Nevermore

Когда Ли Шанг превратил свои войска в действующую часть армии, которой бы гордился его отец, Пинг упомянул праздник середины осени [1]. Удивительно, но именно Чи-Фу настоял на праздновании этого события, и все без исключения войска нашли время, чтобы помочь с приготовлениями. Сам Чи-Фу приложил немало усилий для проведения фестиваля, но в тихую минуту передышки он объяснил Пингу, что на фермах неподалёку, откуда он родом возникали проблемы с урожаем, когда он был моложе, поэтому они уделяли этому празднику особое внимание. Пинг же думал о Мулан, наблюдая, как мужчины танцуют и играют на музыкальных инструментах. Ей нравилось танцевать во время фестиваля, и из года в год она игнорировала любопытные взгляды мужчин в их деревеньке, жаждущих потанцевать с ней. А она всегда танцевала с Пингом. Завалили ли её приглашениями в этом году, когда у неё не было возможности отклонить их, прикрываясь своим близнецом? Или ей не с кем танцевать после случившейся в доме свахи катастрофы? — Ты должен ужинать со всеми нами при свете луны, а не дуться, сидя здесь, — Шанг присел рядом с ним, и несмотря на лёгкий тон разговора, он выглядел обеспокоенным. — Прости, — ответил Пинг, а его глаза вспыхнули при появлении Шанга. Он едва сдерживал слёзы. — Я знаю, что это не то же самое, что любоваться луной и ужинать вместе со своей семьёй, но… ээм… — Шанг неловко потёр шею, но Пинг мягко улыбнулся ему. — Спасибо. Я думал о своей сестре, — он опустил взгляд на собственные колени. — Она не произвела особого впечатления на сваху прямо перед моим отъездом. Я просто надеюсь, что в этом году ей будет с кем потанцевать. — Судя по тому, что ты мне рассказал, Пинг, твоя сестра — сильная женщина, — Шанг положил руку на его плечо. — Я уверен, что с ней всё будет в порядке. — Прошло так много времени, с тех пор, как я видел её в последний раз. Полгода… — Я уверен, сейчас она бы тебя не узнала, — широко улыбнулся Шанг. — Ты выбрался из своей скорлупы. — Могу то же самое сказать и о тебе, — Пинг ухмыльнулся, садясь ровнее, когда говорил. — Ты уже совсем не тот человек, которого оставил твой отец. — Я не изменился, — Шанг выглядел озадаченным. — Конечно изменился, — рассмеялся Пинг. Он видел эту разницу так ясно, как различал день и ночь. — Ты стал намного увереннее, чем был. И гораздо менее неловкий… ну, в основном. Шанг слегка сгорбился, всё ещё потирая шею, но выглядел польщённым словами Пинга. — Идём, — Шанг встал, протягивая руку, и улыбнулся. Вместе они направились к остальным. Чи-Фу всё ещё пытался собрать всех желающих, чтобы праздник проходил согласно составленному им расписанию. Когда все собрались вместе, Пинг поднял глаза к луне. Ночь выдалась ясной, а температура воздуха была прохладной, и он чувствовал себя комфортно. Его мысли снова вернулись к сестре. Они никогда не расставались так надолго. — Хоть я и нахожусь так далеко от дома, в моих мыслях растёт убеждённость, — тихо прошептал он, хоть и видел, что Шанг смотрит на него, но не сводил взгляд с луны. — Я желаю своей семье счастья и вечного благословения. Сидевший рядом Шанг обхватил его ладонь и слегка сжал. — Я рад, что ты рядом со мной в ночь полнолуния, — тихо прошептал ему Шанг, обдавая ухо горячим дыханием. — С днём середины осени, мой дорогой. Пинг покраснел и, повернувшись, уставился на него широко раскрытыми глазами. Он не отодвигался, так что Пинг мог чувствовать его дыхание на своём лице. Спрятавшийся под его туникой, Мушу зарычал, но Пинг не обратил на него никакого внимания. Его сердце бешено колотилось в груди, а жар наполнил всё тело. — Жаль, что здесь нет детей, — вздохнул Чи-Фу, тяжело усаживаясь рядом с Шангом, из-за чего тот вздрогнул. — Мне нравятся фонари, что они делают. — Хочешь, я укушу его за то, что прервал вас? — пробормотал Мушу с озорством в голосе. — Нет, — выдохнул Пинг. — Кроме того, я думал, что тебе не нравится Шанг. — Но он нравится тебе, — голос Мушу звучал довольно спокойно. — И он был бы полным дураком, если бы не был без ума от тебя. И если я не смогу доказать… я имею в виду, что честь меня волнует меньше, чем твоё счастье. — Спасибо, Мушу, — пробормотал Пинг, счастливо улыбаясь. Его взгляд снова обратился к луне, а сам он почувствовал разрастающуюся надежду. Ожидаемо ночь празднования закончилась ссорой солдат с Чи-Фу. Пинг сидел в стороне от остальных, полусонно прижавшись к Шангу, когда Яо поставил советнику подножку. Тот упал на землю, покраснев от злости, когда вокруг раздался взрыв смеха. — Ну и что ты сделаешь? — насмехался Линг, очевидно хмель ударил ему в голову. — Да. Мы лучше тебя. Мы готовы к войне, — смеялся Яо, и теперь после проведённого рядом с ним времени, Пинг мог понять, что это шутка. Хотя, похоже, Чи-Фу нет. — Готовы к войне? Готовы? Вы незрелые. И просто жалкие, — советник Императора поднялся на ноги, дрожа от кипящего гнева. — Вы никогда не отправитесь на войну. Я не позволю. Потому что ничего кроме неприятностей, вы не принесёте. Когда их ссора начала обостряться, Пинг подскочил на ноги, ему нужно было что-то предпринять. Позади него Шанг рухнул на землю, крепко заснувший после выпитого. — Э-эй, — крикнул Пинг, не желая сломя голову бросаться в драку, но и одновременно не желая, чтобы кто-то покинул праздник травмированным. — Прекратите. — Иди к чёрту, Пинг. Он должен ответить! — зарычал Яо, делая шаг вперёд. — Я… я думаю, что всем нам пора разойтись по палаткам, — юноша глубоко вздохнул и встал между Чи-Фу и Яо. Он почувствовал дрожь в коленках, смотря в сердитое лицо невысокого солдата. — Слушай ты… — прошипел Яо сквозь стиснутые зубы, хватая Пинга за воротник и потянув его на себя. — Эй! — раздался чей-то голос, оказалось это Шанг сидел с хмурым выражением лица, оценивая ситуацию. — Отпусти. Его. — Только на этот раз, — проворчал Яо, неохотно подчиняясь своему капитану. — По. Кроватям. Все, — прорычал Шанг, и все солдаты моментально разошлись. — Спасибо, — сказал Чи-Фу, выпрямившись в полный рост в попытке выглядеть достойно, но результаты ночной попойки и ссоры уже виднелись невооружённым взглядом, поэтому тот поспешил уйти. — Что произошло? — спросил Шанг, пробегая взглядом по лицу Пинга в поисках любых синяков или ссадин. — Ничего, всё в порядке. Думаю, все просто слишком много выпили, — люди в его деревне, как правило, становились более шумными, когда выпивали, поэтому неудивительно, что в компании солдат случилось то же самое. — Слава Богам, — пробормотал Шанг, наклоняясь, чтобы ещё раз невесомо провести губами по щеке юноши. Алкоголь в крови Пинга, должно быть, придал ему храбрости, потому как юноша проворчал: — Только не так. Ну давай же! — после чего обхватил ладонью руку Шанга и потянул его вниз. Их губы встретились в ошеломляющем поцелуе. Это оказалось более захватывающим, чем он мог себе представить. Вздох, который слетел с губ другого мужчины, то, как он прижал Пинга к своей груди, стон и влажное скольжение губ… смотря со стороны Пинг всегда думал, что всё это выглядит немного странно и на самом деле в поцелуях нет ничего интересного. Однако испытать их на себе — совсем другое дело. Запах Шанга заполнил его лёгкие, просачиваясь в разум и стирая все мысли. Он прильнул к нему ближе, его тело пылало от растущего жара, когда Шанг провёл ладонями вверх и вниз по его спине… а затем опустил их ниже. Пинг отстранился, возбуждение охватило всё его тело, но укоренившийся страх давал о себе знать. Ему было интересно, видно ли со стороны его дрожь. — П-прости, — сказал он, надеясь, что не обидел мужчину. — С-слишком быстро? Ты поцеловал меня, так что я знаю, что это не так, понимаешь… просто из-за того, что ты поцеловал меня… вот в чём дело, — Шанг выглядел смущённым, неловко переминаясь с ноги на ногу. Однако Пинг не осмеливался опускать взгляд вниз, опасаясь, что увидит у капитана признаки эрекции. Ему нужно было время, чтобы привыкнуть ко всему происходящему между ними. — П-прости, — повторил он, отрывисто кивнув головой. — Всё в порядке, — сделав глубокий вдох, Шанг наклонился, на этот раз нежно поцеловав Пинга в губы. — Увидимся утром. Ворочаясь в постели с каменно-твёрдым членом, который совершенно отвлекал, Пинг попросил Мушу выйти на какое-то время, чтобы он мог позаботиться о себе. Однако стоило признать: его сердце, его разум и даже его душа пылали от мыслей о Шанге так же сильно, как пылал от прилившей крови его член. В конце концов, не только восхитительная внешность этого мужчины заставила его окрепнуть. Ли Шанг прочно занял своё место в мыслях Пинга, как пример истинного совершенства, даже со всеми его недостатками.