Nevermore

Их путешествие всё продолжалось. Марш до фронта оказался долгим и утомительным. Дни выдались жаркими, а ночи холодными, время шло, и в конечном итоге они начали подниматься в горы. Пинг не мог избавиться от неприятного чувства, которое подкрадывалось к нему каждый раз, когда мысли начинали одолевать. Подобно зловещему облаку, которое угрожало надвинуться на них грядущим штормом, дискомфорт Пинга становился постоянным и нежелательным. В любом другом случае путешествие могло бы оказаться даже приятным, небо было ясным, а рисовые поля, разбросанные вдоль деревень, напоминали ему о доме, который он давно оставил позади. Мужчины всё ещё жаловались на продолжительность путешествия, но Пинг заметил, что Шанг был невероятно тихим, пока они передвигались. Передав поводья Тьянмы Чьен-По, юноша побежал к началу строя, чтобы пойти рядом с конём Шанга. — Как ты себя чувствуешь? — спросил он у своего возлюбленного, положив руку на бок коня Янга. — Я? Я в порядке. Готов явиться на передовую и… я в порядке. — Шанг, — Пинг тихо вздохнул, протянув руку, и коснулся чужой ноги. Шанг ответил на движение, протянув ему свою ладонь и помогая подняться наверх, чтобы тот сел прямо перед ним. Как только спина юноши оказалась прижатой к широкой груди, Пинг почувствовал, что начал расслабляться впервые с тех пор, как они отправились в путь. — Мы должны были получить известие. Месяцы тренировок и всего лишь одно письмо, — дрожь в голосе Шанга выдавала страх, который не проявлялся на лице. Пинг вскинул ладони и повернулся в его руках, чтобы обнять Шанга. В голове пронёсся шквал мыслей, но ни одна из них не показалась Пингу утешительной. Тренировки, которые он прошёл, придали Пингу уверенность в собственном теле, которой раньше он никогда не обладал, но всё ещё имел тенденцию запинаться в словах, когда мысли бесконтрольно слетали с его губ, стоило ему позволить своему беспокойному мозгу отвечать за вылетающие изо рта слова. Так что Пинг решил попридержать язык за зубами, прижавшись к Шангу ближе. В конце концов, что он мог сказать? «Я уверен, что всё не так уж плохо? Может, твой отец просто забыл? Ты слишком беспокоишься?» Пинг хотел бы спросить совета у Мушу, но хранитель спал в повозке, спрятанный от любопытных глаз солдат. — Спасибо, — тихо прошептал Шанг, пока они ехали дальше. — За что? — пробормотал Пинг, а ровная поступь Янга усыпляла, заставляя веки прикрываться. Если Шанг и ответил на его вопрос, то он пропустил его, провалившись в сон.

***

— Пинг? Хэй, просыпаешься? Голос Шанга обдал ухо Пинга теплом, когда тот его разбудил, а сильные руки до этого обнимавшие, теперь отстранили его. — Шанг? — пробормотал юноша, открывая глаза, в которые будто песка насыпали, и потёр их. — Эй, соня! — усмехнулся Шанг, проведя рукой по чужим растрёпанным волосам, прежде чем слезть с коня. Пинг последовал за ним, оглядываясь на мужчин, которые были заняты развёртыванием лагеря. Чьен-По перехватил его взгляд и мягко улыбнулся. Шанг взял его за руку и отвёл в сторону, спрятавшись не только за поставленными палатками, но и за одним из деревьев, которые они, вероятно, использовали в качестве укрытия от пронизывающего ветра. — Чувствуешь себя лучше? — спросил Шанг, обхватив лицо Пинга ладонями. — Надеюсь, остальные были не слишком раздражены тем, что я заснул. — Полагаю, ты будешь стоять на страже первым, — засмеялся Шанг, наклоняясь, чтобы запечатлеть на его губах целомудренный поцелуй. Пинг потянулся ему навстречу, когда тот отстранился, снова притягивая его к себе, чтобы поцеловать как следует. Юноша наслаждался поцелуями больше, чем он мог ожидать, влажное скольжение губ оказалось гораздо более возбуждающим, чем отвратительным, а ошеломляющее ощущение тела Шанга, прижимающего его к стволу дерева, давало ощущение безопасности, которого он больше нигде не испытывал. Пинг никогда в жизни никого так не целовал, и хоть у него было больше энтузиазма, чем мастерства, Шанг, казалось, не возражал, на самом деле он скорее наслаждался, обучая Пинга, как дарить и получать такую ласку. Они провели несколько ночей в пути на передовую в объятиях друг друга, Пинг сидел на коленях Шанга, пока руки мужчины блуждали по его телу. Честно говоря, было довольно волнующе осознавать, что кто-то находил его настолько привлекательным, особенно после многих лет, проведённых в сетованиях матери по поводу его неуклюжести и отсутствия интереса к другим. Не то чтобы они заходили дальше. Мало того, что Пинг опасался сделать следующий шаг, но и Шанг отказался делать это, пока они были в пути на войну. Капитану нравились фантазии о том, как он возьмёт Пинга, шепча их в темноту, когда они лежали ночью в обнимку. Любимой у Пинга, безусловно, была не нежная романтичная фантазия об уютном городском домике, и при этом действие не происходило в безопасности их собственного дома. Скорее, Пингу нравилось слушать о будущем, в котором он занимался работой Чи-Фу и путешествовал будучи советником, куда бы ни отправился Шанг, ему нравилось слушать о том, где у них было совместное будущее, даже когда они притирались друг к другу в тёмной тесноте палатки. Шанг же предпочитал мечтать о доме в маленьком городке, где он мог бы обучать мальчиков сражаться, а Пинг мог бы работать в городе, и чтобы его братья и сестра Пинга были поблизости. К счастью, Шанг не предлагал им вместе вернуться в родную деревню Пинга, выдерживая неодобрение его родителей. — Ну-ну, — Шанг отстранился, а на его лице появилась улыбка, когда он посмотрел вниз на раскрасневшееся лицо Пинга. — Нам нужно вернуться и помочь остальным. — Когда ты будешь на страже? — спросил Пинг, поворачиваясь и направляясь к разожжённому костру. — Постою на страже с тобой, — Шанг обхватил его ладонь своей, когда они пошли к лагерю. — Ночью холодно, я не собираюсь спать один. Юноша улыбнулся, но ничего не сказал, садясь, чтобы помочь освежевать пойманных кроликов. Ночи становились всё холоднее, и большинство мужчин теперь делили палатки друг с другом. — Ему лучше научиться держать свои руки при себе, — пробормотал Мушу, залезая под тунику Пинга, а его маленькое тело было холоднее, чем юноша ожидал от огнедышащего хранителя. — Не смей его кусать, — выдохнул он, сжимая свой клинок. — Оставлю эту задачу на тебя, — фыркнул дракон, и в его голосе явственно прозвучало сострадание. — Он делает меня счастливым, — попытался успокоить хранителя Пинг, не желая злить своих предков, слишком уж раздражая их представителя. — Ага. Посмотрим, — Мушу ещё что-то проворчал, но больше по этому поводу ничего не сказал. Пинг вздохнул, бросая мясо в котелок на огне. Плохое предчувствие не исчезло, он всё ещё чувствовал ожидание чего-то плохого, и глядя вверх задавался вопросом, связано ли это с тем, что они найдут, когда приблизятся к армии. Пинг не знал с чем они столкнутся, у него не было подобного опыта, чтобы предсказать, что может их ждать кроме холода. Однако Шангу должно быть хуже, поскольку он уже бывал в бою и близок, по крайней мере, с одним человеком в главной армии, и Пинг надеялся, что по мере того, как они будут приближаться к его отцу, зловещее предчувствие испарится. Но всё же ощущение, что этого не произойдёт, было сильнее.