Nevermore

Три недели спустя Пинг обнаружил, что его используют в качестве примера на тренировках. Шанг, казалось, был впечатлён его мастерством в стрельбе из лука, ближнем бою и даже базовых навыках выживания. И последствия, которые имели место быть, стали очевидны — Пинг расцвёл от столь пристального внимания. Лэй и Цзянь отметили, что у него всё хорошо получается, и даже Чи-Фу смог найти только один недостаток — его силу. Пинг был быстрым, ловким и стремительно соображал, но всё ещё был слабее многих мужчин, у него не было внушительной массы тела, чтобы компенсировать разницу в областях вроде переноса снаряжения через весь лагерь или помощи в перетягивании телеги без лошадей. Улыбка, которая расцветала на его лице, вне тренировок, позволяла другим проникнуться к нему теплотой, и впервые за те месяцы, что он находился в лагере, солдаты, наконец, включили Пинга в число своих. В глубине сознания раздался подозрительней голос, который звучал до странного похожим на голос его отца, и он предупреждал, что другие теперь так дружелюбны с ним просто потому что он добился благосклонности у капитана. Однако у Пинга были годы практики игнорирования того, что говорил отец, и хотя игнорирование голоса в голове требовало больше усилий, он всё же справился. Однажды вечером, сидя рядом с Чьен-По, он уставился на стрелу, всё ещё торчащую из столба. Она была там с самого начала их обучения, и Пинг уже некоторое время раздумывал об этом. Ему требовались дисциплина и сила, чтобы дотянуться до стрелы. И он предположил, что мог бы достать её без дополнительного груза, столб был неровным в достаточной степени, чтобы найти опору и подтянуться, это было не слишком сложно, но ему понадобится что-то вроде перевязи, чтобы перекинуть на спину диски. Ответ пришёл неожиданно, когда он дрейфовал между сном и реальностью, когда ему практически снилось, как он бежал по лесу, размахивая лентами. Он мог бы использовать их, чтобы помочь себе забраться на любое дерево. Возможно, таким же образом он сможет обернуть ленты вокруг столба и подтянуться к вершине. Но сработает ли это? В теории, да. Но Пинг знал, что не так уж силён, как другие мужчины. Он не хотел снова упасть и слышать, как Шанг недовольно бранит его. Мысль о Шанге мгновенно затуманила его разум. Этот мужчина всегда беспокоился о нём, хоть он и доказал, что способен на то же, что и другие. Возможно, это помогло бы Шангу признать, что теперь Пинг был способным солдатом, пусть и не испытанным в полевых условиях. Выскользнув из постели, он подобрал свои ботинки и одежду. Пинг оделся за пределами палатки, надеясь не разбудить Мушу. Его хранитель беспокоился почти так же сильно, как и Шанг, всегда преисполненный решимости выявлять любые проблемы до того, как они возникнут. Пинг хотел сделать это в одиночку. Он хотел доказать Шангу, Яо и всем остальным, что он справится, что он хорош, нет, лучше, чем хорош, приемлем. Он хотел быть одним из лучших. Он подумал об историях, дошедших до его семьи, рассказывающих о его успехах. Он подумал о том, как его отец откроет письмо и прочитает, что Пинг был удивительным, что он больше не вечно болеющий ребёнок, а мужчина, потому что кем бы он ни был до приезда, этот тренировочный лагерь превратил его в мужчину, и он хотел, чтобы об этом знали все. Диски хранились в ящичке внутри оружейной палатки, но к счастью, там никого не было. Он вытащил их и нахмурился, поняв, какими тяжёлыми они были. Он совсем забыл. Но несмотря на это, юноша решился, прежде чем успел бы отговорить себя от этого. Завязав ленты узлом, Пинг глубоко вздохнул и занял позицию. Это был долгий путь наверх. Он крепко ухватился за ткань и поднял диски, чтобы они зацепились друг за друга на столбе. — Постепенно шаг за шагом, — пробормотал он, прежде чем отправиться в путь. Это оказалось медленно и трудно. Золотые круги, казалось, весили всё больше по мере того, как он поднимался выше, а мышцы уже горели от напряжения. — Я сделаю так… чтобы они… гордились, — он задыхался, стараясь не замечать боли в лёгких, спине и руках… его плечи были напряжены, пока он сжимал деревянный столб между коленями. — Давай, Пинг! — донёсся откуда-то снизу крик. Он испугал юношу и тот слегка соскользнул вниз, но всё ещё был полон решимости двигаться вверх. Снова приподняв ногу, он продолжил своё шествие к стреле. — Так держать! — крикнул кто-то ещё, и Пинг узнал голос Цзяня. Он слегка усмехнулся, на самом деле это было не более чем подёргивание губ, но чужое одобрение помогало не сдаваться. Теперь стрела была в поле его зрения, и Пинг знал, что сможет её достать. Осталось совсем чуть-чуть. Должно быть он забрался невероятно высоко, но вниз пока смотреть было нельзя. Лучший способ достать стрелу — сесть на верхушку столба, а уже потом выдернуть из него стрелу, попутно балансируя на краю этого маленького обрыва. Всё это означало, что он должен был продвинуться мимо стрелы, подвинуть своё тело в сторону, пока не сможет опереться руками о столб и подтянуться, чтобы залезть наверх. Всего секунду он позволил себе перевести дух, лёжа животом на дисках, всё ещё завязанным у него на запястьях. Все мышцы протестующе стонали. На мгновение он жалобно заскулил, а затем прислушался, несмотря на рёв крови в ушах. Солдаты аплодировали. Пинг сел и вытащил стрелу. У него перехватило дыхание. Они поддерживали его. Он бросил стрелу на землю, ухмыляясь, когда она воткнулась в землю всего в метре от Чи-Фу, который хмуро смотрел на него снизу-вверх. Яо и Линг выкрикивали его имя, потрясая кулаками в воздухе с ухмылками на лицах. Рядом с ними стоял Чьен-По, и Пинг кивнул своему другу. Шанг тоже был там внизу, хлопая в ладоши с широкой улыбкой на лице. Когда солнце вырвалось из-за облаков позади него, Пинг почувствовал удовольствие, превосходящее все его ожидания. Это было так приятно. Кроме того, он немного занервничал, когда ветер начал усиливаться. Было неплохо ощущать прохладный ветерок, когда он поднимался наверх, обливаясь потом, но из-за остывшей в момент одежды Пингу стало холодно. Развернувшись, он довольно неуклюже начал спускаться вниз, встреченный объятиями, как только его ноги коснулись земли. — Отличная работа, — прошептал Шанг ему на ухо, прижимая к своей груди. — Ты был великолепен. Выражение радости вспыхнуло на лице Пинга, заставив сильно покраснеть, когда Чьен-По оттащил его от Шанга, заключая в новые объятия. — Когда готовишь еду, нужно дать ей время. Если разогревать мясо слишком быстро или держать слишком близко к огню, снаружи оно может подгореть, в то время, как внутри останется сырым, — крупный мужчина просиял, глядя на него сверху-вниз. — Возможно, вначале ты был сырым, но теперь полностью прожарен. — Спасибо, — прошептал Пинг, и нежное тепло заполнило его с ног до головы, когда он понял, что до него пытался донести мужчина, он прошёл долгий путь и преуспел.

***

В конце концов Пингу удалось устроиться в спокойных водах озера, в котором он обычно купался. Вода всё ещё была прохладной, но несмотря на вечерний закат, температура воды казалась облегчением. — Хэй. То есть, ээм, привет. Как ты? — Шанг стоял на берегу полностью одетый. Он выглядел до странного неуклюжим, переминаясь с ноги на ногу и потирая шею. — Привет. Немного… мышцы болят, — признался Пинг. Мышцы всё ещё гудели, и он знал, что со временем боль только усилится. — Ты и правда хорошо справился! — выпалил Шанг, и Пинг нахмурился, глядя на него. — Ты в порядке? — спросил он, пытаясь понять, почему обычно уверенный в себе капитан, выглядел таким нервничающим. — Ты выглядишь… взволнованным. — Ага. Я просто… хотел поговорить. Но ты обнажён, и это… — он резко замолчал, и Пинг уже с любопытством посмотрел на него. — Тогда возьми полотенце и присоединяйся ко мне, — Пинг совершенно ошеломлённый наблюдал, как его капитан торопливо ушёл, чтобы взять банные принадлежности. Он вздохнул, переведя взгляд на Мушу, который пристально смотрел на него из-под воды. — Что? — Будь с ним поосторожнее. Не подпускай слишком близко, когда на тебе нет никакой одежды, а есть только твоё красивое личико, — предупредительно фыркнул дракон. — Мушу! — кровь моментально прилила к его лицу, также устремившись и вниз, когда он представил, как Шанг приближается к нему абсолютно обнажённый. — Как я теперь смогу думать о чём-то другом? Но дракон не успел ответить, Шанг вернулся, с полотенцем, обёрнутым вокруг талии. Казалось, он даже не обращал внимания на грязь, испачкавшую ноги. Пинг быстро отвёл глаза, желая посмотреть, как мужчина будет заходить в воду, но не зная, как на него подействует такое зрелище. — Я так рад, — тихо сказал Шанг, направляясь к юноше. — Было удивительно смотреть, как ты поднимался наверх. — В самом деле? — спросил Пинг, затаив дыхание. Он пошевелился в воде, но не отступил, когда Шанг сделал ещё один шаг вперёд. — Да. Признаюсь, ты всё ещё немного неуклюж, и наблюдать, как ты спускаешься вниз, было ещё более нервирующим, чем выйти из палатки и увидеть, что ты преодолел уже полпути наверх! Пинг обхватил руками живот, ожидая и не зная, к чему в итоге клонит Шанг. — Но дело не только в этом. Ты — нечто большее, чем просто твои новообретённые способности и врождённая неуклюжесть. Ты… ну, ты очень милый, — Шанг неловко улыбнулся, сделав паузу в своей заикающейся речи. — Оу, — прервал было паузу Пинг, но затем замолчал. Он не знал, что на такое отвечать. — Я… ты полон решимости. Ты вдумчивый. Не думай, что я не замечал этих черт в тебе всё то время, что мы узнавали друг друга получше, ты всегда стараешься приободрить меня, когда мне грустно… и когда Чи-Фу действует мне на нервы. Сердце Пинга затрепетало, чего он совершенно не ожидал, а дыхание перехватило, заставляя любые слова, которые он мог бы произнести, застрять в горле. Он неподвижно стоял и смотрел, как Шанг наклонился к его лицу и мягко поцеловал в щёку. А после, замерев, наблюдал, как мужчина развернулся и поспешил прочь. Пинг стоял в сгущающейся темноте, смотря вдаль бездумным взглядом и приоткрыв рот гораздо дольше, чем следовало, пока его сердце бешено колотилось в груди, а разум прокручивал те несколько мгновений и нежное прикосновение мягких губ со слегка обветрившейся кожей на лице. В конце концов, он ответил на всё больше раздражающие крики Мушу и вышел из воды с улыбкой на лице.