Redemption (редактируется)

Когда группа из шести человек подъехала к Комсомольским воротам и те отворились перед ними, недоверчивое выражение на лицах солдат, выпустивших Артёма и Павла незадолго до этого, было совершенно бесценным. — Передумали, да? — один из тех, с которым мужчины говорили ранее, произнёс это с саркастической усмешкой, в то же время осторожно изучая семью пришедшую с ними. Они уже привыкли к беженцам. Те постоянно приходили и уходили, но сообщить им хороших новостей всё никак не могли, так как станция была переполнена людьми, и начальник специально запретил впускать людей: это могло поставить под угрозу благополучие всей станции. Слишком много людей — слишком мало еды и места. — Здесь есть люди из Полиса?.. — Артём сразу перешел к делу. Солдат слегка нахмурился: ему не понравилось, что парень не объясняется о приведённых им людях. — Да. Они прибыли сюда вскоре после твоего ухода. Но… — Мне нужно поговорить с ними. — Нет, сначала тебе нужно объяснить, кто вон те такие. Ну же, мы не можем держать ворота нараспашку! Или оставить их такими, а Красным позволить забрать всех своих пропавших граждан домой? Маленькая девочка в панике посмотрела на мать и всей семье стало заметно не по себе. — В этом нет необходимости, — тон Артёма стал более грубым и предостерегающим. — У меня есть полномочия. Их нужно пропустить. — Конечно. Я согласен. Всех нужно впустить, с этим не поспоришь. Но, — солдат сделал шаг к Артёму, — не всех можно принять. Ты это понимаешь? У меня приказ, так что ничего личного. — Спроси их. Спроси посыльных и дай мне с ними переговорить. Павел тихонько стоял позади Артёма, наблюдая за его не очень успешными попытками и чувствуя всё большую неуверенность в своём решении вернуться вместе с ним. На мгновение воцарилась мертвая тишина — все затаили дыхание, ожидая результатов; все мужчины держали руки близко к оружию на случай, если что-то пойдёт не так. Переведя дух, глава посмотрел на семью, а затем снова на Артёма. — Я просто хочу, чтобы у нас была спокойная и тихая смена, ясно? Возьмите их с собой, мать вашу. А ты иди в офис, они там. Но не вздумай, блять, возвращаться сюда и снова нам мешать, понял? Мужик не был настроен на неприятности — это хорошо. Это была их единственная удача. — Понял, — твёрдо кивнул Артём и расслабил свое тело, ранее готовое к драке. — Пойдёмте, — быстро обратился он к остальным членам группы и компания удалились подальше от ворот. Когда возникло ощущение безопасности от тех солдат, которые легко могли передумать, все остановились у рынка. Там были десятки людей, переговаривающихся между собой, покупающих, торгующихся, просящих. — Нам очень жаль, что мы были для вас обузой, — сказала женщина, будто стыдясь этого. Артём на это рассмеялся. — Не нужно сожалеть. Мы помогли вам, вот и всё. Вы нам ничего не должны, — улыбнулся им. Мужчина положил руку на плечо Артёма и заметно растрогался в попытках найти хоть какие-нибудь слова для описания того, что всё это значило для него — не смог. — Всё в порядке, — Артём решил разбавить его внутреннюю борьбу добрыми словами и протянул руку. Мужчина тут же принял её в рукопожатии. Они уже повернулись спиной и собирались уходить, когда заговорила старшая девчушка. — Мы не забудем, — сказала она с необычайно для ребенка интонацией в голосе. Артём повернулся к девочке и улыбнулся, а когда посмотрел на Павла, то увидел, что тот смотрит на неё, словно никогда ранее не слышал искренних слов благодарности. — Нам пора идти, — тихо напомнил Артём, выводя его из транса. Морозов кивнул и оба продолжили свой путь. Артём был уверен, что, кого бы ни прислали из Полиса, они позволят ему помочь с миссией. После битвы за Д6, Мельник стал полноправным лидером спартанцев в Полисе. Конечно, на этом его роль лидера рейнджеров не закончилась — Мельник по-прежнему присматривал за ними и помогал, когда мог. И, хотя официальным лидером был уже совершенно другой, глубоко почитаемый всеми, человек, у Артёма тоже было своё, несомненно, заслуженное место на вершине иерархии. Может быть, официально он оставался лишь одним из рейнджеров — не более того, но его опыт и всё, что он сделал для Метро, придавали его значимости огромный вес и значимость. В любом случае, Чёрный не хотел быть лидером. Артём был одиночкой во многих отношениях. Ему нравилось работать и бродить по туннелям в одиночестве. А ещё ему казалось, что он не справится с грузом ответственности. — Что будет, когда мы дойдём? Что ты предпримешь? — Павел наконец заговорил после нескольких неловких минут молчания. Они уже были почти у офиса. — Для начала я выясню всю информацию, имеющуюся у них на руках, и что по факту происходит. Затем мы приложим все наши силы, чтобы помочь. Всё очень просто, —мягко сказал парень. Паша усмехнулся и, покачал головой, произнёс: — Просто… Ну да, всё предельно просто. — Сохраняй спокойствие и слушай, что говорят другие. — А разве я не всегда этим занимаюсь? — Павел усмехнулся, делая вид, будто его обидели слова Артёма. Майору пришлось улыбнуться, пытаясь разрядить обстановку. Он все ещё беспокоился, что с его стороны последуют какие-то неудобные реакции — молился, чтобы все прошло хорошо. Не успели они приблизиться к дверям кабинета начальника станции, как увидели двух вооружённых охранников. Что бы ни происходило внутри — это важно. Артём уверенно шёл вперед, пока те не заметили его. Один из охранников уже открыл рот, чтобы остановить его, но другой, после беглого взгляда, понял, кто этот человек такой и неловко ткнул своего коллегу плечом. — Это Артём Чёрный — тот самый рейнджер. Разве не видишь? — неодобрительно прошептал мужчина сквозь стиснутые зубы. — О, здравия желаю, — тут же поприветствовал Артёма другой. — У нас не было информации, что вы будете присутствовать на совещании. — Знаю. Это не было запланировано. Мы можем присоединиться к собранию или возникнут проблемы? — он решил не поднимать и не обсуждать тот факт, что Павел, — явно не рейнджер — пойдет туда с ним, а просто озвучить это твердо и спокойно. Охранники быстро переглянулись, с сомнением оглядывая двух людей. — Я не думаю, что имеется причина для отказа. Уверен, что у вас есть полномочия, так что… — Спасибо, солдат, — сказал рейнджер и, когда охранники отошли с дороги, Артём с Павлом смогли войти в кабинет. Ему потребовалось лишь мгновение, прежде чем коснуться дверной ручки, чтобы собраться с мыслями и собрать всё свое мужество. Чёрный не слишком хорошо справлялся с этими официальными собраниями и выступлениями перед большим количеством людей, но сейчас это меньшее, что он мог сделать. После распахивания двери, все голоса в комнате смолкли. Артём сразу же просканировал всех глазами — крайним слева сидел начальник станции. Он знал его: они уже встречались однажды, когда были в Полисе. Затем был ещё один пожилой мужчина, и, судя по его испуганному лицу, вероятно, ветеран. Рядом с ним стоял мужчина помоложе. Он выглядел самым нервным и беспокойным. — Аня? — удивлённо воскликнул Артём, словно это он должен быть шокирован. — А это ещё кто?! — повысил голос самый молодой мужчина, которому, похоже, не понравилось, что двое посторонних человека зашли без предупреждения. — Разве вы не обязаны никого впускать? — крикнул он охранникам. — Они… — Достаточно. Захлопните дверь, — прервала его снайперша своим холодным и твердым тоном — она ничуть не изменилась. Охранник немедленно послушался её приказа и закрыл дверь — все оказались в тихой комнате, с опаской и растерянностью поглядывая друг на друга. Артём сначала удивился её присутствию. Последний раз они виделись, наверное, спустя несколько недель после войны. Она пришла к нему в больницу, они поговорили, а потом… Их пути разошлись. Позже он беседовал с ней только два или три раза по радио: она всегда была где-то в другом месте и занималась чем-то другим. Честно говоря, он даже и не думал о ней. Парень настолько погрузился в работу, что не обращал ни на кого внимания — его способ справиться с травмой, полученной в бою. Артём участвовал во многих перестрелках, но тот, на Д6… Это было что-то другое. Он был так близок к смерти, как не был никогда. Это что-то изменило в нём, и ему нужно было время, чтобы исцелиться и вернуть себя прежнего. Вторая волна пришла, когда он опустил зрачки вниз. Поразившись, он смотрел на округлившийся живот девушки — достаточно большой, чтобы, даже под всей её одеждой и курткой рейнджера, ясно сказать: она ждёт ребёнка. На мгновение Артём полностью отключился. Это было совсем не тем, что он ожидал увидеть. Чёрный, совершенно потеряв дар речи, уставился на неё. Она выглядела так, будто была на пятом месяце беременности — это означало… Анна тоже была шокирована, но быстро взяла себя в руки и захотела попросить Артёма объясниться, но вдруг она заметила Пашу, нервно стоящего позади него — что-то в её голове щёлкнуло. — Ты… — её голубые глаза расширились, словно у хищника, увидевшего добычу. Сначала он показался ей знакомым, но Артём завладел всем её вниманием — теперь она, наконец, поняла, кто этот человек. Она вспомнила его. Она видела именно его, когда Лесницкий захватил её в плен. Артём тоже что-то рассказывал девушке о нём, но немного. — Какого чёрта они делали вместе? Что это значит?! —вырвалось у снайпершы и Павел, поняв, что попал в беду, отступил на шаг. — Ох, ё… Она меня помнит, Тёмыч. Не лучшая это была идея, — нервно прошептал майор. Он знал, что бы сделал с самим собой на её месте — ничего хорошего бы. — Я… Я всё объясню, — Артем быстро заморгал, будто пытаяся очнуться ото сна, и проявил попытки не концентрировать внимание на животе Анны и всех связанных с этим вопросах. — Я объясню, — повторил Чёрный. На этот раз его голос звучал более уверенно. — А я тебе советую, — не унималась Мельникова. Из того немногого, что Артём знал об Ане, а этого, вероятно, было достаточно — он был уверен, что она пристрелит Морозова, если тот не даст ей внятного объяснения, поэтому рейнджер продумывал простой и быстрый способ сделать это. — Это долгая история и мы её расскажем, когда будет время. Сейчас важно то, что мы направлялись к Красным Воротам и там услышали… — Вы направлялись к Красным Воротам? Начинало казаться, что всё, что говорил Артём, заставляло Анну ещё больше выглядеть замкнутой и несчастной. — Я объясню, почему, но после, — парень посмотрел ей в глаза в попытках напомнить, что они… вместе. Что они вместе прошли через все эти ужасы перед битвой и что она может доверять ему, но это заставило девушку лишь более решительно отнестись ко всему с профессионализмом и серьезностью. Она не собиралась позволить чему-то личному омрачить её суждения. — Мы встретили семью беженцев, которые рассказали нам, что прибыли люди с Полиса… Вы здесь обсуждаете Леонида Москвина, но даже они об этом знали. Это значит, что Красная линия осведомлена вашими планами. Как только Артём сказал это, мужчина в центре выразил ещё больший страх на своем лице и взглянул на Анну. Она только вздохнула и покачала головой. — Чёрт, — девушка потёрла лоб. — Это нехорошо. Нам, наверное, придётся действовать активнее, чем планировали изначально. — Что происходит, Аня? — Артём повысил голос. — Это не твоя миссия. Я бы хотела, чтобы у меня было время разобраться с… чем бы вы там ни занимались, — она посмотрела на Чёрного, потом на Морозова, — Но у меня нет… — Мы можем помочь. Мы здесь, чтобы помочь, — пытался Артём убедить её все более настойчивым тоном. Казалось, что всё закончилось в самом начале, когда она называла его кроликом, видя в нём лишь обузу. Но он таковым не был. Он был переполнен решимостью. — Я должен вернуться и всё рассказать, — сказал мужчина помоложе. — Мы уточним у наших шпионов, не знают ли они чего-нибудь, что могло бы нам помочь, — начальник «Комсомольской» кивнул Анне. — Или чего мы ещё не знаем… — Ты же не думаешь, что я не заслуживаю быть частью этого? — Артём повысил голос и на этот раз он не просил и не умолял — на этот раз его тон был резким и сильным, впервые за много лет немного выпуская свою гордость наружу, давая другим знать и напоминая им, кто он такой и что он сделал для всего Метро. На миг все замолчали и напряглись. Даже Паша был удивлен — Артём был опытным бойцом, знающим последствия от своих действий. Морозов был уверен, что, не будь Чёрный так увлечен своими гуманными мыслями, то был бы самой эффективной машиной для убийства. Хотя нет… Впервые он выпустил всё наружу: обычно спокойный и тихий человек заставлял других вспомнить, что он добился всего не только этим… Анна внимательно посмотрела на начальника, ожидающего её ответа. — Нам нужна минутка, — с трудом сглотнув, она проверила всех присутствующих взглядом. Рейнджер рядом с ней не выглядел особенно довольным. — Уверена? — Я могу о себе позаботиться, — огрызнулась Мельникова. — Мне нужно обсудить с ним некоторые детали лично, а потом мы продолжим. Ладно? — Анна оглянулась на молодого человека и тот неуверенно кивнул. Больше ничего не говоря, все мужчины, включая Пашу, вышли из помещения. Когда за ними закрылись двери, Артём сделал шаг к Анне, а она, сложив руки, оперлась на стол рядом с собой. — Тебе лучше объясниться, Артём. — Почему ты мне не сказала? Девушка вздохнула. Конечно, он сначала спросит об «этом». На самом деле, это было именно тем, чего она ожидала от Артёма. Он был слишком принципиален, чтобы не позволить себе отодвинуть более важные вопросы в сторону и поговорить об этом — об их ребенке. — Я имею в виду… Ты…? — Да. — Тогда почему ты мне не сказала? — спросил он снова, но более настойчиво. — Потому что это уже случилось, а у тебя своя жизнь. Ты думаешь, я ничего не понимаю? То был мимолётный момент слабости — то, что произошло. Мы сделали это, потому что тогда могли быть наши последние минуты на этой земле. Мы сделали это и… Жизнь продолжается. Я-то позабочусь о себе, а ты занимайся своими делами. Не было никаких причин… — Не было причин? Ты должна была рассказать мне, Анечка, — Артём все ещё смотрел на нее, не до конца веря увиденному и услышанному. Ребенок внутри неё — его ребенок. И Анна была права — то был как раз тот момент, когда они оба были уязвимыми и отчаяными, когда им просто нужно было почувствовать кого-то рядом, почувствовать, что они испытают, будучи вместе и напомнить себе, что они живут единственный раз. Больше в этом не было ничего, кроме легкой симпатии и возможного влечения. В конце концов, Анна была привлекательной и очень способной женщиной, а Артём был красивым мужчиной и одним из самых опытных солдат, которых она когда-либо встречала. Но теперь, увидев её, парень понял, что из их совместного импульсивного решения что-то вышло и это было не то, от чего он мог отмахнуться. Это — новая жизнь. — Артём, — повторила снайперша громче, когда тот не обратил на неё внимания. Он поднял голову, поджал губы и сжал кулаки, чтобы дрожание рук было не так заметно. — Нам нужно сосредоточиться на текущей задаче. Вы ведь ради этого пришли, не так ли? — она старалась быть как можно более собранной и рациональной. — А теперь объясни мне, какого чёрта он с тобой? И как он собирался объяснить ей это? Чёрный не мог рассказать ей всё. Не было возможности объяснить ей, потому что это не имело смысла для самого Артёма. — Он… Я знаю, ты не захочешь в это верить, но ты должна. Ты должна мне поверить. Он больше нам не враг, и он может помочь. Он может… — Ты никогда не будешь серьезным, Артём, —, горько рассмеялась она. — Я встретил его впервые после стычки на Красной площади несколько дней назад, и он… Он несколько раз спас мне жизнь. Он изменился, Аня. Он действительно изменился, веришь? И больше всего нам сейчас нужен тот, кто знает внутреннее строение Красной Линии — понимает людей и их мысли. — А ведь это он выпустил вирус на Октябрьской, Артём — девушка снова начинала злиться. Как ни странно, в этот момент она сильно напоминала ему своего отца. — Он убил невинных людей. Он натворил столько отвратительного и не человеческого — я должна была выстрелить ему в голову прямо там… Чёрт. Он чуть не убил нас! Он уничтожил всю станцию, он… — Я знаю, — медленно выдохнул Артём и на мгновение прикрыл глаза. Как он должен объяснить ей это? Да и может ли объяснить? — А я почти истребил целый вид живых, чрезвычайно разумных и добрых существ, Аня. — Да ладно, Артём! Даже не начинай! — Нас бы здесь не было без Чёрных. Ведь они спасли нас на Д-6! — Как это благородно с их стороны, правда? Но мы снова вляпались в своё дерьмо, а они ушли. Они больше не собираются нам помогать. И он тоже. Он преступник и убийца, Артём, и он не будет участвовать в этом. Ты понимаешь? Вся эта ситуация и так чрезвычайно хрупка и деликатна. Я не знаю, что ты с ним делал, где ты его нашёл, или почему, чёрт возьми, ты вообще оставил его в живых. Это конец нашего разговора. — Вы пытаетесь помочь Леониду стать генсеком Красной Линии, я прав? Это твоя миссия здесь… — догадался Артём. — Разве ты не понимаешь, что он может помочь в этом? — Он предаст нас. Он — коммунист, Артём! И мы не будем даже обсуждать это! — Он не предаст! — Чёрный сказал это так громко и упрямо, что Мельникова отступила назад. — Он не предаст и поможет нам. Мне нужно, чтобы ты рассказала мне всё, что знаешь — всё, что вы здесь обсуждали, и тогда мы составим план. Я могу это сделать. — О, да. Потому что ты уже дважды всех нас спас, верно? Это засело в твоей голове, Артём. Как только солдат начинает дерзить, он становится рассеянным, — предупредила девушка. — Это опасно. Смертельно опасно! — Дело не в моем самолюбии! Я говорю, как есть, а ты всё не понимаешь, — попытался вразумить её Артем, но понял, что она такая же упрямая, как её отец и, наверное, как он сам. Ребенку в этом плане, конечно, достанется… Чёрный говорил серьёзно. Ни одна его часть не думала о том, что он может спасти всех: Артём уже это сделал. Он не думал про себя, что он Избранный — и не думал, что не существует выхода или что он потерпит неудачу. На самом деле, рейнджер был вполне примирён с такой возможностью. Когда-нибудь ему должно было не повезти. — Я просто… знаю, что это правильный путь. Я чувствую это. Можешь ли ты… Можешь ли ты мне поверить? Ты можешь довериться моим инстинктам? Возможно, ему нравилось верить, что эта странная частичка в нём была оставлена Чёрными. Возможно, это излишне самоуверенно, но он хотел в это верить. Ему хотелось верить в то, что он может доверять своим инстинктам. — Мы не можем действовать только на основании этого, Артём, — голос Мельниковой смягчился, когда начала понимать, что тот искренне пытается помочь, но, в любом случае, он оставался неправым в её глазах. — У нас есть шансы не добиться успеха и, скорее всего, мы в итоге не добьемся. Но важно использовать эту возможность для перемен. Я не могу позволить тебе разрушить её. Я не могу позволить ему разрушить это. Только не снова. — Тот парень, который был здесь с тобой. Он с ним? С Леонидом? — Да. Он его… посыльный, — ей не нравилось, что Артём меняет тему, как ему вздумается, но это было лучше, чем кричать друг на друга. — Всё, что я слышала о Леониде и Красной Линии, это то, что… Некоторые говорили, что они рассматривают возможность сделать его лидером. Но сторонники старого Москвина и его бывшие сослуживцы никогда не позволят этому случиться, верно? — Парню нужно было скрыться, — вздохнула девушка и устало села на стол, перебирая какие-то бумаги и карту метро с несколькими точками на ней. — Они бы убили Леонида из страха, что люди изберут его, а не то же самое дерьмо — снова и снова. Осталось всего лишь несколько человек на вершине — лидеры военных, но этого всё равно достаточно. Назревает тихое восстание, но… Оно никогда не произойдет, пока те твари у власти, а Леонид вынужден прятаться в туннелях, как крыса. Повсюду шпионы и другие проблемы… Дела обстоят не лучшим образом, но мы попытаемся что-нибудь придумать, —она оглянулась на парня. Это всё ещё была Анна, но теперь она казалась какой-то другой, более человечной. Скорее всего, это было тем, что Артём не смог разглядеть за то короткое время, проведённое вместе — ему нравилась эта черта. Похоже, девушка действительно заботилась о деле, а он не ожидал от неё подобного подхода. — Так я и думал… —задумчиво кивнул Артём и посмотрел в землю, размышляя. — Я… удивлен, что Ганза и Полис вообще согласились на это. — Да, они всё-таки решились. После долгих толчков и споров. Похоже, среди нас всё ещё есть хорошие люди. Ты должен понимать, что именно по этому поводу я не могу позволить тебе войти сюда и делать всё, что заблагорассудится. Особенно привести сюда бывшего, а, возможно, действующего, красного майора, и всего лиль передать ему всю нашу информацию. — Понимаю, — вынужденно признался Артём. Это звучало плохо. Он не злился на Анну за её решение, ведь Чёрный всё ещё оставался тем, кто знал истину. — Он может просто уйти. Но если он это сделает, то вернется на Красную Линию и покинет нас навсегда. Если мы проиграем после этого, у нас ничего не останется. А у тебя ничего нет даже сейчас, Аня. Ты можешь бороться за правильное, но всё равно проиграешь. С ним у нас есть преимущества. У нас есть кто-то, кто знает Красную Линию, кто понимает её и кто может помочь. Не будет иметь значения, если он предаст нас, потому что мы всё равно проиграем — ты знаешь это. Что-то из сказанного Артёмом вызвало отклик у Анны: то ли правда в его словах, то ли мрачная мысль о любом исходе, который она сама предчувствовала… Мельникова начала колебаться. — Я уверен, что Паша знает людей, замысляющих заговор против Леонида. Он может помочь нам убрать их с дороги. — То есть ты хочешь сказать, что в этом блестящем плане единственная наша гарантия — это твоя вера в то, что он не ударит нам в спину? — спросила девушка неудовлетворенным тоном. — Да. Да, именно это я и говорю. Анна смотрела на Артёма несколько минут, ожидая, что он придумает что-то, что не будет таким же невероятно рискованным, что-то, на что девушка решительно согласится, однако, она знала, что ничего более парень не предложит. Метро. Какая же жизнь здесь нелёгкая. Оставалось только надеяться, что всё будет не настолько критично, как вчера… При таком раскладе, Мельниковой оставалось только молиться на то, что Чёрный знает и что он будет делать, и слушать его — значит избежать иных, более худших вариантов…