Спасти Пророка

Вопреки расхожему мнению, Дэрил любил душ. Он не часто мылся, просто потому что не видел особого смысла: тратить полчаса на отскребание от себя разного рода дерьма, чтобы в следующую минуту снова по уши оказаться в нем. Но когда передышка была чуть более продолжительной и комфортной, чем в бытность их поисков безопасного места, душ был как никогда кстати. К тому же, в шуме воды куда яснее слышались собственные мысли. Впервые за долгое время первенство в голове занимали не Рик, не Гленн и Абрахам, а он сам. То есть не он, конечно, а Сэм — его точная копия. Удивительное дело: Сэм рассказывал о своём мире, о бедствиях, тварях и младенцах, а он как будто это все уже знал. И не только потому что видел во сне, а словно вновь прочёл давно забытую книгу. Он не знал, как рассказать об этом Рику, чтобы не вызвать у того новую волну паники. Одно упоминание о снах заставило Рика сострить. А Рик часто острил, когда колебался и беспокоился. Произошедшее сегодня было каким-то невозможным сюром. Не сложно принять за правду ожившие ходячие трупы, особенно, когда ты видишь их воочию, когда дочь твоей подруги, твой брат, твои друзья сами становятся таковыми. Но гораздо сложнее принять на веру слова чокнутого, одетого с иголочки, представившегося ангелом. И охеренно тяжело смотреть на себя незнакомого со стороны. И все же, чтобы по-настоящему удивить Дэрила Диксона, надо очень сильно постараться. Если Рик, — если Карл, — говорят, что им можно верить, Дэрил будет. Вот только себе он верил с трудом. Эти сны начались далекой зимой, когда их группа, еще не окрепшая после потерь на ферме, слонялась в поисках укрытия. Лютый мороз, свистящий ветер и зазевавшиеся от холода мертвяки гоняли, казавшихся такими маленькими, человечков из города в город. Из дома в дом, с заброшенного склада под мост, из укрепленного магазина в тесную промозглую квартирку на пятом этаже. Но чаще всего их пристанищем становилась отдаленная от активности людей, зверей и ходячих опушка томящего леса. Тогда они еще не стали той семьей, которую видит Дэрил в их людях сейчас. Им было вообще не до этого. Только Рик старался играть в семью с Лори, но, очевидно, скорее от обещания и отчаяния, чем от большого желания быть добрым заботливым мужем. Сам Дэрил, отказываясь принимать доброту от Кэрол и кого бы то ни было еще, предпочитал оставаться одиночкой, помогал группе, держась поодаль. И тогда, засыпая в тесном ледяном спальнике, стуча зубами от пробравшего до костей ветра, не согреваемый ни костром, ни людьми, ни светлыми мыслями, в виду их конкретного отсутствия, приходили они. Чернильные руки пробирались под спальник и утаскивали его за собой. Снег превращался в дождь, птицы падали замертво, из реки выбрасывались на берег рыбы. И тогда он просыпался — иногда с секундным хриплым криком, а иногда с невозможностью издать ни звука и жадно хватая ртом ледяной воздух. В одну из таких ночей Рик, засидевшийся у тусклого костра, услышав тяжелое сопение резко поднявшегося после беспокойного сна Дэрила, поманил того к себе: — Давай, тебе нужно согреться. И тогда он не стал сопротивляться, и пришел к костру, и принял половину стеганного одеяла от Рика, и впервые уснул на чужом плече, и впервые за много дней ему приснился теплый летний вечер в родном лесу. В конечном итоге, Кэрол и Рик стали теми, кто вытаскивал его из этих липких зловонных снов, согревая заботой. А Дэрил в ответ старался окружить заботой их всех, как умел. Под конец зимы они стали семьей. Сны возвращались, о, еще как. Ярче, грубее, глубже. Когда Рик свихнулся после смерти Лори, когда погибли Мерл, а потом Бет, когда Карл лежал с простреленной головой. И особенно остервенело терзали его эти сны в плену после кровожадного убийства Гленна и Абрахама. «Черт возьми, если вся жизнь курьера Сэма состоит из такого "адского веселья", то я ему совсем не завидую.» Выходя из душа, Дэрил по привычке искал свой кожаный жилет. Он никогда не считал его «любимым» или в принципе каким-то особенным, эти крылья иной раз и вовсе смеялись над своим хозяином, мол «тоже мне, ангел». Но это был его кожаный жилет, вроде бы какая-то последняя вещь из прошлой жизни. Не то чтобы и ее вспоминать хотелось, конечно. Но жилета не было. Зато было кое-что другое: в комнате раздался знакомый хлопок. Наспех обтеревшись полотенцем и натянув штаны, Дэрил выскочил из ванной и так и застыл. На ковре у камина спокойно себе растянулся и мирно посапывал курьер Сэм. Без своего чуднóго костюма он выглядел не менее странно: все тело его было испещрено отпечатками рук, словно кто-то только что всласть наигрался с ним в шлепки. Пальцами Сэм зажимал страницу какого-то журнала. Дэрил аккуратно вытащил его и раскрыл на заложенном месте. «Невозможно не заметить, как изменился мир логистики в последние несколько месяцев. Не будет преувеличением сказать, что в этой области человеческой деятельности происходит настоящая революция, о чем свидетельствует высочайший профессионализм многочисленных курьеров. Появление нового лидера обычно влечёт за собой повышение стандартов качества во всей индустрии. Нынешняя ситуация на рынке транспортных услуг только подтверждает эту истину. 👍» Это ещё что за херня? «Конечно же, под лидером я имею в виду Сэма Бриджеса. Его сила воли и несгибаемая решительность перед лицом многочисленных опасностей известны всем. Обычно он молчалив, но те немногие, кому доводилось говорить с ним по душам, находят его речи приятными и дружелюбными. Он — курьер будущего. От него зависят судьбы всех нас. Следите за его приключениями в дальнейших выпусках Курьерских хроник Хамамуры!» Зависят судьбы, значит. Тогда какого хрена он делает здесь снова? Особенно теперь, когда решил, видимо, отдохнуть от «изменчивого мира логистики» и «лиц многочисленных опасностей». Дэрил оглядел кожу Сэма ещё раз, шрамы на спине болезненно заныли. Ещё бы он не был молчалив. — Эй... — позвал осторожно. Притрагиваться к Сэму не очень хотелось: вряд ли ему это понравится. — Сэм. Проснись, ты, герой логистики хренов. Сэм пробурчал что-то невнятное, переворачиваясь и позвякивая наручниками на руке. Стоп. Наручниками? Дэрил, оседая на корточки рядом со спящим, уже совсем отчаялся понять природу существования Сэма Портера Бриджеса. Ну как можно так крепко спать, будучи закованным в наручники, с кучей отпечатков чужих рук на теле и при жизни в таком жутком месте, как разрушенная Выходом Смерти Америка? А, да и еще после встречи со своим другим «я». Чушь полная. Дэрил так никогда не смог бы, он спал как кот, даже когда видел те ужасающие сны, всегда готовый дать отпор неприятелям. — Сэм, — уже чуть громче. Сэм резко открыл глаза. Он поводил зрачками, силясь осознать, где он, пока взгляд не остановился на Дэриле. Усталый, сдающийся выдох. — Опять. — Все дороги построил? — М-м. Сэм аккуратно подтянул к себе ноги, принимая сидячее положение. Голова жутко болела, готовая вот-вот расколоться. — Лу! — он вскочил на ноги, бешено озираясь вокруг в поисках младенца, который, очевидно, остался в личном помещении распределителя. Не в сотнях километрах, и не в тысячах, а и вовсе в другом мире. — Это тот младенец, да? Его здесь нет, принесло только тебя. Сейчас все спокойно, расслабься. Может, скоро вернешься к нему. Сэм покивал головой, растерянно падая обратно на ковер. — Я вернулся и не знал, что делать дальше. Думал поговорить об этом с Хартменом или Дэдменом... — Милые имена, — Дэрил фыркнул. — М-м. У вас тут целые полчища дэдменов. Глядишь, они приятнее моего будут. Дрожью пробежал в воспоминаниях разговор с толстяком в душе. — Что это? — Дэрил сунул Сэму журнал. Тот нервно передернул плечами. — Коллекционер. Снова взялся за статьи. Дал мне физическую копию в благодарность за парочку настольных игр. — Пишет, что ты герой. — Н-да уж. — А это что за херня? — Дэрил ткнул пальцем в изображение сжатой ладони с поднятым вверх большим пальцем. — Вы там к наскальной живописи возвращаетесь, ребята? Сэм глухо рассмеялся, забирая журнал из рук Дэрила и засовывая его в карман брюк. — Ты бы свихнулся в моем мире, это точно. — Я там был. Курьер застыл, вглядываясь в резко посерьезневшее свое же лицо. — То есть, не совсем, конечно, но я видел это. Во снах. И как будто еще до этого, только никак не вспомнить, когда и где. Все, как ты рассказывал: дождь, смола, руки. Еще дохлые рыбы и птицы. — Вот как. — Что значит «вот как»? Что это за дерьмо, Сэм? — Хотелось бы знать, Дэрил. Может мы с тобой, как Мама и Локни? — Кто? — Нет, вряд ли, ведь они родились вместе. Странное дело, Лу, не находишь? Сэм, казалось, не обращал уже никакого внимания на Дэрила, бубня себе под нос приходящие в голову мысли. Дэрил смутился. Это было похоже на давешнее помешательство Рика, когда тот говорил с мертвыми по телефону. Он тогда не раз приходил к нему, стараясь отвлечь, переключить внимание на себя, на заботы, на Джудит и Карла, но в ответ слышал только «не мог иначе, не мог» и «я любил тебя, всегда любил». — Может у нас с ним связаны Берега? Но ведь у него нет Берега, здесь люди даже не поддаются некрозу. Лу, ты молчишь... ах, черт. — Сэм устало закрыл глаза. — Извини, Дэрил, я иногда не в себе. — Ну слава богу, а я удивлялся твоему крепкому сну. А ты, оказывается, отъезжаешь во время бодрствования. — Время от времени. Правда в том, что я всего лишь курьер с ДУМом. Вряд ли смогу чем-то помочь. В боку остро кольнуло. Курьер — тот, кого они потеряли. Он, Дэрил, потерял, по его же вине. Может этот новый здесь не просто так, кто знает. Дэрил потёр нос. — Тебя, я смотрю, помотало. Сэм со странным для него самого любопытством разглядывал голый торс своего близнеца. Он никогда особо не думал о том, что однажды встретит такового, и вот, встретив, ожидал похожих на свои шрамов, отметок и, может, даже татуировок, а Дэрил был все же не точь-в-точь. Черт, Дэдмен залил бы их обоих слюнями, предоставься ему возможность их обследовать. Дэрил был явно моложе лет на пять (что, впрочем, неудивительно: при такой-то жизни, полной увеселительных прогулок под темпоральным дождем), на спине было множество грубых, глубоких, очень старых шрамов. На правой лопатке их прикрывали изображения каких-то крылатых существ — Сэм не очень разобрал, а про себя поморщился: себе бы он такое не набил. Ещё их одинаковость заключалась в идентичных татуировках на правом плече, а вот на тыльной стороне ладони у Дэрила отсутствовал любимый Сэмом череп, зато были звёздочки, и, что больше всего поражало, почти в том же самом месте, где на руку упала капля старящего дождя, у Дэрила был ожог, будто от сигареты. Словно они, хоть и жили абсолютно разные жизни, порой синхронизировались. Дэрил хмыкнул куда-то в бороду. Рассказывать о миленьких семейных вечерах с папочкой сейчас не очень хотелось, а в остальном и так ясно: ходячие, люди, бродяжническая жизнь. — А что у тебя? Эти вот… — он поводил указательным пальцем в воздухе, заключая Сэма в невидимый неровный овал, — ладошки. — Гаптофобия. — Чего-чего? Судя по всему, Сэм тоже не очень желал рассказывать подробности о возникновении его следов, а Дэрил не слишком настаивал, потому что вообще-то ровно так же сейчас проигнорировал вопрос. Но Сэм, как-то особенно отчаянно выдохнув через нос, глухо отозвался: — Не люблю, когда меня касаются. Вот и все. — Понял. Извини. Выходит, напасти у нас похожие. Сэм тупо поглядел на спину близнеца. — Да ведь ты же спокойно контактируешь с людьми, отпечатков нет. — Они не обязательно похожи на ладони, Сэм. Дэрил нервно перебирал пальцами. От чего-то разговор выходил через чур откровенным, но при этом не ощущался неправильным или запретным, это и нервировало. Сэм понимающе кивнул. — Я видел как ты обнимал тех людей. Рика и Карла, и ту женщину с короткой стрижкой. — Кэрол. Да. Они моя семья. Это, — Дэрил ткнул большим пальцем себе за спину, — тоже семья. Только я не знал тогда, что ее можно выбрать. Оба помолчали. Оба ощущали пустоту. Но пустоту не давящую и пожирающую изнутри, а какую-то умиротворенно спокойную. Дэрилу казалось, что в Сэме есть какая-то лазейка, в голове крутилось «потерянный курьер — новый курьер», под ощущающейся пустотой отчаянно билась какая-то мысль, не способная до конца развиться. Тишину нарушил Сэм. — Моей семьи давно нет. Я ищу свою сестру, но кажется, что все это чертова иллюзия. Все эти люди, которых я встречаю, хорошие, добрые люди. И их так мало. Мне абсолютно не было до них дела. Но знаешь, Дэрил, я недавно навестил одного из них, привез ему еду и лекарства, а он умер. Умер и оставил даже мне письмо с благодарностями и сказал, что благодаря мне обрел новые связи. Это все чушь собачья, я всего лишь курьер, таких как я еще много, Коллекционер сколько угодно может меня расхваливать, только я такой же бесполезный кусок несуществующего общества, каким и был всегда. Сердце Дэрила болезненно сжалось, отравляя душу жалостью к самому себе и к Сэму. В голове зашевелились слова «ты один из лучших людей в этом мире» — так говорила Мэгги, и «ты нужен нам, ты нужен мне, без тебя я не справлюсь, Дэрил», — так говорил Рик. — Так что я не знаю, — продолжал Сэм, — не знаю, зачем я здесь. И чем какой-то курьер может вам помочь. Дэрил издал хриплый звук отрицания и пожевал губу, кидая на Сэма быстрый взгляд из-под отросших волос. — Чушь собачья то, что ты говоришь. Если ты помог хотя бы одному человеку — значит ты уже сделал многое. Сэм закусил большой палец. — И про то, что курьер не может помочь — тоже чушь. Я виновен в смерти одного курьера, Сэм, только я. И он был самым храбрым и отзывчивым человеком, что я когда-либо знал. Если бы не он, я никогда не узнал бы Рика, и не стал бы тем, кто я есть сейчас. Я бы сдох как пес, и, скорее всего, от тупоголовости собственного брата. Но Гленн, он... Нам очень не хватает курьера, Сэм. Обглоданный ноготь большого пальца начинал ныть, а в желудке собиралось неприятное чувство, какое бывает каждый раз от хе́ровой хиральной телепортации. Хотелось выблевать криптобиота. Сэм поерзал и прочистил горло. — Я думал, Рик твой брат, — почему-то только эту мысль захотелось озвучить. Дэрил пожевал губу и кивнул. — Названный. Гораздо лучший брат, чем родной. В глазах-близнецах застыло выражение, которое так хорошо знал Рик, но не знал Дэрил, но понял, что они предлагают «продолжай». — Мерл никогда не заботился обо мне так, как заботятся эти люди. Я до сих пор считаю, что не достоин этой заботы, но Рик... — Дэрил запнулся, растерянно глядя на свои пальцы в невозможности подобрать нужные слова. «Рик лучший...», «Рик показал мне...», «Рик тот, кому я отдам все...», и сколько еще того кто или что Рик. Он снова глянул на Сэма и наконец продолжил, — Я умру за него. За Мерла не стал бы. Сэм снова поерзал, кивая головой, издав при этом согласный понимающий звук, а затем, с приглушенным хлопком фотоаппаратного затвора, исчез. Дэрил тупо смотрел на место, где только что сидел его близнец. Под ложечкой засосало. Успокаивающая пустота отступила, оставляя место слишком знакомой тревожной и напрягающей. Зато под эту пустоту живее думается. Потерянный курьер — новый курьер...