, а от Гань Юй: та впилась в карты и поджала губы. В её глазах был страх. — Ах, как жаль заканчивать сегодняшнюю игру… Было так скучно. Король черви. Небрежно кидает она карту, вставая с кресла. Все присутствующие ликуют —, их Госпожа снова победила. Цисин в подлинном шоке смотрят на ночную орхидею, что обошла их. — Жду не дождусь того, как мы сегодня развлечёмся, мои кошечка и козочка! Она залилась смехом, называя их зверьём, и лукаво подмигнула, продолжая: — Кто из вас будет первая? Или вы вдвоём будете меня ублажать? — Даже не думай, тварь! Кэ Цин срывается с места, на лету подхватывая меч, и напролом двигается к Е Лань. Охрана не успевает среагировать; пурпурная молния летит с бешеной скоростью на их драгоценную Хозяйку. Косы Кэ Цин летят впереди неё, она вот-вот коснётся своим мечом талии женщины…Выстрел.
Пронзительный холод сковал левую ногу нападающей, она теряет равновесие и падает на пол, прямо под ноги к пантере, охотнице, Госпоже. Быстро подняв голову, Кэ Цин понимает, что стрелявшей была её же напарница — Гань Юй. — Госпожа Гань Юй? В ужасе выдавливает из себя Нефритовое Равновесия, видя, как на неё со всех сторон сжимается кольцо из охранников и работников дома. Глаза от страха пытаются выцепить возможность, как ей вырваться, но лёд такой крепкий — она просто не успеет освободить ногу прежде, чем её окружат. Телепортироваться тоже не выйдет — она только что бросила стилет, он лежал поодаль, в ногах у рабыни. — Прости… Тихо шепчет рогатая. Её извинение не успевает долететь до ушей мечницы, сверху её огрели тупым концом секиры по голове. Уже знакомая горничная — Мин Цень — даёт команду, чтобы девушку подняли и подготовили перед посещением покоев Хозяйки. Женщина ободряюще смотрит на лучницу. — Я выполнила свою часть сделки. Теперь верни её. От только что трясущейся в страхе Гань Юй не осталось и следа. Её глаза были такими же пустыми, как и у другой присутствующей в комнате обладательницы крио. — Конечно. Она твоя, бери. Водяные оковы растворились в атмосфере, голубая луна и серебряный полумесяц вновь воссоединились.